– Меня зовут Амелия…
– Красивое имя, – сказала Алекто первое, что пришло ей на ум.
– Это заблуждение, – широко улыбнулась Амелия, – имя не может быть ни красивым, ни не красивым….– она остановилась, вопросительно глядя на Алекто, – а чего ты в дом не заходишь? Стесняешься? – Алекто все больше поражалась прямолинейности этой девушки, – ну, пойдем, – она медленно поднялась с земли, знаком показывая Алекто, следовать за собой.
Они поднялись на крыльцо, миновав несколько узких ступенек, и теперь стояли перед дверью, которую открыла Амелия, приглашая девушку внутрь. Алекто шагнула вперед и теперь стояла с замирающим сердцем на пороге. Амелия быстро вошла и, плюхнувшись на стоявший рядом диван, воскликнула:
– Бабуля, – позвала она, – Алекто приехала!
Из спальни вышла старушка в платке с такими же темными волосами, как и у Амелии. Теперь Алекто чувствовала еще большее напряжение. Бабушка медленно надела очки и посмотрела на свою новую внучку. Алекто смотрела ей прямо в глаза, хотя и очень смутилась, она стояла прямо, и ни один мускул не выдавал ее волнения.
– Алекто? – старушка переспросила, как будто пыталась понять, не обманывает ли ее Амелия. Последняя еще шире улыбнулась, казалось, что она всегда улыбается. Бабушка тоже улыбнулась, у Алекто отлегло от сердца, ведь улыбка – хороший знак, может быть, ее уже считают членом этой семьи.
– Садись, – старушка взяла ее за руку, приглашая к дивану. Алекто на секунду замешкалась, не зная, куда ей деть сумку, но ей помогла Амелия, которая взяла ее ношу и унесла в комнату, из которой больше не выходила.
Ну, вот ее шаги затихли, и во всем доме вновь воцарилась тишина. Алекто и старушка сидели друг напротив друга. Бабушка провела рукой по ее волосам:
– Какие же они у тебя светлые, – и в ее глазах появилась такая тоска, что Алекто показалось, что старушка всего-навсего жалеет ее.
– Разве это плохо? – удивилась девушка, несмотря на весь ее горделивый вид, голос ее дрожал.
– Нет, что ты, – спохватилась старушка, – ты похожа на ангела.
Алекто промолчала, но улыбнулась.
– Но твой взгляд, – продолжила старушка, – говорит о твоем характере.
Алекто вновь улыбнулась.
– Знаешь, – бабушка сказала тихо, – ты говори, если что-то нужно, твою комнату тебе покажет Амелия, вы с ней в одной комнате будете жить, ты же не против?
– Думаю, это следует спросить у Амелии, – улыбнулась Алекто.
– Она не против, – заключила старушка.
Алекто еще немного разговаривала с бабушкой. Отвечала на самые простые вопросы, которые интересовали старушку. На протяжении всего разговора та смотрела на нее и улыбалась. У бабушки и у Амелии были ярко выражены их родственные черты. Они обе постоянно улыбались, движения их были легкими и плавными, волосы их были темными и самое главное – от них веяло необъяснимым теплом. Алекто они сразу понравились. Ей не терпелось увидеть дедушку, потому что она просто не могла представить, какой он…
***
Вечер подкрался незаметно. Алекто сидела на кровати, разбирая свои вещи, тут же смотрела телевизор Амелия, с которой первая все еще не смогла поговорить.
Амелия сидела, поджав одну ногу под себя, а другую, придерживая ладонью. Ее взгляд все время был направлен вперед, она никогда не отвлекалась. Алекто весь вечер следила, как та не шевелилась уже около часа. Иногда у Алекто возникали странные подозрения на счет этой девушки, но как только начиналась реклама, та поворачивала в ее сторону голову и начинала медленно следить за ней. Алекто становилось не по себе, но она не подавала виду. Странно, что к этой девушке она испытывала одновременно два противоречащих друг другу чувства, с одной стороны – странную любовь, а с другой – страх. Никто из них двоих так и не заговорил в тот вечер, может, они так и сидели бы до утра, если бы в дверях не появилась бабушка.
– Ужинать идемте!
Амелия шла первой, Алекто все еще сторонилась всех в доме. Она с трепещущим сердцем ждала встречи с дедушкой. Им оказался седой старик, склонившийся над тарелкой с супом. На нем была грязная, вся в мазуте и масле, рубашка и штаны, о которые он не раз вытирал руки, копаясь в своей машине. Он поднял голову, когда девочки вошли в кухню. Взгляд его остановился на Алекто у задней стены. Он смерил ее своим взглядом и продолжил свой ужин. Все расселись за столом. Дед оказался единственным человеком, который ни о чем у Алекто не спрашивал. Как к этому относиться, она не знала.
– Чем вы займетесь завтра, – спросила бабушка, она теперь постоянно спрашивала у девушек все одновременно, как будто они были одним человеком или были связанны одной цепью.
– Пойдем записываться в лагерь, – Амелия, видимо, принимала все как есть и ничего не спрашивала у Алекто.
– Что за лагерь? – робко спросила Алекто.
– Это работа при больнице, – объяснила бабушка, – в деревне не хватает рабочих рук, а тем более врачей.
– Но у нас нет медицинского образования… – предположила девушка.
– Ничего, – успокоила Амелия, – иногда, старикам нужна не только медицинская помощь, нас всему там научат.
– А как понять не только медицинская?
– Ну, психологическая, с некоторыми нужно просто побыть рядом в трудную минуту, – пояснила бабушка, – только один минус: могут вызвать в любое время суток, а если еще в дальнюю сторону, то это еще по дороге мимо кладбища, поэтому обязательно запишитесь в группу с каким-нибудь парнишкой. Ночью тут всякое бывает.
Алекто стало жутко, даже не от того, что тут бывает всякое, а скорее всего от того, что некоторым людям понадобиться от нее психологическая помощь. А она считала себя твердой, почти каменной. Последняя ее мысль была о том, что эти каникулы ей дадутся нелегко…
***
Ночью ЕГО разбудил наивный детский вопрос:
– Почему ты стал оборотнем?
– А почему ты не спишь?
– Я не хочу… Ты не отвечаешь, ответь, ну пожалуйста! – маленькие ручки вцепились в его одеяло.
– Ну ты и хитрюга, – он посадил малышку на кровать, – сестренка, а тебе не стыдно, будить меня ночью, а вдруг я превращусь в страшного волка и съем тебя?
– Нет, – засмеялась кроха, – если ты оборотень и мой братик, значит я тоже оборотень?
– Нет, солнышко, ты человечек, самый настоящий, маленький и вредный. Я расскажу тебе в следующий раз, потому что сейчас уже не помню и хочу спать, и тебе пора.
Он взял ее на руки и отнес в кроватку. Малышка, свернувшись калачиком, скоро заснула. Он минуты две стоял около нее, внимательно смотря на маленькую сестренку. Сколько ей? Три, четыре? Он не думал, что она так скоро начнет задавать вопросы, да самое главное какие?! На которые отвечать так сложно, лучше бы она спрашивала, откуда берутся дети или еще что-нибудь, но не это. Нет, ей интересно, почему он оборотень. Ну как можно объяснить маленькому ребенку такое. Он сказал ей, кто он, когда эта девчушка еще только начала говорить. Он думал, что эту мысль она будет воспринимать как что-то естественное. Но нет, она вновь и вновь спрашивает его. Несмотря на то, что она ни с кем не общается, да и никто не знает о ее существовании, она все-таки спрашивает. Почему эта мысль не смогла срастись с ней?
Он вышел на улицу, аккуратно прикрыв дверь. Ночь встретила его темным, звездным небом и холодом. Здесь он чувствовал себя безопаснее, чем в доме, здесь ничего его не держало, а там было маленькое крохотное существо, которое просыпалось ночью, когда его не было, и подолгу стояло у окна, следя за рассветом. Скоро полнолуние, скоро он опять исчезнет, а когда вернется, она встретит его одиноким голодным взглядом. У них есть только они, ничто и никто больше не существует, потому что они живут ради друг друга. Когда-нибудь она поймет, кто виноват в том, что у нее нет ни мамы, ни папы, но тот миг еще так далек, а полная луна приближается каждую секунду. Он схватился за голову. Зачем он хочет вырваться? Все равно у него ничего не получится. Зверь сидит внутри него за его грех, о котором он расскажет ей. Но как только он расскажет это, она возненавидит его. И что будет потом? Он три года прятал ее от мира, которого она не видела, что будет с ней, нет, ему нужно долго врать и пытаться скрыть правду, чтобы выжить, чтобы она выжила.
***
Черная мстительница засмеялась.
– Я не понимаю, почему ты смеешься? – курчавый юноша сел рядом с ней на позолоченную скамейку.
– Смешно то, Гермес, что именно ты удостоен такой мерзкой роли, как посредник между мной, последней из Фурий, и Зевсом, богом богов.
Бог плутовства нахмурился.
– Ладно, – остановилась Эринния, – какова моя сегодняшняя миссия? Кого нужно покалечить, убить?
– Нет, теперь боги решили изменить твою работу, ты будешь вершить суд, а не месть.
– Что? Почему меня лишили такой привилегии, как убийство?
– Может, хочешь сама спросить, – зашипел бог.
– Нет, спасибо, не хочется, – она горделиво вскинула голову.
– Ну, почему же ты так ненавидишь богов?
– Я ненавижу всех, кто находиться выше меня, ведь я теперь вершу суд.
Теперь уже смеялся бог торговли.
– Я не буду спрашивать, почему ты смеешься, потому что точно знаю, что ты смеешься надо мной.
– Тебе это не нравиться? – ехидно спросил Гермес.
– А я вижу, – так же язвительно ответила ему мстительница, – любишь задавать вопросы, ответы на которые ты уже знаешь?
– Ох, как же с тобой нелегко, – улыбнулся Гермес, – нам пора, – он встал со скамьи, подавая руку даме.
Эринния не обратила внимания на протянутую руку. Она встала, поправила свой меч и прошла вперед.
– Интересно, – догнал ее бог.
– Что? – серьезно спросила она.
– И куда ты идешь? Ты же не знаешь, что сказал Зевс, – он замедлил шаг.
Фурия, вздохнув, приостановилась:
– Что?
– Ну, если передавать весь смысл, то ты безнадежна и до конца дней своих будешь нести справедливость ту, что считают правильной боги.
– А еще что? – скрипнув зубами, переспросила последняя из фурий.
– Следующие миссии твои будут назначать другие боги.
– Зевсу надоело со мной мучиться?
– Нет, он считает, что это тебя чему-нибудь да научит.
Эринния хмыкнула в ответ:
– И каков же первый урок?
– Это нам расскажет Дионис, – Гермес направился сквозь золотую арку прямиком в лес.
Девушка громко засмеялась:
– Чему может научить этот безумный алкоголик?
– Кто? – Гермес сверкнул глазами, быстро подскочив к ней, – не переходи границ, милая, – он сказал ей это таким тоном, как будто готов был вырвать ее позвоночник от самого его основания.
– Чем я тебя обидела? – наивно хлопая глазами, пролепетала она, улыбаясь, – своей правдой?
Бог ловкости ничего не ответил. Он отошел от нее и быстрым шагом преодолел небольшую поляну, направляясь в самую чащу леса.
– Зачем мы идем в лес, там кроме Нимф да Сатиров мы никого не найдем, – Эринния не успевала за ним, ей приходилось почти бежать.
Ее спутник ничего не ответил, он, не сбавляя шага, шел вперед, как будто забыв, что с ним рядом находиться еще кто-то.
***
– Жди здесь, – остановил ее Гермес. Эринния остановилась. Бог скрылся в одной из пещер, откуда раздавались пьяные возгласы. Девушка минуты две стояла, следя за выходом из пещеры, около нее пронеслись три веселые вакханки.
– Идем с нами, – радостно кричали они. В ответ Фурия медленно вытащила свой меч. Менады, испугавшись, с визгом разбежались в разные стороны.
– Сумасшедшие, – с неприязнью произнесла черная мстительница.
– Кто ты?
Девушка обернулась на голос. Перед ней стояла нагая нимфа.
– Меня называют черной мстительницей, – ответила Эринния.
Нимфа медленно обошла вокруг нее, рассматривая, а потом произнесла:
– Это мне ничего не говорит, ты не имеешь права появляться в сказочном лесу и пугать его жителей, – она посмотрела ей в глаза, – ты человек?
– Да, – нехотя ответила Эринния.
– Значит, тебя кто-то сюда привел? Кто же?
– Гермес.
– Гермес… – задумчиво произнесла та, и в ее глазах промелькнул огонек.
Эринния усмехнулась, этот огонек был неспроста. Этого плута знали многие, но реакцией на его имя отличались. Оставалось только ждать действий, по которым мстительница определит, кто же эта дриада, любовница или брошенная влюбленная?
– И где он? – продолжила нимфа.
