– Э, успокойся, слышь, успокойся, тебе говорят, – кричит он и в ответ получает такой удар по металлу рядом со своей головой, что даже вздрагивает.
– Ладно, – говорю я и удобнее упираю ствол в голову узбека. – Пошутили и будет. Выпускайте Толяна или на счёт три я вышибу мозг ему, а следом и вам двоим. Раз!
Они переглядываются, раздумывая и, должно быть, недооценивая мою решимость.
– Два! – восклицаю я и вот тут допускаю ошибку.
Вернее, ошибка уже допущена чуть раньше, но сейчас я её осознаю. Молодчик, тот который один из двоих, бросает быстрый, мимолётный взгляд мне за спину. Десятая доля секунды, но я понимаю всё. Понимаю мгновенно, но сделать уже ничего не могу…
Потому что тут же в доказательство моей догадки раздаётся лязгающий металлический щелчок, и у моей ноги вздымается фонтанчик каменных брызг и искр. Пуля бьёт по камню – вот и искры. Она жалобно взвизгивает и рикошетом уходит вдаль.
– Хватит! – раздаётся из-за спины суровый голос.
Помимо того, что он суровый, он ещё и холодный и принадлежит… женщине. Вернее симпатичной девушке с рыжими волосами. Она стоит с бесшумным пистолетом в вытянутой руке, и это плохо по нескольким причинам.
Во-первых, она, похоже, неплохо стреляет, судя по продемонстрированному миллиметражу. Во-вторых, пистолет бесшумный, и она может палить из него до посинения, и никто не забьёт тревогу и не вызовет милицию. В-третьих, пистолет не самый распространённый, а мне он в последнее время очень часто попадается.
Да и вообще вся ситуация странная. Поезжай, говорит, туда, там Рекс о тебе позаботится. И Рекс действительно проявляет невероятную заботу. А если вспомнить, что стрелок, который охотился за мной, тоже использовал такую пушку, то мысли делаются ещё мрачнее, так что хочешь не хочешь неприятные думы сами собой в голову лезут. Например, о том, не связана ли эта барышня с покушениями на меня.
– Подними руки, – говорит девица, – и заведи их за голову. Сделай шаг назад. Отпусти моего человека.
Я выполняю её требования.
– Ну, ты уж тогда тоже отпусти моего человека, – предлагаю я, но она никак не реагирует на мою речь.
Узбек, получив свободу, отскакивает в сторону и снова наводит на меня пушку. Никакой благодарности у человека.
– Давай, заходи, – предлагает мне девица, и я снова подчиняюсь.
Я оказываюсь в конторе со стенами, выкрашенными серой масляной краской, старой мебелью и кучей толстых бумажных папок, завязанных тесёмочными бантиками. Мои похитители тоже заходят внутрь. Правда, один из парней тут же выходит. Видать к Толяну пошёл, козёл.
Царь-девица при ближайшем рассмотрении оказывается довольно высокой и красивой барышней с густой шевелюрой рыжих волос. Прямой нос, широкие скулы, сочные губы – не девчонка, а мечта. Модель. Фигурка спортивная, подтянутая. На ней кожаные брюки и кожаная же косуха.
Меня усаживают на стул и фиксируют руки сзади, просто связывая верёвкой.
– Здравствуй моя Мурка, здравствуй, дорогая, – хмыкаю я рассматривая свою похитительницу. – Похищение человека очень серьёзное преступление.
Она подходит ко мне и, поставив мысок своего сапожка на край стула между моих ног, наклоняется вперёд, опираясь о собственное колено.
– И кто же ты такой? – прищуривается она. – Для мента молодой шибко. Для бандита… Хм… На бандита тоже не похож. Школяр залётный. Но для школяра больно красиво танцуешь.
– Со мной всё ясно, – улыбаюсь я.
– И кто же?
– Тот, кто ищет Рекса.
– А с какой это радости Рекс должен с тобой разговаривать? Кто ты такой-то?
– Я друг Айгюль. А ты кто такая? Чисто интересно даже.
– Какой Айгюль? – спрашивает она.
– Если я не туда попал, то какая разница, что за Айгюль? А если туда, что за тупые прихваты? Мне нужен Рекс. Вы мне, судя по всему, не нужны. И ещё мне нужен Толян. Вы вообще, походу, поехавшие. Какого хрена на парня набросились?
– Тебе же сказали, чтобы пришёл один.
– Ну, я и шёл один, – пожимаю я плечами. –Толян в сторонке стоял, чтоб вот такие как вы отморозки чего не удумали.
– Так что за Айгюль? Джура, давай плоскогубцы
– Я бы и так сказал, – качаю я головой, – но теперь хер ты узнаешь, что за Айгюль. Развязывай руки и тащи сюда Толяна. И тогда, если захочешь, я с тобой поговорю. Слово даю. Не раньше.
Я кручу головой осматривая нехитрую обстановку. Пара столов, старые покосившиеся стулья, здоровый сейф, плакат «Пьяный за рулём – преступник», графин с водой и стаканчиком-пробкой. Календарь на стене, счёты на столе. Короче, обстановка рабочая. Пахнет угольной сажей и специями. В целом, можно сказать, здесь тесно и громоздко.
– Зачем тебе Рекс? – спрашивает она заглядывая мне в глаза и даже, протянув руку, поворачивает мою голову за подбородок.
– Эстетика кинофильмов про нациков, – усмехаюсь я. – Ты сама кто такая?
– Тебя не касается, – сердито отвечает она.
– Касается, в прямом смысле касается, твоей рукой прямо в настоящее время и касается. В чём проблема? Есть Рекс, нет Рекса, да-нет, разбежались. Мне он, честно говоря, не упёрся никуда, это Айгюль настояла, тебе, говорит, без Рекса в чужом враждебном Ташкенте никуда не сунуться.
– А куда ты хочешь сунуться? – с интересом смотрит барышня.
– Ладно, – мотаю я головой, вырывая подбородок из её руки. – Давай развязывай и разбежимся по своим делам. А то разговор больно странный получается.
– Проблема в том, что теперь, когда ты нас увидел, ты не можешь просто так встать и уйти.
– Блин, мать, ну ты даёшь? А зачем адрес мне назвала? Сказала бы, что ошибся номером и всё.
– Интересно, ты прикидываешься или правда дурачок? Номер же ты откуда-то узнал. Значит нужно с тобой разбираться.
– Я бы тоже с тобой разобрался, – хмыкаю я, оглядывая её с ног до головы.
Прощупываю, стараюсь вывести из равновесия.
– Да? – поднимает она брови, и её лицо становится добрым и наивным.
Но это разумеется наглый обман, потому что демонстрируя открытую и милую мордашку, она чуть двигает ногу вперёд и ставит подошву на весьма чувствительную часть моего тела.
– Хотел бы со мной разобраться? – переспрашивает она и чуть придавливает.
Вот сучка. Я инстинктивно подаюсь назад и стул жалобно скрипит.
– Не в сексуальном смысле, – морщась, отвечаю я.
– Как-как? Не в сексуальном? Точно? Ты уверен?
Она ещё чуть сильнее наступает на… меня. Змея просто. Бесит. С Михал Михалычем идеальная парочка бы получилась.
– Не слышу, – прижимает она ещё, наслаждаясь, должно быть тем, как напрягается моя шея и краснеет лицо.
Я выгляжу сейчас так, как в кино изображают превращающихся оборотней. Не знаю, как им даются эти превращения, но мне сейчас очень больно. Прям очень-очень.
– Сска, – цежу я сквозь зубы и, оттолкнувшись ногами, лечу назад, падая на спину.
Спинка стула защитит позвоночник, а шею я держу согнутой, чтобы не долбануться затылком. От неожиданности барышня теряет равновесие и летит на меня, но я успеваю перевернуться на бок и вскочить.
Поднявшись на ноги, я со всей дури херачу стулом по толстому, как ледокол, сейфу. Мурка в кожаной тужурке начинает подниматься и мне приходится прижать её к полу, наступив на спину.
Её соратники, один из ларца и узбек, медленно, но неотвратимо, как зомби, выползают из-за столов в своих закутках. То, что здесь тесно даже и неплохо. Из-за этого они не могут в пару прыжков ко мне добраться и толкаются, мешая друг другу. Молодцы, гвардейцы.
Стул, падла, довольно крепкий. Вернее, он конечно сложился, как карточный домик, но не рассыпался, и спинка по-прежнему мне мешает. Приходится убрать ногу с девушки и ещё разик шарахнуть остатками стула по сейфу.
Дал верный тон наш камертон, приготовились друзья, петь канон…
Сейф гудит, а из-за спины высыпаются обломки. Девица, почувствовав свободу снова начинает подниматься.
– Рекс! – кричит узбек.
Я, как гимнастка-чемпионка перескакиваю через связанные руки и наклонившись к практически уже поднявшейся моей обидчице, выхватываю у неё из-за ремня на пояснице пистолет с длинным круглым стволом.
Что и требовалось доказать. Бинго! В очередной раз выхожу победителем в необъявленной битве с Николаем Васильевичем Гоголем за лучшую немую сцену. Думаю, в этот раз медаль чемпиона по немым сценам точно уходит мне.
Царь-девица, один из ларца и узбек. Они тянут ко мне свои руки и не двигаются, замерев в движении, поскольку оружие оказывается в моих руках, хоть и связанных, но крепко сжимающих рукоять пистолета.
– Итак, господа разбойники, что прикажете с вами делать? Перестрелять что ли? Где Толик, кстати? В боксе?
Девка не выдерживает и неожиданно дёргается в мою сторону. Вот ведь оторва. Странно, конечно, но она мне даже нравится. Вкусы у меня извращённые всё-таки.
Я резко поворачиваюсь к ней и, не говоря ни слова, нажимаю на спуск. Пуля проходит в опасной близости от симпатичной рыжей головки и застревает в стене. Разумеется, стреляю не в неё, а мимо, желая только сделать вид, будто промахиваюсь совершенно случайно.
Выстрел охлаждает буйные головы.
– Так, девочки, – говорю я. – Хочу с вами попрощаться. По возможности тихо и мирно. Отдайте Толяна и я пошёл. Эй ты, хорёк, давай, очень аккуратно, двумя пальчиками, вытащи свою пукалку и брось к двери.
Это я про ТТ, он разумеется, понимает, о чём речь и неохотно подчиняется.
– Скажи про Айгюль, – требует барышня.
– Ну, ты мать достала. Айгюль – это Айгюль. А вот Рекс – это ты, да?
– Какая это Айгюль, Матчанова? – сощурившись, спрашивает она.
– Молодец. Да, она. Сказала, что ты мне, как мать родная будешь. Но, видать, ошиблась. Ты, прямо гарпия, фурия и всё такое. Значит так, она ошиблась, ты ошиблась и я ошибся, меня ваш бизнес не интересует, до свидания. Выпустите Толика и мы пойдём.
– Не забыла, значит. Погоди. А где она сейчас?
– Извини, я и так сказал тебе слишком много.
– Я хочу с ней поговорить, – заявляет барышня Рекс.
– Полагаю, она тебе звонила… – начинаю я, но она меня перебивает.
– Может, и звонила, но со мной её не соединяют.
– Я дико извиняюсь… Вы сидите вот в этом огромном офисе и вот эти послушные сотрудники в твоём присутствии не соединяют тебя с Айгюль. Я правильно уловил?
– Нет, мы здесь не сидим. Тебя сюда пригласили, потому что так удобнее. А что ты думал, звонит какой-то хрен и использует пароли двухлетней давности. Это подозрительно.
– Да, понимаю и не злюсь, – говорю я и отхожу к двери. – Ключи от бокса кидайте. К ногам. И от этой вашей конторы тоже. Я вас закрою.
Никто даже не шевелится.
– Придётся каждого десятого в расход, – качаю я головой и делаю кислое лицо.
– Дайте ему ключи, – говорит Мурка.
Амбал, который из ларца, бросает два ключа. Неудобно со связанными руками, да ещё и под тяжёлыми взглядами упырей. Но ничего, я справляюсь. Выскальзываю и запираю дверь на ключ, оставляя его в скважине. Чтобы изнутри было не открыть. Поворачиваюсь и… о-па, о-па, о-па… Второй из ларца. Идёт в контору.
– Тихо-тихо-тихо, – приветствую его я. – Видишь, что у меня в руке? Давай поворачивайся и иди к гаражу.
Он подчиняется. Я бросаю ему ключ и он открывает дверь. Оттуда выходит злой Толян. Увидев своего обидчика он без разговоров, молчком заряжает тому прямо в челюсть. И хоть тот тоже паренёк немаленький, он отрубается даже не ойкнув.
Толик укладывает его на пол в гараже и подходит ко мне.
– Это… – начинает он неловко. – Егор, прости, сам не знаю, как они меня так. Один спереди подошёл, а второго я даже и не…
– Да ладно, Толик, – взмахиваю я рукой. – Перчатку вон не забудь. И руки-то мне развяжи.
Я оглядываюсь, проверяя, всё ли нормально и запихиваю пистоль под куртку. Пригодится воды напиться. Помощи ждать неоткуда. Значит, нужно рассчитывать только на себя. А то вон какие тут люди дружелюбные встречаются.
Мы выходим из двора, идём по тупиковой улочке, сворачиваем и оказываемся на оживлённой магистрали. Толик выходит на обочину и голосует. Почти сразу останавливается частник на «Москвиче».
– Нет, отпускай, – качаю я головой. – Скажи, дорого.
– А чего? – удивляется Толян, когда машина уезжает.
– Считай, что паранойя. Лови следующего.
Садимся мы только в третью машину, в «жигули».
– Лучше перебдеть, Анатолий, – поясняю я свои выкрутасы. – Как известно, обжёгшись на молоке и на воду дуешь.
До гостиницы мы добираемся без приключений. Заходим в вестибюль и идём к стойке за ключом.
