Но не совесть и не стыд.
Кто им нужен – прикрывают,
Кто не нужен – навредят.
(Одной лапой прикрывают,
А другою зло творят).
Но народ не обезьяны
И запуган не совсем,
Так что поздно или рано
Отвечать придётся всем.
Я вчера был живым
Я вчера был живым. А сегодня убит под Донецком.
Нет, я не был больным, мне всего лишь четырнадцать лет.
Было тихо. И с другом, что жил здесь со мной по-соседству,
Мы играли в футбол. Вдруг обстрел, – и обоих нас нет.
Мы устали бояться, от бомб укрываясь в подвалах.
Мы хотели учиться, да только война не дала.
Миномётный обстрел уничтожил надежды и планы…
Смерть от пуль и от бомб здесь немало детей унесла.
Все мы знаем о том, что отцы покарают фашистов,
Восстановят наш город, поднимут его из руин.
Только взгляд матерей никогда уж не будет лучистым,
Не сойдёт боль утраты из горестной сетки морщин.
Добровольцы
Когда приходит общая беда,
Внезапно появляются герои
(В России так случается всегда!),
Один погибнет – тут же встанут трое.
Никто их воевать не заставлял,
Они на детский плач поднялись сами,
Чтобы фашист, который обижал,
С мужскими повстречался кулаками.
Им деньги и медали не нужны,
Как правило, они немногословны.
Для них другие ценности важны,
Плюс честь и справедливость, безусловно.
Вот снова кто-то на защиту встал,
Пообещав любимой возвратиться…
А те, кто молодёжь всегда ругал,
Сегодня её подвигом гордится.
Иду на грозу
Изранен в кровь газетным материалом!
Иду теперь, на всё закрыв глаза!
А мне вослед кричат:
Придурок пьяный,
Беги домой, настигнет ведь гроза!
А я не пьян. Но одурел конкретно
Уж от того, что тут и там – одно:
То, блин, насилуют детишек малолетних,
То убивают..! Всё! Мне всё равно!
Я ничего не вижу и не слышу!
И не желаю ничего я знать
Про кризис, нефть, политиков, их крышу!
На грозы, апокалипсис – плевать!..
А тучи за спиной черней и ниже,
Уж ветер в клочья стал газеты рвать…
Вдруг снова тихий, женский плач я слышу.
Ну, всё!.. Теперь держитесь… в-вашу мать.
Боец
Он вовсе не был террористом.
Бойцу хотелось просто жить.
И в выходной в речушке чистой
На зорьке карасей ловить.
Чужой земли ему не нужно,
Свою успеть бы обработать!
Как прежде в мире жить и дружно,
По-русски говорить, работать!..
Но, вышибая страх свой матом,
Стрелял, крестясь, и щурил взор,
Чтоб не дай Бог его снаряды
Попали на соседний двор!..
Вон там плетень, а дальше хатка,
Где с кумом обмывал крестины.
Где пироги с черешней сладкой
Пекла кума на именины.
Уж кума нет – убит недавно.
Кума с женой, детьми – в подвалах.
Спасти бы их! Уж сам-то ладно.
Стрелял и знал: имеет право!
Не он – к нему пришли с разбоем
И с воплем «Слава Украiнi!»
Лишали жизни и покоя!..
И нет прощенья им отныне!
За стариков! За баб! Детишек!
Убитых! Заживо сожжённых!..
И силой, будто данной свыше,
Сметал фашистов прокажённых
С земли, где жили ещё деды,
Любимой прежде Украины!..
И жаждал одного – Победы!..
Как все нормальные мужчины.
Русские духом
Мы часто думаем в стихах,
Мечтая только о высоком.
И можем матом крыть в сердцах
Проклятый быт с его потоком.
