Прошлое и пережитое
Владимир Иванов
Татьяна Юрьевна Каратаева
Книга представляет собой воспоминания и дневники заслуженного деятеля искусств РСФСР В.Н. Иванова (1905-1991), имя которого известно специалистам – историкам, архитекторам и искусствоведам по книгам, посвященным русскому зодчеству. Владимир Николаевич родился в Ростове Великом, в этом городе прошли его детство и юность. В дальнейшем он работал в Москве. Работая в ИКОМОС, ему довелось посетить много стран. Воспоминания и дневники охватывают почти весь ХХ век. Все написанное обнажает целый исторический пласт и вызывает несомненный интерес.
Татьяна Каратаева, Владимир Иванов
Прошлое и пережитое
Предисловие
Содержание книги основано на записках, которые оставил Владимир Николаевич Иванов (1905–1991), заслуженный деятель искусств РСФСР. Часть из написанного – в виде воспоминаний о пережитом, другая – в виде дневников.
Его книги выпускались разными издательствами, среди которых «Издательство Академии Архитектуры СССР», «Искусство», «Художник РСФСР», «Стройиздат».
Жизнь Владимира Николаевича прошла под девизом «спасти и сохранить». Он родился в Ростове Великом в 1905 году. Он был женат на Вере Александровне Смысловой, уроженке того же города. В молодости они вместе работали в Ростовском музее, учились на одном факультете МГУ и счастливо прожили почти 62 года.
В семнадцатилетнем возрасте, одновременно с учебой, он поступил в Ростовский Музей Древностей на должность научно-технического работника. Его первыми учителями в музейном деле были дядя Иванов Дмитрий Андреевич и старший брат, Сергей Николаевич. Владимир Николаевич водил экскурсии, помогал в развеске и расстановке экспонатов, принимал участие в археологических раскопках, изучал местные художественные промыслы. В восемнадцатилетнем возрасте он был назначен хранителем Борисоглебского монастыря, ставшего филиалом Ростовского музея. В эту пору он поступает в Московский университет на отделение истории и теории искусства, совмещая учебу с музейной работой. После окончания университета он проходит практику в Политехническом музее. По приглашению Н. Н. Померанцева, переводится в отдел памятников Московского Кремля. В 1934 г. сменил своего учителя на должности руководителя отдела.
В 1935 году Владимир Николаевич переходит в Музей архитектуры Академии Архитектуры СССР в Донском монастыре. Здесь его застала война. Он проработал в музее 25 лет, пройдя путь от научного сотрудника до директора музея.
В 1960 г. возвращается в музеи Московского Кремля заместителем директора по науке. С момента создания ВООПИиК в 1966 году он был избран первым заместителем председателя Центрального Совета и по приказу министра переведен в общество на постоянную работу. Он проработал на этой должности до выхода на пенсию в 1983 г.
В 1965 г. Владимир Николаевич выбран вице-президентом Международного Совета по охране памятников и достопримечательных мест (ИКОМОС). В 1978 г. становится президентом советского комитета. Он был единственным нашим соотечественником, который стал почетным членом ИКОМОС.
Более двадцати лет он возглавлял комиссию по охране памятников в Союзе Архитекторов СССР, был членом правления.
В своих записках автор приводит сведения о происхождении своей семьи, учебе, работе, встречах с интересными людьми, а также делится мыслями о текущих событиях, которые охватывают почти весь ХХ век. Часть воспоминаний, оставивших в памяти глубокий след, была написана автором после выхода на пенсию. Прошло большое время от описанных событий, но они оставляют очень глубокий след в душе. Они написаны по старинке, шариковой ручкой, не всегда можно разобрать написанное, нередки повторы. Несмотря на некоторые неточности и ошибки, воспоминания интересно читать. Перевод текста воспоминаний в цифровой формат проведен детьми автора: Татьяной, Александром и Владимиром Ивановыми. Обработка текста, некоторые комментарии и добавления проведены сыном Владимиром. Использованы также ссылки Е. И. Крестьяниновой. Часть воспоминаний опубликована в издании – Владимир Николаевич Иванов. К 100-летию со дня рождения // Минкульт РСФСР, ФГУП «Московский Кремль. М. 2005., и в ростовской газете «Ростовский вестник» в 2010–2012 гг. Очень помогла на последнем этапе внучатая племянница автора воспоминаний, Т.Ю. Каратаева, которая исправила орфографические ошибки и поправила текст.
Глава 1. Происхождение семьи
1.1. Мой отец
Мой отец [1, с. 262] – Николай Андреевич Иванов – родился в 1873 году в г. Ростове Ярославском в семье богатого купца. У них был двухэтажный вместительный каменный дом [2, с. 190] со службами, построенными по периметру двора.
Довольно большое одноэтажное помещение предназначалось для кондитерской мастерской. В летний период варили ягодное варенье, а когда сезон кончался – карамель. Была конюшня для двух лошадей, сарай для экипажей, сенной и дровяной сараи, баня и навес, под которым летом женщины выбирали ягоды. К дому примыкал сад с яблонями, ягодными кустами, цветочными клумбами и кустами сирени и акации. В глухой заросли сада стояла обязательная беседка. Цветы, которые я полюбил и с удовольствием сажаю на своем садовом участке: мыло, желтые лилии, башмачки, все многолетники.
Первый этаж дома предназначался для кухни, в которой готовился обед не только для гостей, но и для обслуживающего персонала. При кухне была большая комната со столом, по сторонам которого стояли скамьи. Мы мальчишками очень любили обедать с рабочими, особенно с удовольствием ели гречневую рассыпчатую кашу из общих мисок деревянными ложками. Каша была обильно помаслена льняным маслом, а еще полагалась кружка молока.
Ил. 1.1. Дом А. Д. Иванова. Старинная открытка изд. Д. А. Иванова. Начало XX века. Из архива семьи Ивановых
Ил. 1.2. Дмитрий Семенович Иванов. ГМЗРК. Живописный портрет подарен Н. С. Ивановой
Ил. 1.3. Андрей Саввич Кайдалов. ГМЗРК, портрет подарен музею Д. А. Ивановым
Ил. 1.4. Заседание Комитета Музея церковных Древностей. Фотография И. Ф. Барщевского. Слева направо И. А. Шляков, О. А. Израилев, Д. С. Иванов, второй слева В. Д. Левшин, Ярославский губернатор, первый председатель музея. Подлинник фотографии хранится в архиве семьи Ивановых
Другую половину первого этажа дома занимала для жилья обслуга: кухарка, дворник, конюх и «молодцы» – молодые рабочие и приказчики.
Отец был вторым сыном, образование получил в начальной школе, и, по обычаю тех лет, юношей был отправлен в Москву на кондитерскую фабрику фирмы «Сиу» для изучения кондитерского ремесла. Уже после Октябрьской Революции это ремесло ему пригодилось, и одно лето, по-видимому, 1918 года, он по договору для местного кооператива варил варенье, стоя сам у громадных тазов у жарко горящих очагов – жаровен. Варенье варилось на патоке и, хотя считалось суррогатом, было для нас, мальчишек, необычайно вкусным.
Ил. 1.5. Екатерина Сергеевна (1877–1936) и Николай Андреевич (1873–1922) Ивановы, мать и отец автора
Вернувшись после обучения в Москве, отец помогал в торговле и в производстве своему отцу, моему деду. Жил он в семье. Женился по сватовству в 1898 году на дочери ярославского торговца лесом Екатерине Сергеевне Будиловой. Женившись, они из семьи выделены не были, а жили вместе с родителями. Мама мне потом рассказывала, что братья отца ее очень любили и хорошо к ней относились. По-видимому, около 1908 года наконец отца выделили из семьи и из дела. Дед основал новый торговый дом под вывеской «Андрей Иванов, Николай Хомяков с сыновьями и компания» [3, с. 24–25]. Это было большое торговое предприятие с отделами: посуда, мебель, игрушки. Размещалось оно в только что выстроенных каменных торговых лавках по границе территории Успенского собора и на его земле. Дед был старостой собора, и говорили, что выстроили по его настоянию для увеличения доходов собора.
Однако это «дело» по каким-то причинам не дало большого эффекта и коммерчески оказалось убыточным. Через год после смерти деда кредиторы предъявили просроченные векселя, был наложен арест на товар, который распродали со значительной скидкой для покрытия долгов. Крах оказал большое влияние на всю дальнейшую судьбу нашей семьи.
Отец уехал на заработки в Москву, т. к. в Ростове он потерял в деловых кругах доверие. Чтобы как-то прокормить семью, на чужое имя открыли маленькую лавочку по торговле посудой. В ней стала торговать мать, уже оформленная как служащая, а ей по очереди помогали все старшие ребята.
Торговля шла довольно скудно. В 1914 году началась Империалистическая война. Требовалась в неограниченном количестве небьющаяся посуда: чайники, кружки, ложки, ножи. Весь этот товар покупали небольшими партиями в Ярославле у оптового торговца Коновалова. Ездили за ним поездом рано утром до Ярославля, поздно вечером – обратно в Ростов.
После того, как отец разорился, встала проблема квартиры. Наша семья жила в довольно дорогих, снятых в наем квартирах на главных улицах. Запомнился каменный одноэтажный дом на Московской (она же Покровская, а ныне Ленинская) улице, которая вела от Кремля к Яковлевскому монастырю.
Дом этот принадлежал вдове соборного протоиерея – Екатерине Автомоновне, не молодой, а пожалуй, уже старой женщине. Каково же было у всех ростовцев изумление, когда она вышла замуж за мужчину много моложе себя. Все сплетничали, что он женился на деньгах и на доме. По какой причине мы съехали с этой квартиры, я не знаю.
Ил. 1.6. Дом, в котором жила семья, современный адрес: улица Ленинская 17. Фотография Иванова Владимира Андреевича, апрель 2017 г.
Из ярких событий осталось в памяти несколько. Отец одновременно с торговлей был страховым агентом какой-то страховой компании. Он страховал имущество хуторян, которые жили довольно богато на хуторах вдоль Московской дороги на 6–12 километрах. Отец часто брал нас с собой. Каждое оформление страховых документов кончалось обедом и обильной выпивкой, к чему отец был привержен. Но к нему относились все его клиенты крайне доброжелательно. Уже после революции, когда все страховки были ликвидированы, отец по праздникам ходил к хуторянам в гости. В голодные годы это было для нас даже большим удовольствием, т. к. в эти дни хозяева нас сытно кормили, и уже пешочком, а не как раньше, в тарантасе на лошади с колокольчиком, отец, нагрузившись самогоночкой, и мы возвращались гурьбой на заходе солнца домой.
Запомнился, как яркое событие, приезд императора Николая II с семьей в мае месяце 1913 года в Ростов, где в 1609 г. митрополитом был его пра-пра-пра и прочее Филарет. Кортеж двигался мимо нашего дома в Яковлевский и обратно. Улицы были запружены народом, вдоль дороги стояли войска и полицейские. На террасе нашей квартиры был накрыт стол с выпивкой, закусками и чаем. Офицерские чины в течение дня свободно заходили выпить и закусить. Отец рассчитывал получить какую-то награду, но не получил. Над ним подшучивали, а он добродушно огрызался, уверяя, что выпивошная компания его вполне компенсировала и что медаль с дураком ему и вовсе не была нужна.
Ил. 1.7. Семья Н. А. Иванова на Московской улице: в центре сидит Екатерина Сергеевна, на коленях Лев, по часовой стрелке: Леонтий, Николай, Сергей, Анастасия, Владимир, Людмила. Екатерина и Андрей еще не родились
В праздники у нас собиралось много гостей. Родители были радушны и гостеприимны, нашу семью любили посещать и родные, и знакомые. В этом случае мужчины, конечно, играли в карты, в любимую и распространенную игру преферанс. Священник, садясь играть в карты, снимал наперстный крест. Однажды, заигравшись и поддав с закусочкой, так и ушел, забыв его на мамином комоде. На другой день рано утром прислуга переполошила весь дом, прибежав за крестом: без него священник не мог выйти на службу. Пока крест разыскали на комоде среди всяких безделушек, все проснулись, а потом этот пустяк служил предметом незлых шуток над священником.
Мы очень любили, когда летом начиналась большая стирка. Из магазина на помощь призывались «молодцы» – молодые продавцы. Они должны были приносить воду, помогать прислуге свозить белье для полоскания на озеро и оказывать другую помощь. Хотя строгий глаз старшей прислуги присматривал, молодежь находила время повеселиться с молодыми прачками и горничными. Визгу и суматохи было достаточно. Но самое главное происходило в тот день, когда белье было высушено и его вместо глажения утюгом катали на специальном деревянном громадном катке. Все гладкое белье – простыни, пододеяльники, полотенца, наволочки, салфетки, не помню, как было с рубашками, натягивали на круглые деревянные цилиндры, клали их на гладкий стол, сверх белья ящик нагружали валунами, в него же сажали и нас, визжащих ребят, и все это с грохотом каталось по цилиндрам по столу. Белье получалось совершенно гадким, изумительнее всего было льняное полотно, и аромат от него был совершенно незабываемый. Даже в деревнях, где (неразборчиво).
На Рождество в 1912 году, как всегда, была в самой большой комнате елка. Но, увы, детского праздника не состоялось. Родился брат Андрей. Елку молниеносно разобрали, и зала превратилась в родильную комнату. Родители никогда не скупились на праздники, они были многолюдные, с подарками, с играми и проказами. Клеили из бумаги разных цветов маскарадные костюмы, маски и все другие атрибуты, украшавшие стены зала и детской.
В один из теплых летних дней отец после обеда решил покататься на лодке. Отъехали к Яковлевскому монастырю, к Поречью. Рыбаки забрасывали сети.
Отец со свойственной ему широтой натуры предложил рыбакам какую-то сумму денег с тем, чтобы все, что будет вытянуто сетью, отдали ему. Не помню, о чем они говорили, поспорили рыбаки, а затем ударили по рукам. Сеть пошла и вытянула массу всякой рыбы. Мелочь сразу бросали обратно в воду, и крупной набралось несколько ведер. Что с ней потом сделали, не помню, наверное, раздаривали.
Эту квартиру на Московской семья оставила и перебралась в новую в только что отстроенном деревянном доме на Ярославской к Муравьевским. Сняли мы первый этаж, но прожили только лето и осень. Мама решила купить небольшой домик. Его подобрали на тихой улочке – Ильинке в просторечье, и Всехсвятской официально, по церкви Всех Святых, стоящей на площади перед улицей. Эту красивую церковь постройки начала XIX в. в 1930-х годах в порядке борьбы с религией уничтожили. В панораме города с озера получилась «дырка». Дом был старенький, требовал капитального ремонта. Нижние венцы подгнили, и он наклонился на бок. Покатыми были и полы, особенно в самой большой комнате, столовой. В доме было зимой холодно, хотя печи топили хорошо. Из-за начала Империалистической войны дом отремонтировать родители так и не смогли. В нем мы прожили до осени 1922 года, когда вскоре после смерти отца мать продала его, а мы переехали на казенную квартиру, выделенную старшему брату Сергею от Музея в Кремле, в бывшем доме семьи настоятеля собора.
Насколько могу вспомнить, отец в 1914 году уехал в Москву, где работал по найму. В августе 1917 года я со старшим братом Сергеем приехал к нему в гости. Он жил тогда в комнате на первом этаже большого дома во дворе в начале Шаболовки. В небольшой комнатке нам стелили на полу, в ней было довольно сумрачно от фасадов других домов. Как потом я, посетив этот дом, увидел, это был типичный доходный дом с двором-колодцем капиталистической Москвы.
Брат Сергей очень интересовался музеями, архитектурой Москвы, монастырями. В мои неполных 12 лет это скоро надоело, и я стал оставаться с отцом, проводя день в его магазине. Он тогда заведовал лавкой кабельного завода на Алексеевской улице. В магазине в основном торговали хлебобулочными изделиями, ассортимент был очень небольшой, из остальных продовольственных товаров я ничего не запомнил. Разменной монетой вместо металлической стали бумажные марки в 5,10,15 и 20 коп. небольшого размера, я иногда находил их на полу магазина, и это давало возможность купить яблок, винограда или груш, которыми бойко торговали с лотков.
Сильным впечатлением было посещение завода, особенно цеха протяжки проволоки для будущих кабелей. Огненные змеи металла в ловких и опытных руках рабочих бегали с удивительной быстротой, зачаровывали и удивляли.
Однажды, проспав, остался дома один, заскучал и решил сходить в Донской монастырь, который, по рассказам брата, был совсем недалеко. Шагал по Шаболовке, но, видимо, для моих шагов эта дорога была еще очень длинна. Боясь заблудиться, вернулся домой, поскучав, отправился опять пешком, т. к. денег у меня не было, на Таганку. Это было неблизкое и увлекательное путешествие. Я видел Москву, дребезжащие трамваи, грохочущих «ломовиков». Пересек мост через Яузу и мост через Москву-реку и растерялся, но свет не без добрых людей, какая-то сердобольная тетушка вывела меня к Алексеевской улице.
