Избранное. Рассказы и стихи
Николай Таратухин
В сборник включены рассказы и озорные стихи, написанные автором в период с 2017 по 2024 годы.Автор поместил несколько эротических рассказов. Они из жизни людей, как старшего поколения, так и молодых.«Озорные стихи» юмористического плана. Написаны автором для релаксации и души, и тела читателей, которые вдруг прочтут этот сборник.Часть текста публиковалась ранее в сборнике «Струны моей души».
Избранное
Рассказы и стихи
Николай Таратухин
© Николай Таратухин, 2024
ISBN 978-5-0062-9276-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
I. Рассказы
Приметам надо верить
Сотовый телефон Бориса засветился и включилась ария Тореадора из оперы «Кармен». Звонил сын: «Папа, есть новость для тебя: я решил жениться и сегодня хочу пригласить тебя на помолвку. Она будет у родителей невесты в их частном доме за городом. За тобой пришлю машину через час. Запиши номер машины, ты ее увидишь во дворе вашего дома… Договорились? И не забудь взять с собой скрипку – поиграешь нам марш Мендельсона!»
Его удивил такой поворот в жизни сына, хотя, сам постоянно призывал его покончить с холостяцкой жизнью и попытаться найти себе пару со второй попытки; и теперь обрадовался, когда тот внял его просьбам. Сын после развода с женой, жил на другом конце города в однокомнатной квартире. Общался с отцом довольно редко, в основном, по телефону.
Сам Борис пару себе не искал – не мог видеть после смерти жены рядом с собой другую женщину, хотя его сосед Виктор, который жил в этом же подъезде дома этажом выше, тоже холостяк и тоже скрипач, не раз пытался познакомить его со своими подружками. На Бориса женщины всегда обращали внимание, но он, будучи рослым, имея привлекательную внешность – был закоренелым однолюбом. Все знакомства быстро заканчивались. Ни одна из этих женщин не могла покорить его сердце и сравниться с его умершей женой. Он считал, что в жизни с ним уже все свершилось и теперь начинать заново создавать семью – просто несерьезно. Но известное утверждение: «природа не терпит пустоты» напомнит ему о себе. Причем, заполнение «пустоты» будет не хронически долгим, а скоропостижным, лавинообразным.
Недавно, в возрасте 55 лет он вышел на пенсию. Более 30 лет проработал в органах МВД в системе Государственной противопожарной службы. Дослужился до звания майора, занимая пост заместителя начальника районной военизированной пожарной команды, продолжать службу не захотел. Причиной тому была его страсть к музыке. Родился он в семье военного музыканта. Отец играл в оркестре на валторне, мать пианистка – умерла, когда Борису было восемь лет, и отец воспитывал его один. С пяти лет Борис начинал играть на фортепиано, а когда подрос, поступил в детскую музыкальную школу учиться играть на скрипке. Окончил музыкальную школу, затем музыкальное училище, но в консерваторию поступить не смог – отец скоропостижно умер, и Борис, оставшись сиротой, поступил на работу в пожарную команду. Когда подошел срок, ушел служить в армию. Дальнейшая жизнь сложилась так, что в консерваторию поступать не стал, а получил высшее образование по профилю своей работы. Однако игру на скрипке никогда не прекращал.
Теперь свое одиночество скрашивал постоянной игрой. Ежедневными упражнениями по нескольку часов он наверстывал упущенное в музыке и, как ему казалось, стал играть даже лучше, чем в молодости. Скрипка у него была работы какого-то неизвестного мастера, но усовершенствованная самим Львом Владимировичем Добрянским – известным мастером-реставратором из Одессы. Отец купил ее, когда Борис поступил в одесское музыкальное училище.
Получив сообщение от сына, оделся и стал ожидать машину стоя на балконе. Неудачная женитьба сына его огорчала, и он очень обрадовался сообщению. Подъехала черная иномарка и остановилась у подъезда дома. Взял приготовленный футляр со скрипкой, быстро закрыл входную дверь квартиры и спустился во двор. Тут обратил внимание, что свой сотовый телефон и записку с номером машины он оставил в квартире на столе, но решил, что возвращаться не к добру, а человеком он был очень суеверным и верил в разные приметы. Тем более, что очень уж хотел, чтобы у сына на этот раз всё было благополучно.
Подошел к машине и спросил у водителя:
– Меня ожидаете?
– Наверное, вас, – получил не очень определенный ответ.
Неразговорчивый водитель уверенно вывел автомобиль за черту города и тот на приличной скорости начал отсчитывать километры загородного шоссе. Поскольку сын не назвал точного адреса, то Борис не знал, куда его везут. Когда за окнами стали мелькать фешенебельные особняки, то понял, что это поселок, который народ прозвал «Царским селом» потому, что здесь, в основном, проживала областная олигархическая элита. У очередного трехэтажного строения, скрывающегося за высоким кирпичным забором, автомобиль притормозил и начал разворачиваться для въезда в ворота. Во дворе их встретил молодой парень.
– Звоню вам уже несколько часов! – сказал он, обращаясь к Борису, – машину направил к вам, как договаривались…
– Телефон забыл дома, видимо, он разрядился еще раньше…
Но в голове мелькнула мысль, что он кроме, как с сыном, ни с кем, ни о чем не договаривался.
Когда он, а следом за ним водитель и встречавший парень вошли в прихожую дома, их встретил мужчина, довольно крепкого телосложения. Поздоровались и познакомились. Мужчина назвался Андреем.
– Вы, наверное, приехали вместо Виктора? – спросил он у Бориса.
– Виктор – это мой сосед, а я должен быть у сына на помолвке. Кстати, Виктора сегодня утром забрала скорая с подозрением на инсульт…
– Так вот почему он не отвечает на звонки… В лицо Виктора никто кроме меня не знает. Поэтому водитель вас привез, но вы тоже поспособствовали этому недоразумению, – огорченно произнес Андрей.
– А что у вас за проблема? – спросил Борис.
– Понимаете, у нас в семье большое горе. Нам срочно понадобился скрипач. Я договорился с Виктором, но сами видите, что получилось… Проблема у нас с моей младшей сестрой…
– Что-то очень серьёзное? – спросил Борис.
– Сейчас расскажу…
Усадив Бориса на широкий кожаный диван, он начал свой рассказ.
– Два года назад моя сестра Алла с мужем, возвращались из очередных гастролей. Муж сестры был известным концертирующим скрипачом, а она его концертмейстером… Попали в автокатастрофу. Муж погиб сразу, а сестра выжила, получив травмы головы и ног. Раны зажили, но все эти два года чувство отчаяния и печали не покидает ее. Она стала сильно уставать, перестала играть на рояле, стала относиться равнодушно к нам и себе. Днями молчит. Врачи поставили диагноз: депрессия. Мы создали все условия для ее выздоровления, но все бесполезно. Ее здоровье катастрофически ухудшается. Вызывали известного врача для консультации. Московский профессор сказал, что вывести ее из этого состояния может только положительный стресс. И желательно, чтобы этот стресс был связан с её прежним увлечением музыкой, с общением с музыкантами, и даже с ее желанием любви. Ей уже пошел сорок третий год. Найти музыканта для общения с нею нам весьма трудно. Обзвонили всех друзей мужа, но никто из них не может из-за гастролей приехать к нам. Но самое страшное случилось несколько дней назад – она решила умереть!.. Не принимает пищу и лекарства уже двое суток. Захотела услышать живой голос скрипки. Поэтому я вынужден был обратиться к своему знакомому музыканту Виктору… Теперь все срывается… Может быть вы сможете нам помочь?..
Борис по своей натуре был большим альтруистом. Страдания людей его никогда не оставляли равнодушным. Совсем недавно он играл в городском госпитале ветеранов всех войн и там его благотворительный концерт прошел с большим успехом. Он очень нуждался в слушателях, и поиграть больной пианистке ему сейчас очень захотелось.
Попросив у Андрея сотовый телефон, он сообщил сыну о том, что сегодня не сможет приехать к нему на помолвку – срочные дела.
– Хорошо, я попробую, – сказал Борис, – но не уверен, что моя игра вызовет у больной нужные эмоции. Я сейчас для разминки поиграю здесь, а вы подготовьте сестру…
Он раскрыл футляр и бережно взял скрипку в руки. Быстро пробежав смычком по струнам, проверил настройку и стал готовиться к игре. Свою скрипку он знал досконально. Во всех регистрах ее звучание было изумительным. Скрипка отвечала даже на легкое прикосновение пальцев. И он заиграл свою любимую пьесу «Помню» Дворжака. Эта пьеса написана в мажорной тональности, но в ней столько светлой грусти и тепла, что перед глазами слушателя невольно проходят самые светлые моменты жизни… Звуки уносились куда-то далеко и мелодия, наполненная торжественной умиротворенностью, заполняла все этажи особняка. Он играл вдохновенно, забыв обо всем: зачем он здесь, для кого играет?.. Скрипка замерла на последней ноте, и он опустил смычок.
– Вы отличный скрипач, – сказала появившаяся в прихожей пожилая женщина лет семидесяти.
– Я мать Аллы и уверена, что ваша игра не оставит равнодушной её…
Она хотела еще что-то сказать, но ее прервала вышедшая из комнаты второго этажа девушка:
– Алла проснулась и просит вас прийти к ней.
Хозяйка быстро ушла к дочери. Борис задумчиво перебирал струны скрипки рукой. Он решил сыграть свой коронный номер: Чакону ре минор Баха, если больная захочет слушать его игру. Это очень сложное для исполнителя сочинение включает в себя все основные штрихи, которыми пользуется скрипач в работе смычком. Её он играл дома каждый день и довел до совершенства свое исполнение. Чтобы сыграть эту пьесу, он в свое время прослушал исполнение Чаконы всеми выдающимися скрипачами. Его кумирами были Леонид Коган и Яша Хейфец. Он часами мог слушать игру каждого, впитывая в себя, как губка самое лучшее в их исполнении…
Из задумчивости его вывела хозяйка:
– Пожалуйста, зайдите в комнату дочери. Я рассказала ей о вас. Она хочет послушать.
Когда он вошел в светлую, богато обставленную, довольно просторную комнату, то не сразу увидел больную. Она лежала в постели около дальней стены и внимательно смотрела на него.
– Почему вы играли за дверью, – слабым голосом спросила она.
– Боялся вас испугать своей игрой, – пошутил он.
Он хотел как-то избавиться от чувства скованности, охватившего его, и создать обстановку непринужденности.
– Меня испугать уже ничто не сможет. Но перед смертью я хочу услышать живой голос скрипки в пьесе, которую играл мой муж. Если сможете, то, пожалуйста, сыграйте мне Чакону ре минор из второй скрипичной партиты Иоганна Себастьяна Баха, – с трудом закончила она свою просьбу.
Подтянув одеяло к самому подбородку, она выжидающе смотрела на Бориса. Услышав такой ответ на свою шутку, он сильно удивился такому мистическому совпадению желаний. Но не подал и виду. В нем пробудилось чувство собственного достоинства. «Хотите Чакону – она есть у меня», – подражая одесскому юмору, подумал он. Не говоря ни слова, подошел к постели Аллы и посмотрел ей в глаза. В них зажегся, как ему показалось, огонек любопытства, но тут же погас. А он увидел удивительно красивую женщину. Роскошные золотисто-русые волосы обрамляли ее худощавое лицо. Прекрасные серые глаза с любопытством посмотрели на него и закрылись, не выдержав его продолжительного взгляда… «Нет, дорогая, умирать тебе рановато. Тебе еще о любви думать нужно, а не о смерти. Бедная девочка, как все у тебя запущено…», – подумал он.
Обычно Чакону он играл около пятнадцати минут. Первые аккорды в ней извлекаются энергичным движением смычка по всем струнам, так называемым мартле, и это он сделал блестяще. Проиграв тему, он приступил к вариациям. Полились баховские кружева музыки, и он уже ничего вокруг не видел, кроме своих пальцев на грифе скрипки. А скрипка пела то низким голосом четвертой струны, то подхватывала мелодию высоким голосом первой, и казалось, музыка вытекает из нее бесконечной рекой. Дойдя до органного контрапункта, он мельком взглянул на Аллу, и его поразила гримаса боли и страдания на ее бледном лице. Но эта часть Чаконы требовала энергичных движений правой руки от плеча, и он снова погрузился в музыку. Повторение темы он сыграл аккордами с максимальным усилением звука и перешел к мажорной части нежным пиано… Опять посмотрел на нее. Их взгляды встретились, и Борис почувствовал, что его игра не оставляет ее равнодушной. Его давно никто так не слушал. Дома он играл только для себя, а тут больная женщина, наверное, очень хороший музыкант, внимала его игре с таким волнением и страстью, что казалось, еще миг и она заплачет. Её волнение начало передаваться и ему. С огромным трудом ему удалось справиться с волнением, и минорную часть Чаконы он сыграл так, как никогда раньше не играл.
Окончив игру, он увидел, что Алла плачет. «Браво, маэстро,» – услышал он ее тихие слова. Она была очень взволнованна, но ничего говорить больше не стала и отвернулась к стене. Ее худенькие плечи вздрагивали при каждом всхлипывании, и Бориса пронзила острая жалость к ней. Он стоял у ее постели и не знал что предпринять. Мать взяла его под руку и увела из комнаты.
– Борис, просто не знаю, как вас благодарить, – сказала она, – ваше превосходное исполнение очень взволновало Аллу. У меня к вам огромная просьба: не прекращать общение с нами. Мы заплатим любую сумму за вашу услугу…
– Вот этого мне совершенно не нужно! Если Алла пожелает меня слушать, то буду играть ей без всяких денег. Я обеспечен и не бедствую. А играть мне такому слушателю, как она очень приятно.
Тот же водитель привез его домой. Переоделся, лег на диван и задумался. Вспомнил лицо Аллы. «Два года в депрессии, – думал он, – сведут с ума любого, и она решила покончить с жизнью, видимо, чтобы не быть обузой для родных… Рояль, стоящий у окна, несомненно, ее… Давно я не играл с концертмейстером…».
Утром следующего дня Борис вновь и вновь вспоминал события вчерашнего вечера. Полной уверенности в том, что Алла откажется от своего намерения умереть – у него не было. «Я не врач и не волшебник. Сыграл, как мог, – думал он, – слезы на ее глазах еще ни о чем не говорят. Захочет жить – позовет». Он понимал, что в следующий визит к Алле ему надо играть что-то такое, что они, наверное, играли с мужем. «Нужно вызвать у нее положительные эмоции», – подумалось ему. Он вспомнил, что когда-то играл «Цыганские напевы» Пабло Сарасате. Понимая, что эта пьеса исполняется в сопровождении или симфонического оркестра, или фортепиано и уж точно они с мужем играли ее – он сделал свой выбор.
Вечером позвонил Андрей:
– Борис, у нас большая радость. – Алла разговаривает, ходит по комнате, сегодня попросила есть, но еще очень слаба. Ваша игра произвела на нее большое впечатление. Она просит вас приехать и поиграть еще. Когда вы сможете приехать к нам?
– Я тоже очень рад таким изменениям в ее самочувствии, Передайте ей большой привет от меня. Обязательно приеду на следующей неделе. У меня дома кое-какие дела…
Дел никаких не было. Просто он решил не бежать сломя голову по первому ее желанию «Пусть немного подождет, одумается, окрепнет, а я за это время лучше подготовлюсь», – думал он, хотя желание увидеть Аллу у него было огромным. Проведал Виктора в больнице. Его из палаты интенсивной терапии перевели в общую. Рассказал ему о произошедшем событии.
– Витя, кто они, эти твои знакомые?..
– Я сам их плохо знаю… В прошлом году мы играли на корпоративном банкете в одной фирме, где я и познакомился с её хозяином. А недавно он меня нашёл и попросил поиграть больной сестре. Кстати, что ты там играл?..
– Заявочка была непростая… Чакону Баха…
– Ну, ты её играешь на уровне мировых стандартов… И какая реакция была у больной?..
– Знаешь, я вначале подумал, что это детские капризы. Все вокруг неё вертятся, а она умирающий лебедь… Но увидев её, понял, что это у неё серьёзно. А жаль… Чертовски красивая женщина… Брат звонил и говорил, что умирать она уже не хочет… Просит поиграть ещё…
– Боря, чувствую, что твоя холостяцкая жизнь скоро закончится, – заключил Виктор.
Неделя пролетела незаметно, и Борис позвонил Андрею с просьбой прислать за ним машину. Алла встретила его очень приветливо. Подошла и протянула тонкую, изящную руку. Он, осторожно прикоснулся к ней губами.
– Почему не приезжали долго? – тихо спросила она. Я вас ждала… Очень хочу перед вами извиниться. Мне стыдно за мое поведение. Я даже не поблагодарила вас. Простите меня!..
– Ну, что вы? Я даже не подумал обижаться. А не приезжал потому, что было неудобно лишний раз беспокоить вас. Ведь вы еще не совсем здоровы.
– Сейчас чувствую себя гораздо лучше. Вспоминаю вашу игру – скрипка звучала превосходно. Я услышала совершенно другую Чакону в отличие от той, которую играл мой муж. Он ее играл, как учили в консерватории: очень созерцательно и прохладно. Но, как играли вы – меня просто потрясло. Вы меня вернули к музыке, и я поняла всю глупость своего решения – умереть. Сегодня хочу вновь услышать вас… Вы играли когда-нибудь «Цыганские напевы» Пабло Сарасате? Мы с мужем всегда включали в свои концерты эту пьесу. Хочу поиграть с вами…
«Опять такое мистическое совпадение желаний», – подумал Борис, взяв скрипку.
– Алла, в училище я играл «Цыганские напевы» в сопровождении оркестра народных инструментов, но если сейчас ваше здоровье позволит аккомпанировать, то попробую сыграть ее с вами вместе, но хочу предупредить, что консерваторию не кончал и за качество игры не ручаюсь…
Вызывало сомнение ее самочувствие, но она села к роялю. Подстроив скрипку, он замер в ожидании вступления Аллы. Она начала довольно уверенно, но вдруг рояль неожиданно смолк… Борис оглянулся – она сидела, закрыв лицо ладонями…
– Простите, Борис, не могу продолжать. Нет ни духовных, ни физических сил… Обещайте мне, когда поправлюсь – мы сыграем Сарасате вместе. А сейчас поиграйте один…
Когда она садилась на диван, Борис мельком взглянул на ее длинные, стройные ноги, которые она еще не успела прикрыть платьем и мгновенно перевел взгляд выше – на грудь и лицо. «Да, за жизнь такой женщины стоит побороться», – пронеслось у него в мыслях. Он тут же отвел глаза, чтобы сосредоточиться на музыке, но уверенности в том, что Алла не перехватила этот взгляд, у него не было… Она, действительно, все заметила. Всю эту неделю она думала о нем и с удивлением чувствовала, что печаль о погибшем муже уходит куда-то глубже в лабиринты ее памяти и эту печаль вытесняет какое-то радостное желание встречи с этим обаятельным музыкантом, который явился к ней, как ангел-спаситель. Ей захотелось ему понравиться, и его взгляд подсказывал, что это не безнадежно. А Борис тем временем уже играл. Его игра ее вновь взволновала. В его руках скрипка звучала так тепло и нежно, что в ее душе уже не оставалось места для печали.
– Вы такой талантливый, а почему не продолжили учебу в консерватории? – спросила она у него, когда он окончил игру и сел рядом с нею.
– Понимаете, Алла, борьба за существование заставила выбрать другой путь. Познакомился с женой в институте, родился сын. Прожили вместе более тридцати лет. К сожалению, жена умерла и теперь музыка заменяет мне всё. Консерватория, конечно, не помешала бы, но мне достаточно и того, что могу. Ведь я не профессионал…
Алла внимательно его слушала и вспоминала свою встречу с мужем и рождение сына. Счастливая жизнь оборвалась внезапно и нелепо – у автомобиля отказали тормоза… Сын уже взрослый, а она еще совсем не старая и сейчас ей окончательно показалось глупым ее намерение умереть. Она смотрела на Бориса, и ее женская натура вдруг всколыхнулась желанием давно забытой мужской ласки. Ей так не хотелось, чтобы он уходил, но пришла пора прощаться, и они расстались до новой встречи.
Этой встречи они хотели оба. Борис несколько раз порывался позвонить, но почему-то не решался. Алла решилась позвонить первой.
