Лет до ста расти нам без старости
Нина Павловна Иванова
Люди должны взяться за переустройство жизни сами и притом немедленно, не ожидая, пока за это возьмутся космические силы, потому что тогда будет поздно, потому что тогда придется испить всю чашу страданий, между тем как, начав заблаговременно, можно избегнуть многого.Администрация сайта Литрес не несет ответственности за представленную информацию. Могут иметься медицинские противопоказания, необходима консультация специалиста.
Нина Иванова
Лет до ста расти нам без старости
Дисклеймер (предупреждения)
Имена персонажей изменены. Все персонажи являются вымышленными, и любое совпадение с реально живущими или жившими людьми случайно. Информация предоставлена в ознакомительных целях. Автор не несёт ответственности за негативные действия, которые могут быть вызваны данной информацией. Могут иметься медицинские противопоказания, необходима консультация специалиста.
Введение
Окончив в 1961 г. педиатрический факультет Свердловского Государственного медицинского института, я была направлена в г. Нижний Тагил Свердловской области, где и стала работать участковым врачом-педиатром (район ТЭЦ).
«Участок» оказался довольно сложным – там, в бараках, жили люди-переселенцы: в каждой комнате по 2-3 ребёнка, общий коридор, один туалет, – в общем, барак есть барак; родители детей работали на каком-то химическом заводе, выбросы от которого отравляли вокруг всё и вся. На улице дышать было невозможно, во рту появлялся металлический привкус, ощущался какой-то тяжёлый налёт на зубах… – и в такой «окружающей среде» только на моём участке жило около полутора тысяч детей до 14 лет.
Не видела я радости, улыбок на лицах живущих там людей, но, зайдя в барак, я попадала в совершенно другой мир – мир радости и блаженства: в коридоре обычно бегало много маленьких, шустрых ребятишек – смех, шум, гам, – играли то в прятки, то в догонялки, то в «ляпу».
Рыжие, белые, чёрные мои дети радовались жизни, несмотря ни на какую «окружающую среду». Это, действительно, были мои дети: так я была воспитана, таково было моё сознание – отдавать детям всё, чему меня научили.
Сделать это мне было не сложно – я любила свою работу, любила детей, к тому же, получила неплохое образование в ВУЗе, где в течение 6 шести лет (тогда мы учились в мед институте 6 лет) нам твердили – в нашем деле главное – профилактика, о которой сейчас медицинские работники не только не помнят, но и не знают, как это делать.
По окончанию ВУЗа мы почему-то не давали клятву Гиппократа, но усвоили одно – профессия врача особенная – трудная, благородная и очень ответственная, – а как же иначе? – от нас, медиков, нередко зависит жизнь человека, жизнь ребёнка.
Скажете – красивые слова, но они всегда для меня были значимыми. Профилактика – основа основ – не сомневалась я, и начинать нужно с неё. Главное – не болеть, не допустить заболевания.
Я училась в то время (конец 50-х годов XX века), когда прививок против кори, паротита ещё не было, а потому заболевания эти среди детей периодически возникали массово – один заболел корью, а за ним все в окружении, все в детских дошкольных учреждениях, все (ранее не болевшие) в школах.
В инфекционной больнице г. Свердловска я видела смертность детей от дифтерии; знала, что были смертельные случаи от кори; видела, сколько тяжёлых осложнений было после коклюша, как тяжело переносили дети паротит, сколько глухих детей оставалось после перенесённой кори, – то есть прогресс медицины был налицо: благодаря прививкам ликвидировано в мире такое страшное заболевание как оспа; практически, не болеют дети, подростки дифтерией, много десятилетий не было в нашей стране полиомиелита, во много-много раз снизилась заболеваемость коклюшем, туберкулёзом, совсем единичными стали случаи заболевания корью, паротитом (после того, как внедрены в жизнь были прививки от кори и паротита).
Значимость прививок для меня была очевидна – ликвидация таких страшных заболеваний, как оспа, дифтерия, полиомиелит, столбняк, туберкулёз у детей, – это ли не достижение медицины?! Но на участке, где я стала работать, прививки отсутствовали у трети детей.
До окончания института я проходила практику в других городах Свердловской области и видела, что, практически, все дети на участках были привиты. Ситуация с прививками на моём участке была для меня ужасающей, и я начала убеждать родителей изменить создавшееся положение и привить детей, но в ответ слышала одно – прививки вредны для детей, бывают от прививок смертельные случаи.
Конечно, были по стране такие случаи, и в этом, несомненно, вина медиков. Но за мою полувековую практику серьёзных осложнений после прививок не было, местная реакция – краснота, уплотнение на месте укола, повышение температуры – иногда случались, но в этом ничего страшного для ребёнка нет.
И надо было потратить мне немало времени, чтоб доказать важность, необходимость проведения прививок и добиться-таки 100% прививаемости детей на моём участке, не считая временных (обоснованных) медицинских отводов от прививок.
В течение года мы с родителями «притирались» на участке друг к другу и, наконец, стали друзьями, даже с тем папой, который когда-то мне сказал: «хорошо, прививай, но если что случится с ребёнком – отрублю голову».
Касаясь прививок, хочу сказать и вот о чём: никогда не считала, что нужно делать прививку против гриппа – не делала её ни себе, ни другим, ни детям. И тут нет моих капризов – дело в том, что пока над вирусами мы не властны, они (вирусы) очень коварны, изменчивы и, в отличие от бактерий, живут внутриклеточно и делают своё грязное дело.
Мы, естественно, не знаем, когда и какой тип вируса «придёт» к нам в текущем году и «придёт» ли вообще. Предположим, мы прививаем население против гриппа типа «A», привили, а активизировался, вдруг, «пришёл» не этот вирус, а, предположим, вирус гриппа типа «C» или тот же «свиной» грипп. Естественно, возникает эпидемия. Кроме того, сделанная ранее прививка против гриппа «A», ослабила организм, понизила иммунитет, ибо любая прививка очень не безобидная, очень ответственная процедура и далеко не безвредная для организма человека, тем более ребёнка.
Вирусов в природе много (более 500) и для всех прививок не придумаешь, да и не нужное это дело. Но благодаря и под «нажимом» работников СЭС, врачей обязывают делать прививки против гриппа.
Вспомним недавний случай: появился «свиной» грипп, началась паника, всех стали прививать, а в «свет» пришёл другой тип вируса, расшифровать который СЭС не удосужилась, ибо уже было «отрапортовано» свыше: прививки сделаны – эпидемии нет.
Диагноз «грипп», который, действительно, был, врачам не разрешали ставить, требуя бактериологического подтверждения, которое в наших условиях сделать очень трудно, а, главное, совершенно делать не обязательно. Врачам ничего не оставалось, как ставить любимые ими три буквы – ОРЗ – так не «стало» эпидемии гриппа.
Всё бы хорошо, если бы в этой нечестной игре не страдало самое дорогое – здоровье человека.
Здоровье – что это такое? – все годы, десятилетия – думала я. В.О.З. трактует понятие «здоровье» так: «Здоровье – это состояние полного телесного, душевного и социального благополучия, а не только отсутствие болезней и повреждений».
Социальная обстановка, окружающая среда значимы для здоровья. Но почему в одной и той же обстановке одни люди болеют, другие нет?
Ссылаемся на микробов – они есть в организме у многих, есть микробы и вокруг нас – стафилококки, стрептококки, менингококки, пневмококки и т. д., много вирусов, но почему-то у одних людей эти микробы и вирусы часто активизируются и вызывают заболевания, а у других – нет.
Наука, в том числе и медицинская, не даёт ответа на этот вопрос. Иммунология – наука скорее теоретическая, чем практическая. Есть иммунные клетки, они хорошо изучены, благодаря им образуется невосприимчивость (иммунитет) к заболеваниям, но если их недостаточно в организме, то искусственно создать препараты, чтобы активизировать эти клетки, практически, не удаётся: нет таких препаратов, которые улучшили бы иммунитет (интерферон, БАДы и прочие – это только реклама).
Я много училась – 18 раз была на курсах усовершенствования не где-нибудь, а в самом лучшем ЦОЛИУВе (раньше он был при IV управлении) – Центральный ордена Ленина Институт усовершенствования врачей, г. Москва, – и я очень благодарна судьбе, что имела возможность слушать истинных корифеев педиатрической науки, замечательных, добрых, талантливых, гениальных учителей – Н.А. Виноградов, М.П. Матвеев, Н.А. Коровина, О.С. Бойцова, З.Н. Вихирева, С.В. Левицкая, Л.П. Гаврюшова, Э.А. Эдельштейн, А.В. Чебуркин, Е.Я. Долецкий, Р.А. Тюркян, Г.И. Клайшевич, К.С. Ладодо, И.М. Колобашкина, В.М. Балагин, – я до сих пор читаю-перечитываю уникальные лекции этих великих учёных и говорю им спасибо; многих из них уже нет в живых – светлая им память! Только Россия-мать могла родить таких светлых людей, очень много сделавших для нашей науки.
Они много говорили о профилактике заболеваний, учили лечить, но главное, научили меня не вредить больному, научили думать. Так уж устроена наша наука – медицина, что мы – врачи лечим не в целом организм человека, а отдельные (заболевшие) его органы. Вылечим одно, вскоре заболевает что-то другое.
И, к сожалению, на практике я видела и с каждым годом убеждалась, что медицина не лечит, часто вредит здоровью, учитывая побочное действие всех лекарств; нет таких и приборов, которые бы вылечили человека – нет! Кроме того, есть много заболеваний, которые, практически, вообще не поддаются лечению – рак, группа системных (коллагенновых) заболеваний; у детей – страхи, энурез, заикание, нервный тик и т.д.
В 70-е года XX столетия в журналах, прессе появляются публикации о том, что какие-то люди, не медики, могут вылечить то, что не могу я – врач высшей категории, «Отличник здравоохранения». Я стала спрашивать, беседовать со своими пациентами – двухнедельными, двухмесячными, двухлетними, – всякими – от 0 до 14 лет: «Почему вы не хотите выздоравливать? Почему вы болеете?» – то отворачивали головку от меня, то улыбались, то плакали… ответа я не получала. Я брала их на руки, прижимала к себе и что-то говорила им, рассказывала, – как нравилось это малышам!
Я работала тогда на Урале главным врачом детской больницы с поликлиникой и по совместительству (на 0.5 ставки) – врачом-ординатором в стационаре и 10 самых тяжелых детей ежедневно были у меня на излечении (сепсис, менингит, деструктивная пневмония и т.д.). С мамой и самим ребёнком я много разговаривала, невольно как-то выходило, что я накладывала на тельце ребёнка руки, естественно, применяла инъекции, лекарства; никогда не ставила капельниц, даже детям с тяжёлой формой токсикоза, с обезвоживанием (дизентерия, колиэнтерит и т.д.), вместо мучительных для детей, далеко не безобидных капельниц я вводила внутривенно одномоментно (медленно, струйно) нужное количество раствора, лекарства (в том числе и детям до месячного возраста – вены на головке ребёнка развиты прекрасно), и тяжелейшие дети, привезённые из отдалённой глубинки (сёл), поправлялись.
Построенная мною больница, с прекрасными боксами, просторными палатами, рассчитанными на двух детей до года, бактерицидные лампы, у каждого ребёнка отдельный пеленальный столик, весы; добрый, хорошо обученный медицинский персонал, – конечно же, способствовали выздоровлению.
К тому времени я начала «брать» для лечения, так называемых «неизлечимых» традиционной медициной больных, – детей с тяжёлой формой бронхиальной астмы, страхами, энурезом, заиканием и т. д. В кабинете я создавала для ребёнка определённую атмосферу – атмосферу любви, радости (это не что иное, как энергия исцеления) и надо было «удержать» эту энергию, снять напряжение у ребёнка и достичь равновесия. Дети очень чувствительные существа и могли почувствовать малейшую ложь.
Я любила жизнь, умела радоваться жизни и показывала детям, «как прекрасна эта жизнь», как прекрасно всё вокруг – вместе с ними (занятия были только индивидуальными: первые 1-2 сеанса с мамой, затем «один на один») я пела, рисовала, двигалась, танцевала (естественно, не всё сразу, – чувствовала, кому что было «по вкусу»).
Я видела, как, довольно-таки, быстро эта, созданная мной атмосфера – энергия исцеления – «расплавляла», убирала натянутость, недоверчивость, испуг. И чем раньше мне удавалось «расплавить» напряжение, вызвать улыбку у ребёнка, тем быстрее проходил процесс лечения.
Детей старшего возраста я учила обретать покой внутри себя, замедлить бешеный темп жизни, достичь единения с Богом, со своим «Высшим Я». К тому времени я знала это точно, но знаний всё равно катастрофически не хватало, литературы никакой не было (80-е годы XX века). К тому же, я всегда была обыкновенным человеком, без уникальных, без энергосенсорных способностей и, тем не менее, убеждалась, что лечить можно и даже нужно нетрадиционно, энергетически и вылечить можно всё, неизлечимых заболеваний нет – узнала я.
Я регулярно продолжала ездить учиться в Москву, а к концу 80-х годов XX столетия мы с семьёй по вызову переехали жить на крайний Север, Ямал, г. Ноябрьск – молодой город нефтяников и газовиков.
О севере коротко могу сказать так – там хорошо жить только оленям.
Поработав к тому времени на участке, в стационаре, более 20 лет – руководителем здравоохранения, я снова стала работать на участке – участковым врачом, это – самая лучшая работа для врача, где, воистину, можно заниматься профилактикой, учить людей, пап-мам здоровью, – что я и начала делать.
Снова – повторение прошлого: участок сложный, 1300 детей до 14 лет, много детей до 1 года и детей до 3-х лет (население города молодое).
На участке – западные украинцы, приехавшие осваивать Север России. На участке были дети, достигшие 3-4-х летнего возраста, у которых не было ни одной прививки. Противопоказание от прививок – говорили мне родители, но я уже была «ас» своего дела и знала, что никаких постоянных противопоказаний от прививок быть не может.
Приём здоровых детей (2 раза в неделю) я превратила в «театр», где главным действующим лицом был ребёнок. Три часа приёма я посвящала только детям и родителям. Медицинские карточки на приёме не заполняла (делала это вечером – дома).
Участковая медицинская сестра проводила и записывала антропометрические данные ребёнка, я оценивала их, проводила осмотр ребёнка, записывая на шпаргалку размеры родничка, количество зубов у детей до 1 года.
Поговорив с ребёнком и мамой, я начинала рассказывать маме, чем кормить, чему ребёнка надо научить (играть «ладушки», ползать, показывать предметы – «где часики?» и т. д.), – в зависимости от возраста ребёнка на следующий месяц давала задание маме и строго требовала его исполнения.
Детей до 3-х летнего возраста я до выздоровления лечила, наблюдала только на дому, всего-навсего выполняя неотменённый до сих пор приказ Минздравотдела.
Достаточное количество вызовов, активов – обязательное ежемесячное посещение здоровых детей до 1 года на дому (тоже был приказ Минздравотдела), предусматривающее также обучение мам уходу за ребёнком, вскармливанию и т. д., – всё это требовало от меня чёткой, продуманной, заранее спланированной работы.
Участковая медицинская сестра обучала маму комплексу массажа и гимнастики для ребёнка (в зависимости от возраста).
Пятидесятиградусные морозы только подгоняли меня к быстрым действиям – перейти на вызов или актив от одного дома к другому. Работа для меня стала медитацией – чёткой, ясной и значимой.
Получила как-то из роддома сообщение о родившемся на участке ребёнке. Нашла квартиру, захожу.
«Здравствуйте, – радостно говорю я, – я врач». Быстро раздеваюсь и спрашиваю у молодых, как мне показалось, удивлённых людей: «Где мне вымыть руки?»
– Там, – указывают мне и провожают меня в ванную.
Разделась, помыла руки, захожу в комнату, сажусь на стул. Молодые, улыбаясь, спрашивают:
– Будете пить чай?
– Нет, – говорю, большое спасибо, но мне некогда, покажите лучше, где ваш новорожденный.
– У нас нет новорожденного, мы только ещё планируем.
Извинилась… и пошла дальше звонить, уточнять, куда затерялся родившийся малыш.
Заместитель главного врача по педиатрии, улыбаясь, спрашивала меня: «Нина Павловна, как вам удаётся так работать, что родители любят вас?» – и через три года моей работы на участке так же, улыбаясь, уволила меня, не продлив трудовой договор. В то время (начало 90-х годов XX века) в трудовом законодательстве была статья 29, по которой руководитель предприятия имел право через три года работы не продлевать трудовой договор.
Для меня это был большой удар – остаться без моей любимой работы и, практически, без средств к существованию: в то время на севере, как и по всей стране, полки магазинов были пусты – лишь на работе можно было «отовариться» и получить на месяц 10-15 банок концентрированного молока и ещё кое-что…
Впрочем, без работы я, по-прежнему, не оставалась – ко мне приходили леченные-перелеченные больные, которых я всегда лечила бесплатно. Во-первых, потому, что это лечение было необходимо, прежде всего, мне – именно мне нужно было узнать, можно ли лечить нетрадиционными методами и можно ли вообще вылечить так называемые «неизлечимые» заболевания. Во-вторых, я не знала, сколько стоит жизнь ребёнка, как оценить её – ко мне, ведь, не приходили дети с О.Р.З.
Пока работала, я принимала больных в своё личное время, до работы – с 7 до 8 часов, по воскресениям (тогда был только один выходной); но самое интересное: к тому времени, когда меня уволили, я уже поняла, что не надо лечить, надо учить.
Я всегда говорила – случайностей не бывает, всё закономерно; и сейчас могу сказать: уволили потому, что я должна была заняться другой работой. Тогда в 1990-1991 годах я написала свою рукопись «Расти здоровым, малыш!», которая была опубликована в Москве журналом «Твоё здоровье» – почти три миллиона подписчиков могли прочитать мою работу, в которой я изложила всё, что узнала от своих Учителей – подготовка девочек к материнству, вскармливание детей, воспитание.
В 2009 годы папа одного ребёнка опубликовал на нескольких сайтах мою работу, в которой прибавилась ещё неопубликованная ранее первая часть – «Здоровье и энергетические возможности человека»; рукопись уже называлась «О здоровой и целостной жизни».
Именно благодаря занятиям – медитация, дыхание – я тогда не только сумела всё пережить, но прекрасно выжила и поняла, что работать над собой (то, о чём я буду рассказывать дальше) обязательно нужно.
В начале 1992 года я купила шесть томов учения «Агни Йога» (живая этика), опубликованного издательством «Русский духовный центр» г. Москва.
Именно это учение коренным образом изменило мою жизнь, моё мышление, заставило над многим задуматься.
Учение «Агни Йога» (живая этика)
Книги Живой Этики издавались в 20-30-е годы XX столетия в Латвии и Западной Европе.
Агни Йога – это, прежде всего, нравственно-духовное учение, объединяющее древнюю мудрость Азии с научными и философскими достижениями Запада.
Живая Этика – это учение о неиспользованных ресурсах и возможностях человека, о скрытой энергии его организма и психики, о творческих силах, живущих в глубинах сознания и души.
На титульных листах этих книг нет фамилии, нет автора этого Учения. Известно было, что оно написано Рерихами.
Семья Рерихов представляет собой уникальное явление русской и мировой культуры.
Николай Константинович Рерих (1874-1947гг.) – русский литератор, живописец, археолог, путешественник, общественный деятель – родился в Петербурге, учился там в Академии художеств и одновременно на юридическом факультете в университете прослушал курс историко-филологического факультета. С 1909 года действительный член петербургской Академии художеств.
Решающей для жизни и всей духовно-творческой работы Рериха была его встреча с Еленой Ивановной Шапошниковой. «Спутницей, другиней и вдохновительницей» называл он свою жену.
Е.И. Рерих (1879-1955гг.) родилась в знатной дворянской семье, принадлежавшей старинному роду Голенищевых-Кутузовых. В юности Елена Ивановна проявила себя как одарённая пианистка, знала несколько языков.
