В конце семнадцатой недели от зарождения дитятко повзрослел, начал толкаться и смилостивился. Теперь мне дозволено было кушать всё. Только вот всего-то как раз таки совсем уже не хотелось: остановила свой выбор на сливочном масле. Много сливочного масла. Очень много сливочного масла. И ещё… селёдка и пиво. Это ж мальчик. От пива я, правда, смогла удержаться.
К двадцать пятой неделе мой сын вдруг, решил, что пора посмотреть на мир, с чем категорически не согласились доктора. В результате я оставшиеся двенадцать недель провела на больничной койке под присмотром врачей. Всё это время мой мальчик не прекращал попыток вырваться на свободу. На тридцать шестой неделе, после многочисленных безуспешных стремлений обрести свободу, малыш очень обиделся и в отместку обвился пуповиной…
Наркоз. Кесарево. Реанимация. Первые сутки. Палата роддома. Долгожданная встреча. 47 см и 2,3 кг.
Похож на папу или… на маму? Нет. Это же марсианин. Честно: ничего не понимает, пропорции тела странные (большая голова и маленькая попа), всё время спит… И как он может так громко кричать при таком маленьком теле. Неужели у него самые большие лёгкие в мире?
А чего он ночью не спит, он же должен? А чего он плачет? А как его кормить, если он спит? А как его мыть? А пеленать как – он же ручками и ножками размахивает во все стороны? А как его купать? А как? А что? А зачем? А-а-а, помогите!
Первенец. Всё впервые. Первые две недели были шоком. Просто сумасшедшими днями. Постепенно пришло осознание материнства. Пожалуй, это самое классное чувство – первое материнство. Неумелое. Неопытное. Долгожданное. Трепетное. Удивительное. Восторженное. Мечтательное. Поглощающее. Памятное. Неповторимое.
«Дорогая, это не болезнь…»
Светлана Тютерева
Я была абсолютно не готова к беременности. Хотя уже была замужем и о детях мы с мужем говорили ещё до свадьбы. Но это же просто разговоры, ну какие дети в мои 28 лет – ещё не всё отгулено и не натусовано. И когда у меня случилась задержка, почему-то первой мыслью была не беременность, а болезнь. Все кончено, я умираю и все такое – думала я. При этом ничего не делала. И непонятно чего ждала. Просто внутри горевала, паниковала и боялась страшной болезни, которой в августе будет десять лет.
Так я промучилась три (ТРИ!!!) месяца и всё-таки пошла к гинекологу. Прихожу и говорю: «Ну все, док, я умираю. Скажите, что это за ужасная болезнь?»
Врач, посмотрев на меня как на дурочку, спрашивает: «Замужем?» Ну да, говорю я. Врач: «Это, дорогая, не болезнь, а трехмесячная беременность».
– Да не может быть же! Я же ничего не чувствую, не тошнит, не мутит, живот не растет. Нее, это точно не беременность, – спорю я.
В итоге отправили меня на УЗИ, которое, конечно, все подтвердило. И я в абсолютном шоке поехала домой.
Приходит муж, говорю ему новость, а он мне: «Да я знал все уже давно» Да как ты знал, если я не знала? Вот такая у меня не сработавшая чуйка, ну или глупость.
Муж очень хотел девочку. Но, увы, ему не повезло. Мои мысли оказались сильнее и у нас родился мальчик Тимофей.
Но это уже другая история.
Чудо особого назначения
Лена Лилявина
«В голове крутятся мысли, что это сон. И если проснусь, то всё окажется как прежде».
Наверное, так бывает от большой радости.
В жизни много всего уготовано. Крутые повороты могут так развернуть сознание, что забываешь себя.
– Снова ничего? – спрашивал он.
– Ничего, – выдыхала она.
В тот период жизни Элин было уже 36 лет, у неё была степень кандидата исторических наук, интересная работа, любимый муж Лео и бесконечные тесты с одной полоской. И боль, которая иногда накрывала настолько, что пропадал голос.
Ещё несколько лет назад ему представлялось как прекрасная Элина в положении защищает свою диссертацию. Тогда и начались попытки… Попытки забеременеть.
Но есть поговорка: «Хочешь насмешить Бога, расскажи ему о своих планах».
Походы в женскую консультацию не давали результатов. И через полгода было принято решение отправиться к платному врачу. Надо же было понять, в чём дело?!
Началась череда бесконечных УЗИ. В голову залетали множество неизвестных слов, которые с первого раза не удавалось запомнить.
Каждое предложение доктора воспринималось как гарантия, что это точно поможет.
– Пробуем так? – спрашивала доктор.
– Конечно, – соглашалась Элин. Ведь это снова шанс.
Долгие поиски ответов, проб и ошибок были уделом её одной. Друзья подсказывали очередного волшебного доктора, но волшебства не происходило.
Новые анализы показали высокий ТТГ. Доктор пояснила, что нужно пить таблетки.
– Вот оно, то, что мешает наступлению беременности, – поделилась в телефонном разговоре Элина с мамой.
Элина с мамой всегда были как подружки. Но эта ситуация в какой-то момент перестала обсуждаться. Нечего было говорить. И вот снова надежда. «Теперь-то точно всё получится!» – объявила Элина.
Шли месяцы. И постепенно всё реже и реже стали звучать вопросы о беременности. Об ЭКО не было и речи.
– Нет, так неправильно. Ребёнок должен захотеть к нам прийти.
И только в этом вопросе было согласие в семье. Остальное давалось с трудом.
Лео был человеком своих установок, которые иногда смешили, а иногда злили. Пришло время проверки. Как сложно здоровому мужчине решиться на предложенные исследования. Легче жить в неведении.
Элин проходила бесконечные медицинские манипуляции и анализы. Проверка проходимости маточных труб оказалась неприятно болезненной процедурой. «Но я потерплю», – говорила про себя Элин.
Очень волнительная и многообещающая процедура под названием «Внутриматочная инсеминация».
– Ну теперь точно всё получится, – с уверенностью решила пара. – Тут всё сами врачи сделают.
Определили дату и время. Элин и Лео заехали в храм, чтобы заручиться поддержкой с небес. Лаборант отобрала самые качественные сперматозоиды. И вот, минуя любовную прелюдию, доктор отправляет самых быстрых и активных головастиков навстречу своему счастью.
Посещения психотерапевта тоже давали свои плоды. Иногда Элин приходила просто помолчать или поплакать, потому что, как считала она, «больше негде». Она чувствовала себя очень одинокой. И даже с самым близким человеком, как ей казалось, было нельзя говорить об этом. Он не понимает. Он не хочет слушать. Но о том, как было тяжело ему от непонимания всей этой ситуации, ей было невдомёк. Он не хотел ей рассказывать, чтобы не было лишних волнений. Так и получилось, что каждый жил своими переживаниями.
Однажды Элин пришла в голову мысль об усыновлении. Для начала она посмотрела информацию на сайтах, так как ни в какие дома малютки не попасть из-за карантина. А как хотелось просто побыть среди деток, может подержать.
– Никакого усыновления, ты о чём?! – сказал Лео.
Зато в доме появилась кошка. И каким-то удивительным образом настроение улучшилось.
Но была ещё одна сторона. Отсутствие малыша всё равно притягивало в дом детские вещи, игрушки и даже кроватку. Элин не решалась рассказать психотерапевту о появлении таких вещей дома.
Когда в очередной раз была замечена кровь на белье, Элин отправила доктору смс: «А стоит ли ещё приходить?». Доктор ответила отрицательно.
Начался период, когда Элин и Лео остались одни. Не нужно было никуда идти, доказывать самим себе, что здоровы. Их спасала вера в чудо. Им нравилось посещать церковь, чувствовать благодать.
Почему ребёнок не приходит? Эти мысли не покидали голову. Элин много видела снов с младенцами, но они были не родные. Даже во сне!
Элин искала ответы везде. Вместе с мужем они много слушали батюшек в поиске решения. Лео подготовил особое меню – теперь на их столе были продукты, которые улучшали всё, что только могли улучшить. Элин занималась йоготерапией. Ведь даже там было несколько случаев беременности – тренер обладала экстрасенсорными способностями, и это притягивало чудеса. Посещала специальные массажи, так как и здесь один за другим происходили удивительные истории. Элин посетила расстановки. Вот так удивительный опыт. Из ниоткуда всплывает информация, ответы. Главное, что было услышано, что ребёнок рядом.
– Рядом, – шептала она.
Наступил Новый год, а менструации нет. «Может, сейчас?», – думали Элин и Лео.
***
– Наверное, не нужно было кататься на горке? – сказал Лео.
Прошла почти зима. Но в Томске конец календарной зимы ещё ни о чём не говорит.
Весь март уже настолько близкая тренер йоге говорила, что чувствует определённые вибрации от Элин. Но и Элин была в каком-то мягком волнении – тело само подсказывало, что безопасно, а что нет. Не хотелось говорить о своём чуде раньше времени.
– Давай сделаем тест? – с огромным желанием всё узнать предлагал Лео.
– Нет, давай ещё несколько дней подождём.
Сколько уже было тестов с одной полоской, дорогих и не очень. И ответ всегда был однозначным.
…Тот день – 8 апреля – она не забудет никогда. Элин несла тест в руках, выходя из ванной. Она уже знала ответ.
– У нас всё получилось! – тихонько, но очень радостно произнесла она.
– Ура! – сказал он.
Пара и уже родители слились в крепких объятиях и сладком поцелуе.
– Хоть бы не сон! – повторяла про себя Элин.
«И борща на дорожку…»
Ксения Боровская
Бабушкам свойственно хотеть накормить. В сознании бабушек моего поколения, они же – дети войны, навеки прошито: еда = жизнь. И ничто их не может остановить в безудержном стремлении накормить, перекормить и завернуть с собой, на дорожку.
Иногда это желание принимает смешные обороты. Так случилось, когда я была еще внутри своей мамы и вот-вот готовилась на выход.
Эта история, рассказанная моей мамой в лицах, казалась мне невероятно смешной. А сейчас она мне кажется невероятно трогательной и сердце сжимается от проявлений бабушкиной любви. А дело было так:
Моя мама по профессии журналист. Уж не знаю, где был ее декретный отпуск, это навеки останется тайной (а может, у журналистов их просто не бывает), только по заданию редакции на девятом месяце она поехала брать интервью. И ладно куда-нибудь рядом, а то на электричке трястись, хоть и в ближайшее, но Подмосковье.
Берет она интервью и чувствует – что-то не то. А это я уже рвусь на выход, даю знать, что скоро. Мама же в полной уверенности, что у нее живот крутит. Все ж 21 год, родильного опыта никакого и в интернете не посмотреть, что к чему. Кое-как она опросила героя интервью и бегом на электричку – домой, живот лечить.
По рассказам мамы, когда она добралась до дома, живот подуспокоился, но пришла моя бабушка, которая сразу догадалась, что процесс пошёл.
Надо знать мою бабулю, у которой из-за ее чрезмерно эмоциональных реакций даже среди домашних прозвище было Тайфун. И она соответствовала: мгновенно заметалась в поисках выхода своей любви и заботы. И нашла самое сердечное решение – предложила маме… пообедать. А маме, естественно, было уже не до обеда.
Мама тоже была на адреналине и зачем-то – видать, со страху – вместо обеда перемыла все полы. Потом для храбрости махнула стопочку коньяка и вызвала «Скорую», чтобы ехать рожать меня.
