Елена Валентиновна Муравьева "Нерешенная задача"

Войцеховский взъерошил обеими руками себе волосы, все это было утомительно и не понятно для него. И резко встав, подошел к супруге, взяв её за плечи, стал произносить слова с одним только желанием, чтобы слова просто вколачивались как гвозди в её разум.

– Лиза. Прости меня, но я верю тебе. Я верю, потому что я увидел сам, что с тобой произошла перемена. Ну, прости меня еще раз, я опасаюсь за твой рассудок. Да, я твой супруг, но не хочу совершать над тобой насилие, я не буду принуждать тебя уехать отсюда. Я только прошу. Я завтра уезжаю, я должен руководить, заниматься делами, иначе потом погрязну в проблемах. Ты едешь со мной, или я потом ничем не смогу помочь тебе. – он отпустил её и быстро запрокинув в себя, как рюмку, бокал вина, вышел из комнаты, бросив через плечо последнюю фразу. – Все, Лиза. Ты делаешь свой выбор сама. Я иду спать и ничего не хочу слышать.

Войцеховский уехал послезавтра, ранним утренним поездом. А еще через три дня, в этом же направлении уехала Серафима Гричич, со своими желаниями и замыслами.

О, коварная женщина! И как, как жизнь непредсказуема! Графиня совершенно изменила ход своих мыслей и предала все свои планы, с которыми ехала в эту страну. Жизнь перевернулась для неё кувырком, а вот планы её стали работать уже без её участия, и даже, без её ведома об этом! Вот это да!

ГЛАВА 46

Серафима Гричич устроила на князя Войцеховского просто охоту. Она поселилась в самой лучшей гостинице столицы Венгерского королевства. И времени у неё было мало. Средства жить в комфортабельной гостинице долго были ограниченны, и в России оставался её салон, который надолго оставить без присмотра она тоже не могла. И была настолько уверенна в себе и в своих силах, что даже не сомневалась в осуществлении быстрыми темпами своих планов. Какие у неё были планы? Соблазнить Войцеховского, развести с графиней и выйти благополучно за него замуж. Всего то! И ей этого жутко хотелось еще и потому, что только такого супруга она видела рядом с собой в своих мечтах с детства! Она умна, он умен! Она красива, он красив! Она из высшего, путь и обедневшего, рода, и он, она, полагала, так же! Она его желала всеми фибрами своей души и не видела препятствий. Графиня? У неё уже не будет сил тягаться с молодыми и целеустремленными. Да, еще к ней в столице присоединилась такая компания, что возможно, и сама графиня захочет свою жизнь круто изменить, ведь она то знала, какие люди уходили в монастырь, после общения с Григорием Распутиным. Это так на руку! Да, это сама судьба открыла ей дорогу к задуманному! И это нормальное явление. Извращенный тонкими интригами северный город, только этим и жил! Как много знатных дам, известных ей сейчас, с коварно планируемыми хитросплетеньями обеспечили себя и свою жизнь! Закон выживания!

Конкретно где он живет, она не знала. Но разве это стоило большого труда!? В своей же гостинице, она все выведала у горничных. Знаменитые и знатные фамилии города были на виду! И вот у ограды огромного дома графини фон Газейштарт и князя Войцеховского, появился экипаж, который кого-то поджидал. И Войцеховский столкнулся с Серафимой сразу же, через несколько дней. Случайной эту встречу назвать было невозможно! И лгать князю, придумывать разные небылицы бесполезно, да и зачем ей это – женщине, абсолютно уверенной в своих силах и красоте! Она предприняла прямую атаку, сходу, изящно смахнув с ресниц легкие слезинки и признавшись ему в том, что должна видеть его, должна говорить с ним, должна быть с ним рядом, иначе не сможет! Это любовь с первого взгляда! Ей даже не приходилось все это играть. Потому что это так и было. Коварство, коварством. Но, это был Войцеховский! Сила его мужской харизмы так же была всесильной!

Какие у него были чувства к этой женщине? Ведь она, действительно, была удивительно яркая и умная! Она была действенна и энергична! Она из обедневшего рода, сумела подняться на очень приличную ступень материального благосостояния в столице. Она завоевывала сердца мужчин совершенно разного сословия и достатка. Ей одно время симпатизировал сам Феликс Юсупов, богатейший представитель золотой молодежи Санкт-Петербурга и красавец мужчина и она могла бы проверить свои женские чары и с ним, но… бороться с физическими и психическими отклонениями она не знала как. Он любил мальчиков!

В ней было все гармонично. Божье создание женского пола – такое тонкое, изящное, хрупкое! Ее чуть раскосые, выразительные глаза манили сексуальностью и довольно открыто, обещая любому просто высшую степень наслаждения! Она была просто профессором мужской психологии и физиологии, как опытный делец, она брала мужской пол за самые значимые для них места, если выразиться совсем уж просто, далее же она включала свой глубокий ум и действовала по обстановке. Этим она и нарастила, можно сказать на себе мяско, т.е. укрепилась в жизни материально. Она дважды была замужем и в третий раз, её жизненный опыт давал ей только преимущества!

Войцеховского она привлекла. Его она заинтересовала. И будем, совсем честны, он был сильный, в самом расцвете лет, энергичным. Он был мужчиной, который последние годы направил всю свою энергию на науку и бизнес и у которого рядом была уже начавшая увядать супруга. Его легко было понять. А его любимая Анни фон Махель оттолкнула его и всеми своими силами старалась быть как можно дальше в физическом плане! Она избегала встреч с ним, сама боясь не совладать со своими чувствами и провалиться в бездну всепоглощающей любви к нему.

Вечером этого же дня, Войцеховский направился в центральную гостиницу Будапешта, где его ждала роковая женщина «северной столицы» Российского государства! Он был заинтригован. И он упал в эту связь. Упал самым простым и бессовестным образом, отпустив свою законсервированную сексуальную энергию на волю случая! Каждая ночь в гостинице была проведена с русской, домой он заезжал только переодеться и принять нужных людей по бизнеу! Вернулась его разгульная молодость.

И, конечно же. Слух о необычной паре, арендовавшей номер, стал распространятся от обслуживающего персонала гостиницы. Кто-то, как-то узнал в нем владельца завода в комитате Шольт и супруга графини фон Газейштарт. Хелен Полани подцепила эту новость спустя три недели его возвращения из России. А от Хелен узнала и Анни.

ГЛАВА 47

У Анни сразу пропало молоко. Ребенку пришлось искать кормилицу. Но для него, малыша, ничего страшного не произошло, ему было уже пол годика. Сдерживать слезы у Анни не хватило просто сил. Она поплакала у подруги на плече. И та, как могла её утешила. Это было больно. Как всегда, в такие минуты, Анни захотелось спрятаться под одеялом от всего мира и если бы только можно было забыться сном! Только сон, выключение тебя самой из реальности бытия защищает от этой боли. А больше ни что. Но сон в такие моменты не приходит. Он, наоборот, словно бежит от тебя. И ум со всем соглашался и все понимал. Это было так естественно и логично. Он совершенно свободный человек. Ни она ему, ни он ей был ничем не обязан! А сердце не принимало! И вот как! Сердце оказывалось победителем в этой неравной схватке со здравым рассудком! А эту боль необходимо еще скрывать! И это тяжелее. Хелен сидела и проклинала все на свете и себя и свою глупость и свою поспешность. Она наивно думала, что занятая полностью работой и ребенком, подруга давно освободилась от бесплодных чувств, а поэтому и не могла предполагать, что это окажется настолько серьезно. Но новость была довольно интересна и потом, они знали того, о ком услышали, не могла она не поделится такой столичной сплетней. Увидев расширенные глаза от какого-то выпрыгнувшего словно из подворотни изумления, Хелен сконфузилась. Они смотрели на неё и в тих стояли слезы и выражение страха на пополам с отчаянием! Вскоре же уже сожалела о содеянном и лучше, иногда, для человека быть в неведении! Она вынуждена была из дома Анни уйти вечером с тяжелым грузом на плечах, так и не ушла бы, пусть подруга обопрется на её плечи и поплачет у неё на груди, но домой вернулся граф фон Махель и чтобы не вызвать подозрения, она покинула их дом.

Весь вечер Анни ходила тенью. Граф ясно увидел натянутость улыбки и встревожился её спешным желанием остаться одной, а вечером она сказалась больной и не вышла к ужину. Тогда он сам пошел в её комнату. Сцена оказалась для него удивительной. Анни сидела на полу, сама себя обхватив руками и раскачивалась взад и вперед, словно мучаясь от боли в животе. А на самом деле, она словно держала себя от яростных, дерзких, несуразных поступков. Ей то хотелось сразу бежать, бежать к Войцеховскому и посмотреть в его глаза и со всей силы, как можно сильнее ударить в лицо, так сильно, как только она могла бы! То ей хотелось набрать ванну воды и погорячее, чтобы обжигающее тепло отвлекло её от навязчивых мыслей. То ей просто все хотелось в безудержной истерике крошить и рушить! Но к ребенку в таком состоянии она подходить не могла! Раскачиваясь, и закрыв глаза, она тихо сквозь зубы повторяла:

– Возьми себя в руки! Возьми себя в руки! Возьми себя в руки!

Граф подошел не слышно и в изумлении осторожно дотронулся до её плеча. Она очнулась и в каком-то отупении посмотрела на него.

– Анни, что-то случилось?

Тревожный взгляд смотрел участливо, и так от него становилось стыдно, хотя мы не властны над чувствами. И разглядев в его глазах не поддельный страх, её словно током ударило. Она протянула к нему свои руки, разрыдалась и сама обхватила его за плечи руками, щекой прижалась к его щеке, и он услышал её быстрые, с надрывом слова:

– Родной мой, как хорошо, что ты у меня есть. Как хорошо! Ты самый хороший на свете! Нет тебя лучше. О, дева Мария, как хорошо, что ты есть! Ты и Кристиан! И мне больше ничего не надо!

Он стал гладить её по голове. Он был мудр. Он все понял. Ничего не зная, он все понял! И ему сейчас было радостно, что он ей просто дорог и нужен! И он гладил и гладил её по волосам, и даже как маленькую девочку стал убаюкивать. Сейчас он для неё защита и опора и наставник и мать и отец и просто супруг. А как она ему была дорога, не каждый мужчина может дать женщине столько помощи и надежности. Не каждый. А он был этой надежностью!

ГЛАВА 48

Жизнь… Все человечество с самого своего зарождения на этой планете, задается вопросом: «Что есть жизнь, да, почему она такая!» В ней так много боли! В ней так много горя и страдания! Господи, где ты и почему ты все это допускаешь для нас!?

И уж объять своим разумом не объятое, действительно, нельзя. Для графини, может быть, произошедшее все с Артуром Войцеховским и необходимо было?! Ведь она стала ходить к странному старцу, почти каждый день. Он, словно, загипнотизировал её. И ей это начинало желаться как доза наркотика. Также вела себя и еще одна знатная особа, у которой он и поселился на квартире в итоге, генеральша Лохтина… Графиня позже узнает, что та бросила все ради него и стала юродивой. Везде ходила за ним, слушалась его, яростно защищала от нападок аскетично настроенных людей и старалась всем угодить. Превратилась в служанку, которую некоторые говорили, он еще и поколачивал.

А графиня, узнав, что её знакомая Серафима Гирчич отправилась в Будапешт, вслед за Войцеховским и узнала это с запозданием, случайно, так как мозг уже работал в нужном направлении только для Григория Распутина. И это известие чары его и рассеяло. Она, словно очнулась! Выпасть из жизни легко, тяжело в неё возвращаться. И графиня фон Газейштарт исчезла из Петербурга для всех неожиданно и впоследствии, вспоминая о таком периоде в своей жизни, сразу воздевала руки в молитве к Деве Марии. А иногда, и даже, сплевывала втихомолку. Так делали многие в России, и она научилась! Так ко всему тому, она там чуть не спилась! Женщина, «голубых кровей», которую почтительно принимали во всех высших кругах Европы! Через несколько месяцев, после оставления России, она усердно будет желать забыть этот период в своей жизни, как легкое умопомешательство. Но кто знает? Пути Господни неисповедимы!

Поезд увозил её в Будапешт, и горничная не знала, что опять приключилось, но была этому рада, так как со стороны уже видела, что её хозяйка становиться все «зачарованнее», стирался её изысканный лоск. Глаза печалились, но уста улыбались, уже через неделю пребывания в северной столице закончились их запасы французского вина и пришлось прикупать его уже в России, и она никак не могла привыкнуть к здешнему ритму жизни и графику графини, когда они ложились спать в 12 часов ночи и во столько же просыпались днём, с тяжелым сердцем и головой. А сейчас перед ней сидела её прежняя хозяйка, гордая и рассудительная!

ГЛАВА 49

Инг с Анни шли по набережной Дуная. После работы они отпустили экипаж и решили прогуляться. Анни нашла в себе силы работать, жить, радоваться. Но взгляд её несколько потух, и она уже реже отпускала в адрес своих друзей различные шуточки, она не подтрунивала. С прямой спиной, задумчивая и печальная она как станок выполняла рутинную работу, внимательно осматривала пациентов, ухаживала, что-то все время записывала, как всегда везде ходила за доктором Цобиком. Только Игн и Анри Миррано, доктор Цобик видели, что участие сердцем во всем этом у неё нет. Исчезло.

Игн сам предложил прогуляться. Он спрашивал её:

– Анни, у тебя что-то произошло?

Она сразу спохватывалась и начинала натянуто улыбаться, но глаза опустив, потому что лгала, отвечала:

– О, нет, нет. Ну, в жизни же не может все быть гладко, но большой проблемы нет!

– Что-то с супругом?

– Нет, Игн, я лучшего себе супруга и не желаю.

Они медленно шли, встречные пары прогуливались навстречу, и вечерами, в парке, вдоль набережной, всегда было многолюдно. А с правой стороны вдоль домов, тянулась целая вереница кафешек. Анни смотрела на воду и казалось, что и сам Дунай течет седой и печальный, усталый от всего. Игн смотрел внимательно на неё сбоку.

– Анни, а мне кажется, что когда женщина говорит про своего супруга так как сказала ты, то значит все наоборот.

– Нет, Игн. У меня есть причина для печали, но не со стороны семьи. Это личное и мной надуманное. Я хочу и не могу от этого избавиться. Я, думаю, просто мне нужно время.

– Анни. Мне хочется поскорее увидеть радость в твоих глазах! И, прости, но разреши мне дать тебе совет друга, и мужчины!

– Да, Игн. Тебе можно все, ты же знаешь. Мы с тобой столько лет вместе, и никто меня не знает лучше тебя!

Тогда он остановился и заглянул в её бездонные глаза.

– Чтобы ни случилось, ты не должна опускаться! Я видел это у матери. В тяжелые времена, она переставала ухаживать за собой, ей становился безразличен её внешний мир, её вид! А это только медленно, но упорно начинает создавать дополнительные проблемы. Твой внешний вид, это твое отношение к жизни и окружающим людям.

– Игн, Игн – вздохнув произнесла женщина. – Ты всегда не по летам был мудрым. – И словно очнувшись, как-то распрямила плечи и оживилась. – А что, я совсем стала плохо выглядеть?

Он отрицательно покачал головой и улыбнулся.

– Нет, Анни. Я как друг, но я тебе говорю, что никогда не встречал женщины красивее тебя. Но …тенденция у тебя наметилась, я и предостерегаю.

– А давай, пойдем совершим поход по магазинам, и ты посмотришь на меня, так…абстрагируясь, посоветуешь что-нибудь.

– Ну, давай, только не спеши, пройдемся, я так давно не гулял, все работа, работа.

– Да …ты все возишься с кровью, занимаешься анализом, Игн, я так тебя уважаю за это, а ведь, я в университете думала, что и я горы сверну, а буду заниматься наукой… – и она, прикрыв глаза от солнца рукой, прищурилась и печально закончила – а вот увязла сама в себе. Я, ребенок, муж и не развиваюсь никак.

Игн промолчал. Они шли медленно дальше.

Они не видели, но сзади, вдалеке, остановился кэб. Артур Войцеховский ехал в гостиницу, она находилась неподалеку от набережной и неожиданно сам для себя впереди заметил знакомую фигурку. Потом белокурые волосы и томной щемящей тоской у него заныло внутри. Направил кучера, поехал вначале параллельно них, но вскоре остановил непроизвольно экипаж, не вполне отдавая себе отчета, зачем он это делает. Он рассмотрел Игн, бывшего своего студента и по лицу Анни прочитал некую в ней натянутость. Его они так и не видели, развернувшись к воде, мирно о чем-то беседуя.

Открыв дверцу кэба, он вышел, но подходить к ним передумал. Облокотившись спиной на дверцу, стал внимательно за ними наблюдать.

Анни все также разговаривала. Он знал, что у неё родился мальчик, что они переехали, но он не думал, не знал, что она так быстро опять работает. Он столько раз хотел подойти к её больнице, дождаться её, просто поговорить, но был уверен, что она дома с грудным ребенком и её там нет. Если бы она только знала, как он скучал! Периодически он пользовался услугами бывших полицейских, открывших свое дедуктивное агентство и мизерная собранная информация об Ани, давала ощущение прикосновения к её жизни. Он даже знал, какое имя они дали сынишке. С ним же в данный период жизни, оказалась другая женщина и он обрадовался, он ухватился за эту возможность притупить силу своей тоски, глубокое чувство потери. Именно потери. Когда она родила малыша, она стала для него еще более недоступной. Женщина переключается на ребенка, и он укрепляет её связь с мужем, ведь это их общая кровь и плоть участвовала в этом. Он в своих делах, проблемах, среди окружающих его людей, был все равно одинок. Когда задавался вопросом «Откуда стало в его жизнь входить чувство одиночества?» и пришел к выводу, что начал стареть.

И сейчас, как бы там ни было, увидев Анни и с новой силой разбередив свои чувства, он противопоставил в мыслях, ей образ Стефани Гричич. Он даже старался сделать её как можно притягательнее и лучше. Но… никто еще не мог приказать своему сердцу. Оно противоречило. Оно упрямствовало. Ослепительная, черноволосая, миниатюрная красавица не затронула самых глубоких чувств. Она была чужая и далекая. Ее образ не грел и не заставлял сердце трепетать. Это была просто красивая картинка, но бездушная.

Когда Анни с Игн совсем далеко ушли вперед, и фигурка её стала только темным, расплывчатым пятном, он сел в кэб, но приказал кучеру возвращаться. Он поехал домой. Он больше никогда не вернется в гостиницу, где его тщетно ожидала роковая красавица.

Вероятно, в этом есть какой-то смысл, и всеми событиями руководит высший разум? Князь Артур точно об этом не думал.

На завтра приехала графиня. Это была рассудительная немка, мудрая и терпеливая. Она не стала метаться в истерике, измены супруга для него были не впервой. Ей необходимо было сперва разобраться в обстановке. Она заняла выжидательную позицию. Войцеховский вечером появился дома и никуда не отлучался. Они устроили романтический ужин, долго сидели возле камина и графиня, наблюдая за ним со стороны, как кошка, не могла понять его настроения. Она не заметила в нем новизны чувств, состояния легкой эйфории, ожидания, которое в такие моменты часто отпечатывается на наших лицах. Войцеховский был прежним. Спокойным и чужим, но с оттенком грусти в глазах. Даже было странным, он никуда не торопился, он просто отдыхал. И она решила дальше ждать и только наблюдать, хотя её нанятым соглядатаем и было дано задание узнать, где находиться Гричич и все докладывать о встречах её с Войцеховским. Прошел день, второй, третий. Войцеховский вернулся ночевать в охотничий домик, никуда не торопился, а соглядатаи звонили с докладом – «Не встречался». И вот Серафима Гричич заметалась. У неё образовался душевный «Вакуум» и даже возникла паника. Она ничего не понимала и так не должно было быть! Бессонными ночами она гоняла перед собой мысли, мысли, а сердце гулко стучало, и интуиция предупреждала о плохих новостях томящим предчувствием.

Она утром рано, возле ограды дворца Маштоншваре стала держать кэб, и сама томилась в ожидании. И вот, вот из кованных ворот показался выезжающий экипаж. Она насторожилась, а сердце забилось так, что могло сорваться и его стук она стала ощущать в висках.

Выехавший кэб поравнялся и остановился рядом, но из него никто не показался. Там ждали. Она решительно направилась к нему. Ведь было несомненно, что ждали именно её. Открыв дверцу, она заглянула вовнутрь и услышала грудной, сердитый женский голос:

– Заходите, милочка, нам есть о чем поговорить.

И на завтра утром, соглядатай графини позвонил ей по телефону. Утренним поездом, Стефани Гричич покинула Будапешт и по, всей вероятности, вернулась в Россию.

Она вернулась. В дороге, не переставая по лицу у неё текли горючие слезы. Пусть не получилось снова выйти замуж, но она не могла еще пока так сразу вырвать с корнем князя Артура Войцеховского. И ей было сейчас очень больно!

ГЛАВА 50

Хелен, как всегда, все узнавала первая. Она утром звонила Анни и кричала «Анни, Игн в тюрьме!»

– За что? – воскликнула женщина на другом конце города.

– Анни, не говори, что ты не знаешь, чем он увлекался?! – разозлилась Хелен

– Я знаю он искал причины несовместимости клеток крови – тоже громко ответила Анни.

– Его вчера вечером арестовали на конспирационной квартире, они разрабатывали план выступления рабочих Ганца. Готовили жалобу в парламент, её назвали петицией. С ним арестовали многих. Анни, мне очень жаль нашего друга!

Анни молчала. На неё навалился такой страх! Она знала Игн. Его пристрастия, его мировоззрение. Она всегда его предостерегала! И она поняла, что в этот раз это настолько серьезно, что закончиться все может плачевно. Опустив трубку, она уперлась лбом в стенку. Мысли хаотично работали. Но она не могла придумать, что сейчас можно сделать и как помочь. Но, потом что-то решив, опять поднесла трубку к уху:

– Хелен, узнай, где он, конкретно!

– Я знаю. Он сейчас в полиции Пилишского комитата, его будут судить.

– Бедный Игн, бедный Игн. Хелен, я сейчас в больницу к доктору Цобику и поедем вместе в полицию.

Анни пошла к графу фон Махелю. Он во дворе возился с малышом. Сделал для него маленький парашютик и пускал его с высоты. Кристиан сидел на разостланном на траве одеяле и восторженно тянул к нему руки, но отец не давал, ибо он моментально смял бы игрушку в своих цепких ручонках и чудо закончилось бы. Выпрямляясь во весь рост, чтобы повыше отпустить парашют, граф несколько раз кашлянул. И Анни насторожилась. Уже несколько дней подряд её озадачивает этот редкий кашель. Её мысли хаотично кружились в голове, но кашель супруга на мгновение вырвал её внимание из этого хаоса, и она отметила про себя, что необходимо графа отправить на обследование.

Рассказав обо всем, что ей стало с утра известно, граф сам предложил ей вместе поехать в полицию. Она такого щедрого предложения не ожидала, но это было самым лучшим, что она могла бы сделать для Игн.

Она подняла Кристиана с одеяла и с благодарностью чмокнула своего супруга в щеку, указав ему мимоходом, на появившийся у него кашель. Он отмахнулся.

– Это пыли наглотался в цехах – ответил он.

Но Анни настаивала:

– Ну раньше же такого не было!

– Было, в молодости, после войны.

Они вместе пошли к дому, надо было уезжать в полицию.

Игн устало опустился на скамейку за длинный деревянный стол. На руках были наручники и эта картина повергла всех в оцепенение. Их Игн, который, не жалея себя работал за двоих, помогал людям и всегда своим друзьям, сейчас сидел в наручниках! Как преступник, как злодей! Интеллигентный человек, доктор! Хелен всплеснула руками, а он при этом, бросив на неё быстрый взгляд, виновато улыбнулся. Анни была больше сдержанна. Рядом стоял граф фон Махель и Игн протянул ему руки в наручниках для приветствия.

– Какое несоответствие – бросил он никому не понятную фразу.

– В чем? – не понял граф.

– А …это вам не интересно и долго рассказывать – отмахнулся Игн.

Анни села напротив стола.

– Игн, в чем тебя обвиняют?

Он поднял свой потухший и усталый взор на неё и кратко бросил:

– Я политический.

Анни видела его красные глаза. Сильно впавшие щеки, сразу определялось, что он ночь не спал.

– Игн, мы собрали большую сумму денег, это поможет. Подскажи, как нам лучше это сделать?

И он сразу посмотрел на графа Махеля. Помощь пришла от него. Тот отрицательно закачал головой.

– Там не только мои деньги.

Тогда Игн произнес и всех это повергло в шок:

– Ничего делать не надо. Я должен все это пройти. Я знал – что делаю!

Все тихо стояли рядом со столом, за которым друг против друга сидели Анни и Игн и гнетущая обстановка, уверенно опускаясь на плечи, стала давить и все это ощутили. Граф редко покашливал и Игн также обратил внимание на странность кашля.

– Граф, вам надо пройти обследование.

Граф фон Махель в знак согласия утвердительно качнул головой. Он не хотел сам себе признаваться, но в последнюю неделю очень быстро уставал, ослаб аппетит и появилась слабость.

Анни с мольбой глянула на супруга. Даже посторонний человек сразу обратил внимание на его кашель. Она и сама сильно осунулась, черты лица заострились. Стресс, в который она вошла и еще пребывала в нем, затянулся, да и не могло быть по-другому, с ним просто нужно было научиться жить. Но, она никому не рассказывала, что несколько дней назад ей приснился очень плохой сон и еще находясь под его впечатлением, в душе её металась паника, с которой она втайне боролось, но это высасывало из неё все внутренние силы! Сны всегда нас о чем-то предупреждают, но вот самое интересное то, что пути выхода или варианты избежать плачевных обстоятельств не показывают, ты все ровно войдешь в эту реку, как ни старайся её обойти.

А снилось ей, что она с супругом гуляет в саду своего дома и солнечная погода постепенно сменяется ветром, который все усиливается, небо темнеет и темнеет. Она всматривается туда, вдаль, откуда же надвигается этот ураган и он, все приближается и приближается огромным вьюном, но она не одна, у неё есть опора, защитник, она хочет ему сказать, что нужно укрыться в доме, поворачивается к нему, а он отталкивает её от себя, и подталкивать начинает к дому, показывает на него и требует, чтобы она поспешила укрыться, но сам остается. Он, почему-то в дом не пойдет. Анни не понимает, но слушается, идет в дом, и обернувшись на пороге видит его гордую спину, он упрямо идет в ураганный вьюн, входит в него и пропадает. С изумлением, когда ураган подкатывается с мощнейшей силой к дому, она захлопывает дверь, он проноситься мимо. Но, выйдя из дома, она видит, как много урона, в саду, беседке, деревьям нанес ураган, а супруга нигде нет. Она проснулась с чувством тревоги и потери, граф спал рядом. С тех пор, как Кристиан стал спать беспробудно всю ночь и не требовать молока среди ночи, они снова стали спать вместе. Его поседевшая голова мирно покоилась на шелковой подушке, а она уже ощутила чувство потери и ей стало еще больнее, чем от известия про Артура Войцеховского, которое ей принесла Хелен. Беззащитность и одиночество пугали, пугали задолго до своего воплощения в реальность! И Игн… Она не может представить уже свою жизнь без его участливых советов, серьезных глаз, дружеской поддержки. О, дева Мария! Что это стало происходить вокруг? Откуда выпрыгивают такие пугающие призраки?!

Она положила свои кисти рук на руки Игн в наручниках и взмолилась. О, если бы кто-нибудь только знал про её пугающие призраки и её страх!

– Игн. Ты нам нужен. С графом что-то происходит. Ты хороший доктор, ты поможешь обследоваться!

– Анни… – хотел что-то сказать он, но она перебила.