– Вспомнила! – радостно воскликнула девушка.
Я поднесла ухо ещё ближе к щелке рюкзака.
– Это дальняя родственница моего мужа, она вроде наукой занимается.
– Профессор, востоковед, да. Если она тут жила, может, знаете что-нибудь про неё?
– А вы ей кто?
– Я по просьбе одного человека пытаюсь узнать, что случилось с этой семьёй.
– Понятно. Ладно, неважно. Я почему спросила: мало ли, вы родственник и не в курсе, что тут случилось.
– А что тут случилось? – заинтересовался Миша.
– Это самая загадочная история нашего дома и очень неприятная. Мне самой рассказали. Дело в том, что в этой квартире жила семья, очень уважаемая. У них была дочь, и жили они очень тихо. В один день у них всё изменилось: пропала без вести девочка, под подозрение попал отец семейства. И хоть все и говорили, что он не мог сделать дочке ничего плохого, всё обернулось против него, потому что он был последним, кто её видел.
«Что она такое рассказывает, что за ерунда», – подумала я. В рюкзаке уже стало светло как днем, свечение резало мне глаза.
– А как же мать? – спросил Миша.
– Говорят, она из-за такого потрясения попала в сумасшедший дом и долго там лечилась. Ну, а отец бежал. Исчез – так его и не нашли. Говорят ещё, что якобы теперь в этом доме живет дух той самой девочки.
– Не верьте в духов, Алёна Дмитриевна, их не бывает.
– Можно просто: Алёна. Ой, а что это у вас в рюкзаке светится?
– Да это фонарик, наверное, забыл выключить, – Миша попытался прикрыть щель в рюкзаке рукой.
И тут я совершила глупость: открыла рюкзак, выпрыгнула оттуда и начала кричать:
– Откуда вы всё это знаете? Папа меня не убивал, зачем вы такое рассказываете?
– Стой, стой, Айко! Успокойся!
Миша положил руку мне на плечо, но я отмахнулась. Мы были на чужой кухне. Я услышала звуки падающего стула и лязг столовых приборов, а когда обернулась, увидела женщину, которая, похоже, упала в обморок. Или того хуже…
– Ой, мама. Что я наделала? Она жива? Миша, прости меня, пожалуйста.
Миша вскочил, взял рюкзак и подошёл ко мне.
– Ладно, некогда сейчас говорить об этом, полезай в рюкзак быстро.
Пока я пряталась, Миша пощупал пульс Алёны.
– Ф-ух, живая, слава Богу. Бежим отсюда. Сиди тихо.
Выходя из квартиры, Миша сделал вид, что прощается с хозяйкой:
– Спасибо, всего хорошего, Алёна Дмитриевна, спасибо за чай, – он захлопнул дверь. – Всего доброго, Сергей! – проходя мимо охранника, сказал Миша.
– Ну, пока-пока, – ответил тот.
– Миша, Миша! – закричала я. – Что делать будешь?
– Я вызываю такси, нам нужно сматывать удочки, – в щелку я увидела, как Миша тыкает в свой телефон, стоя у какого-то столба. И тут я вспомнила, что это за столб.
– Миша!
– Ну, что тебе?
– Это столб у моего подъезда?
– Да, а что?
– Посмотри, пожалуйста: там в щелочке должна быть монета трёхкопеечная.
– Что? Какая ещё монета? Зачем она тебе?
– Прошу, поищи, иначе я вылезу отсюда и буду светиться.
– Да нас поймают сейчас, какая, нафиг, монета?
– Ну, пожалуйста, это очень важно для меня!
– О-о-ох, хорошо, – Миша начал рассматривать столб, – где хоть искать?
– Чуть ниже, напротив подъезда.
– Да, тут есть что-то, – он открыл рюкзак. – Там в кармашке внутреннем перочинный ножик маленький, дай мне его.
Я открыла молнию внутри рюкзака – там и правда был нож, не очень тяжёлый для меня.
– Держи, Миша.
Я слышала корябающие звуки, затем он снова открыл рюкзак, попросив убрать нож обратно.
– Вот твоя монета, – Миша кинул мне свою находку.
От меня снова исходил голубой свет, и это помогло легко рассмотреть её.
– Да, это она! Буквы вытянуты, год тысяча девятьсот двадцать шестой. С ума сойти, прошло столько лет!
Глава восьмая. Не телефонный разговор
Наконец мы добрались до дома.
– Всё, выходи, – Миша открыл рюкзак. – У меня уже от тебя спина ноет.
Я вылезла и поняла, что стала вдвое выше рюкзака. Миша тоже это заметил:
– Тебе точно нужно сменить костюмчик. Стой на месте.
Он принес рулетку и какую-то рубашку.
– Это твоя рубашка?
– Моя. Не смотри на неё так. Такие были когда-то в моде, – Миша измерил мой рост. – Плюс двадцать пять сантиметров. А ещё даже не конец дня! Итого, шестьдесят три. Неплохо!
– Слушай, Миша, а что, если я вообще не перестану расти?
– Ну, тогда… тогда будешь жить в зоопарке с жирафами.
– Несмешная шутка!
– Какие уж тут шутки? – Миша посерьёзнел.
– Как ты думаешь, всё, что говорила Алена – правда? – спросила я.
– Надеюсь, что нет, но…
– Что «но»?
– Ты ведь и правда исчезла тогда. И по логике могло так и случиться.
– Бедный папа, он и правда видел меня последним. Мы пожелали друг другу спокойной ночи, и он ушёл. Кстати, я слышала, что ты куда-то ещё по дороге домой заезжал.
– В один знакомый ломбард, продал десять монет. Нам нужны деньги, а так как этим золотом я не расплачусь в магазине, пришлось продать. Правда, слишком много вопросов было. Говорят, ни в одном каталоге нет этих монет. Но золото, как сказали, девятьсот девяносто девятой пробы. Так что мы богаты.
– Будь в следующий раз осторожен, Миша. Как говорит моя мама, деньги к добру не приводят.
– Не бойся, буду осторожен. Да, кстати, наверное, тот охранник Серёжа уже вызвал милицию. Ладно, пора есть, – предложил Миша.
Я сразу вспомнила вкус пиццы.
– Боюсь, могу предложить только пельмени. И всякие вкусности, которые я вчера накупил.
– Жаль, ну ладно, пельмени тоже подойдут, – согласилась я.
Миша полез в морозилку. А я заметила на холодильнике какую-то фотографию – странно, не обращала внимания на неё. Я обмоталась мишиным шарфом и спросила:
– А кто там на фото, Миш?
– Это я с родителями.
Он снял карточку и протянул её мне.
– Ты тут смешной. Сколько тебе здесь?
– Лет пятнадцать, наверное. Я тут, как сказала мама, обиженный на то, что мне не купили ноутбук. Вернее, купили, но не совсем тот, который я просил. Отец сказал, что он нужен для учёбы, а я выбрал ноутбук для игр. Одним словом, молодой дурак на фотографии.
– Кого-то мне напоминает твоя мама. Глаза будто знакомые. Ой, как есть хочется!
«Тс-з-з-з-н-н-н, тс-з-з-з-з-н-н», – позвонили в дверь.
– Ой, кто это может быть, интересно? – тихо спросила я Мишу.
– А чего ты шёпотом разговариваешь? – так же тихо отозвался он.
«Тс-з-з-з-з-н-н, тс-з-з-з-з-н-н, тс-з-з-з-з-н-н…»
– Михаил, вы дома? – послышался голос Ирины Николаевны.
– Арахнида! Что ей нужно, интересно?
– Не знаю, может, не открывать? – испуганно предложил Миша.
– Михаил, я слышала, как вы вошли домой.
Решив, что деваться некуда, Миша подошёл к двери и сказал:
– Да-да, Ирина Николаевна! Пять секунд. Я переодеваюсь.
Он махнул мне рукой: спрячься, мол. Я укрылась за занавеской – любимое место в квартире при игре в прятки. Теперь я опять ничего не видела, могла только слушать. Миша открыл дверь.
– Здравствуйте, простите, что так долго, – извинился Миша.
– Я уж подумала, что вы прячетесь от меня, Михаил.
– От вас? Зачем мне это делать, Ирина Николаевна?
– Я же просила, Михаил: зовите меня просто Ириной, мне будет приятно. Можно войти?
– Ой, да-да, конечно, заходите. Только у меня не прибрано.
– Ничего страшного, вы же мужчина, вам можно не стыдиться этого.
По голосу я поняла, что Арахнида идёт сюда, на кухню, и отошла за занавеской в угол.
– Пельмени готовите, я смотрю? Прямо вкус детства…
– Да. Захотелось вот, давно не ел их, – неуверенно сказал Миша.
– А почему две тарелки на столе? Ждёте гостей?
