Ида
Юлия Цыпленкова
Никогда не знаешь, что может принести дорога домой. Кто-то не ждет ничего, а кто-то мечтает о кошельке, полном денег. Но если на улице царит ночь и дождь не прекращает лить еще с вечера, то из всех желаний остается только одно – поскорей добраться до уютного теплого крова.Но не всегда происходит то, чего мы ждем, и находка все-таки случается. Порой она даже способна перевернуть устоявшуюся жизнь.К примеру, юная девушка, которую ведьмак Виш нашел без сознания, когда решил срезать путь через кладбище. Кто она и как оказалась на погосте в то время, когда люди спят в теплых постелях? Не знает и сама девушка. И всё, что она о себе помнит, это имя – Ида.
Юлия Цыпленкова
Ида
Глава 1
Ночь выдалась ненастной. Тяжелые тучи затянули небосвод еще с вечера, разом уничтожив яркие краски наступившего лета. Мгновенно поднявшийся ветер гнул могучие деревья, клонил к земле молодую поросль. А следом пришел дождь. Пришел с грозой, но та, отгромыхав, унялась уже спустя час, а дождь униматься не собирался. Он лил без продыху до самой ночи и лишь с наступлением темноты начал выдыхаться. Капли больше не молотили с остервенелой яростью, теперь они превратились в надоедливую и неприятную морось.
Раскисшая земля чавкала под ногами склизкой грязью. Она липла к сапогам, падала брызгами на полы плаща. Да и плащ, давно промокший насквозь, был под стать и погоде, и грязи, и настроению.
– Скорей бы уж дом, – проворчал себе под нос немолодой мужчина. – Тьфу, – сплюнул он в ожесточении.
После, брезгливо скривив губы, плотней затянул полы плаща и прибавил шаг. Хлюп-хлюп, чавк-чавк, отозвалась грязь, и мужчина выругался и вовсе уж дурно. Домой хотелось до одури, но по дороге идти было долго, и он свернул в сторону погоста, через который мог срезать путь вполовину.
Глупая деревенщина боялась мертвяков, они не заходили сюда ночью, да и днем являлись только до полудня. А мужчина не боялся. Он уверенно свернул с дороги и вскоре уже шагал между могил. Ни на земляные холмики, ни по сторонам он не смотрел, только под ноги. Но то было не от страха. В безлунной темноте можно было запнуться за корень, а то и вовсе полететь в свежевырытую яму, еще только ожидавшую своего постояльца.
Он уже миновал половину пути, когда до слуха путника донеслось тихое:
– О-ох…
Мужчина приостановился, но вскоре уже снова шагал, решив, что это воет ветер в кронах.
– О-ох… – вновь повторился то ли стон, то ли вздох. – Ох…
– Хм, – путник замер на месте.
Он скинул с головы капюшон и огляделся, однако ничего кроме могильных холмиков не разглядел. Выругавшись снова, мужчина полез под плащ, сунул руку в поясную сумку и вытащил оттуда туго скрученный пучок травы.
– Фу, – резко дунул он на пучок, и тот начал тлеть, а спустя короткое мгновение загорелся вялым огоньком. – Фу, – дунул мужчина второй раз, и огонек стал больше и ярче.
Ветер налетел на «свечку», но пламя, пригнувшись, не потухло, только зашипело и усилилось еще больше. Мужчина снова прислушался, но стонов больше не было. Вздохнув, он уже хотел погасить огонь и продолжить путь, но выругался в третий раз и направился туда, откуда, как ему казалось, доносился заинтересовавший его звук.
Он прошел через несколько могил, снова прислушался, но звук так и не повторился. Однако путник решил не возвращаться, раз уж начал искать.
– О-ох…
Мужчина повернул голову вправо и сменил направление. Дорогу ему преградил мокрый куст. И пусть новых вздохов не было, но путник был уверен, что теперь пришел верно. Он обогнул куст и остановился, наконец-то обнаружив источник звука.
Это была женщина, может, девушка. Насквозь промокшее платье облепило тело, темные волосы накрыли лицо. Тонкая рука, откинутая за голову, казалась выточенной из белого мрамора. Да и вся фигура казалась какой-то ненастоящей. Только волосы портили впечатление поваленной на землю статуи.
Мужчина присел на корточки и отвел в сторону спутанные мокрые пряди, а затем вгляделся в лицо. Да, совсем молоденькая девушка, может, и вовсе девочка, еще не вошедшая впору. Ни крови, ни ран, ни синяков, и вообще ничего, что могло бы подсказать, что над девушкой совершили злодейство. Нет, злодейства точно не было. Должно быть, приходила проведать могилу родственника или знакомого, но попала под грозу и не смогла уйти. Хотя…
Гроза началась вечером, а на могилы приходят в первой половине дня, значит, иначе сюда попала. Может, от кого пряталась?.. Мужчина прижал к шее девушки пальцы, уловил слабое биение жилки и распрямился.
– Не добрый я спаситель, девонька, – произнес он в задумчивости. После развернулся, чтобы уйти, но покачал головой и вновь склонился к девушке. – Но и не душегуб, как думают некоторые.
Он накрыл ладонью пучок, гася огонь, и вернул его обратно в сумку. Затем поднял девушку на руки и зашагал в сторону дома, уже не останавливаясь и не отвлекаясь на звуки. Впрочем, ни стонов, ни призывов больше не было.
– Выхожу тебя и прочь отправлю, – сказал путник своей находке. – Мне ты без надобности. Наверняка родные уже ищут, куда делась. Узнают, что у меня была… – он не договорил и криво усмехнулся.
Девушка не отозвалась. Она свисала с рук путника безжизненной куклой. Длинные волосы трепал ветер, иногда цеплял их прядями за колья, на которых были прибиты таблички с именами покойников. Концы задевали могильные холмики, но на это никто не обращал внимания. Мужчине было всё равно, а девушка так и не пришла в себя, пока он нес ее к своему дому, стоявшему по другую сторону погоста.
– Ну вот и пришли, – буркнул путник, глядя на темные окошки. – Сейчас очаг разожгу, обсохнешь и согреешься.
Он подошел к двери и толкнул ее ногой. Замка не было. Ворью поживиться было нечем, да и не рискнули бы они войти в этот дом. Мужчина прошел впотьмах к кровати, уложил на нее свою ношу и шумно выдохнул. Она была легкой, и рук не оттянула, но наконец можно было снять мокрую одежду, и это было лучшим, что случилось с ним за вечер.
Вскоре хозяин дома разжег огонь и переоделся. Настроение его немного улучшилось, и мужчина вернулся к девушке. Грудь ее вздымалась часто и прерывисто, веки начали подрагивать, и под ними легко угадывалось движение зрачков.
– Оживает, – удовлетворенно кивнул самому себе мужчина. – Сейчас настой поставлю и оботру тебя. Уж не обессудь, девонька, женского у меня нет, переодену в свое. Да ты не бойся, – продолжил он говорить, направляясь к полке с посудой, – я дурного не сделаю. Про меня всякое говорят, и не все вранье, но девок не обижал никогда.
Мужчина налил воды в котелок и, подвесив его на крюк в очаге, обернулся. Она глядела на него. Глаза ее оказались совершенно черными, полностью, даже белки. Хозяин дома неспешно приблизился к кровати и с минуту смотрел на девушку. Веки ее снова дрогнули и закрылись.
– Кто же ты такая? – потерев подбородок, спросил мужчина, но ответом ему стал новый стон-вздох:
– О-ох…
Рот гостьи приоткрылся, и мужчина склонился ниже. Он осторожно приподнял верхнюю губу девушки и покивал, удовлетворенный осмотром. Кто бы она ни была, но клыки оказались самыми обычными. У незнакомки были ровные белоснежные зубы. Вроде бы не нежить… Хотя какая же она нежить, если дышит? И сердце бьется, это он проверил еще на кладбище. И все-таки…
– Полежи-ка пока мокрой, – чуть подумав, произнес хозяин дома. – Кое-что возьму сначала, а там уж и переодену. Так-то оно надежней будет.
Он подошел к полке, на которой стоял маленький сундучок, обтянутый сильно потертой кожей. Открыв его, мужчина некоторое время что-то искал, продолжая ворчать себе поднос. Наконец достал шнурок, к которому был привязан кусок корешка какого-то растения, надел на шею и вздохнул с видимым облегчением. После обернулся…
– Да что б тебя! – вскрикнул мужчина и схватился за сердце.
Она стояла прямо за его спиной и смотрела своими жуткими глазами сквозь спутанные пряди, вновь свисавшие на лицо. Незнакомка покачивалась, и казалось, что она вот-вот свалится на пол, но девушка упала на своего спасителя. Вышло это неожиданно и порывисто. Мужчина машинально удержал незнакомку, и она обмякла в его руках.
– Тьфу, – с ожесточением сплюнул хозяин дома. – Зачем связался? Надо было пройти мимо. Не пойми что в дом впустил.
– Пить, – едва слышно просипела девушка.
– Крови что ль? – настороженно спросил мужчина.
– Воды…
– Ну и то хорошо, – вновь с облегчением вздохнул он и, подхватив ее на руки, отнес обратно на кровать. – Ты кто такая, девонька? Как на кладбище оказалась? Похоронен здесь кто?
– Пить…
– Сейчас принесу.
Уложив на кровать свою гостью, хозяин дома передернул плечами и пошел к ведру с водой. А когда вернулся, девушка, казалось, вновь лишилась сознания.
– Эй, – позвал мужчина.
И она открыла глаза. Чернота заметно поблекла. Она будто отступала от век, от уголков глаз, очищая белки, а вскоре сжалась до размера радужки и окончательно втянулась внутрь, оставив из черного только зрачки. У нечаянной находки оказались светло-голубые глаза. И пока это был единственный цвет в ее облике, не считая волос, конечно. Губы всё еще оставались сероватыми, а кожа бледной. Даже платье ее было светлым, чем еще более подчеркивало блеклость всего облика.
– Давай помогу, – сказал мужчина. Он опустил кружку на табурет, стоявший рядом с кроватью, и помог гостье сесть. После сунул кружку и едва успел поймать, когда та выпала из слабых пальцев. – Помогу, – повторил он и поднес кружку к губам девушки.
Пила она странно. Точнее, вовсе не пила. Вода затекала в приоткрытый рот и вытекала обратно, хотя, кажется, что-то и пролилось прямо в горло. Девушка не глотала. Она тяжело пошевелила языком, судорожно вздохнула, и вдруг послышался звук сглатывания.
– И-и, – девушка сипло втянула воздух и с неожиданной силой отбила руку с кружкой.
– Да что б тебя! – снова выругался мужчина, когда кружка вылетела из его руки и со звоном разбилась, упав на пол. Остатки воды разлились маленькой лужицей, и хозяин дома опять сплюнул.
– П… – выдохнула девушка, отдышалась и повторила тихо: – Прости.
– Сейчас одежду сухую дам, – проворчал мужчина, – а то простынешь.
Когда он вернулся, гостья лежала в неудобной позе. Кажется, без поддержки она просто сползла на кровать да так и осталась, подвернув под себя руку. Однако глаза были открыты, и взгляд следовал за спасителем. Протяжно вздохнув, хозяин дома покачал головой.
– И переодеться помогу. Не бойся меня, дурного не сделаю.
Она осталась безучастна. Похоже, юную девицу совсем не волновало, что раздевать ее будет мужчина, которого она даже не знала. Впрочем, более всего девушка напоминала ожившую тряпичную куклу, и даже не верилось, что пару минут назад она оттолкнула руку с кружкой с такой силой, что та выпала из мужской ладони.
Хозяин дома раздражался всё более. Ему пришлось посадить, удерживать и раздевать гостью. Сама она никак не помогала, и выражение лица оставалось отрешенным.
– Да хоть руки-то подними! – не сдержался мужчина, и две тонкие руки послушно поднялись вверх.
Наконец мокрое платье было снято, следом нижняя нательная рубашка, и хозяин дома, заворчав, отвернулся. Однако вскоре снова посмотрел на хрупкое тонкое тело с острыми холмиками грудей и вздохнул – совсем девчонка.
– Как же ты на кладбище-то ночью оказалась? – всё еще ворчливо, но уже без злости спросил спаситель.
– Не помню, – едва слышно и равнодушно ответила гостья.
Он хмыкнул и покачал головой. Девчонке мужчина не поверил, но настаивать на ответе не стал.
– Живешь-то где? – спросил он снова.
– Не знаю, – последовал ответ.
Мужчина натянул на девушку свою рубаху и помог лечь. После уселся на край кровати и задал новый вопрос:
– А звать-то тебя как?
– Не помню, – сказала она и вдруг нахмурилась, так показав первую эмоцию. – Ида. Меня зовут Ида.
– Это коротко что ли? – задумчиво спросил мужчина. – А полное как будет?
– Полное… – прошелестела девушка и снова нахмурилась. – Литтида.
– Ласточка, стало быть, – усмехнулся хозяин дома. – Ну, здравствуй, Литтида-Ида. А меня Вишером зови, можно Вишем. А можешь и дядькой Вишем, это как тебе нравится. Я тут один живу, никого рядом, кроме покойников. Так мы друг другу не мешаем. Ведьмак я, – и он, прищурившись, посмотрел на Иду.
Девушка осталась равнодушна к тому, что мужчине казалось значительным. Впрочем, для него это было всего лишь его сутью, а вот дурачье побаивались, хоть и бегали к нему за помощью.
– Есть, небось, хочешь? – спросил Виш, так и не дождавшись ни любопытства, ни толики страха, ни просто опаски.
– Не знаю, – ответила Ида. – Пить хочу, только больно от воды.
– Может, всё ж крови тебе надо?
– Нет, – сказала девушка и закрыла глаза.
– Ну отдыхай, – ответил ей ведьмак и поднялся на ноги. – Спать недалеко буду. У меня домик маленький, все прямо тут: и печь, и постель, и сундуки с добром. На полу лягу, тебе кровать отдам. – Ида глаз не открыла, и Виш повторил: – Отдыхай.
Заварив настой для гостьи, мужчина бросил на нее взгляд, но тревожить уже не стал. Он расстелил себе на полу теплое одеяло, достал подушку и лег рядом с очагом. Однако заснуть сразу не вышло. Ведьмак повернулся и еще некоторое время смотрел на свою гостью, пытаясь понять, кто же она? По виду вроде и нежить, а вроде и нет.
Если некромант поработал на погосте, то ему не оживить мертвеца. Поднять поднимет, что надо ему, делать заставит, а не оживит. Никто не оживит, а девчонка живая. Точно не нежить. Те больше живые с виду, чем Ида, а вот сердце не бьется, а у нее бьется.
А памяти нет. Точно нет, не соврала, он был уверен. Если бы на все твердила «не помню», то не поверил бы, а она имя свое вспоминала. Не притворялась, по-настоящему вспоминала. Значит, остальное и вправду не знает. Но может утром и придет в разум.
Неожиданно ему пришла в голову мысль, и Виш сел, продолжая смотреть на гостью. Прокляли? Может и так. Тут всякое возможно. Могла и памяти лишиться, и ни воды, ни еды принять не может, даже забрести могла издалека. Тогда она не из этих мест, скорей всего, не из этих. Лицо незнакомое. Он бывал в разных деревнях, а она из простых вроде. И в городе бывал. Ни на кого не похожа.
А чернота в глазах – чужая воля. Наверное, проклятье девчонку уже «доедает», раз совсем не в себе.
