Додумать я не успел, потому что из озерка, поблескивающего метрах в двадцати от того места, где я только что сидел, выстрелил вверх огромный фонтан кристально чистой подземной воды. Вместо того чтобы распасться безобидными брызгами, фонтан принял вид плотной такой верёвки и рванул в мою сторону.
Эва стояла за той чертой, которую не могла пересечь. Глаза её были закрыты, губы плотно сжаты, а руки словно дирижировали этой водной плетью, от которой я не сумел бы отклониться, пребывай я даже в лучшей форме, чем сейчас. Нельзя сказать, что я не сделал ни одной попытки, но в результате добился только того, что упал на спину. Водный хлыст обхватил меня за лодыжки и рывком потащил к ведьме.
Рядом с тем местом, где она стояла, я увидел чёткую линию, словно выжженную на земле. Вот через неё, ведьма и не могла переступить. А ещё я заметил, что пространство за этой линией слегка искажается, словно воздух в том месте поддёрнут рябью.
Было больно: огнём горели захваченные порождением магии лодыжки, горела содранная кожа на пятой точке, и хорошо ещё, что подтаскивало меня к ней в таком положении. Неизвестно, чтобы я делал, если бы она меня перевернула. Перед чертой магический хлыст на мгновение замер, а затем рванул вперёд прямиком к стоящей с воздетыми вверх руками девушке. Подобное магическое действие давалось ей нелегко: на хорошеньком личике ясно проступали бурые полосы от хлынувшей из носа крови.
Не понять, что она приложила такие усилия вовсе не для того, чтобы продолжать вести со мной светскую беседу, мог только полный идиот. Несмотря на потерю памяти, идиотом я не был. Стиснув зубы, крепко сжал в руке меч, приготовившись ударить первым. Я точно не принадлежу к тому типу мужчин, которые считают, что бить женщин недопустимо. Ещё как допустимо и даже рекомендуемо, особенно если от этого зависит твоя жизнь. А моя жизнь явно зависела от того, успею я ударить первым, или упущу свой единственный шанс и буду размазан тонким слоем по полу этой, уже надоевшей мне до оскомины, пещеры. К тому же я посчитал слишком унизительным умирать вот так – без штанов.
Эва тяжело дышала, и когда я был достаточно, по её ощущениям близко, она всплеснула руками, распахнула глаза, и плеть распалась водопадом колючих жалящих брызг. Они попадали мне на лицо, на руки и доставляли определённый дискомфорт, но думать об этом было некогда. В тот момент, когда она сделала шаг в мою сторону, сверкая голубыми глазами, я сумел вскочить на ноги. Почему-то я ждал, что вскочу красивым слитным прыжком, но на самом деле я скорее неуклюже поднялся, продолжая крепко сжимать меч. К счастью, мне удалось встать достаточно быстро для того, чтобы колдунья не сумела сориентироваться.
Эва сразу поняла, что я задумал, потому что вместо того, чтобы броситься ко мне, отпрыгнула назад, быстро бормоча очередное заклинание. Ждать, когда мне продемонстрируют ещё один образчик магического искусства, было совершенно не ко времени, поэтому я в один прыжок преодолел разделяющее нас расстояние, и выбросил руку с мечом вперёд. Великолепная сталь клинка вошла ей прямо под левую грудь.
Мы не были к этому готовы. Я не представлял, что могу вот запросто прирезать молодую, красивую женщину. Несмотря на опасность, грозившую мне, убивать её я не хотел, просто… так получилось. Если быть честным, я не слишком переживал, и уж точно слёзы лить по ночам вряд ли буду, но это было не запланировано, а потому не слишком приятно. Будучи магиней, Эва вполне могла помочь мне вспомнить хоть что-то, если бы я применил достаточную аргументацию в свою пользу. Сейчас же она вряд ли сможет мне чем-то помочь. С дырой в сердце редко помогают кому бы то ни было.
Эва была не готова к тому, что я сумею сбросить её чары, а также сумею собраться после применения ею магии, настолько, чтобы атаковать. Она так сильно понадеялась на магию, никогда не подводившую прежде, что совершило несколько серьёзных ошибок, а за ошибки нужно было платить.
Мы стояли совсем близко друг к другу, и её кровь стекала по моей руке, щедро поливая разгорающиеся всё сильнее камни рукояти. Хотя Эва оказалась ниже меня, её макушка упиралась мне в подбородок, она подняла голову, и наши взгляды встретились. На будущее нужно запомнить, что никогда нельзя смотреть в глаза магу, особенно это правило касается умирающих магов. Эта мысль стрелой пронеслась у меня в голове, а потом…
Очевидцы редко описывают удары молнии, наверное, потому, что после этих ударов редко кто выживает. А те, кто всё-таки выживают, не могут описать своё состояние, потому что в этот момент пребывают в благословенном забытьи. Мне не повезло стать одним из них. Я помню каждую миллисекунду из того, что произошло, после того как мой взгляд встретился со взглядом ведьмы. Словно обволакивающий белый свет, неожиданно окутал моё тело со всех сторон, лишая возможности двигаться и принёсший боль, не похожую ни на один из видов боли. А видят боги, я испытал на своём веку очень много боли.
Эта же боль словно вернула меня в то время, когда при отступлении наш взвод попал в ловушку, элементарную, казалось бы, но от этого не ставшую менее эффективной. Именно там выпрыгнувшая из земли прямо передо мной противопехотная мина взорвалась, оторвав мне правую ногу почти по середину бедра. Только эту боль словно усилили в миллион раз. И это нестерпимое ощущение горящего тела длилось целую вечность, хотя подозреваю, что прошли всего лишь секунды, и я точно знаю, что буду продолжать переживать её в своих воспоминаниях снова и снова.
– Не-е-ет! – белый кокон слетел с меня, и я через туман, стоящий перед глазами, увидел, как ярко полыхнул синим самый большой камень, расположенный как навершие на рукояти моего меча. От тела ведьмы отделилась светлая полупрозрачная тень, которую камень втянул в себя. Мне даже показалось, что он сыто рыгнул. И только после этого я рухнул на колени, стараясь прийти в себя.
В голове яркими вспышками мелькали воспоминания, которые никак не хотели складываться в единую картину, но которые совершенно определённо не могли принадлежать принцу Бертрану.
***
– … Я всё ещё могу служить, – я стою, опираясь на костыли, перед невысоким, с большими залысинами генералом, и сам ненавижу себя за то, что в голосе звучат просящие нотки. – Я могу быть консультантом, в конце концов, да хоть кем, хоть преподавателем в Академии, у меня всё-таки степень по гражданскому праву!
– Успокойся, майор. Я не собирался комиссовать тебя, но мне передали, что у тебя появились определённые проблемы с выпивкой, – мы смотрели друг на друга, не отводя взглядов. И, хоть это и не привело к таким катастрофическим последствиям, как после молнии ведьмы, ощущение того, что жизнь кончена, накатывалось чёрной волной. – Сынок, возьми себя в руки, ты же офицер, мать твою! Как только принесёшь справку от нарколога, я тебя обязательно пристрою.
– От меня жена ушла, – зачем-то сказал я, понимая, что никогда больше не вернусь в этот безликий кабинет с портретом Самого на самом видном месте.
– Бывает, – генералу наплевать и на тебя, и на твою жену, и на то, что тебе жить негде. Тебя попользовали и выкинули на помойку, как ненужную вещь, смирись…
***
– Идиот! Что ты натворил?! – я открыл глаза и осмотрелся, мотая головой, прогоняя остатки воспоминаний моей жизни, а моей ли? В пещере больше никого не было. Самое странное, что и тела ведьмы нигде не было видно. Только куча тряпья, совсем недавно бывшего белоснежным, неопрятной кучей валялась на полу. У одной из стен я заметил сундук, окованный металлическими пластинами, но вот того, точнее, ту, которая сейчас на меня орала, видно не было.
– Где ты? – я принялся оглядываться.
– Это камни Тавидия, кретин! – голос постепенно переходил на ультразвук. – Я внутри камня!
– Чего? Хочешь сказать, что камень всосал тебя в себя? – я продолжал оглядываться.
– Ты дебил? Камень впитал мою сущность, душу, если хочешь.
– Вообще-то, не хочу, – пробурчал я, поднимаясь с холодного пола. – Но как от тебя избавиться – понятия не имею. Самый простой способ – продать меч.
– Да не сможешь ты его сейчас продать, я же говорю – камни Тавидия, и они, похоже, выбрали себе хозяина, но я, убей, не знаю причину.
– Я тебя и так убил, – я принялся оглядываться более тщательно. Необходимо найти штаны, это самое главное, а ещё желательно выяснить, что это за камни такие и чем мне пленённый дух ведьмы, заключённый в камень, аукнется.
– Хам.
– На себя посмотри, нимфоманка херова. Доигралась? Где тут у тебя шкаф и как пройти в библиотеку? – я говорил вслух, хотя отчётливо понимал, что голос ведьмы звучит прямо у меня в голове, но думать о последствиях моего пребывания здесь, особенно о том куске воспоминаний, которые обрушились на меня вместе с посмертным проклятьем умирающей ведьмы, я буду потом. Так же, как и о самом проклятье. Необходимо выяснить, не наградила ли меня эта сука каким-нибудь магическим триппером, а пока нужно найти штаны.
Глава 5
Обшаривая пещеру, я каждый раз, останавливаясь возле проведённой по полу, словно выжженной черты, подолгу наблюдал за завихрениями воздуха как с одной, так и с другой стороны. Я просто уверен, что как-то связано с неспособностью ведьмы пересечь эту условную границу. Вот только границу между чем и чем? Это было очень странно, а я странности не люблю.
– Эй, как там тебя, Эва, – я вспомнил имя почившей магини, сущность которой была теперь заключена в камень на навершие моего меча. Некоторое время она молчала, затем неохотно подала голос.
– Чего тебе?
– Почему на границе черты, за которой ты стояла, так странно искажается перспектива, – я даже присел на корточки, чтобы получше разглядеть этот феномен, но быстро поднялся, потому что без штанов подобная поза вызвала определённый дискомфорт. – Чтоб тебя! Где здесь можно достать штаны?
– В сундуке посмотри, – в голосе ведьмы звучала апатия.
– А почему так грустно?
– А чему радоваться? Я бы с удовольствием тебя на удобрение пустила, но проклятый камень не даст, он может делать очень больно даже нематериальной сущности, если почувствует опасность, направленную на хозяина.
– Какой интересный камешек, – проговорил я задумчиво, и, не удержавшись, погладил навершие.
– Не обольщайся, он довольно безмозглый. Ощущает только прямую угрозу…
– А ты тогда на что? – ни за что не поверю, что камень не заставит Эву каким-то образом мне помогать.
– Действительно, на что ещё нужна одна из Великих магинь? Конечно же, только для того, чтобы яд в бокале одного ублюдка находить, – а вот теперь голос был сам просто пропитан ядом.
– Но – но, поаккуратнее со словами, мои родители были женаты на момент моего зачатия и рождения… – я выдержал театральную паузу и добавил, – в отличие от твоих.
– Мерзавец!
– В твоих устах, драгоценная, это звучит почти как комплимент, и, да, ты мне не ответила, что это за хрень, мерцающая возле черты с обеих сторон?
– Это грань между мирами, – неохотно произнесла Эва. – Именно под землёй, в подобных пещерах миры, схожие друг с другом, могут ненадолго соприкасаться, и при желании эту черту может перейти мужчина, определённого возраста, телосложения и с определённой долей мозгов в его черепушке. Больше никто. Такие вот чары наложили мои предки на это место.
– Хм, – я схватил сундук за ручку и попытался сдвинуть его с места. Мне это удалось. Не без труда, но удалось. Оставаться по эту сторону черты как-то резко расхотелось. Не хватало мне ещё в другом мире застрять. Тут я хотя бы высочество, и у меня есть верный до икоты Бакфорд. А что я буду делать там? Никто не только обо мне не позаботится, но и даже не пожалеет.
Всё это молниеносно пронеслось в голове. Особенно мне её намёки на то, что эта грань временная, понравились. А что, если она торопилась не просто так? Всякие нехорошие гадости творила, вроде той золотой пыли и водного хлыста. Ведь было бы у Эвы побольше времени, далеко не факт, что я не стал бы её очередной жертвой. Ведь чем обольстительнее женщина, тем меньше у мужчины шансов, а Эва была, что ни говори, очень обольстительной.
Стоило мне об этом подумать, как ноги сами понесли меня к черте всё быстрее и быстрее, и даже сундук стал как будто бы легче.
Пересекая словно выжженную на земле черту, я внимательно анализировал собственные ощущения: в том месте, где мной отмечалось некоторое искажение пространства, я проходил, словно продираясь сквозь густую траву, так и норовящую опутать ноги и не дать пройти дальше.
С сундуком вообще возникла некоторая проблема: он крепко застревал в этом мареве и не желал покидать привычный ему мир. Пришлось приложить уйму усилий, чтобы втащить его на «свою» сторону.
А ведьма была сильна, не зря она себя так хвалит: умудриться колдовать фактически сквозь пространство и, возможно, сквозь время… Ей дома мужиков не хватало, что ли. Не сунулась бы ко мне, осталась бы жива.
С другой стороны: дома, скорее всего, знали, что от неё ждать, а здесь, если бы ни камни неизвестного мне Тавидия, страдать пришлось бы одному симпатичному принцу. Ведь наверняка я симпатичный, сомневаюсь, что ловушку на орангутангов ставили. Надо бы зеркало раздобыть, чтобы вспомнить, как выгляжу. Глядишь, и всё остальное начнёт вспоминаться.
Наконец, сундук поддался моим усилиям, и я, вытерев рукавом выступивший на лбу пот, принялся разглядывать замок, закрывающий крышку. Замок оказался совершенно обычным, навесным, и прекрасно сбился рукоятью кинжала. Откинув крышку, я углубился в изучения трофеев.
При ближайшем рассмотрении трофеи, судя по содержимому, собирались не одним поколением предприимчивых колдуний как сувениры. Вещи, заполняющие нутро сундука, все были мужскими, и, как и говорила Эва, точнее, её дух, примерно одного размера.
Штанов, правда, было маловато, видимо, только те, что выдержали такой замечательный способ попадания в объятья красоток. Нижнего белья я не нашёл, наверное, трусы были не в моде в обоих мирах.
Все вещи были чистыми и обезличенными, то есть не имели запахов других людей, но я всё-таки надевал выбранные штаны с изрядной долей брезгливости. Ну ничего, мне бы до Бакфорда добраться, он меня быстро во что-нибудь нарядит.
Как только я застегнул довольно неплохой ремень, пришедший на смену моему старому, который я просто зашвырнул в сундук, пол пещеры заметно содрогнулся. Не удержавшись на ногах, я упал на одно колено, громко выразив своё отношение к разным ведьмам. Речь моя была пламенной, насыщенной весьма красочными идиоматическими оборотами, которые становились разнообразнее ровно настолько, насколько усиливалась боль в ушибленном колене. Кто никогда не играл в футбол, вряд ли поймут всю глубину моей фантазии в выборе этих самых выражений, потому что удар по колену – это больно.
На какое-то мгновение я задумался: не могу представить себе того же Гастингса, бегающего по большому полю в трусах, пиная мячик. Откуда же у меня столь странные мысли об этой забаве? В очередной раз отмахнувшись от незнакомого и явно чуждого образа, я поднялся и тут же понял, что придётся хромать, потому что каждый шаг отзывался болью во всей ноге.
Ещё раз высказавшись насчёт моего отношения к разным колдунам, ведь я совсем недавно начал ощущать эту ногу как часть своего организма, – я огляделся.
На первый взгляд пещера не изменилась, но только на первый взгляд. Приглядевшись внимательнее, я понял, что различия всё же имеются. Например, исчезло то озеро, хлыст воды из которого едва меня не угробил. Во-вторых, из пещеры ушло ощущение потусторонней жути. Сейчас это была обычная пещера, и даже не самая огромная.
Оглянувшись, я внимательно рассмотрел ту расселину, из которой вывалился на пол подземной залы. Расселина была на месте, вот только тропа, виднеющаяся в ней, не образовывала крутой спуск, она была пологой – обычная тропа, в конце которой вроде бы даже мерцал солнечный свет.
В очередной раз перебрав содержимое сундука, я отобрал несколько вещиц, которые могли мне в дальнейшем пригодиться: в основном драгоценности, в небольшом количестве присутствовавшие среди обычного барахла. Так, я стал обладателем пары колец – массивных печаток, явно чьих-то печатей, кошеля, заполненного монетами, самого разнообразного вида и достоинства, а также изящной подвески в виде листа клевера на золотой цепочке. Как это попало сюда – оставалось лишь гадать. Скорее всего, это был чей-то талисман, судя по всему, довольно паршивый, раз не помог хозяину. Или же подарок от возлюбленной, одному, сгинувшему в этой пещере мужичку.
Пожав плечами, я сунул подвеску вместе с цепочкой в карман и захлопнул крышку сундука. Пора было выбираться отсюда.
К расщелине подходил, припадая на ушибленную ногу, с изрядной долей опаски: вдруг мне только показалось, что проход изменился, и я всё ещё нахожусь на дне этого своеобразного колодца? Каким образом я буду выбираться?
Мои опасения оказались напрасными: тропинка, выходящая из расселины, шла прямо, и наверх подниматься не собиралась. Вот только проход стал настолько узким, что мне пришлось протискиваться боком, и у меня появились совершенно ненапрасные опасения, что я могу снова остаться без штанов, а заодно и без камзола, и без рубашки. Но всё обошлось, мои вещи остались целыми, а когда я протиснулся внутрь, то проход начал постепенно расширяться.
– Я ни на что не намекаю, но мне казалось, когда я со свистом летел сюда, то был гораздо стройнее, – последнее слово я произнёс, сильно втянув живот, и так бывший плоским, и задерживая дыхание. Эва в ответ что-то неразборчиво пробормотала. Меня не покидало ощущение, что её могу слышать только я один, но пока поблизости больше никого нет, на ком можно было эту догадку проверить, то и забивать голову раньше времени различной ерундой не следовало. – Чем ты меня наградила напоследок? До того, как стала моей недобровольной помощницей?
– Проклятье мучительных кошмаров, – неохотно ответила ведьма. – Только в момент наложения посмертного проклятья, уже вмешался этот камень, и что-то пошло не так, как должно было пойти. И это значит, что я понятия не имею, какие именно сны будут тебя посещать отныне.
– Хорошо бы эротические, – хмыкнул я прислушиваясь. На мгновение мне показалось, что я услышал невдалеке какой-то шум.
В проходе было светло. Не так, как при свете дня, но достаточно, чтобы не натыкаться на стены, и видеть, куда я, собственно, иду. Ещё в момент своего протискивания в проход, я разглядел странный серебристый мох, покрывающий стены. Именно он и издавал это тусклое, сумеречное сияние.
Какой-то звук впереди повторился. Остановившись, я принялся вслушиваться в царившую вокруг тишину. Нет, мне не послышалось – впереди явно что-то происходило, и плохо дифференцируемый звук долетал до того места, где я стоял, отражаясь от каменных стен прохода.
Снаружи оставались мои люди, когда я попался в ловушку озабоченной колдуньи, и я поспешил туда, на ходу вытаскивая меч. Что-то явно произошло, раз они отошли от того места, где перевернулась телега, так далеко. Даже если учитывать, что они дружно кинулись на поиски моего пропавшего высочества, слишком уж шум напоминал битву, а это означало, что им, возможно, нужна была помощь.
В этот момент меня не слишком заботило то, что я не слишком подготовлен в качестве воина, и что могу скорее помешать, ведь капитану Гастингсу придётся отвлекаться на то, чтобы прикрывать ещё и меня. Почему-то во мне зрела тупая уверенность в том, что я вполне смогу помочь, и даже сумею переломить ход сражения.
Впереди замаячил неяркий свет проникающего в пещеру солнца. Оно освещало лишь небольшой пяточек у входа. Опомнившись, я остановился и в первую очередь постарался выровнять дыхание. Нужно не просто ломиться напролом, а сначала аккуратно разузнать, что происходит снаружи. И уж потом выскакивать с громким криком: «Банзай!»
Прислонившись к стене спиной, я принялся подбираться к выходу. Когда я уже почти подобрался к проёму, ведущему из пещеры наружу, то на какое-то мгновение его закрыла чья-то тень. Очень скоро тень исчезла, словно кто-то подошёл к проёму, заглянул внутрь и, ничего не обнаружив, отошёл от входа в пещеру.
Шум битвы стих, и к выходу я прокрался в полной тишине. Совсем рядом с проёмом лежал огромный валун, немного перекрывающий выход. Я пригнулся, и последние метры пробежал, стремясь спрятаться за этим укрытием.
Только нырнув за камень, я с изрядным удивлением обнаружил, что место занято. Сразу за камнем обнаружилась ниша в стене. Похоже, что когда-то её образовал тёкший по проходу ручей, давно иссякший.
Вот в эту небольшую нишу и умудрились забиться Бакфорд и Криспин. Они сидели рядышком, буквально вжимаясь друг в друга, а на их лицах был написан не просто страх, они были в ужасе.
Несколько долгих секунд мы разглядывали друг друга, пока, наконец, в глазах Бакфорда не промелькнуло узнавание. Верный слуга протяжно всхлипнул и закрыл лицо высохшими, жилистыми руками. Этот всхлип был единственным звуком, который он позволил себе издать. Но мне необходимо было выяснить, что происходит.
Так как я сидел спиной к выходу, то пришлось немного повозиться, чтобы повернуться, досадуя на себя и свою неуклюжесть. Почему-то мне всё время казалось, что я должен двигаться более ловко. Ушибленное колено прострелило болью, когда неудачно повернул ногу, и я до крови закусил губу, чтобы не вскрикнуть.
Возле входа не было видно ничего, что могло бы привлечь внимание, а царившая вокруг тишина подтвердила, что даже если кто-то здесь и был, то уже ушёл.
Выждав ещё минуту, я развернулся опять спиной к входу и лицом к Бакфорду и знахарке. Не спеша убирать меч, я прижал его к себе и только потом прошептал:
– Что, вашу мать, происходит? Где Гастингс и почему вы уединились в столь странном месте?
– Ваше высочество, – Бакфорд вытер прокатившуюся по морщинистой щеке слезинку. – Какое невероятное счастье, что вы живы. Хвала всем богам!
– Бакфорд, мой верный Бакфорд, – я на мгновение стиснул зубы, а потом продолжил. – Я жив, и ничего слишком криминального со мной не произошло. Кроме потери штанов, но, как видишь, я сумел компенсировать эту потерю.
– Криминального? – Криспин, нахмурившись, задумчиво смотрела на меня. – Что значит это слово?
Сначала я подумал, что она так неудачно шутит, но затем понял, что нет, не шутит, а действительно не знает, что означает вырвавшееся у меня на автомате словечко.
– Оно означает, что со мной не произошло ничего, что повлияло бы на мою жизнь в печальном смысле, из-за совершения кем-то злодеяния, – родив эту фразу, я вытер вспотевший лоб. Почему из меня периодически сыпется различная непонятная муть, например, непонятные слова, я уже себя не спрашивал. То виденье, которое посетило меня в ответ на неправильно сработавшееся проклятье, наталкивало на мысль, что искать ответы нужно именно в том направлении, только не здесь и не сейчас.
– Криспин, не надоедай его высочеству неуместными вопросами, когда он не получил ответа на свой вопрос, – сердито оборвал начавшую было что-то говорить знахарку Бакфорд. Он даже немного повысил голос, за что был награждён моим суровым взглядом. Тут же исправившись, он зашептал на пределе слышимости. – Когда вы изволили исчезнуть, мы с Криспин отправились вас искать. Капитан Гастингс помог нам спуститься вниз. Все были заняты, время поджимало, да ещё и беспокойство за ваше высочество… – я не удержался и хмыкнул. Ну-ну, интересно кто кроме тебя испытывал искреннее беспокойство за моё высочество? Бакфорд тем временем продолжил. – Мы не успели отойти далеко, как тот негодяй, пленённый вашим высочеством, пришёл в себя и заорал: «Эльфы!» Он тут же был пронзён стрелой, а в овраг, воспользовавшись амулетами левитации, начали спускаться проклятые длинноухие. Капитан Гастингс сумел сориентироваться и принял бой, а мы с Криспин побежали и спрятались здесь. Мы были уверены, что вы уже погибли от рук этого нечестивого отродья, – и Бакфорд снова всхлипнул, а я задумался. Эльфы – это ничего хорошего, но остаться без своих рыцарей не хотелось вдвойне. Похоже, ни Бакфорд, ни Криспин не знают, чем закончилась стычка, и кто в итоге победил. А раз так, то, хочешь не хочешь, а придётся добывать разведданные. Может, ещё удастся как-то исправить ситуацию в свою пользу, если она сложилась аховая.
Глава 6
Приказав трясущимся от страха Бакфорду и Криспин оставаться в их, оказавшимся на редкость удачном убежище, я направился к выходу. Стараясь держаться возле стены так, чтобы меня не было видно снаружи, пробрался к проёму и замер рядом с ним.
Несколько минут напряжённо вслушивался в каждый звук, пытаясь определить, находятся кто-нибудь рядом с входом в пещеру, или путь свободен. Снаружи не раздавалось ни одного звука, свидетельствующего о том, что на выходе меня может ожидать засада. Больше никто не тревожил солнечный луч, который медленно полз по полу пещеры, не встречаясь с препятствиями на своём пути.
Чирикнула какая-то птица, ей ответила другая. Паники в их чириканье я не услышал, но это ещё ни о чём не говорило, потому что я очень мало знал об эльфах – ведь может же так получиться, что они могут договариваться с различным зверьём и растениями, или это плод моего явно больного воображения?
Постояв ещё немного, но, уже понимая, что моё стояние на месте не приведёт ни к чему, я рискнул выйти из пещеры.
