Нечистая сила колдовского леса
Денис Владимирович Морозов
Волк-оборотень Горихвост живет в зачарованном лесу среди ужасных монстров. Он сталкивается с загадкой: неизвестный злодей похитил колдовскую черную книгу, без которой лесу не справиться с жадностью людей, решивших разграбить его сокровища. Горихвост рвет и мечет, чтобы найти злодея и спасти родной лес. Для этого ему придется преодолеть сопротивление чудовищ и потусторонних духов.
Денис Морозов
Нечистая сила колдовского леса
– Аццкое пекло!
Вурдалак Горихвост высунул из оврага волчью морду, недоверчиво втянул ноздрями воздух и уставился на долину парой серых, коварно сверкающих глаз.
В деревне Грязная Хмарь затевалось что-то недоброе. С раннего утра мужики толкались на площади перед домом старосты Воропая, таскали хворост для костра и лили смолу для факелов. Двор старосты превращался в оружейный склад: кто приносил рогатину, кто боевой топор, кто просто валил на телегу вилы или тяжелые цепы для обмолота зерна.
Куцый хвост вурдалака дрогнул, пригибаясь к земле. По серой в бурых подпалинах шерсти пробежала волна от тревожного вздоха. Изменник-ветер дунул в спину и понес волчий запах к селу. Псы за околицей почуяли неладное и начали рваться с цепей, заливаясь лаем.
Горихвост презрительно повернулся к ним задом и затрусил в сторону леса, опушка которого наползала на низину, как морская волна, катящаяся к берегу.
В этом году весна в Диком лесу задержалась. Месяц травень уже подходил к концу, а грязные комья снега еще громоздились в низинах и устилали овраги, чего Горихвост никак не мог одобрить, потому что на мокрых вмятинах слишком явно отпечатывались его особенные, с отставленным большим когтем, следы.
Тощий хвост радостно вильнул, когда сквозь остатки тумана проступили очертания исполинского дуба. По черной коре древа расползались глубокие морщины. На голых ветвях не колыхалось ни листика, несмотря на разгар весны.
Волк обежал вокруг кряжистого ствола и нырнул в низкий земляной домик с крышей, покрытой дерном. Края крыши касались лужайки, дерн порос травами, отчего со стороны эта полуземлянка напоминала холм с темным провалом входа посередине.
Внутри было где развернуться. Вдоль стен тянулись ряды поставцов. В дальнем углу дымился очаг, над которым качался закопченный котелок с варевом. Волк невольно оскалился, заметив на полатях нелепую куклу в шутовской одежке из лоскутов, однако не подал виду и повернулся к пестрому скомороху спиной. Едва он сунул нос в дымящийся котелок, как кукла ожила, спрыгнула с полатей и вцепилась ему в загривок, восторженно голося:
– Попался, Серый? А ну, стаскивай волчью длаку!
Горихвост извернулся, скинул непрошенного седока и придавил лапой к полу.
– Отпусти! – завизжала кукла. – Сдаюсь, я опять проиграл!
Волк вскочил на задние лапы, сбросил шкуру и принял вид высокого, жилистого человека в добротном кафтане, теплых портах и стоптанных сапогах. Кукла прокатилась по полу, перекувыркнулась и превратилась в маленького, ростом всего в пол-аршина мужичка с бородой и густой гривой темных волос. Мужичок подбежал к вурдалаку, обнял его за коленку и проворно вскарабкался на плечо.
– Ну и ловкач же ты, Игоня! – ухмыльнулся вурдалак, обнажив пару желтых клыков. – Так хитро глаза отводить только ты и умеешь.
– Как же ты меня распознал? – спросил бородатый, ласково трепля клок серой шерсти, оставшийся у вурдалака на загривке.
– Откуда в моем логове кукла? Я игрушек отродясь не держал! – загоготал вурдалак.
– Давай-ка я позабочусь о твоей длаке, – мужичок перепрыгнул на стол, бережно снял с волчьей шкуры репьи и убрал ее в переметную суму, которую вурдалак перекинул через плечо.
Вдвоем они выбрались на Туманную поляну, где уже собиралась обеспокоенная лесная братия. Водяной Колоброд выполз из болота, неловко шлепая ластами по траве, и теперь пучил рыбьи глаза на русалку Шипуню, раскачивающуюся на дубовом суку. Шипуня – тонкая, бледная, с густой копной зеленоватых волос – строила рожи лешему Распуту, который устроился под молодой липкой и неторопливо плел лыко. Старая кикимора кряхтела и жаловалась на судьбу стогу сена, очертаньями подозрительно напоминающему оборотня. Однако все они сторонились и прижимались к земле, когда над головами пролетал, хлопая перепончатыми крыльями, демон-упырь Вахлак с багровым мясистым лицом и копытами на козлиных ногах.
– Горихвост! Где тебя черти носят? – загудел, как сто труб, Вахлак, едва завидев вурдалака с Игоней. – А ты, мелкий злыдень, не лезь под копыта – я о тебя спотыкаюсь. Что вызнали?
– Ничего хорошего, – мрачно буркнул Горихвост. – Деревня на нас ополчилась. Чем мы ей так досадили?
– Мужики давно на нас точат зуб, – зловеще завыл упырь, опускаясь на поляну.
– Еще бы! – подал голос пестрый Игоня, подпрыгивая, чтобы его было лучше видно. – У них глаз завидущий, рука загребущая. Я-то их близко знаю – столько лет прожил за печкой у старосты. Этот жмот даже по праздникам треб не ставил, а ведь злыдень в доме – лицо наиважнейшее, от него все богатство зависит. Стоит им узнать о сокровищах, что хранятся в пещере под Миростволом – и мигом заявятся. Не побоятся ни нашего лесного брата, ни лиха, что поджидает их на заповедных путях.
– Знаю, у тебя старая обида на селян, – погладил его Вахлак. – Как не кручиниться, когда после стольких лет безбедного житья тебя вдруг гонят поганой метлой? Дикий лес – не такое теплое местечко, как деревенская изба. У нас халявы не нагуляешь.
Все вокруг захохотали. Злыдень Игоня скривился и выпалил:
– Зря вы смеетесь. От мужиков только и жди, что пакости да подставы. Как дорвутся они до сокровищ – так не только разграбят все до последней монетки, но и пещеру вверх дном перероют. Корни отца всех дубов Мироствола подрубят, и рухнет наше великое Древо, а с ним – и весь лес.
Леший Распут перестал плести лыко, водяной сучить ластами, а русалка – качаться на ветке.
– То-то я смотрю – весна в этом году задержалась, – промолвил упырь. – Уж давно месяц травень, а на Миростволе – ни листика. Видать, чует Древо беду.
– Деревенские не впервой лезут в лес, – ухмыльнулся, оскалившись, Горихвост. – Пусть приходят. Я зубки им покажу.
– А вот и не покажешь! – запрыгал перед его носом пестренький скоморох. – Ты бежишь от огня, а они разведут костров до небес – так не только тебя, но и всю братву выкурят.
Вурдалак угрюмо подергал себя за длинный ус и отступил.
– Есть у нас и на это управа, – заверил Вахлак. – Черная книга!
Все разом умолкли.
– В Черной книге собраны старинные заклинания, на которых спокон веков стоит Дикий лес. Стоит вызвать Великого Лиходея – он явится из пекла и нагонит на гнусных людишек такого страху, что они век не забудут.
– Уж это да! – оживилась кикимора.
Водяной благосклонно забулькал. Русалка захохотала. Леший – и тот довольно гугукнул в кулак и погрозил кочедыком опушке.
– Сколько живу в Диком лесу, Лиходея еще не видал, – облизнулся Горихвост. – Мне бы хоть одним глазком на него взглянуть.
– Не упомню, когда его последний раз звали, – с сомнением заметил Игоня.
– В прежние времена Лиходей каждую весну приходил. – мечтательно поведал упырь. – Садился посередь этой поляны на каменный престол и любовался на праздник, что устраивали в его честь ведьмы и колдуны. Мироствол от такого веселья давал первый лист. В лес приходила весна. Да потом ведовства стало мало, праздники стихли. Господин перестал появляться, от лесной братии только мы и остались, да изредка прибьется ко двору какая-нибудь приблуда вроде нашего вурдалака или деревенского злыдня. Но нынче случай особый. Нашествие селян нужно остановить. По такому поводу раскрою-ка я вновь Черную книгу, как в старые времена!
– А ты читать-то умеешь? – насмешливо осведомился Горихвост.
– Я-то умею, – заверил его Вахлак. – Черная книга писана колдовскими письменами, и читать ее нужно не так, как обычную писанину, а наоборот. Если знать ее тайны, то все будет, как надо. А не знать – можно так набедокурить, что после костей не соберешь.
Над верхушками сосен пролетел черный ворон, уселся на ветвь Мироствола и тревожно закаркал.
– Ворон грает, что мужики вломились в лес! – поднял кривой палец упырь. – Настал лютый час. Медлить больше нельзя!
Под корнями огромного Мироствола зиял темный провал. Оттуда тянуло сыростью и холодком, но не из-за этого обитатели леса опасались совать туда нос. В пещере хранилось главное сокровище Заповедного края – Черная книга. А в глубине скалой высились врата в преисподнюю, где обитал владыка Лиходей, страх перед которым был настолько велик, что один лишь упырь набирался храбрости подходить к закопченным створам.
Вахлак исчез в черном провале, ойкнул на покачнувшейся ступеньке и долго возился во тьме. Наконец, он показался, торжественно неся на бархатном покрывале ларец с откидной крышкой.
Горихвост затаил дыхание. Упырь повертел ларец корявыми пальцами, нащупал потайную пружину и щелкнул замком. Крышка лязгнула и приподнялась. Вахлак сунул внутрь мясистый нос, порылся, пошмыгал, и внезапно отпрянул, вращая круглыми, как блюдца, глазами. Ларец выскользнул у него из ладоней и грохнулся оземь. Из него выпал почерневший от старости лапоть с дырой на месте большого пальца.
– А где книга? – ничего не понимая, спросил вурдалак.
– Книги нет! – пролепетал упырь.
Его лицо поменяло цвет с багрового на пепельно-серый. Он приподнял ларец, перевернул днищем вверх и потряс с такой яростью, будто собирался вытрясти из него тридесятое пекло. Несколько грязных волокон драного лыка вылетели и понеслись на траву, вертясь в воздухе, как осенние листья.
– Сперли! – гулко выдохнул Вахлак.
– Как такое возможно? Мы же все… мы братва! – возмутился маленький злыдень Игоня.
– Ты чего ошивался рядом с пещерой? – вперил упырь острый взгляд в вурдалака.
– Как же? Я тут живу. И охрана поляны – мое дело, – заплетающимся языком объяснил Горихвост.
– Что же ты главного не уберег? Кроме тебя никто тут не рыскал. Признавайся, твоих поганых лап дело? – насел на него упырь.
– Как ты только подумал? – вышел из себя Горихвост. – Я за Дерево глотку порву!
– Ты – чужой. Приблудился к нам невесть откуда. Из всех лесовиков в тебе одном теплая кровь. Люди тебе роднее, чем наш брат.
– Я давно стал своим, – обиделся вурдалак. – Ты, Вахлак, сам с этим ларцом и возился. Нечего с больной головы на здоровую валить.
– Ах, так ты на меня бочку катишь? – разъярился упырь. – Братцы, вяжите его! Спиной к Дереву! Я допытаюсь до правды.
Горихвоста со всех сторон облепили цепкие лапы. Он попробовал вырваться, но его сжали так, что перехватило дыхание. Несколько мгновений – и его распластали по стволу Древа, опутав с ног до макушки такими толстыми веревками, что даже в волчьем обличье он не смог бы их перегрызть.
– Братцы, это же наш вурдалаша! – несмело подал голос Игоня. – Неужели вы думаете…
Но упырь грубо двинул мальца по затылку и жестко велел:
– Обшмонать волчье логово! Нам без книги капец. Все на поиски, живо!
Водяной, леший, русалка в сопровождении мелких тварей и живности бросились к землянке. Игоня уныло поплелся следом. Беспокойно заграял в ветвях Мироствола ворон, негодующий на такое бесчинство. Упырь запалил давно подготовленный костер, щипцами выудил горящую головешку и с угрозой направился к Горихвосту, приговаривая:
– Признавайся по-хорошему, иначе придется с тобой по-плохому…
– Нашли! – дурным голосом завопила русалка, высовываясь из землянки.
Она подняла в бледных руках драгоценный книжный оклад, сверкающий золотом и самоцветами, и затрясла копной спутанных волос, заходясь в приступе хохота.
– А ты еще отпирался! – скаля зубы, прошипел упырь. – Тащите книгу сюда!
Однако под драгоценным окладом книги не оказалось. В просветах, сквозь которые раньше виднелся кожаный переплет, теперь зияла пустота.
– Куда книгу дел? Винись, пока цел! – полез к вурдалаку упырь.
Но Горихвост лишь ошалело вращал глазами и бормотал:
– Не мое это. Клянусь, не мое!
– Ну, ты сам напросился! – потерял терпенье упырь. – Берегись, сейчас на твоей вшивой шкуре одной подпалиной станет больше!
И Вахлак подступил к нему с щипцами и пылающей головешкой. Вурдалак судорожно забился в путах и заголосил:
– Братцы, да вы что, в самом деле? Это же я, ваш вурдик, ваш серый Горюня! Сколько уж лет прошло, как мы снюхались. Вспомните, сколько соли мы вместе слизали, сколько вина вместе вылакали!
– Так почто ты нас предал, изменник? – заорал на него упырь.
– Не предавал я!
– А вот отведай-ка огоньку! Как паленым запахнет – сразу сознаешься!
И Вахлак начал тыкать головней в распахнутый кафтан, опутанный веревками.
– Постойте! – послышался тонкий голос.
Злыдень Игоня раскинул в стороны по-шутовски пестрые рукава и загородил Горихвоста своим телом. Его макушка едва доходила упырю до колена, но тучный демон все же остановился и с удивлением уставился на малыша. Игоня уперся сапожками в землю и принялся оттирать упыря подальше от дуба, заклиная:
– Послушайте, что грает ворон! Вы будто оглохли!
