Андрей Соколов "Последыш"

– Ну что любит тебя, – ответил я и, насладившись выражением ее лица, с окончательно поднявшимся настроением отправился на поиски друга.

Пройдя по коридору, вышел в цех. Хотел сразу пройти в бытовку, чтобы переодеться в рабочее, но, увидев стоявшего на входе в цех с растерянным видом озирающегося мужика, остановился. Он меня заметил и двинулся с места. При этом растерянность на его лице сменилась облегчением.

– Здорово, парень. За тесом приехал. Вчера с девушкой созванивались.

– Здравствуйте, туда вам, – я ткнул большим пальцем себе за спину в направлении коридора, из которого вышел.

– Понял, – ответил мужик и споро двинулся к кабинету.

Тут с противоположной стороны из бытовки потянулись ребята. Рабочий день начался. Из динамиков, расположенных под потолком, полилась музыка. Заработало радио. Сразу после этого вышел блондин. Похоже, он и включил. Отметив все эти события, я, не оставляя своего намерения переодеться, пошел, лавируя между станками и рабочими столами, в бытовку. Пройдя в комнату, подошел к своему шкафчику. Открыл дверцу, достал старые спортивные штаны и футболку. Снял сланцы, убрал рюкзак, вытащил из нижнего отделения кроссовки. Переодевшись, сел на лавочку, чтобы надеть обувь. Только вынул засунутый в кроссовку носок, пиликнул смартфон. Пришло сообщение. Не отвлекаясь, продолжил обуваться. Два, три, четыре, – извещал звуковой сигнал о поступлении следующих сообщений. Я завязал шнурки и, встав с лавочки, взял в руки смартфон. Прежде чем разблокировать экран, увидел, что первых два сообщения от банка. Наверное, тот мужик оплатил пиломатериал переводом. А при взгляде на следующие два в груди шевельнулась тревога. Открыл мессенджер. Две коротких фразы от Маргариты. «Привет. Встречу отменяю».

Глава 6

Братислава и сидящий на подоконнике парень. Вот что возникло в моей голове, когда я прочитал сообщения от Маргариты. Не было ни капли сомнений в том, что отказ от встречи – их рук дело. Внутри аж защемило от нехороших предчувствий. Что это? Интуиция или моя повышенная тревожность? Или, как выразилась бы сестра, проявление невроза. В голову полезли сомнения. Которые начинались с фразы «может быть, все не так». «Стоп», – прервал я погружение в это состояние. Сомнение порождает бездействие. Бездействие – равно тревога. Мне это совершенно ни к чему. Значит, нужно следовать за импульсом. А он уже был. Сразу после возникновения картинки вчерашних событий. Маргариту нужно спасать. Как бы это ни выглядело. И чего бы это ни стоило. Сформулировав это в голове, я, обретя для себя ясность своих намерений, облегченно вздохнул. Да, приму для себя, что это является сейчас самой важной для меня задачей.

Так. Ну а теперь Жора. Жору я застал за погрузкой пиломатериала, вместе с давешним мужиком они отбирали и сразу грузили в кузов «газели» сосновые доски. Естественно, я подключился. Видимо, все парни уже чем-то заняты, раз Жора сам решил заняться погрузкой. Или ему просто захотелось. Неважно. Пока не закончит, все равно толком не поговорим. Хотя…

– Слушай, Жора, – закидывая с ним очередные три уложенных друг на друга доски в кузов, все-таки решил я начать. – Рита слила вечернюю встречу. Без всяких объяснений.

– Ну и пес с ней, – не отвлекаясь от работы, отреагировал Жора.

– Не, эти витые какие-то, – остановил его мужик.

Жора бросил конец взятой уже было доски и пошел к другому штабелю. Я двинулся следом, недоумевая его реакции.

– Давайте вот эти, сверху. Вроде нормальные, – показал, что выбрал, мужик.

Жора потянул четырехметровую доску из стопки, я принял одну сторону, он перехватил за другую, и мы аккуратно, не бросая, уложили ее на землю. Отпуская свой край, я продолжил:

– Ты чего? Забыл, что я тебе о вчерашнем рассказал?

Жора как-то резко, на мой взгляд, выпрямился и раздраженно тряхнул руками.

– Глеб! – отчеканил он, вперив в меня взгляд. Ну, типа, как родители осекают пристающего с какой-нибудь ерундой ребенка.

Я моментально завелся:

– Все-таки думаешь, гоню?!

– Парни, давайте потом, а, – вмешался мужик. – У меня рабочие уже ждут.

Мы оба, поджав губы, пару секунд еще померились взглядом и молча продолжили погрузку. Не знаю, о чем думал Жора, но я буквально по прошествии двух минут почти успокоился. Не верит – и ладно. Не факт, что я бы поверил. Немного обидно было. Но злость как пришла, так и ушла. Поэтому, когда, закончив погрузку, мы с двух сторон закрыли задний борт «газели» и мужик, поблагодарив нас за помощь, уехал, я просто молча стоял, раздумывая, чего делать дальше.

– Поехали, – прозвучало неожиданное предложение от Жоры.

– Куда это? – не понял я его.

– К тебе.

Я повернулся к другу.

– Зачем?

– Затем.

Видно было, что Жора прилагает усилия, чтобы не наговорить лишнего, поэтому я, посчитав, что объяснение получу по дороге, задал только один вопрос:

– На чьей поедем? – имея в виду автомобиль.

– Давай со мной, – буркнул Жора в ответ и двинул к своему «Пилоту».

Я пошел следом. Подойдя уже к двери «Хонды», вспомнил о рюкзаке и, бросив «подожди», рысью метнулся в бытовку. Забрав рюкзак с грозой, забежал в кабинет, чтобы предупредить Ольгу.

– Мы отъедем ненадолго, – поставил ее в известность. Ольга, сидя за компьютером, равнодушно посмотрела на меня и махнула рукой.

Я развернулся и с мыслями «ох уж этот Жора» так же рысью поскакал через шумевший станками и радио цех к ожидающему меня другу. Жора уже развернул автомобиль по направлению к выезду с территории. Открыв дверь и усевшись на пассажирском сиденье, я на контрасте с кондиционированным салоном понял, что солнце уже ощутимо припекает. До этого, находясь в своих мыслях, на наступающей дневной жаре особо не фокусировался. Сейчас же, попав в прохладу автомобиля, ощутил, что футболка в области подмышек и между лопаток мокрая от пота.

Жора, не вступая в разговор, вырулил с территории базы. Мне было интересно, что он задумал, и я уже собрался было нарушить молчание, но в тот момент, когда я немного повернулся телом к Жоре, он, не снимая рук с руля, прибавил громкость звучавшего из динамиков радио. «Ладно», – фыркнул я носом. Намек понял. Значит, зная упертость друга, придется ждать. Чего бы там он ни придумал. Так, слушая музыку и болтовню ведущих, мы доехали до моего двора. И только когда Жора стал парковать свою «Хонду» сбоку от моей девятиэтажки, я понял, что ключи от квартиры забыл в своей машине. Н-да-а. Я с опаской взглянул на недовольного и сосредоточенного друга и, нервно хихикнув, сказал:

– Жора, я, похоже, пень словил.

Жора, повернув голову, хмуро на меня посмотрел.

– Чего опять?

– Да блин, ключи от квартиры в машине же. Совсем забыл.

Жора, глуша двигатель, хмыкнул и ответил:

– Обойдемся.

– В смысле? – искренне удивился я его словам.

– Пойдем давай, – вместо объяснения, он открыл дверь и вылез из автомобиля.

Я, мгновенье помедлив, последовал за ним. Рюкзак, закинув на спину, взял с собой. Жора уверенно пошел первым, я за ним. Подойдя к подъезду, он, не поворачивая ко входу, прошел мимо. А дальше прямиком в палисадник за черемуху под балконы. Я, поспешая за ним, увидев его маневр, мысленно хлопнул себя по лбу. Вот же блин. Стоял утром гадал. Нет чтобы проверить. На предмет доказательств. И тут же ощутил легкий ветерок паники. А вдруг все-таки я того? С такими мыслями и чувствами, сбавив скорость, подошел к остановившемуся и разглядывающему землю другу.

– Это с какой высоты он так спрыгнул? – задумчиво спросил он, невольно задрав голову кверху, когда я остановился рядом с ним.

Я же уставился на то, что вызвало его вопрос. Глубокие, сантиметров пять в землю, следы босых ног. «Совсем не помню, что он был босиком», – отстраненно подумал я. Рядом со следами ног, немного впереди, виднелись другие отпечатки. С двух сторон по пять глубоких следов от пальцев.

– Смотри, – Жора перестав пялиться вверх, указал на эти же отпечатки.

– Не ушел в перекат. Чуть руками – и следующим прыжком погасил инерцию.

Действительно, развернувшись, я увидел, что дальше от места приземления, ближе к черемухе, находились аналогичные четкие, но уже не такие глубокие следы ног и рук.

– Прости, Глеб. Реально засомневался. Вот и решил съездить проверить. Хотя до сих пор в голове не укладывается все это.

Я выслушал извинения, легко хлопнул его по спине. Норм друг. Сам в шоке. После этих слов перевел взгляд на балкон второго этажа, представляя, как этот верхолаз добирался до меня, и реально испытал шок. На боковой стенке балкона, обшитого серым металлическим сайдингом, были отчетливо видны еще одни следы. Только выглядели они не как отпечатки ног и рук, а как грубые свежие борозды. Которые на фоне серого цвета блестели оголенным металлом. Без труда в голове рисовалась картина, как кто-то прыгнувший снизу не сразу двинулся вверх, а, пару раз царапая поверхность, соскользнул когтями задних конечностей, прежде чем зацепился, оставив рваные отверстия на тонком металле. Три с половиной метра от земли, – автоматически отметил я высоту. После мысленно, сопровождая взглядом, прошел по балконам весь путь до моего окна и остановился на нем, вспоминая изготовившегося к прыжку того… кого? Термин «личности» в свете того, что я сейчас наблюдал, мне уже совсем не подходил.

– Ничесе! Это что за хрень такая?! – Жора, выпучив глаза, задрав голову, уставился вслед за мной на блестевшие в лучах солнца царапины. Выдав этот вопрос, на который полноценного ответа ни у него, ни у меня не было, он так же, как и я, прошелся взглядом по балконам до моего этажа. – Да ну на хрен! – прокомментировал он свои мысли и, опустив голову, явил мне крайне обеспокоенное выражение лица. – Чего-то, Глеб, как в тумане. Не бывает же такого. Мы же не в кино.

Я ему ничего не ответил. Процесс принятия или отрицания реальности есть сугубо индивидуальный. И я, прожив нечто подобное вчера, не собирался в этом ему помогать. Поэтому просто развернулся и пошел по бетонной отмостке к подъезду. Выйдя из тени черемухи, остановился, поджидая друга. Тот еще минуту там потоптался и присоединился ко мне. Остановившись рядом, вопросительно на меня взглянул. Я, не проясняя, чего его интересует, подлил масла в огонь:

– Это ты еще его пасть не видел. И на Братиславу не блевал.

– Тьфу ты, ну ты! – Обеспокоенность на лице Жоры сменилась раздражением. И практически сразу снова вернулась.

Он пошарил по карманам стареньких затертых джинсов и, бросив на меня уничижающий взгляд, пошел по направлению к машине. Уже отойдя, пояснил свое беспокойство:

– Телефон в машине. Пойду сеструхе звонить.

Ага. А то я не понял. И нечего на меня смотреть так, как будто это я во всем виноват. Не его, вообще-то, хотели загипнотизировать и сожрать. От этой мысли меня передернуло. Надеюсь, я ошибаюсь и у них не было таких намерений. Блин, да о чем это я вообще. О чем, о чем. О том. «Так. Хватит», – остановил я внутренний диалог. Но на самом деле вся эта история серьезно напрягала. Если не сказать пугала.

Не торопясь идти вслед за Жорой, так как был уверен в безуспешности его попыток дозвониться Маргарите, я стоял и разглядывал играющих детишек на детской площадке. Присматривающих за ними мам и бабушек. Проходящих через двор людей. Сидящих тут и там голубей. И в мое представление об этом окружающем меня, таком стабильном и понятном, повседневном мире неуклонно входило новое ощущение. Присутствие. Присутствие чего-то. Что вынуждало быть настороже. К чему приведет это новое ощущение окружающего мира, я пока не понимал. Но удивительно было то, как мое сознание перестраивалось. Как будто произошло срабатывание программы. Памяти предков. Которые, сидя возле костра в пещере, знали, что за ее пределами присутствует опасность. И днем и ночью. Но при этом они также знали, что, несмотря на это, они все равно не будут в ней проводить все свое время. Просто они живут в таком мире. Поэтому.

Все правильно, нужно для начала притормозить появившегося в поле зрения Виктора. Нашего дворника. Он, как раз приветственно махнув рукой, с красным лицом проходил мимо.

– Виктор, подожди.

Насущные важности по-прежнему, несмотря на новые встраивающиеся в мою жизнь события, не потеряли для меня своего значения. И я, остановив Виктора, изложил ему свою просьбу. Которая касалась утреннего распоряжения от Лидии Викторовны.

– Хм, – выслушав меня, Виктор придал своему лицу выражение важности, но заблестевшие предвкушением глаза выдавали. Мысленно уже согласен. Похмелье – оно такое. Просто сдерживался, чтобы не продешевить.

Но я не собирался пользоваться его состоянием. И сразу, без намерения торговаться, спросил:

– Сколько?

Виктор, не выходя из образа, все так же важно подошел к растерзанному колесами палисаднику, постоял, пошевелил губами, что-то прикидывая, и озвучил:

– Тыща. – И тут же торопливо добавил: – Это за работу.

Я глянул на сломанный заборчик и раздавленные цветы. Обреченно вздохнул и покорно поинтересовался:

– А за остальное?

– Давай еще тыщу. Куплю все. Не хватит – скажу потом. Еще дашь.

– Пойдет, – кивнул я. И мы, скрепляя договор, пожали друг другу руки. – Пойдем до машины. У друга денег возьму. А то с собой нет.

– Давай, – согласился Виктор.

Дойдя до машины, я увидел разговаривающего по телефону Жору. О-оу. Неужели дозвонился. Открыв дверь, тихонько спросил:

– Есть наличка? Две тысячи.

Жора кивнул, сказал:

– Сейчас. – И в телефон: – Да это я Глебу. Ладно, мам, пока. Понял все. Ага.

Отключился, посмотрел на нас с Виктором. Не задавая вопросов, поднял крышку подлокотника, достал портмоне и вынул двухтысячную купюру. Протянул мне. Я – Виктору. Тот, приняв, аккуратно сложил пополам. Убрал в задний карман штанов и, больше не сдерживаясь, радостно заулыбался.

– Все, Глеб. Не волнуйся. Сделаю как надо. – И, еще раз с чувством пожав мне руку, двинулся, как я понимаю, сначала за поправлением здоровья. Но я за это не переживал. Знал: раз сказал – сделает.

Жора посмотрел вслед Виктору и подтвердил мои мысли:

– Похмелиться пошел. – И захлопнул дверь.

Ну да, уже реально жара, понял я его нежелание расставаться с прохладой в салоне. И тоже, не задерживаясь, направился в обход автомобиля к пассажирскому месту. Очутившись в прохладе салона, первым делом поинтересовался:

– Чего, не дозвонился?

– Не-а. И сообщения не читает.

– А чего написал?

– Да просто. «Нужно срочно встретиться…»

– Понятно.

– Глеб. Чего делать-то? Вообще ничего не могу сообразить. – Жора растерянно смотрел перед собой.

«Блин. Обычная история», – подумал я. Как дело касается близких, присущие людям объективность и хладнокровие сменяются растерянностью и беспомощностью. А это, в свою очередь, выливается в агрессию. Опять, чаще всего на близких же. Вот и Жора из уверенного в любых других ситуациях взрослого человека, который с легкостью мог принимать решения, сейчас, волнуясь за сестру, превращался в Жору беспокойного, растерянного, погружающегося в тревогу.

– Мама сказала, что Ритка в универе. Экзамен у нее сегодня, – продолжил Жора. – А оттуда сразу в тренажерку. Спросил: «Все нормально у вас?» Говорит: «Да». Стала интересоваться: «Чего случилось?» Сказал: «Поссорились немного».

– Норм, – счел я нужным вставить здесь свою реакцию. – Спросил, во сколько экзамен?

– Не-а. Сейчас узнаю. – Жора взял с панели автомобиля смартфон и стал писать сообщение.

– Есть попить? – спросил у него. Хотя уже огляделся и ничего не заметил.

– Хрен знает, – пожал он плечами. – Посмотри сзади.

– Ага. – Но повторно оглядываться я не стал.

– В девять, – прочитав, озвучил он ответ.

Мы одновременно взглянули на часы. Начало двенадцатого. Похоже, не успели.

– А в какую тренажерку ходит? – задал я очередной вопрос.

Жора недовольно на меня посмотрел и снова принялся писать.