Мстислава Чёрная "Рыжая. Я не продаюсь"

– Поначалу – нет.

Я думала, больше она ничего не скажет, но, помолчав, девушка пояснила:

– Отец в карты проигрался. Денег у него не было. Отдал меня, – она невесело хмыкнула. – Я прям как ты нос воротила. Хотя нет, столько наглости у меня никогда не было.

Разве я наглая? По меркам мира, где женщина бесправная бессловесная вещь, наверное, да.

– Плакала я тогда, чуть с собой не покончила, – вздохнула красотка нарочито безразлично. – А теперь понимаю, что дура была. Повезло мне, что здесь оказалась. Зарабатываю, два раза в месяц домой отпускают, матери деньги даю, семья голодать перестала.

– Сочувствую.

– Чему? Тому, что у меня в семье благополучие наступило?

– Тому, что тебе пришлось собой пожертвовать.

Красотка резко обернулась, вытаращилась на меня неверяще и вдруг расхохоталась:

– Дурочка, думаешь, лучше бы меня на улице бесплатно? А знаешь, я уже предвкушаю, как тебя маман жизни будет учить.

Я лишь усмехнулась. Посмотрим. С утверждением «Не хочешь проблем – не высовывайся» я категорически не согласна. Я их не хочу, поэтому высунусь, да ещё как.

Глава 6

– Скажи, а общий завтрак уже был? – спросила я, когда девушка отнесла мой поднос обратно и вернулась.

– Недавно закончился.

Значит, «птички» уже проснулись и порхают. Тьфу. Мне бы к разговору с маман подготовиться, а не с королевами местного разлива отношения выяснять, но девушка привела меня в мельком виденную общую гостиную, и на сей раз диваны, кресла, банкетки и даже застланный ковром были оккупированы. Птицефабрика, ёж-матрёш. Светлые и тёмные, яркие и блёклые, полные и худые, высокие и миниатюрные, юные и постарше, но ни одной, которой на вид я бы дала больше тридцати. Впрочем… Я сосредоточилась на их одежде – хоть что-то полезное для себя вынесу со встречи.

Найду либо подтверждение, либо опровержение своим предположениям.

Почти у всех девочек платья были как у меня, закрытые, отличались лишь цветом основной ткани и нюансами отделки, и только у сочной фигуристой девицы наряд был такой, что прям сейчас можно к клиенту выходить. Цвет – бордовый. Маман подражаем? Видимо, «сочная» и есть тут вершина внутренней иерархической пирамиды, потому что при ней явная свита, девушки тоже полураздетые, но всё же гораздо скромнее. А ещё, только у этой группы на столике стояла ваза с фруктами и кувшин с напитком. Вино?

– А у нас, смотрю, новенькая, – подала голос одна из прихлебательниц.

– Слышали-слышали. Говорят, мэтр из жалости подобрал. Гайда едва отмыть смогла замарашку.

– А теперь видим, – вступила третья. – Что такое «достойно выглядеть» новенькая не соображает, всё своё помойное барахло с собой притащила, да ещё и в долги влезла, чтобы отрез ткани, который шёл на выброс, к рукам прибрать.

Девушки расхохотались, моя провожатая не отставала. Она даже отошла, чтобы подчеркнуть, что она не со мной.

Мда, не курятник. Крясятник. До змей девицы не дотягивают.

Я улыбнулась. Ну правда, забавно слушать их потуги меня уязвить. В отличии от брюнета, «зацепить» меня девочки не смогли.

– Да она ещё и дура, кажется.

– Эй, помоечница, в твоих интересах напрячь свой куцый умишко…

Договорить девица не успела.

– Что за шум? – в гостиную вошёл мэтр.

Раскудахтавшиеся крыски притихли, а мэтр шагнул ко мне, обхватил за талию, резко притянул к себе. Я едва удержалась, чтобы не двинуть ему локтем.

– Какая ты зажатая, – проворковал он мне на ухо.

Хорошо, к груди не полез. Тогда бы я точно двинула, и гори всё синим пламенем!

– Девочки, удивлён, что нужно напоминать, но первой правила объясняет маман.

– Разве ещё нет? – ненатурально удивилась «королева». – Я слышала, маман уже принимала новенькую.

– Нет.

Понятно: мэтр не за меня вступился, а слишком много взявшую на себя девицу притормозил, но мне на пользу пошло. Продолжая обнимать меня, он вывел меня в коридор. Ладонь поползла ниже. Урод. Притворилась, что споткнулась на ровном месте и словно случайно вывернулась. Только вот провести опытного, знающего все эти уловки мужчину не удалось. Мэтр прищурился и вдруг неожиданно быстро припёр меня к стене.

Сжал запястья похлеще охранника, чуть развернулся, чтобы заблокировать мне ноги. Ни ударить, ни сбежать. Боднуть разве что… Глядя в его холодные как зимняя стужа голубые глаза, я ощутила себя бабочкой, пришпиленной булавками. Сколько ни трепыхайся – конец один.

Урод, гад! Хватит, я не позволю себя пугать! А что смывает страх лучше здоровой злости?

– Птичка, на ёршись, от чистого сердца советую, – прошептал мэтр, касаясь губами моего уха. – Откровенно говоря, сопротивление меня заводит.

Мразь. Извращенец.

Он навалился ещё теснее.

– Тебе, детка, скоро работать. Ты подумай, хочешь, чтобы я тебя лаской учил, а маман первых клиентов щедрых и без специфических вкусов сосватала, или тебя кнутом воспитывать? Мне лично второй вариант даже больше нравится.

Я не ответила.

Мэтр отлип, снова ухватил меня за талию, но ладонь опускать ниже не стал. Хм… Видимо, без разрешения маман, не только «королеве» меня трогать запрещено, но и ему.

– Вот, – он распахнул дверь в конце коридора, за которой оказалась захламлённая подсобка, и указал на тёмно-серый рулон и стоящую рядом корзинку с торчащими из неё ножницами. – Развлекайся. Я лично за тобой приду.

– Ясно.

Мэтра мой скупый ответ не устроил, он выразительно окинул меня взглядом, облизнулся и доверительно посоветовал:

– Не забудь подумать, стоит ли ухудшать своё положение плохим поведением. Возможно, сразу после беседы с маман…

Угу. Я передёрнулась.

Мэтр рассмеялся, вышел и, кажется, запер меня на ключ. Я выругалась.

Развернув выданный мне рулон ткани, я приуныла. В льющемся с потолка чуть красноватом свете, материя выглядела совсем печально. Или при естественном освещении будет ещё хуже? Покопавшись в корзинке, достала ножницы.

Мда…

Когда я заказывала рулон, я очень смутно представляла, что мне нужно. Идея есть, проблема в том, как воплотить её в жизнь. Для меня пуговицу пришить – та ещё задача. Вечно, криво-косо получается, и с миллионом ненужных узлов. Школьные уроки труда прошли мимо, у меня, помнится даже самый простенький шов ровно не получился. Стежки ложились как угодно, только не ровно, и длиной они между собой отличались как фасолина, корнишон и банан. А уж как ткань сборила… В тот раз меня спасла соседка по парте, выполнившая задание и за себя, и за меня. Кто спасёт сейчас? Вот-вот.

Ткань я отбросила. Всё равно ничего нормального не выйдет, а времени мало. Надо искать путь попроще. Например, у меня есть уже готовый балахон. Ну, как есть, мне его дали и обратно не забрали. Почему бы не включить в счёт ещё и его? Или уже включили? Собственную сорочку кромсать жалко, это единственная вещь, оставшаяся у меня из прошлой жизни. А, к чёрту!

Я решительно разделась, натянула родную ночнушку, примерилась, наметила линию, сняла сорочку, бросила на стол и не слишком ровно разрезала поперёк. Дело сделано, вещь испорчена. Уфф.

Примерив получившийся топик, укоротила лямки, завязав их узлами. Сидит топик очень даже, шили-то на фабрике. Живот открыт в точности, как я хотела. Нитки неровной бахромой свисают, но их подстригу, если успею. Короче, сойдёт.

Теперь вторая половина сорочки. Надела и задумалась – как сделать, чтобы юбка держалась на бёдрах и не падала? Наверное, привязать. Больше в голову ничего не пришло, и я отрезала вдоль «длинной» стороны рулона две с ладонь шириной полосы. То есть вначале они были с ладонь, потом то сужались, то расширялись. Но плевать, полосы получились. Я выбрала иголку побольше, отмотала нитку, вдела – о, чудо – со второй попытки. Да я вообще молодец! Пришивать стала прямо на себе, по-другому, боюсь, не получится. Лучше к боковому шву? Одну серую ленту – справа, вторую – слева. Ёж-матрёш. Нитка перекрутилась после первого же стежка. Ругнувшись, кое-как распрямила. Буду пришивать ленту как пуговицу: гонять иголку вверх-вниз на одном участке, пока нитка не кончится. Выглядеть будет откровенно уродливо, зато ленту не оторвать, легче «с мясом» выдрать. Со второй полосой пошло чуть веселее. Не то чтобы я приноровилась, но путаться нитка стала чуть меньше.

Кажется, готово. Я подёргала ленты, завязала на пояснице, протянула вперёд, снова завязала, а потом обмотала вокруг талии несколько раз. Финальный узел-бант сделала на боку. Чтобы скрыть ленты, вывернула ту часть бывшей сорочки, что раньше закрывала живот, и у меня получилась довольно низко сидящая юбка.

Впрочем, раньше времени моё художество видеть никому не нужно. Поверх сотворённой «красоты» я натянула выданные маман сорочку и платье, вернула ножницы в корзинку и с самым невинным видом уселась на колченогий табурет ждать приглашения.

Идея моя проста и банальна. Я хорошо запомнила, что сказал патрульный: «Ни одна нормальная шлюха в таком виде на улице не окажется». И собственными глазами посмотрела: у девочек платья закрытые, откровенные наряды были всего у нескольких, самых прожжённых. На работу, конечно, все переодеваются, но… Декольте чрезмерно глубокое, вертикальные разрезы на юбке, ничего сверхъестественного. Вот ставлю на то, что живот в общем зале ни одна не демонстрирует. Но не это главное. Даже если такое практикуют, у меня есть шанс…

Ключ щёлкнул в замке.

– Готова?

Мэтр с недоумением посмотрел на почти не тронутый отрез ткани.

– Да.

– Идём.

Полапать меня мэтр не пытался, только косился выразительно и тихо усмехался, всем своим видом показывая, какое развитие событий он ждёт. Ну да, элитное заведение, девочек, наверняка, сначала учат, потом к клиентам выпускают. Мэтр, стало быть, учитель. Урод.

Его усмешки меня почти не трогали. Когда надо, я умею собраться и сосредоточиться на важном. Сейчас мне предстоит беседа с маман, именно она принимает решение, и пока маман «добро не даст», блондин будет лишь ходить вокруг и облизываться.

Маман ждала меня в рабочем кабинете, сидела за широким столом и перебирала документы. Кажется, подсчитывала доход за прошедшую ночь, но я могу и ошибаться. Да и какая в сущности разница? На нас она даже не взглянула.

Оставив меня посреди кабинета, мэтр подошёл к столу, развернул кресло для посетителей, сел, вальяжно закинув ногу на ногу. Маман, наконец, отложила очередную бумагу и подняла взгляд на меня.

– Хм… как интересно. Птичка, где же мой обещанный тобой результат?

Фортуна, помоги!

Я одним махом скинула верхнее платье вместе с сорочкой, осталась лишь в самодельном уродливом костюме для танца живота и сделала первое круговое движение бёдрами.

Глава 7

Следуя воображаемой мелодии, я сделала шаг, резко развернулась, прогнулась назад и пустила по телу волну – самое эффектное начало, на которое хватило моей фантазии. Воцарившаяся тишина оглушила. Не позволяя себе отвлечься на зрителей, я плавно выпрямилась, резко подняла руку и медленно обрисовала вокруг головы корону, ударила бедром. И на контрасте плавно пробежала кончиками пальцев по шее вниз. Теперь восьмёрка бёдрами, снова волна по телу, но немного другая, без прогиба, зато так, чтобы игра брюшных мышц была особенно отчётливой.

Новый поворот кругом. Я вспоминала простенькую вариацию. Это даже не полноценный номер, а лишь демонстрация моего танцевального арсенала, дополненная плавными переходами и редкими повторами особо эффектных движений.

Тишина давит. Как я собираюсь на сцене танцевать?

Я ни разу не танцовщица. Всего лишь любитель, да и то громко сказано. Когда после института я начала зарабатывать, первым делом записалась в студию на курс – физические нагрузки быть должны. Кто-то на фитнес идёт, а я выбрала восточные танцы. Для здоровья полезно, для души приятно, и, чего уж скрывать, думала, что однажды для любимого буду танцевать. С любовью не сложилось, а танцы остались. Занималась я раз в неделю каких-то пару лет, да и то порой пропускала. В общем, ни о чём.

Удар бедра, удар.

Я брала отнюдь не техникой исполнения, а новизной и смелостью голого пуза. Судя, по затянувшемуся молчанию, брала успешно.

Поворот, последняя волна и тряска. Я нарочито глубоко поклонилась, выпрямившись, тряхнула волосами и только после этого позволила себе выдохнуть и посмотреть на маман. Ну как, господа? Знают на востоке толк в соблазнении? Я справилась?

Хозяйка сидела статуей, её реакции ни что не выдавало, лишь глаза подозрительно расширились. Мэтр отмер первым, резко вскочил, опрокинув кресло.

– Это… это… невообразимое нечто! – начал он тихо, а к концу фразы голос взвился, «нечто» мэтр, практически,проорал.

Куда налёт мразотности делся? Блондин таращился на меня как на восьмое чудо света, и выглядел сущим мальчишкой, поймавшим ранее невиданного жука. Наверное, это не очень хорошо. Танец должен другие чувства возбуждать.

– Это великолепно, феерично. Никогда подобного не видел. Это… Мы богаты!

– Заткнись, – маман залепила разбушевавшемся мэтру подзатыльник.

Блондин осёкся, но лишь на миг. Тему денег оставил, переключился на меня:

– А как, как вот это? – он попытался вильнуть бёдрами.

– Иос! – повысила голос маман.

– Да, простите.

Мэтр скорчил рожу, но кресло поднял и смирно сел, кажется, хотел ещё что-то спросить, но сдержался. Чую, вцепится в меня клещом, как только хозяйка отпустит. Ну-ну.

– Согласна с мэтром Иосом, никогда подобного не видела, – маман выбирала выражения гораздо аккуратнее и от восторгов перешла сразу к делу. – На публику повторить сможешь?

Я не колебалась ни секунды:

– Да, – от этого моя жизнь зависит. – Для выступления желательно сшить специальный костюм, – добавила я, но сразу спохватилась. – Вы это лучше меня знаете.

Маман кивнула:

– Помолчи минутку, я считаю.

Она подтянула к себе лист бумаги и принялась что-то чиркать, с головой погрузившись в работу. Минутка давно прошла, но маман продолжала считать. Я без возражений ждала. Пусть оценит со всех сторон, пусть осознает уникальность предложения, пусть прикинет предполагаемый доход… Тогда и поторгуемся. Я мысленно прикидывала, что потребовать и в чём потом уступить. Намертво я буду стоять лишь на одном: никаких клиентов – я не продаюсь.

Хозяйка закончила с подсчётами, хмыкнула:

– Дорогая, ты присаживайся. Беседа нам, похоже, предстоит долгая, но интересная.