– Ой, да не шуми ты так, – небрежно отмахнулась она, – люди спят ещё…
И добавила тихо:
– А я думала, ты нам навстречу пойдёшь.
– Не забывай, – свистящим шёпотом произнёс муж, – что мой отец был в плену, брат – дезертир. Я и так – на волоске…
– Ох, да ни о чём я не забываю, – вздохнула женщина. – Только и ты тоже… помни.
Она взглянула ему прямо в глаза. Капитан не выдержал, отвёл взгляд. Он помнил. Как в маленьком городке на Западной Украине начал встречаться с молоденькой черноглазой бухгалтершей, которая после окончания техникума была сюда направлена на лесопилку. Его военную часть после Победы перебросили в Освенцим, где они выполняли важное правительственное задание, а потом сюда, во Львовскую область. Девчонка услышала, как обсуждали убийство красного командира пособники бандитов-бандеровцев, работавшие на лесопилке. Прибежала, не побоялась, всё рассказала. Потом узнала – грозились пополам разорвать, если найдут, кто выдал…
Его подбородок затвердел, под кожей резче обозначились скулы.
– Я никогда… – он закашлялся, со злостью бросил под ноги окурок.
– Сейчас ты пойдёшь к командиру и скажешь, что беременна, – заговорил медленно, чеканя каждое слово, – что тебе стало плохо в машине. Ты письменно откажешься от своих оскорблений, поклянёшься, что не унижала советских солдат, не швыряла красную звёздочку, не поносила социалистический строй. Иван Иванович обещал в этом случае всё замять… Ну, пошли.
Этот человек не был трусом – он прошёл всю войну, как говорили, «от звонка до звонка». Просто тогда было такое время…
А через девять месяцев родилась я.
Мама, военный городок, 50-е годы
«Шлём тебе, Кубань родимая, до сырой земли поклон»
Кубань – место, где родился мой отец. Как известно из его анкет, это хутор Царицынский Новокубанского (и Армавирского, в разное время) района.
Немного истории. До 1917 года хутор Царицинский, расположенный на правом берегу реки Кубань, был одним из основных хуторов станицы Прочноокопской, своеобразным центром 2-й бригады Кубанского казачьего войска. Выбрал это место для крепости на левом склоне балки реки Горькой (Ояруп), которая в устье имела ширину около версты, А. В. Суворов в 70-х годах XVIII века. Крепость получила название по названию реки – Ояруп. Но вскоре Суворов переименовал крепость в Царицынскую. Это была самая восточная крепость на Кубанской кордонной линии (линия сторожевых постов на границе).
В мае 1779 года для прикрытия Царицынской крепости, Всесвятского и Державного фельдшанцев (укрепление, имеющее звездообразную форму) был назначен батальон Нижегородского полка с двумя «единорогами», таким лёгким и подвижным орудием, которое стреляло всеми видами снарядов, двумя пушками и три эскадрона Украинского гусарского полка.
Прошло десять лет и в цитадели (центральная часть укрепления) бывшей крепости Царицынской в 1780-х годах генерал Текелли поставил коммуникационный пост с таким же названием. Пост просуществовал до конца Кавказской войны. Тогда же у его валов возник одноимённый хутор Царицынский, ныне Северокавказский Новокубанского района.
По мнению кубанского историка Ктиторова, пост Царицынский находился на территории нынешнего города Новокубанска, на правой стороне реки Кубань, т. е. приблизительно там, где сейчас хутор Северокавказский. Поскольку пост Царицынский находился в цитадели бывшей крепости с таким же названием, то можно предположить, что и сама крепость Царицынская была построена вблизи или на территории нынешнего города Новокубанска.
Начиная с 1788 и по 1891 год в некоторых местах Кубанского правобережья были устроены крепости, редуты и другие укрепления, т. е. отчасти были сделаны приготовления к дальнейшей колонизации Кубанской линии.
К началу 1792 года появилась крепость Прочноокопская (ныне Старая станица г. Армавира), укрепление Преградный стан, ретраншемент (большое полевое укрепление из земли) Темнолесский и 17 редутов: Барсукловский, Кубанский, Надзорный, Убежный, Царицынский и другие. Названия некоторым редутам дали по именам тех полков, которые были здесь расположены, но никаких поселений здесь ещё не существовало.
Укрепления делали примитивные, редуты были летними, для мелких войсковых подразделений. На зиму они оставались пустыми, т. к. войска возвращались в свои донские станицы.
Появлению Царицынского редута предшествовали драматические события. Службу в этих местах несли в 1792 году три донских полка Поздеева, Луковкина и Кошкина, отбывавшие свою трёхлетнюю очередную службу на линии. Эти полки должны были смениться тремя новыми полками Давыдова, Реброва и Алексея Поздеева.
Из шедших на смену полков прибыл только полк Давыдова, другие были задержаны на Дону во время казачьих волнений, вспыхнувших из-за насильственного переселения донских казаков с Дона на Кубань. В наиболее острой форме общее недовольство казачества выразилось в атаманском полку Поздеева, часть которого стояла и при Царицынском редуте. Казаки отказались выполнить распоряжение генерал-майора о выделении рабочих для рубки леса и постройки домов.
Волнения, охватившие атаманский полк, быстро распространились и на другие полки. Эти полки самовольно ушли с Кубани. Из Царицынского редута в 1792 году бежало на Дон 20 казаков. Некоторых поймали и били плетьми перед полком. Однако казачьи волнения, связанные с переселением казаков с Дона на Кубань, продолжались и в дальнейшем.
Название редуту, а впоследствии и хутору, дали при переселении на Кубань донские казаки, которые несли службу в этих местах. Скорее всего, назвали редут аналогично названиям тех населённых пунктов, откуда они прибыли. До сих пор в Ростовской, Волгоградской и других областях бывшего войска Донского сохранились населённые пункты с аналогичным названием: станица Царицынская, хутора Верхнецарицынский и т. д.
Первое упоминание о хуторе в документах относится к 1850-м годам: старообрядцы этого хутора ходатайствовали о ремонте их молитвенного дома. В прошении 1894 года есть фраза: «…более 40 лет назад этим хутором была приобретена часовня деревянного строения». Скорее всего, до середины 50- х годов XIX века на хуторе не жили постоянно. Он населялся время от времени, но его название сохранилось.
В шестидесятых годах позапрошлого века на хуторе проживало так называемое коренное население. Это были жители, которые жили здесь с момента его основания, в основном казаки.
После отмены крепостного права в 1861 году началась массовая миграция безземельных крестьян на юг, в том числе на Кубань. Этих переселенцев называли иногородними. В 70-80-х годах иногородние появились и в Прочноокопской, в том числе и в Царицынском. В станице проживало значительно больше иногородних, чем на хуторе. Среди иногородних были казаки, отставные солдаты, экономические крестьяне, казённые и т. д.
Иногородние в свою очередь делились на оседлых и временно проживающих. Оседлые владели усадебными участками, им разрешено было приобретать дома, выстроенные на войсковых, городских и станичных землях, они платили весьма существенную посаженную плату за право жить на хуторе Царицынском.
Хуже было с теми, кто оседлости не имел. У них не было даже и тех прав, которыми обладали иногородние оседлые. Их жизнь во многом зависела от хуторского правления. Оставался только один выход – наниматься на работу в зажиточное казачье хозяйство.
В первые годы своего существования хутор Царицынский не имел своего управления, т. к. относился к станице Прочноокопской и подчинялся её станичному правлению. В состав станичного правления входили станичный атаман и двое судей. Станичного атамана назначали, а судей выбирало станичное общество из своей среды.
Станичный атаман был своеобразным начальником гарнизона станицы, во всём отдававший отчёт атаману Лабинского отдела. Он следил за караулами, обучал молодёжь строевой службе и т. д.
Большую роль в управление станицей Прочноокопской играли пожилые казаки, особо отличившиеся на службе, так называемые почётные старики. У них был доступ ко всем делам станичного правления, они контролировали его деятельность. В их присутствии обсуждали и решали различные вопросы, разбирали жалобы и прочее. К их мнению прислушивался прочноокопский станичный атаман.
В конце XIX–начале XX века во многих крупных хуторах появились хуторские правления. Для решения важнейших вопросов собирался хуторской сход. Состоял он только из казаков, лица «невойскового сословия» – иногородние, проживавшие на хуторе и владевшие домами, тоже участвовали в хуторских сходах, но только при обсуждении дел, не касавшихся казачьего сословия. Все эти меры имели одну цель: закрепить сословные привилегии казаков.
Вблизи хутора находился пост с одноимённым названием. На этом посту несли службу казаки Кубанского казачьего полка. Они выполняли функции пограничников. На Царицынском посту казаки служили с риском для жизни. Например, ночью 16–17 октября 1885 года на левой стороне Кубани против поста Царицынского (на территории нынешнего города Новокубанска) 20 человек «хищников-горцев», напав на лошадей жителей селения Армавир, убили трёх пастухов, ранили двух и троих взяли в плен.
В 60-х годах хутор Царицынский относился к 13-му Кубанскому полку, базировавшемуся в станице Прочноокопской. В 1861 году на хуторе проживало всего 68 мужчин. Из них военные обязанности выполняли девять казаков нижних чинов (рядовые казаки и урядники). Помимо этого, на хуторе жили 30 малолеток (казаки от одного до 20 лет). Но в 1907 году численность населения хутора увеличилась до 2700 человек.
Согласно закону 1869 года каждому казаку-хуторянину, достигшему 17-летнего возраста, выделялась земля от 16 до 30 десятин. Но у некоторых казаков надел оставался необработанным в силу каких-либо причин (служба, болезнь и т. д.). Этот надел считался ничьим и в следующем году его мог захватить любой казак.
Такая форма землепользования называлась вольнозахватной. Учитывая избыток земли у казаков, местные власти закрывали глаза на это безобразие. Но население хутора увеличивалось, а количество земли оставалось прежним. Всем казакам земли не хватало. Поэтому периодически происходили переделы земли. В результате земельные наделы казаков уменьшались.
Как оказалось, на хуторе жили и православные, и старообрядцы. И там имелся старообрядческий молитвенный дом, где служили священники-старообрядцы, забредавшие в станицу, скрываясь от властей. С постоянным риском казаки прятали их на дальних хуторах, вполне возможно, и в Царицынском, т. к. население на хуторе в основном было старообрядческим.
Затем на хуторе появилась часовня. Старообрядцы старались селиться на дальних мелких хуторах, чтобы не мозолить глаза властям. Но после выхода императорского указа о веротерпимости власти перестали преследовать их, поэтому всё население хутора в 1911 году было в основном старообрядческим.
С момента основания хутора дети хуторян обучались в Прочноокопской станичной, бригадной и других школах, т. к. хутор Царицынский первоначально относился к станице. Пока детей было немного, их привозили в школу на лошадях. Затем детей стало больше, но не каждый родитель имел возможность привезти своего ребёнка в школу.
Детям приходилось всё труднее добираться до школы, расстояние между хутором и станицей было около 11 км. Нужно было открывать учебное заведение на хуторе. И в 1906– 1907 годах на хуторе Царицынском появилось Царицынское хуторское училище. Детей обучали Закону Божьему, грамоте, арифметике. В училище принимали в основном детей казаков. Их учили бесплатно. А вот за детей иногородних их родителям приходилось платить.
Сегодня хутор Царицынский носит название Северокавказский. Входит в состав Ковалёвского сельского поселения. Живёт там сегодня примерно 500 человек. Я там никогда не была. Но нашла адрес Дома культуры в «Одноклассниках», написала письмо. Мне ответила библиотекарь и даже прислала небольшую брошюрку краеведа Веры Азаровой «Хутор Царицынский», которую я использовала в своей исторической справке. Жителей по фамилии Костенко там никто не помнит. Но ответ на вопрос «почему» в моем рассказе впереди.
Балачка
(казачий диалект, небольшая часть)
Туники (ударение на первый слог) – продукты, без которых можно обойтись: печенье, мороженое, пирожное и пр.
Тырса – смесь песка и опилок. Употреблялось в значении «щас как врежу, с тебя тырса посыплется».
Баллон – так называют трехлитровую стеклянную банку. Ни в одном регионе России, кроме Кубани, так не говорят.
Буряк (бурак) – свёкла. Используются оба варианта, в зависимости от конкретной местности.
Буторь – имущество, пожитки, утварь, хлам. Я знаю именно в последнем значении.
Кавун – арбуз. Позаимствовали из украинского языка, куда, в свою очередь, оно пришло из тюркского.
Кирпичик – буханка хлеба, которая и правда напоминает по форме кирпич.
Пендитный – привередливый, капризный. В украинском варианте звучит как «тэндитный», – нежный, хрупкий. На Кубани это слово ироничное.
Синенькие – баклажаны, просто потому что сине-фиолетовые. Так не говорят больше нигде в России. Слышала от мамы.
Скиба, скибка – долька, ломтик. Сначала «скиба хлеба», позже – скиба арбуза, скиба дыни. Отец так называл любые куски.
Соус («совус», говорил дед) – не только подлива, но и отдельное блюдо. Мясо, тушёное с овощами и пряностями, иногда с фасолью, очень сытное.
Халабуда – ещё одно украинское слово, прижившееся на Кубани. Так здесь называют любое сомнительное строение, хлипкое жилище, шалаш.
Юшка – диалектизм, значение которого не смогут понять жители других регионов. В украинском юшка – это уха, отвар из рыбы. На Кубани – бульон или жидкая часть любого блюда. Но и почему-то кровь, потёкшая из носа. «Пустить юшку» – ударить до крови.
Ухайдокать (ухандокать, так произносили ещё) – погубить, замучить, даже убить.
Выкидывать коники, выкаблучиваться, выкобениваться – баловаться, не слушаться, своевольничать.
Выкомаривать – примерно то же, что и выкидывать коники.
Разбуркиваться – просыпаться.
Из Срачкина в… Генералова
Как наши предки меняли неблагозвучные фамилии
Эта история из серии неожиданных находок. В одном из генеалогических чатов в соцсетях заговорили на предмет «странных», я бы даже сказала, неблагозвучных фамилий. И я вспомнила, что в моём роду их целых две. Странная, а для кого-то и неблагозвучная, это Вислоух (Выслоух), но другая э-э-э… я её нигде не упоминала, но сейчас решила раскрыть все карты, что уж теперь.
Фамилия моего прадеда (и девичья бабушки) была… Срачкин. Думаю, ударение здесь на последний слог, и произошла она не от понятного малороссийского обозначения пятой точки человеческого тела, а от другого эвфемизма – слова «срач», которое обозначает беспорядок, хаос, бардак, в основном, в жилище. Но дед эту фамилию произносил с ударением на первом слоге и злорадно хохотал.
Так вот, в чате спрашивали, меняли ли обладатели «эксклюзивных» фамилий свои родовые прозвания на более благозвучные. По этому поводу в нашей семье была легенда. Якобы отец моей бабушки Марии, Гаврила Срачкин, кубанский казак, попросил в метрике дочери поставить перед буквой «С» чёрточку, что привело к изменению фамилии на Крачкина.
Проверить эту версию я сегодня, увы, никак не могу. Во всех своих автобиографиях отец девичью фамилию матери не упоминает. Делать запрос в ЗАГС? Тоже тема. Только возникает вопрос: в какой? Отец родился на хуторе Царицынский (ныне Северокавказский), который относился то к Армавирскому, то к Новокубанскому районам.
Дед Андрей Костенко был из станицы Косякинской (спасибо «Памяти народа»! ). В 1917 году хутор Косякинский (бывший поселок Горькореченский) с самостоятельным хуторским правлением входил в Лабинский отдел с центром в городе Армавире. А до этого была станица Убеженская. Потом Косякинский стал станицей и ещё сто раз передавался туда-сюда.
По линии деда Андрея Ивановича Костенко абсолютно точно: переселенцы из Запорожских или Полтавских куреней после разгона Сечи. Метрических книг по станице Убеженской, откуда дед, и Прочноокопской в Краснодарском архиве нет. Единственное, что мне нашли, это запись в приказах по казачьему войску:
«Сведения о числе душ мужского пола ст. Убеженской Лабинского отдела, принятых разновременно, после 1870 года в станичное общество, народившихся до 1 января 1871 года и перечисленным в другие станицы и исключённых из войскового сословия. Приняты после 1870 года: рядовой Григорий Костенко, 53 года. Сыны его: Иван, 17 лет, Алексей, 13 лет».
Если немного поразмышлять, то Иван и Григорий соответственно мой прадед и прапрадед. Возраст сходится. Имена тоже. И всё же это неточно. Но на сегодня других сведений у меня нет.
Только это не вся история. В том же чате нашлись генеалоги, которые в Армавирском архиве увидели необычную справку и даже её сфотографировали. Это уведомление о том, что причту Никольского храма предписывается поменять в метрической книге у неких Петра и Василия Срачкиных (!) фамилию на… Генералов. Ибо их отцу Митрофану Срачкину разрешено вместе с семейством именоваться Генераловым! Нет, ну не Ивановым, не Кузнецовым, а вот сразу Генераловым. Правда, почему он аж до 1910 года думал, когда ему, похоже, лет 30 стукнуло, непонятно.
И самое интересное в этой истории: да, уведомление нашли в Армавирской Никольской церкви. Но Митрофан-то Срачкин оказался уроженцем Воронежской губернии, Острогожского уезда! Фамилия Срачкин – казачья (встречала в списках войск и Сракочеса, спасибо, что не у моих). Но казаки были (и есть) и на Дону. Переехали на Кубань? Да, такие перемещения были, вернее, насильственные переселения, это я уже знаю. Вполне возможно.
Но мне прислали ещё один интересный документ с упоминанием некоего Срачкина, к сожалению, последний. Это дело из Екатеринодарского войскового тюремного комитета о взыскании купцом Кувардиным долгов с нескольких его должников, в том числе и с крестьянина Срачкина. Передаёт он это взыскание в тюремный комитет и жертвует эти деньги ему же. Типа, взыщите долг – и забирайте. Похоже, не очень надеялся свои деньги вернуть. Тот ли это Срачкин, который менял фамилию на Генералов, не знаю, имени его в документе нет.
Просто эти документы подтверждают семейную легенду о бабушкиной фамилии. Такая действительно была. Смогу ли я найти что-то ещё по этой линии… Сказать сложно. Но пробовать можно. Сейчас много архивов оцифровывают, так что надежда на новое открытие остаётся.
Был ли Захария Чет татарским мурзой?
Однажды… С этого слова, как я уже писала, начинаются многие истории. И вся моя история с генеалогическим поиском началась именно однажды.
Произошло это при довольно интересных обстоятельствах. Я работала над краеведческой книгой по истории нашего города для детей. Конечно, мне пришлось изучить кучу документов, прочитать десяток книг, полистать сайты в интернете. И вот в одном из изданий воронежского историка о воеводах я наткнулась на поразившую меня информацию. Дело в том, что девичья фамилия моей мамы мне нигде и никогда до этого времени не попадалась. Скажем прямо, она довольно редкая – Вислоух.
И тут вдруг в книге о воронежских воеводах я читаю, что основатель Воронежа боярин Семён Сабуров носил по отцу и деду родовые прозвища: Папин и… Вислоух. Я буквально застыла, прочитав эту строчку. Где Сабуров, один из самых влиятельных людей своего времени, – и где моя неграмотная бабушка, мамина мама, жившая в селе в Житомирской области?! Ответить на этот вопрос я не могла.
А пока сделала то, что обычно делают неофиты, только взявшиеся за поиски родословной: залезла в интернет. Первые же строчки поисковиков выдали мне статьи про… вислоухих котов! Да и дальнейший поиск не дал хоть какой-то существенной прибавки к найденной в Википедии очень скупой информации. Но с того времени я буквально заболела генеалогией. Я копалась и копалась на самых разных сайтах, вступала в переписку с генеалогами и историками, я вела расследование как самый настоящий сыщик. Мне очень хотелось понять, какое отношение родовое прозвище боярина Сабурова могло бы иметь к роду Вислоухов из украинского села.
Уже и не вспомню, как я, ценой многодневных поисков, набрела на эту информацию. В «Бархатной книге» я увидела родословную Сабурова, род которого велся от некоего Захарии Чета. Зацепившись за это имя, я стала разматывать клубок дальше. И вот о нём-то было информации побольше. Даже целую монографию обнаружила, написанную протоиереем Димитрием Сазоновым «История и историософия Костромского Ипатьевского мужского монастыря», где Захария Чет упоминался. Прочитав версии жизни Захарии Чета, попробовала поискать ещё, нашла несколько разных вариантов у разных историков. Они несколько отличались друг от друга. Но несомненным было одно – такой человек существовал и именно он стал родоначальником большого числа знатных российских семей: Годуновых, Сабуровых, Зерновых, Вельяминовых, Шеиных, Пешковых и прочих. В том числе и Вислоухов.
Немного истории. Если вы приедете в Кострому, экскурсоводы расскажут вам, что Ипатьевский монастырь основал татарский мурза (то есть ордынский князь) по имени Чет, принявший в крещении имя Захария. По общепринятой версии выехал он из Золотой Орды в 1330 году на службу к московскому князю Ивану Даниловичу Калите.
Как гласит легенда, плывя по Волге через Костромские пре- делы, на пути к Москве, Чет тяжело заболел и вынужден был сделать остановку возле Костромы. Для отдыха он выбрал живописное и удобное для стоянки судов место при впадении реки Костромы в Волгу. Находясь при смерти, он удостоился чудесного явления Пресвятой Богородицы с предстоящими к Ней в молении святыми апостолом Филиппом и священномучеником Ипатием Гангрским.
Мурза стал усердно молиться и получил исцеление, после чего немедленно принял святое крещение, основал на месте видения Ипатьевский монастырь и построил каменную церковь во имя Живоначальной Троицы. В знак своего чудесного исцеления он повелел написать икону, изображавшую видение.
Ипатьевский монастырь в Костроме
Ещё один вариант версии о чудесном видении повествует о знатном мурзе Чете, жившем некогда в Орде и принявшем крещение от рук св. митрополита Петра. Чет затем отправился на службу к великому князю московскому, привлечённый славой о князе, собиравшем знаменитых людей для службы в своё княжество.
