Глава 5. "Смеющаяся сестра"
Дыхание сбилось, когда я запнулся о корни. В боку нещадно кололо. Сквозь лес, всё глубже в чащу. Я бежал, спасая свою жизнь. Совиный медведь плотно сел мне на след. Мурашки нехорошего предчувствия побежали по спине, и я резко отпрыгнул в сторону. Вовремя! Мифический зверь попытался совершить рывок, сбить меня с ног, но сине-зелёной молнией пролетел вперёд, ломая кустарник и низкие ветви. Сменив направление, я оказался на природном каменном мосту через высохшее русло глубокого ручья. Свернув, я сиганул в небольшой овражек, чуть не сломав себе обе ноги о мелкие камни. Сбить его с толку не вышло – он уже был здесь. Его клёкот раздался сверху: «Клик, клик, клик». Он отставал совсем немного и бежал за мной вдоль крутого берега, пока не решаясь прыгнуть вниз.
Я закричал, потому что наступил на острый камень пяткой, но даже и не подумал сбавлять темп. Мне почему-то вспомнился заговор ордена. По поверью, он должен был помогать перед тяжёлым боем. Драться с совиным медведем мне не хотелось, но я просто обязан хоть как-то подбодрить себя:
«Там, где тьма не войдёт в сердца,
Там обитель стоит храбреца.
Клинок, сражающий тьму – я,
Защитник людей, добавляющий дней,
Новый рассвет наступит – да».
Русло ручья завершилось полноводной рекой. Я стоял на берегу, собираясь с духом, чтобы шагнуть в стремнину. Справа и слева здесь раскинулся бурелом, каких я не видывал нигде, только в этой всеми забытой чаще. Клёкот раздался прямо позади меня, и я развернулся. Совиный медведь медленно приближался. Он видел, что бежать больше некуда – путь мне преградила река. Его клюв щёлкал, глаза горели огнём ярости. Я отвернулся, мне не хотелось смотреть на него.
Закрепив арбалет за спиной и убрав свой светильник в сумку, я прыгнул в реку. Стремительное течение захлестнуло меня. Я сразу нахлебался. Ноги ударились обо что-то. Чудом избежав каменных порогов, заставивших воду литься поверх них, я услышал нарастающий шум.
– «Ш-ш-ш-ш-ш», – шумела вода. Рыба выпрыгивала из воды, расправляя крылья.
– У-у-у, жопа праведного последователя Йодкейма, – почти в тон бушующей воде выругался я, получив рыбьим хвостом по лицу.
Через несколько мгновений я ощутил себя в невесомости над пропастью. Руки отчаянно попробовали за что-нибудь ухватиться. Водопад парил, и я не видел, куда падаю. Едва я подумал о том, чтобы сгруппироваться – удар о воду вышиб из меня дух. Всплеск вкуса крови.
Сознание померкло, как свеча, до того осветившая весь мир вокруг и погасшая от резкого порыва ветра.
…
Огромный иссиня-коготь, как котёнка, вытащил свою добычу из реки и бросил её на крутой берег, не в силах извлечь целиком из воды. Кошка рыкнула, понюхала лицо. Вибриссы хищницы задёргались. Она снова посмотрела на человека и резко, двумя лапами, встала ему на грудь.
Сознание вернулось ко мне, но дышать я не мог. Меня скрутило, согнуло и начался кашель. Каждый раз, когда пытался судорожно вдохнуть, я снова срывался, исторгая из лёгких остатки воды. Казалось, этот хриплый кашель никогда не кончится.
Наконец, я смог кое-как отдышаться и осмотрелся по сторонам. Рядом со мной находилась прекрасная девушка и совсем без одежды. От неожиданности я замер. Она сидела прямо напротив меня, а её руки лежали у меня на груди. Увидев, что я пришёл в себя, девушка заулыбалась. Я даже кашлять перестал: «Я умер или ещё жив? Кто же это тогда?» Необычное чувство эйфории разливалось по всему телу.
– Теная, прекрати, не нужно пытаться его сожрать. Он наш гость, – раздался женский голос у меня за спиной. Я не мог отвернуться и посмотреть назад, завороженно глядя вперёд. В следующее мгновение, когда я моргнул, наваждение прекратилось. Передо мной оказалась огромная хищница – кошка. Иссиня-коготь. Её мягкие подушки лап лежали у меня на груди, а выпущенные когти оставили следы на плаще. Рыкнув, зверь грациозно втянул свои кинжалы в подушечки, встал и пошёл туда, откуда прозвучал приказ.
Раздался требовательный женский голос:
– Ты так и будешь сидеть, охотник?
Я осторожно поднялся – вроде все ноги и руки целы. Саднит только всё тело от недавнего удара о воду немилосердно. Похоже, плащ спас мне жизнь, заблокировав удар, и полностью разрядился, потеряв сразу два заряда. Его зелёные, рунные камни, медленно наливались новой жизненной энергией.
Затем я обернулся и увидел одну из лесных сестёр. Она была в дикарских одеждах, грубом сшитом из кожи одеянии. Я поморщился, а девушка, наоборот, заулыбалась, заметив мою реакцию. О, я прекрасно знал ведьм этого леса!
Ещё там, на стене, где я отбывал пять своих лет, к нам приходила одна ведунья из Темнолесья. Она помогала нам против какой-то заразы, распространявшейся стремительно по лагерю. Только её отвары и травы нас тогда и спасли. Но те ощущения запомнились мне надолго. Галлюцинации были такими, что я тогда первый раз вышел из-под контроля хранителя крепости. Я очень хорошо помнил это. Даже слишком хорошо.
– Догоняй или оставайся! И тогда тебя точно сожрёт совиный медведь, – захихикав, она напомнила о моем преследователе, и пошла вперёд, раздвигая листья высокого папоротника. Что мне оставалось? Только последовать за ней.
Опавшие и уже побуревшие листья с ковром из мха мягко пружинили под моими стопами. Вокруг, в кронах исполинских деревьев, витала белая дымка. Я постепенно приходил в себя, подмечая обстановку вокруг. Было жутко холодно. «Ещё немного и зуб на зуб не будет попадать», – подумал я. Но всё же нашёл в себе силы и догнал девушку, поравнявшись с ней. Она обернулась ко мне и спросила:
– Человек, что привело тебя сюда? – ведьма спросила это так резко и строго, словно только сейчас увидела меня в первый раз.
– Охота, – коротко ответил я.
– Охота, – понимающе выделила это слово девушка, а затем выгнулась, как её кошка, чтобы пройти под крупной веткой, – и на кого же ты охотишься?
– На всё, что крупнее и опаснее пероотля, – усмехнулся я, – граф Феанор хочет проехать по рубежному тракту до Костеграда, и ему не нужны опасные соседи на дороге.
– И сколько он за это заплатил?
– Нисколько. У меня один контракт с орденом, его и отбываю, – ответил я, и девушка остановилась.
– Орденский охотник значит? Почему ты пришёл к деревенским, а не к нам? – Она встретилась со мной взглядом.
– Я не знаю, как вас найти, – поборол желание развести руки я.
– Это хорошо, что не знаешь, – снова заулыбалась девушка и отвернулась, – и, да, нам как раз нужна помощь.
– Какая?
– Потом. Сначала дойдём до нашей деревни, – таинственно ответила девушка и снова раздвигая ветки, прошла через кустарник. Пока мы продвигались через лес, на меня нахлынули воспоминания и знания хранителя крепости.
Сёстры леса издавна поддерживали людей в их битве против тварей Полога. Когда корабль Рассвет достиг острова, на его борту обнаружились сторонники культа шепчущих-в-ночи. Из-за странных обстоятельств Старший Инквизитор Сонма проигнорировал их присутствие. И более того, династия Могильного Мохховика в открытую признала их права и выделила им в вечное пользование Мыс Призраков на острове Янтаресвет. Он представлял из себя неприступный рукав, обрамлённый со всех сторон скалами. Здесь и возвели свою обитель сектанты шепчущих-в-ночи. Чтобы поддерживать мир, они поставляли ко дворцу немую-от-рождения девушку, которая была в свите короля наравне с епископом, советником и инквизитором.
Я явственно вспомнил чувства хранителя, что правил крепостью. Возможно, он был там. Мне казалось, что я ощущал, как волны бьются о скалу, и ветер завывает, уносясь прочь вместе с накатившим воспоминанием.
Позднее, под самый конец Первой Эпохи, по указанию немой-от-рождения, после высадки первых кораблей с Янтарного Острова и основания Крепости Рух, Костеграда и Иннесента, она распорядилась основать поселение в Темнолесье. Так и появились «смеющиеся сёстры» – ведьмы этого и без того негостеприимного леса. И вот одна из них впереди, ведёт меня через лес.
Глава 6. "Древний Хранитель"
Юнец впился пальцами в копьё. Он ужасно боялся, несмотря на всю свою подготовку в Ордене. Он знал, что эти мгновения жизни могут стать для него последними. Мысли пустились вскачь, они судорожно искали пути к отступлению, спасению и избавлению. Он на мгновение им поддался и искоса рассмотрел крепостную стену горного аванпоста, единственную преграду на пути заражённых тварей Полога. Огромная и массивная, состоявшая из неподъёмных каменных блоков, на ней прямо сейчас шла перекличка: принимали караул и сдавали.
Юноша бросил взгляд назад так, чтобы никто его не заметил, даже из тех мальчишек, что стояли рядом с ним. Вниз спускалась покатая тропа к нижним воротам. Не так давно по ней орденский послушник доставил их в это негостеприимное место и теперь стоял справа, улыбаясь. Сам он уедет уже скоро, когда посвящение в стражи предгорий завершится.
Кругом высились немые скалы, и земля не грела, а вытягивала тепло. Снег вихрился возле ног, продуваемых со всех сторон. Вокруг было холодно настолько, что я даже чувствовал – ветер сдувает ко мне согретый воздух от других людей в строю.
Я стоял ровно. А передо мной был проход во внутренние помещения, вот впереди загорелся факел. Слишком поздно, чтобы думать о побеге. Факел озарил темнеющий свод прохода передо мной. Кто-то из мальчишек справа выдохнул, словно думал, что сейчас всё закончится. А может быть, это действительно будет так, ведь не все приходят в себя после слияния с хранителем крепости. Мысли снова начали свой танец по кругу, они водили хоровод, постоянно напоминая об этом. Сейчас придёт старик. Или, вот сейчас, за этим или за тем послушником Ордена появится его костлявая фигура.
Лютый холод, казалось, усилился. Я не чувствовал ног и не мог на них посмотреть. Наверное, они уже все синие. Нужно не отвлекаться. Я должен стоять ровно. Таков приказ орденского послушника.
Впереди выходила процессия. Она тянулась и тянулась. Служители в длинных одеждах со свечами. Послушники с сосудами и ароматическими маслами. Люди с благословлённым оружием. Орденские приверженцы с чистыми новыми одеждами… Они все выходили, и на их лицах не выражалось абсолютно ничего.
Вдруг неожиданно костлявый старик показался из-за спины.
– Ну что, не ожидали? – спросил он. Один из послушников обмочился на месте, прямо под себя, как конь в стойле. Другой побежал. Молча. Потому что орденские послушники не кричат. Но я слышал, как его тело упало, пронзённое болтами. Я искоса бросил взгляд, стражники на стене перезаряжали своё оружие. Про себя я подумал: он уже третий, кто не смог уйти. Не смог сбежать.
Старик засмеялся. Он ходил между нами и говорил:
– Может быть, выбрать тебя? Или тебя? – Древний Хранитель не указывал пальцем, как должен был, а забавлялся с нами. Он наклонялся и замирал перед лицом каждого. Неожиданно страх ушёл, на его место пришёл гнев. Костяшки захрустели от этого неприятного воспоминания, так сильно я сжал своё копьё. «Не двигайся», – сказал я себе.
Вчера было двое, но орденский послушник проговорился, что далеко они не убежали.
Длинная борода старика промелькнула перед моим лицом. Старик замер напротив и, наклонившись ко мне, почти шёпотом спросил:
– А может быть, нужно выбрать тебя?
Я никак не выразил эмоции. Он перестал улыбаться и задумался:
– Ты не боишься меня? – Он выглядел озадаченно. Выпрямился и посмотрел куда-то за мою спину. – Правда, не боишься меня?
Я не шелохнулся – «Нельзя».
– Тогда я покажусь тебе. – Его фигура растаяла. Это было наваждение. И, о, ужас, что я увидел! В этот самый момент четверо послушников вынесли засохшую мумию старика с перебинтованными вокруг жердей его неестественными частями тела. Огромные деревянные жерди, палочки поменьше и ещё поменьше. Словно дыба, бесконечная пытка. «Неусыпная стража», – подсказал таинственный шёпот, казалось, эхо его голоса доносится отовсюду. Прибинтованные в самых жутких формах руки к дереву. Один палец в одну сторону, другой – в другую. Одна из его рук была свободна, но ему не потребовалось её поднимать – я встретился с ним взглядом. Его помутневшие блёклые глаза открылись. «Неужели он ещё жив!?» – Неожиданная догадка поразила меня. «Иссохший, но ещё живой», – Благосклонно отозвалось пространство вокруг…
Я проснулся. За окном пели птицы, где-то играла тихая музыка. Раздался женский тихий смех. Я лежал на кровати и смотрел в потолок. Этот сон мучает меня каждый раз, когда я усну. С тех самых пор, когда я обрёл свободу. Воспоминания свежи, как в первый день. Всё повторяется так, словно в первый раз. Потому я стараюсь изматывать себя перед тем, как уснуть, чтобы это не снилось. «Ну, как ты там? Ещё живой? Экий я красавец, да?» – зазвучал голос в моих мыслях. Я подскочил. Он хотел сказать что-то ещё смешливое, но связь с Хранителем крепости, как и остатки сна, развеялись.
И я остался сидеть. Один в постели за деревянной ширмой. Ветер нанёс опавших листьев прямо мне в кровать. Лучше сразу подняться, чем слушать его, особенно в дрёме. Я приложил руку ко лбу и сладко зевнул. «Где я? Какое красивое! Расшитое цветастыми нитями… тканевое одеяло? Похоже, я спал сегодня, как король!» – промелькнуло у меня в голове, и воспоминания прошлого дня нахлынули на меня стремительной волной, уносящей все преграды.
Меня окружал незнакомый интерьер, но он постепенно восставал в памяти. Вот это окно с белой тончайшей тканью, из которого струился белёсый свет. Каменные древние стены. Напротив меня висела картина, или даже старинный, богато украшенный гобелен с изображением древнего события – высадки экспедиции из Рассвета на берег Янтарного Острова. Небольшая, но богато убранная комната. Вот и мой прикроватный сундук, где притаились мои вещи. А вот и осыпавшаяся на пол штукатурка, когда вчера К'Йоевгхан в свойственной ему грубой манере, хлопнул дверью.
Я поднялся. Было непривычно ощущать себя без одежды убийцы нежити. Замотав и зафиксировав ремешки, я проверил и выставил вперёд арбалет. Замок механизма был многозарядный. Большим пальцем приподнял аффикс арбалета, под ним стояло клеймо с дварфийской цифрой три. Круг, символично изображающий Титана, да три острия в разные стороны. Понятно, значит – трёхзарядный. Искусная подделка, что поставляют особой страже Костеграда гномы, живущие в Синих Горах.
Я встряхнул его: «Крепкий!», ещё раз пробежал по гладкому дереву взглядом и закрепил за спиной – сидит идеально. Согнулся. Присел. Движения не стесняет – «то, что нужно». Взял свою сумку охотника со спинки кресла и вышел из помещения.
Ко мне подошёл слуга дома графа Феанота. Если обратить внимание на его манеру держаться, то ему, должно быть, никогда в жизни не приходилось покидать замок. Он шёл по коридору, перед собой сжимая кулак. Я не понимал этих манер. Одно дело, когда ты держишь руку, защищаясь от тварей покрова, а другое… «вот это».
– Охотник, вы уже проснулись? – он думал о чём-то своём, поэтому столкнулся со мной нос к носу в дверях: «Какая беспечность! Хотя, с другой стороны, может быть, мы потому и существуем, чтобы защищать таких, как он. Тех, кто не может постоять за себя». Я оглядел его с ног до головы: «Выставь его в этом кафтане на манеж против того же Ульриха, бой закончится сразу. А рыцарь даже не пощадит столь неопытного противника. Интересно, может ли он одолеть гончую? Да, нет же! Куда ему!»
Его глаза заметались, встретившись с моими. Что он в них прочитал, для меня было загадкой. Голос слуги дрогнул:
– Граф Феанот ждёт вас. Пройдемте. – Он помахал изящной, тоненькой ручкой в белой перчатке, приглашая меня вежливо следовать за ним. Развернувшись на каблуках так, что даже заставил полы своей одежды взвиться вверх, слуга, отбивая ритм каблуками, направился по коридору в нужную сторону.
– Думаю, что ты не смог бы убить даже пероотля! – крикнул я ему в след. «О! Это было бы страшное оскорбление. Если бы я сказал его Сиру Виммалю Янисо, то он вызвал бы меня на дуэль. Даже мальчишки Ордена могут сразить самого ничтожного выродка от низшей твари покрова. Что уж говорить о матерых воинах, вроде белого рыцаря. Бирюльки, платье и белый воротничок… Тьфу! Как в этом драться!?»
– У нас у всех своя работа, охотник. – Но этот тип даже глазом не повёл. Человек вежливо обернулся, поднял руки и сложил их в каком-то особом жесте, взявшись за краешки своих манжетов.
– Что это? Магия? – покосился я на необычный жест. «Может быть, он придворный маг, просто с причудами?» – подумал было про себя я.
– Ах, вы про это, – слуга улыбнулся и легко махнул рукой, затем сложил руки на груди, – просто галантность и требование моды. Извините, что вас смутил. Прошу, пройдёмте, граф Феанот не любит ждать.
«Значит, “вот это” называется – “галантность”», – наконец, объяснил я себе это явление, столь резко разнившееся с моей картиной мира.
«Наверное, он прав», – подумал я, и почему-то остыл. Кто-то должен защищать стену, а кто-то будет ходить в кафтане и складывать пальцы изысканным образом перед гостями. Я вздохнул и поплелся следом. Увидев, что я пошёл за ним, слуга продолжил своё движение, всё так же галантно развернувшись. Полы его одежды снова взвились в воздух.
…
Пиршественная зала сегодня использовалась для заседания. Здесь разместилось четырнадцать охотников, выставленных Орденом для выполнения задания графа. Возле камина грелись две охотничьи собаки. Изгоняющие остылых располагались, снимали свои сумки и прочие элементы одежды, вешая на спинки массивных дубовых стульев. Раскладывали копья и мечи. Арбалет был только у меня. Я положил его перед собой.
Девушка-охотница напротив меня положила свои ноги на стол, раскачиваясь на дубовом стуле. Я никогда не видел девушек-охотниц, поэтому посмотрел в её сторону. Она надвинула свою шляпу на глаза, всем своим видом показывая, что игнорирует меня. Мы – одиночки.
Справа от меня сел настолько древний охотник, что на нём буквально росли светящиеся грибы, как на остылом. Его рука время от времени непроизвольно дергалась, а изо рта то и дело вытекала слюна. Его плечо, как последний штрих, украсила нашивка служителя: «За заслуги перед орденом Хотта».
Напротив него бегал глазами вороватого вида убийца остылых. Вольготно расположившись и закинув одну руку за спинку кресла, он ковырялся между зубами кинжалом. Встретившись со мной шарящим вокруг взглядом, он кивнул, мол: «Что надо?».
Правее него сидел Лучший-из-нас. Сложив руки домиком, он поставил подбородок на них и о чём-то размышлял. Его старинная маска милхимика была похожа на клюв ворона. Когда-то давно один из Архимагов Феанота проклял одного охотника на остылых, чтобы тот никогда не умирал. Что сподвигло его на такое странное проклятие – никто не знает. Но тот охотник нашёл как-то способ извратить заклятье, и теперь оно действовало по-другому, став неким титулом среди изгоняющих. Лучший-из-нас действительно не может просто так умереть от лап и когтей чудовищ. Однако, если он состоит в группе с другими охотниками, то он вполне может погибнуть. И тогда будет снова выбран по жребию, среди выживших. Или как в случае с текущим охотником – последний уцелевший член группы будет признан Лучшим-из-нас.
