А. Райро "Клан Волка. Том 5. Наследник"

– А как ты сейчас собираешься её забирать?

– Точно так же, как когда-то хотел забрать тебя. С помощью чароитов на станции. Но только когда здесь станет безопасно.

– Она уже полгода в коме, если ты со своими великими делами об этом не в курсе, – процедил я сквозь зубы: гнев на отца нарастал во мне всё больше, и я не стал сдерживаться.

– Мне это известно, Кири. Твоя злость понятна. Вместо того, чтобы попросить освободить тебя, ты спрашиваешь про мать и сразу обвиняешь меня во всём, не удосужившись даже задуматься о том, что я тебе сказал.

Я дёрнул руками, и цепи снова тихо звякнули.

– Зачем об этом задумываться? И так всё понятно. Вы хотите уничтожить Стокняжье. Я и мой учитель лично допрашивали Джад, и она сказала, что Стокняжье утопят в крови, что его сожгут дотла, и не останется ни одного наземного мага. Этого вы хотите?

Он нахмурился.

– Так вот кто убил Джад. Ты и твой учитель?

– Я задал тебе вопрос!

Отец покачал головой.

– Не бывает войны без жертв, Кири. Разве ты не видел, что маги Стокняжья и других империй творят с Иномирцами в Тафаларе? Разве тебе мало?.. Или это не считается? Ты готов простить их всех?

В его глазах сверкнул такой же яростный гнев, какой был у меня, когда я был в Тафаларе и видел всё сам.

– Но жители Стокняжья, простые люди, даже не знают, что там происходит. За что вы собираетесь наказывать их? У меня много друзей в Стокняжье… вы их тоже убьёте? Тогда чем вы отличаетесь от тех, против кого сражаетесь?

Он резко схватил меня за предплечье.

– И что ты предлагаешь, раз такой гуманный? Только я не заметил в тебе гуманности, когда ты уничтожал Цуо! Когда резал ниудов десятками! А ведь не они пришли к тебе, а ты – к ним!

Он держал мою руку сильными сухими пальцами и заглядывал прямо в глаза.

– Ну! Говори! Раз ты такой взрослый, чтобы убивать, то скажи мне, зачем ты это делаешь?

На такое мне нечего было сказать, разве что:

– Надо это остановить. Надо найти другой путь, выгодный для всех. Мы восстановим род Колидов, но другим путём.

– Ты хочешь повторения событий древности? Если маги Стокняжья узнают, что Колиды снова объявились, то сделают всё, чтобы нас уничтожить. Теперь уже навсегда!.. Предавший однажды, предаст и потом.

Он отпустил мою руку и шагнул назад.

Я покачал головой.

– Так расскажите всему миру правду о подземных магах, о Колидах, о том, что имсо не заразно и излечимо. Расскажите обо всём.

– Кому нужна правда? – мрачно спросил отец. – Всем нужно другое. Ресурсы, власть, земли.

– И тебе? И маме? И мне?

Он даже опешил от моего вопроса, опустил глаза и задумался.

– Все сложно, Кири. Ты ещё слишком мал, чтобы всё понять. Тебе нужно время подумать.

Отец бросил на меня пронзительный взгляд и направился к двери за моей спиной.

– Папа! – крикнул я отчаянно, опять загремев цепями на руках. – Ты оставишь меня вот так? Папа!! Ты просто уйдёшь и всё? Папа!!!

Шаги позади меня на мгновение замерли.

– Папа! Не уходи! Не…

На мой рот легла клейкая лента, заставив заткнуться. Дверь за спиной закрылась, щёлкнули замки, и я остался один.

***

Прошло всего несколько минут, показавшиеся мне вечностью.

И чем дольше я думал об отце, тем больше ненавидел его.

Да, в его словах имелась истина, но я не хотел достигать величия рода Колидов таким путём. В то же время мне не нравились и методы Стокняжья, ведь в их великих Домах тоже сидели далеко не ангелы.

Что же до самих Котлованов, то и там найдутся твари, за которых бы я не стал сражаться. Те же ниуды, не стесняясь, носят «белые пальтишки» из человеческой кожи и не упускают возможности проткнуть любому магу глотку.

Отец ничего не сказал мне про артефакты Колидов, использует ли он второй атлас, а самое главное – меч.

Подняв голову, я заметил, что у отверстий вентиляции под потолком заклубился красный туман. Парализующее облако чаритов. Я задёргал цепями, беспомощно наблюдая, как оно разрастается и наполняет маленькое помещение, как опускается на меня сверху и окутывает тело.

…Очнулся я уже лёжа на кровати.

Меня окружали уже другие стены: не подземелье, а красивая и тёплая комната. Правда, это ничего не меняло – я всё равно оставался пленником. И сколько мне пришлось проваляться без сознания, оставалось лишь догадываться, но я снова ощутил стальные перчатки на руках, кандалы и цепи. Меня привязали к кровати, как буйного психа. Ну хотя бы рот не заклеили, и на том спасибо.

Пока никто не зашёл, я призвал все свои силы, чтобы принять образ Следопыта.

Ничего.

Моё астральное тело только начало пробуждаться от глубокого сна, и как бы я ни старался, всё было бесполезно: молитвы, призыв природных сил, броня Витязя.

Уже через пару минут всё пришлось прекратить – вошёл отец. Он присел рядом на кровать и положил ладонь на мой лоб, опять не замечая на мне цепей.

– Здравствуй, Кири. Как ты себя чувствуешь?

– И долго ты собираешься меня вот так держать? – тихо спросил я.

– Тебе дают лучший уход, какой только может быть. Ты просто его не видишь, потому что спишь. Твои мышцы держат в тонусе, кормят, моют и проводят все процедуры. Тебя даже постригли недавно.

– Постригли?.. – Я с ужасом посмотрел на отца. – Сколько времени уже прошло? Месяц?!

Он не ответил, но я заметил, что седин в его волосах заметно прибавилось.

– Папа! Как давно я здесь? Ты можешь мне сказать? И День Бартла прошёл? Сейчас что, уже весна?

Он будто не услышал меня.

– К тебе гость. Он хочет что-то тебе рассказать.

К кровати подошёл худощавый молодой янамарец, только без жреческого чёрного балахона и шапочки-пиалы я узнал его не сразу.

Это был Оракул Тарэта.

Тот самый человек, который чуть не сделал меня крепостным, когда я только оказался в Янамаре.

– Здравствуй, Оками, – кивнул он мне, заговорив, как всегда спокойно и одухотворённо. – Рад, что ты всё-таки оказался здесь, хоть и при неприятных обстоятельствах.

Я нахмурился.

– Зачем вам всё это, Оракул? Вам что, было мало власти над рабами? Вы прекрасно жили в своём Янамаре…

– Прекрасно? – перебил он меня. – Что ты знаешь о моей жизни, Оками. Ничего. Тогда не говори зря. Ты даже не представляешь, что происходит между Духовными Домами, чтобы утверждать, что жилось мне и моей семье прекрасно.

– Жилось вам не хуже, чем людям, из которых вы клепали рабов, – процедил я. – Вы и меня чуть им не сделали.

– Да. И если бы сделал, то для тебя всё было бы проще. Ты бы сразу оказался у отца и сейчас не терзался бы выбором, не сидел в цепях. Я бы снял с тебя действие молитвы по прибытии в Котлованы, но ты выбрал Маямото и произвёл впечатление на всю деревню, и мне пришлось отступить. Опасно было привлекать внимание.

– У вас это отлично получается…

– Не язви мне, мальчик, кем бы ты ни был. Речь совсем о другом. Я полагаю, тебе известен главный Оракул Стокняжья? Господин Хакан. Но известно ли тебе, что он создал тайную молитву, которая повергает Жрецов в безумие? Сколько неугодных было убрано, сколько конкурентов, сколько жреческих семей сгинуло в лечебницах. Я тоже был на очереди, как и родственники учителя Ма. Как и многие другие.

Я посмотрел ему в глаза, выискивая доказательства тому, что он говорит правду. Со Жрецами у меня сложились плохие отношения, если не считать Саргона, и я им не верил. Особенно Оракулу Тарэта.

– И что? За это вы хотите уничтожить всю страну?

Тарэта покачал головой.

– Нет. Мне нужен только Духовный Дом Хакана. А он как раз заведует обработкой Иномирцев в Тафаларе. Выгода всем. Мне и вам.

– Меня в свои дела не впутывайте…

– Ты уже впутан, Оками. Ты ослабил армию ниудов, когда уничтожил Цуо. О твоём подвиге Стокняжье слагает легенды, о тебе теперь знают даже дети, хотя подвиг считается посмертным, увы. Но как бы там ни было, мы смогли отбиться в День Бартла и противостоять армии Стокняжья. Теперь наша очередь. Мы дождёмся Дня Сидха, и тогда враг не выстоит.

Я хотел вскочить, но цепи не дали даже руки поднять.

– Война?.. Война уже идёт?

Тарэта с отцом переглянулись.

– Идёт, Кирилл, – ответил отец. – На восточной границе с Котлованами.

От ужаса меня вжало в кровать. Какого хрена он меня держит? Сколько я тут вообще уже торчу?..

– Ты должен меня отпустить!!! – заорал я на отца. – Ты совсем чокнулся со своим экспериментом?! Папа, отпусти меня!

Тяжёлый вздох отца оповестил о том, что разговор, скорее всего, на этом завершится.

Так и вышло.

Они оба сразу же направились к выходу.

– Дадим ему время, – сказал отец строго. – Мой сын ещё думает.

– Пусть уж лучше думает, чем сражается на стороне Стокняжья…

На этом меня снова накрыл красный парализующий туман.

***

Таких пробуждений я насчитал уже пять.

Просыпаюсь, пытаюсь применить силы, понимаю, что бесполезно, затем вижу отца, выслушиваю вопрос «Готов ли ты выступить на стороне Котлованов и возродить величие рода?» и говорю «Отпусти меня, папа, давай обсудим всё как нормальные люди».

А потом отключаюсь.

Он не отпускал меня, но и не мог насильно заставить присягнуть Котлованам. От отчаяния у меня даже возникала мысль обмануть отца, согласиться и сбежать, но начиная разговор, я уже понимал, что отец видит меня насквозь. Он слишком хорошо знал своего сына и чуял враньё на полуслове, а потом сразу вставал и уходил.

Я просыпался то лёжа на кровати, то сидя в кресле, постоянно в разных комнатах, но всегда в цепях. Понятия не имел, кто за мной ухаживает. Просто видел, что у меня аккуратно подстрижены ногти, что на мне очередная новая одежда, чувствовал, что от меня пахнет свежестью и даже каким-то парфюмом, что мышцы не болят и не атрофируются, что я в отличной физической форме.

И каждый раз просыпаясь, я не знал, как долго пробыл в отключке.

День? Месяц?.. Два месяца?

Не знал, что происходит на фронте, живы ли мои друзья, жив ли мой учитель, жива ли Джанко, Акулина, существует ли Академия и Янамар. Существует ли Тафалар. Или всё это превратилось в руины.

И вот проснувшись в очередной раз, я, как всегда, никого в комнате не обнаружил. Отец обычно заходил только через минуты две-три после моего пробуждения.

Сидя в кресле, в своём привычном скованном положении, в цепях по рукам и ногам, я всё же разглядел кое-что новое – то, чего при прошлых пробуждениях не видел.

На вороте моей рубашки небрежно повис кулон-коготь. Зацепился за пуговицу. А ведь его с меня сняли сразу же после пленения, а тут он снова появился, будто кто-то не просто мне его вернул, но и специально зацепил за пуговицу, чтобы я увидел.

«Фагнум! – тут же завопил внутренний голос. – Фагнум! Единственное твоё спасение!».

И теперь это было правдой.