Крошась под натиском стремительных клинков
Исход сраженья предрекая нам фатальный
Во власти вражеских безжалостных тисков
* Я разворачиваю строй под оборону
Срываю глотку на своих как на врагов
Ревущей бранью заглушая хрип и стоны
В своё бессмыслие направленных шагов
*И не успеть уже, к тому же слишком много
У нас в убитых и калеченых потерь
Не оговаривалась ранняя подмога
А враг всё яростнее, в каждом дикий зверь
*Клешнёй колоны смяты, ветер носит души
Взметая к небу, отпуская наугад
Бой оставляет за собой всё меньше суши
Средь моря крови и дороги нет назад
*В кровавой слякоти кругом тела и части
Поверх растоптанных полотнищ и гербов
Всё тонет в зареве – войной горевшей страсти
А звон металла тонет в скрежете зубов
И в этом месиве запрет на благородство,
Удары в спину здесь и меч со стороны.
Здесь обнажается душевное уродство,
Перед распятием все будут прощены.
Сквозь треск и грохот, крики боли и проклятий,
Вдруг нам послышался зловещий смех судьбы.
И сетью ждёт уже костлявый плен обьятий,
На кровь сословий не взирая и мольбы
Мечи в бою кромсают головы и руки,
В пылу не глядя в свалке рубят своего.
А в цель предательски натянутые луки
Решают смерти градом через одного.
Ряды смешались. Где свои – чужие!?!
Все перемазалось в багрово-грязный цвет.
Не и'наче пред Богом заслужили-
На прегрешения для всех один ответ.
До вечности растянуты мгновенья,
И бесконечностью заполненная боль.
И, повинуясь принятым решеньям,
Здесь никому не сбросить свою роль.
Бой до конца вокруг. Возможно – невозможно.
Не за других, здесь каждый только за себя.
Мы отметаем в суе Божное безбожным,
И черепа крошим булавами дробя.
Мой щит и панцирь прошивают арбалеты
Болты шипами насадили мою грудь
И кровью жизнь моя из ран уходит в лето
Чтоб новой плотью обрасти когда-нибудь
Но жив пока ещё и яростью пьянея
Я вдруг обрушиваюсь из последних сил
На главы тех кому теперь уже виднее
Чей ныне пробил час и кто своё отжил
И со своими я в крови лежать остался.
Живые, мертвые – сплошною грудой тел.
Кому что выпало, кому какой достался
Небесной воли жребий. Бог как повелел
Но только кончено… так мрачно и бесславно.
Кому судить об этом, кроме Одного.
Кто жаждет истину найти в бою неравном:
Обрящет жертвою его же самого
Заходит солнце обагрив молчанье леса,
Внимая времени, как было все века.
И беззаботная под каменным навесом
Размыла кровью берег быстрая река.
Баллада о поединке
Давно минула ранняя пора,
Как сумерками ночь оборвалась.
Восход отмечен трубами двора,
И жизнь, как прежде, в замке началась.
А древнее небесное светило,
Свидетель многовековых обид,
Потоком света все вокруг затмило,
Господней силой брошено в зенит.
В потоке том два всадника блистают
Своей броней, лицом к лицу сойдясь.
И разговор негромкий начинают,
Официально в седлах поклонясь.
– Примите вызов, сэр. Я знаю, Вы не трус.
Мои железные персты у Ваших ног.
Пусть тело сдавит благородный груз
И возвестит начало золоченый рог.
Вы – дьявол, сэр, но Бог сейчас со мной.
Словесной плетью мне Вы нанесли удар,
Задели честь мою, а лживой прямотой
Смутили даму сердца, выплеснув кошмар.
Довольно словословий, мой позор
Я смою кровью, даже если и своей.
К услугам Вашим меч мой и топор.
Начнем же, – разогнав своих коней
Так рыцарь подытожил свою речь.
Рванулся вороной, вздымая пыль.
Мгновениям песочным дав истечь,
Копытами поддев сухой ковыль.
Напротив же, замедлив резвый шаг,
Испепеляющий послал вдогонку взгляд:
Быв другом, но с поры недавней враг,
