Михаил Владимирович Рудаков "Два сборника"

Я до рвотного рефлекса в жизнь добавлю остроты.

Кружит в небе ангел строгий, смотрит на мои дела.
«Ты побойся, парень, Бога!» – он не скажет никогда.
За мои ухищрения он всегда стоит горой,
Только после тех полётов я страдаю головой.

ЧАСТНОСТИ

Ни словом, ни делом не тронут меня,
Дороже всего своя голова.
Поток знаменателей, фактов и фраз
Идёт вместе с лицами в профиль, анфас.

Заткну свои уши, закрою глаза,
Увижу, какая кругом пустота.
Среди информации и бурных страстей,
Я чаще ищу открытую дверь.

Мне хочется видеть простые задачи,
Которые в частности для каждого значат.
Чтоб был отделён общий сумбур
от необходимых, тревожных дум.

БЕЛЫЕ НОЧИ

Всё же эти ночи мучительны:
Я ворочаюсь, плохо сплю.
Здесь я осени жду спасительной,
Я люблю её темноту.

Кто увидел в этом романтику?
Неприглядная у них нагота.
Кто захочет взглядом их «лапает».
И шумят из-за них города.

Растревожено ими сердце,
Учащённым становится пульс.
Я стараюсь найти летом место,
Где в ночи виден Млечный Путь.

ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ

Вдыхаю солнца аромат,
Его жары крупинки.
Я этим утром ему рад,
Растопит в сердце льдинки.
Тогда, как заново родившись,
Оставлю день вчерашний.
Об этом криком сообщу,
Как объявлял однажды.
Хотя минуло много лет,
И день рожденья выцвел.
И крик уже не так звучит,
Он стал похож на выстрел.

СВОБОДНЫЙ ПОЭТ

Несомненно, Маяковский – свободный поэт,
В каждом слове струится весна.
Будто взорванный на реке минёрами лёд,
Тишину разрывает по швам.
Его голос могуч, не Шаляпин, конечно,
Но ему не к лицу про жизнь петь.
Он, как свойственно революционным поэтам,
Раздражает строками нерв.
Будоражит умы, клеймит наговоры,
Предаётся внезапной любви.
Он родился быть громом, среди ясной погоды
И лучом для кромешной тьмы.

ПРИДУМАННЫЙ ПАРИЖ

Величаво ты стоишь, мой придуманный Париж.
Шапку зимнюю надел, на три месяца согрел.
Защебечут весной птицы, начнут распускаться листья.
Ну а летнею жарой, Волга освежит водой.
А потом настанет осень, разрешения не спросит.
Но избавят от тоски твои яркие огни.
Так всегда идёт по кругу, о Париже думать буду.
Только дал душе покой Ярославль дорогой.

СЕВЕРОДВИНСКОЕ ЛЕТО

Ветер снова тучи нагнал,
Неприятное на севере лето:
Холода, холода, холода,
Зачастую северный ветер.

Если месяц выдастся жарким,
Я не буду кричать от счастья.
Буду потом я обливаться —
Лучше было бы плюс семнадцать.

Этим летом я не уехал
Загорать на песчаных дюнах.
Не поехал и в место детства,
Подвергать себя новым слухам.

Так живут почти все северяне,
Ожидают отпуска летом.
Часть из них на месте страдает,
Часть в пути согласно билетам.

СЧАСТЛИВОЕ ДВИЖЕНИЕ

Темно, заволокло всё небо,
И дождь упрямо льёт и льёт.
Мне не нужна большая смелость,
Достаточно с собой взять зонт.

Он станет временной защитой,
Под ним смогу идти вперёд.
И только потревожат мысли,
Стуча морзянкой в спящий мозг.

Ему проснуться было сложно.
Продолжит спать и на ходу.
На свой диван вернуться поздно.
Я в дождь вперёд идти хочу.

Хочу смотреть, как мчат машины,
Как спешно движется народ.
Хочу в такой день быть счастливым,
С зонтом в руке идти вперёд.

БЛИЗКАЯ ОСЕНЬ

Шурша листвой, чтобы как в детстве,
Среди берёз и тополей,
Хочу идти, напомнив сердцу
О жизни близких мне людей.
Вспомню, как бабушка стояла
у приоткрытого окна
И пирогами угощала,
И вновь с надеждою ждала.

Там те же дворик, дом, окошко;
Всегда открыта в подъезд дверь.
Но детство больше не вернётся,
Как не вернуть других потерь.

КРЕПКАЯ ДРУЖБА

Веселушки – две подружки
«катят» смех в осенний день.
Листья падают с деревьев —
ветер треплет им макушки.
А подружкам всё смешней.

Обойдут со смехом лужи,
Пробегут и под дождём.
Осень холод нам приносит,
А подружкам ни почём.

Неужели им не грустно?
Посерела ведь земля.
Нависают грузно тучи.
А они хи-хи, ха-ха.

Что же с ними вдруг случилось?
Может, осень подвела?
Я молчу, молчат другие.
Видно, дружба их крепка.