– А в другое место меня нельзя определить на службу? Я могу и одна, наверное…
– В смысле одна? – удивился Родионов. – У меня все медики в тройках работают. Так безопаснее. И как так одна? Ты же ничего не знаешь? Или раньше уже служила на военных позициях?
– Нет. Первый раз, сюда к вам.
– Я так и понял по твоему виду. Другие две тройки укомплектованы, там ребята сдружились, не разрывать же их. Так что давай, не переживай, ступай к Власову, а то они вдвоем с Мишей не справляются.
Несчастно вздохнув, Наташа поняла, что уже нехорошо спорить дальше с командиром. Это была служба, а не рандеву или гулянка.
– Слушаюсь, командир, – выдавила она глухо из себя и вышла из палатки.
Уже бегом направляясь в конец палаточного лагеря, Наташа утишала себя мыслями о том, что хорошо, что она женщина. Может этот Власов с женщинами вел себя более культурно?
Когда Наташа едва приблизилась к палатке, на которой сбоку был краской нарисован небольшой красный крест, то залпы орудий на какое-то время прекратились. Однако могло все начаться снова, и девушка хотела быстрее исполнить просьбу Родионова.
На встречу ей попался молодой парень в военной форме, на рукаве у него была белая повязка. Именно по ней девушка определила, что это кто-то из местных медиков. Он тащил белое эмалированное ведро с водой.
– Вы Мишу Васильева знаете? У меня для него поручение от командира, – сказала Наташа, вставая на пути парня.
– Я Васильев, – ответил тот.
– Как хорошо, – кивнула она и кратно сказала кто она и выпалила приказ командира.
– Власову вода нужна, я сейчас отнесу и побегу, – кивнул понятливо Михаил.
– Не беспокойтесь, я отнесу, – предложила Наташа, забирая у него ведро с водой. – Бегите скорее, Иван Борисович очень переживает за вертолет.
– Спасибо! – кивнул молодой человек, и помчался в сторону хозяйственных палаток.
Глава 3
Услышав шаги позади и что кто-то вошел в палатку, Власов затянул очередной шов на коже раненого и громко проворчал:
– Ты как на тот свет за водой ходил, Мишка! Давай быстрее! Инструмент надо вымыть срочно.
– Куда вылить воду? – тихо спросила Наташа, застыв у входа в палатку.
Власов резко обернулся. У входа стояла темноволосая девушка, незнакомая. Он быстро прошелся по ней глазами, с ног до головы.
Стройная, молоденькая, в джинсах и светлой футболочке с сердечком, с ведром в руках. Волосы собраны сзади, лицо миловидное с большими глазами.
– Какого хрена бабы в моей медпалатке?! Васильев! – гаркнул он так громко, что Наташа подавила в себе желание заткнуть уши руками.
– Он убежал к командиру, там что-то срочное, – объяснила она, не желая рассказывать ему подробности про тент на вертолет.
– Нафиг пошла отсюда! Я тебя не спрашиваю! – процедил Власов в ее сторону.
Его грозный вид, злющий взгляд и руки в перчатках все в крови, были еще тем жутковатым зрелищем. Похож на громадного, бешеного маньяка, который только что зарубил свою жертву.
Но Наташа хоть и казалась внешне слабой и девочкой-одуванчиком, но таковой по характеру не была. Иначе бы никогда бы не отважилась приехать сюда.
– Никуда я не пойду, – ответила она спокойно и холодно, проходя с ведром внутрь. Михаил просил ее принести воду, и она ее принесет. – Вам же нужна вода? Вот она!
Она поставила ведро рядом с Власовым на землю.
– Бля… Власов, шей скорее, я щас отрублюсь! – прохрипел лежащий на узкой походной кушетке мужчина, его голова была окровавлена вокруг ушей.
Раненый был в грязи по колено, обнажен по пояс. Все его плечо и верх руки были в крови. Власов в этот момент держал пальцами медицинскую иглу. Зашивал порванную осколком глубокую рану на плече пострадавшего.
Видя, что девушка и не собирается уходить, Власов зло сматерился и окатил ее мрачным взглядом.
– Сюда лей! – прикрикнул он на девушку, указав на небольшой пустой тазик, стоящий на табурете рядом.
Наташа снова взяла ведро и быстро вылила воду. Жестом Власов указал ей на умывальник, висевший сбоку.
– Руки хорошо вымой, поможешь мне, – приказал он таким свинцовым тоном, словно она его подчиненная.
«Хотя я и есть его подчиненная, Родионов так и сказал, – подумала Наташа. – Но мог бы и повежливей все же».
Вздохнув и решив не накалять и без того нервную обстановку, девушка отошла к умывальнику. Власов в этот момент кинул в таз с водой инструмент и сполоснул руки в перчатках.
– Перчатки надень, там в ящике, – продолжал командовать он. – Здесь придержи, чтобы ровно зашил.
Говорил он уже более спокойно, и то и дело как-то подозрительно поглядывал на Наташу. Она молчала, и выполняла все что он говорил. Раненый сцепив зубы старался не стонать. Через несколько минут они закончили. Зашили, промыли рану. Наташа сполоснула снова руки и опять вернулась к мужчинам.
– Перебинтовать рану? – спросила коротко она.
– Ты умеешь? – приподнял брови Власов, уже отойдя от раненого, стянул окровавленные перчатки, выбросил их в корзину.
– Да.
– Бинтуй. На табурете в коробке бинты и марля, – бросил Власов через плечо.
Кивнув, она принялась за дело.
Спустя пару минут он вернулся к ней, придержал марлевый тампон на теле раненого, чтобы девушке было удобнее перевязывать. Наташа даже удивилась. Ведь может когда хочет и нормально себя вести. Ей даже показалось, что пока она помогала ему, он успокоился.
– Всё, Лобачев, теперь в койку и спать, – сказал Власов, обращаясь к раненому. – Обезболивающее тебе вколол, вечером еще сделаю, пока рано.
– Спасибо, док.
– Давайте, я еще вам уши и лицо промою, – предложила Наташа, смотря на кровоподтеки на лице Лобачева. – А то вам неудобно будет самому.
– Ох, спасибо большое, – оскалился как-то по-доброму солдат, поправляя свой ремень и штаны, которые чуть спустились.
– Главное, что слышишь нормально, так что не контузия. Заживет, – прокомментировал Власов.
Хотя он и говорил с раненым, его инквизиторский взор постоянно возвращался к девушке. Он как-то странно смотрел на нее. Когда она вернулась с влажной тряпочкой к Лобачеву, Власов хмуро поинтересовался:
– И кто ты такая? Откуда взялась? Местная что ли?
Подняв на него глаза, Наташа окинула взглядом его высокую широкоплечую фигуру, в светлом коротком медхалате, внизу виднелась футболка защитного цвета, солдатские свободные штаны и берцы. Взгляд жесткий, властный, хищный, немного с прищуром. Глаза какого-то непонятного светлого оттенка. Трехдневная щетина, и темно-русые густые волосы, короткие, над висками выбриты. Губы сжаты в жесткую складку, правильные черты лица, но словно высечены из камня. Такой точно может съездить по лицу.
Она обреченно выдохнула и решилась.
– На вертолете сейчас прилетела. Санинструктор, Родионов определил меня к вам в помощь, – быстро протараторила Наташа, инстинктивно чувствуя, что эта новость будет Власову не по душе.
Но надо было озвучить ему все наконец. Она видела, как брови Власова поползли наверх.
– Чего? – пораженно прохрипел он.
– Закончила военную кафедру мединститута, два года практики в частной клинике в Москве.
Пару секунд Власов молчал, видимо не в силах поверить в ее слова. И его взгляд стремительно менялся и в итоге стал злым.
– А ну вон пошла отсюда! – прорычал он так громко, что у Наташи заложило уши.
Он указал рукой на приоткрытый тент палатки. В его горле сперло от дикого возмущения и он даже прокашлялся.
– Не пойду. Меня назначили в вашу тройку, и я буду помогать вам, – ответила храбро девушка.
– Я с бабами не работаю, поняла?! – в бешенстве продолжал Власов, сжав кулак.
Видя его невменяемый горящий взор, Наташа немного попятилась.
– Это не вам решать! – уже вспылила Наташа. – И будьте добры, прекратите орать, вы что нормально не можете говорить?
Он видимо хотел выкрикнуть что-то еще гадкое или угрожающее, и даже открыл рот.
Но в следующий секунду закрыл его, сдвинул к переносице темные брови и надвинулся на девушку. Наташа даже струхнула на миг, снова чуть попятилась от него. Ей вдруг явственно вспомнились слова Алексея у вертолета, что Власов может и ударить.
Тут же среагировал раненый, выставив здоровую руку перед доктором.
– Эээ… Сашок, ты чего?! – одернул Лобачев его, видимо боясь, что сейчас Власов выкинет что-то нелицеприятное. – Успокойся!
Власов быстро откинул от себя руку Лобачева и продолжал надвигаться на девушку. Уже склонившись над Наташей, и видя испуг в ее больших серых глазах, он замер над ней, как хищник над жертвой.
– Могу и тише говорить, но не с тобой, наглая проныра… – проскрежетал он таким зловещим низким баритоном, что девушка похолодела.
Вдруг он резко развернулся, отошел от нее на несколько шагов. Одним движением скинул мед халат, бросил небрежно его на походную кушетку. И пулей вылетел вон из палатки, цедя на ходу:
– Ну щас, я ему устрою!
Отчего-то Наташа сразу поняла что он направился к Родионову на разборки. Она глубоко пару раз выдохнула. Да похоже завхоз Алексей был прав. Этот Власов еще тот неадекватный индивидуум. И как с таким работать вместе? Если для него она только баба, а не медик.
Да еще и орет как бешеный по поводу и без повода.
После стремительного ухода Власова, Наташа ощутила, как ее руки дрожат.
– Вы не обращайте на его крик внимание, – тихо сказал ей Лобачев, как будто пытаясь извиниться за бешеного доктора. – Он не всегда такой. Успокоится.
– Угу, – пробубнила девушка, очень сомневаясь в словах солдата. – Пойдемте, я провожу вас.
Наташа помогла раненому накинуть на обнаженные, перевязанные плечи зеленую защитную футболку и встать. Проводила его до нужной палатки, удерживая его от падения. Он ухватился за ее плечо. Лобчева шатало и он даже на миг потерял сознание, пока они шли. В блиндаж идти он отказался, заявил, что пока не стреляют. Девушка уложила парня на его койку в пятой палатке, накрыла одеялом и вышла.
Этот злосчастный день никак не кончался.
Она огляделась по сторонам. Было тихо, и убивающие залпы прекратились.
Лагерь был в движении. Военные быстро поднимали упавшие палатки, убирали разбросанные от бомбежки вещи и утварь. Бегали туда-сюда, мимо нее. Она пыталась разглядеть что-то в общем хаосе, возможно кого-то ранили и нужна была помощь? Но вроде раненых не наблюдалось.
Она не знала, что ей теперь делать? То ли снова идти к Родионову, то ли идти искать и собирать свой вещмешок, но куда его нести? Ей даже место еще не определили.
Единственное, что она точно не хотела делать, это снова идти в мед палатку.
Вернется этот дикошарый и опять будет орать. Надо было хотя бы полчаса от него отдохнуть и успокоиться.
Потому Наташа решила снова пойти к командиру. Доложить, что помогла заштопать солдата и спросить куда ей идти дальше.
Она приблизилась к палатке Родионова. Сейчас входной тент был высоко задран, а из палатки слышалась отборна ругань.
– Ты че, Ваня, решил меня наказать да?! – кричал Власов. – За то что я тебе тогда по морде съездил. Мстишь?
– Да сдался ты, мстить тебе еще! – огрызнулся в ответ Родионов.
– Тогда убери от меня эту бабу! Определи ее в другую тройку!
– Нет, я уже сказал тебе. Вяземцева будет в твоей в тройке. Так что угомонись!
– Не угомонюсь! Эта цаца городская! У нее на лице все написано! От нее толку не будет здесь!
– Прекрати, Александр! Она будет служить с тобой и всё. Это приказ. Если не согласен то пизд…й из моего отряда!
Наташа замерла, услышав эти безапелляционные слова командира.
– Даже так? – глухо процедил Власов. – Из-за этой бабы, ты с другом так?
– Да. И она не баба, а санинструктор! Такой же как и ты. Не нравится – вали из моего отряда! Задрал ты меня, Саша!
Наступила пауза, и Наташа, так и продолжая слушать напряженный разговор мужчин, даже расцвела в улыбке. Естественно не из-за того, что Родионов все же не изменил своего решения, а из-за того, что этот бешеный Власов получил словесно по зубам. Вот Родионов настоящий мужик. Сказал, как отрезал. Или она или вон!
– Ладно… Я тебя понял… – процедил, растягивая слова, Власов. – Пусть служит со мной. Она же первая сбежит!
