– Готово.
– Что? – граф не верил своим ушам. – И все? Так просто?
– Он жив. Точнее, он в состоянии вполне правдоподобно изобразить живого. Мне нужно поспать. Затем мне потребуется текст речи, которую он должен произнести.
– Зачем?
– Затем, – рявкнул Кабал: усталость давала о себе знать, – что он представляет собой ходячие потроха. Сам он не сможет прочесть речь – придется вдалбливать в него, как в попугая.
Граф подошел и взглянул на императора. Не было сомнений, что тот дышит. Марша?л покачал головой – он ведь так до конца и не верил, что все эти фокусы-покусы сработают.
– Выглядит он не очень.
– Он мертв. С чего ему пылать здоровьем? Перед тем как он выступит, я вколю ему один препарат, и он станет больше похож на главу государства, а не на кусок мяса. А сейчас, – Кабал вздохнул и слегка ссутулился, – я очень устал. Продолжим завтра.
Он уже шагал к выходу.
Граф стоял на месте. План воскресить императора был лишь отчаянным запасным шагом. Трудно было признать, что в итоге он, похоже, сработает.
– Вы не должны поставить ему, ну не знаю, капельницу с физраствором? Или с глюкозой?
– Его организм выполняет лишь базовую дыхательную функцию. Думаю, того, что есть, хватит на несколько часов, – сказал Кабал, не оборачиваясь. Затем вышел.
Граф Марша?л остался один на один с воскрешенным императором и своими грандиозными планами.
ЦЕНТРАЛЬНАЯ ВСТУПИТЕЛЬНАЯ КОМИССИЯ: УРОВЕНЬ 5 ЭКЗАМЕН ПО ИСТОРИИ
РАЗДЕЛ 4: ВТОРОЙ ГАЛЛАЦИАНСКИЙ КОНФЛИКТ
Прочтите приведенное ниже описание Второго Галлацианского конфликта и его последствий и ответьте на вопросы. Оценка за задания раздела составляет десять процентов от общей оценки за экзамен. Продемонстрируйте все свои знания.
Примерно четыреста лет назад государство Миркарвия в Восточной Европе вторглось на территории соседних стран – Сенцы и Полоруса. Завоевание сопровождалось жестокими казнями, которые продолжились и после установления миркарвианского господства; применение суровых мер объяснялось необходимостью подавить движение повстанцев. В последующие десятилетия действия миркарвианцев переросли в притиснение местного населения и репрессии. Наконец, после того, как на юго-западе Сенцы обнаружили крупные залежи золота, и экономика страны испытала подъем, правительство Сенцы милитаризовало пограничную с Миркарвией зону. Миркарвианский император Дульцис III послушал совета своих воинственных генералов и кабинетных стратегов и объявил войну. Именно этого и ждали сенцианцы; заключив союз с соседними Руританией и Грауштарком, Сенца и Полорус выдворили миркарвианскую армию, давно нуждавшуюся в модернизации, и вернули свои земли.
Полорус предложил занять столицу Миркарвии – город Кренц, – намекая на то, что надо стереть Миркарвию с лица земли. Однако Сенца не желала контролировать территорию, на которой проживали этнические миркарвианцы. В итоге казну Миркарвии опустошили, значительную часть предметов искусства и прочего имущества, которое поддавалось транспортировке, вывезли, а вместо репараций были введены громадные торговые льготы.
После подобного унижения Миркарвия смогла восстановить финансовую мощь лишь спустя несколько поколений, но национальной гордости оказался нанесен непоправимый ущерб. Времена Миркарвианской империи считаются в стране золотым веком, а все ужасные преступления Второго Галлацианского конфликта были вычеркнуты из учебников истории. С политической точки зрения, последствия крушения империи до сих пор ощущаются в том, как Миркарвия ведет дела со своими соседями. Ее единственный союзник в регионе – Катамения, расположенная на задворках Северной Европы. Государства не имеют общей границы; любое сообщение проходит по гористому перешейку, принадлежащему Сенце и тянущемуся на запад от основной территории. На перешейке действует строгий таможенный контроль. Альтернативный маршрут проходит по Галлакскому морю, к которому Катамения, однако, не имеет выхода, следовательно, он также требует пересекать территории Сенцы или Полоруса.
(А) В каком году Миркарвия вторглась на территорию Сенцы?
(Б) 1) В ретроспективе в чем заключалась самая серьезная ошибка Дульциса III?
2) Не в ретроспективе?
(В) Выскажите вашу точку зрения относительно двух из трех следующих пунктов:
1) Миркарвианцы повели себя как настоящие ублюдки.
2) Полорусцы повели себя как настоящие ублюдки.
3) Все страны ведут себя как настоящие ублюдки.
(Г) Напишите политический трактат объемом не более 250 000 слов или 500 страниц, в зависимости от того, что окажется меньше, на тему того, как стабилизировать отношения между странами региона. Запрещается использовать военные формирования численностью выше бригады, а также божественное вмешательство. Вы можете включить диаграммы.
Глава ВТОРАЯ
В которой выступают с речью и происходит ссора
– Я хотел бы получить назад свою одежду, – начал Кабал. – И трость.
Он установил на голове лежащего императора необычную конструкцию из маленького ромбовидного зеркала, смонтированного на каркасе. Кабал вращал зеркало кончиком пальца, – отражающийся свет мелькал и падал императору на глаза. Зрачки все никак не регировали на это мельтешение, но вот наконец веки дрогнули, и император сфокусировал взгляд на зеркале.
Граф Марша?л наблюдал за происходящим, скрестив на груди руки.
– Ваша трость? – Он вспомнил, что видел среди вещей Кабала элегантную палку из черного дерева с уродливым серебряным навершием в виде черепа; сияние его гладкой поверхности резко контрастировало с тусклыми пятнами глазниц и провалов между зубами.
– Памятная вещь? – спросил граф с сарказмом.
– Если честно, то да. – Кабал забрал у него листы с речью императора. – Я забил ей свой первый неудавшийся эксперимент обратно до смерти. Спасибо.
Он вернулся и продолжил подключать зеркало к маленькому электромотору.
– Добудьте то, что он просит, – велел граф лейтенанту Карштецу. А затем добавил уже тише: – Нам недолго осталось его терпеть.
– Вот и хорошо, – прошептал Карштец. – Люди начинают волноваться. Нам почти постоянно приходится разгонять небольшие демонстрации.
– Через несколько часов император произнесет свою величайшую – и последнюю – речь. Тогда все изменится. – Марша?л кивнул в сторону Кабала. – Полезный трюк – заставить мертвеца выйти на публику, когда нужно. Что там с записями Кабала? Есть какой-то прогресс?
– Я мало что понял, – признался Карштец. Впрочем, для него даже самостоятельно надеть мундир было делом чрезвычайно мудрёным. – Наших спецов-шифровальщиков впечатлило, что Кабал все это держит в голове. Они сказали что-то про меняющийся ключ, но после этого я выключился из разговора.
– Что за «меняющийся ключ»?
– Это тоже прошло мимо меня. Простите.
– Если им удастся взломать шифр, это будет уже неважно. А все, кто умрет в ближайшее время, могут спокойно покидать этот мир – я их благославляю.
Кабал, скрестив ноги в неправильную позу лотоса, сел рядом с императором и пролистал речь.
– Ваших рук дело, граф?
– Если честно, то да. Я сам написал текст. А что?
– Ничего, – ответил Кабал, держа бумаги кончиками пальцев. – Очень… вдохновляюще… для толпы.
– Все лучшие речи именно такие, – заметил Марша?л, чувствуя, что с ним не согласны. – Задача в том, чтобы внушить пролетариату немного здорового экспансионизма, а не огорошить их философским дискурсом.
– Ну, о последнем можно не беспокоиться. – Кабал подался вперед и щелкнул по зеркалу. Под действием мотора оно быстро вращалось. Взгляд покойного императора сфокусировался, Кабал нагнулся к нему и принялся экспрессивно шептать: «Народ Миркарвии. Друзья. Сегодня я хочу поделиться с вами своим видением будущего. Будущего не только нашей великой и благородной державы, но и наших соседей…»
Марша?л подал быстрый знак Карштецу, и мужчины, крадучись, вышли из комнаты – топот сапог и клацанье шпор эхом разнеслись по зале. Когда они скрылись, Кабал остановился. Он посмотрел на императора, затем на дверь, за которой исчезли офицеры. А после улыбнулся, но улыбка эта никак не отразилась в его взгляде.
– Парча, Ваше императорское величество, ваша любимая!
Так печально, когда кто-то оказывается воплощением стереотипа до мельчайших деталей. Прецофа – императорского портного, или даже скорее костюмера – подняли бы на смех, реши он поставить пьесу по мотивам своей жизни. Критики на всех углах трубили бы, что персонаж – сплошь застарелые клише. Автор что, живет в прошлом? Да любой уважающий себя театр решился бы на подобную постановку только сделав из нее фарс, ведь где еще придворный портной вырядится в платье с оборками и залижет назад волосы а-ля маркиза де Помпадур? Жалкий, жеманный, изнеженный… ну и так далее и тому подобное. Все это было про Прецофа. Он жил один, если не считать толстой кошки по кличке Фелиция. У него имелась изрядно зачитанная копия «Замка Отранто», в которой он подчеркнул любимые отрывки зелеными чернилами. Прецоф также владел внушительной коллекцией вышитых антимакассаров[4 - Салфетки различных размеров и форм, бумажные и тканевые; кладутся на подлокотники и подголовники мягких диванов и кресел.], которые украшали все кресла в доме и которые он ежедневно менял вне зависимости от того, сидел кто-нибудь на них или нет. Для него не существовало ничего важнее создания прекрасной одежды для Его Императорского Величества – и часа не проходило, чтобы Прецоф не следовал своей музе. Ткани он использовал наивысшего качества, привлекал к работе только самых превосходных мастеров, но вот дизайн был отвратительным. Потому как Прецоф мог быть преданным своему делу, трудолюбивым и прилежным, но не обладал и граммом таланта. Даже Кабал, чей художественный взгляд уже давно атрофировался, с трудом находился рядом с изысканным платьем, в котором император собирался выступать с речью. Пока Прецоф суетился и облачал необычайно тихого императора в новый наряд, Кабал достал из кармана солнцезащитные очки с синими стеклами, протер их маленькой замшевой тряпочкой, которую всегда держал под рукой, и надел. Стало гораздо лучше.
Прецоф наградил его мрачным взглядом. Кабалу вернули его черный костюм – подлатанный, вычищенный и отутюженный. В новой белой рубашке, галстуке и ботинках он снова чувствовал себя самим собой. На коленях лежала трость. Карштец был шокирован, когда услышал от Кабала слова благодарности за то, что ему вернули одежду, причем звучали они так, словно некромант действительно испытывал признательность. Но Прецоф видел лишь невзрачный консервативный наряд. Конечно, черный всегда в моде, но он годится разве что… для плаща? Да, для плаща! У Кабала широкий шаг – развевающийся плащ придал бы ему шарма. Это же очевидно. Затем, чтобы убедиться, что он еще не окончательно утратил навыки, Прецоф мысленно добавил к этому образу розовато-лиловые галоши и высокую феску с пером. Кабала нельзя было назвать тщеславным, но он не позволял себе терять достоинства, поэтому, если бы сейчас увидел картинку, что нарисовал мозг Прецофа, то непременно задумался бы об убийстве.
– Ваше Императорское Величество сегодня очень неразговорчивы, – сказал портной. – И слегка бледны, если мне позволено отметить. С Вами все в порядке?
Антробус посмотрел на Прецофа сверху вниз – его глаза походили на черные провалы, ведущие в пустоту, где некогда жила душа. Его губы медленно зашевелились, выговаривая: «Люди Маркарвии… Миркарвии…». Прецоф считал себя человеком проницательным, чем очень гордился. Впрочем, он так же гордился и своим талантом художника, одинаково заблуждаясь и в том, и в другом. Он улыбнулся мертвецу и сообщил, что по городу гуляет мягкая форма гриппа и, наверное, вся проблема именно в этом.
Кабалу уже наскучило ждать. Ему оставалось ввести последнюю инъекцию перед самым выходом императорской оболочки на публику – укол немного оживит мраморно-серую плоть. А после – что ж, поживем – увидим. Граф Марша?л был кадровым офицером, неугомонным политиком и амбициозным аристократом – каждое из этих качеств само по себе не обещало ничего хорошего. Для Кабала чудом казалось то, что граф сочетал в себе их все и при этом до сих пор не треснул по швам, учитывая лживость и безжалостность, которыми тот был набит и которые так и сочились из него. Кабал ненадолго задумался, как выглядит начинка из лживости и безжалостности, и представил маковые семечки, но тут его характер дал о себе знать и положил конец подобным фривольным размышлениям. Если он хотел остаться в живых, стоило сосредоточиться.
Вошел лейтенант Карштец, топнул и отдал честь, потому как ему нравилось так делать.
– Граф Марша?л требует вашего присутствия на императорском балконе, герр Кабал. Ах да, и захватите с собой труп.
– Труп? – Прецоф в ужасе выступил из-за массивной фигуры Антробуса – он чистил его мантию со спины. Портной взглянул на бледного монарха: стало слышно, как заскрежетали шестеренки в мозгах, когда до него наконец дошло. Он охнул и отступил назад.
– Ой, – Карштец сдулся. – Слушай, портной, вот ведь ситуёвина вырисовывается. Дело-то это очень секретное. Граф пустит мои кишки на подвязки, если узнает, что я проболтался. – Он подошел к Кабалу. – Будь умницей и отведи Его Императорскую Трупность на балкон. – Лейтенант беззлобно посмотрел на Прецофа и вытащил саблю. – А я пока тут приберусь.
Кабал взял императора под локоть и повел к дверям, затем дальше в коридор. Когда он оглянулся, чтобы закрыть створки, то увидел, как Карштец надвигается на перепуганного Прецофа. Кабал ненавидел убивать без причины, но, если подумать, Прецофа он тоже ненавидел. Тем не менее, он счел необходимым как минимум выказать свое неодобрение:
– Вы не можете просто убивать людей, чтобы скрыть свои ошибки. Такими темпами вам придется вырезать половину страны.
Карштец замер.
– Конечно, вы правы, – ответил он, явно не уловив скрытого смысла. – Все верно подметили. Я буду более осторожным. – Он повернулся к Прецофу и занес клинок. – С завтрашнего дня.
Кабал поджал губы и затворил за собой дверь. Они прошли где-то полкоридора, когда из комнаты донесся пронзительный крик.
– Милая у вас страна, – обратился он к Антробусу II. – Прекрасное местечко. По главе государства усыпальница плачет, а военные через одного психопаты и продукты кровосмешения. – Они двинулись дальше. – Право, чем-то похоже на Римскую империю.
Марша?л давил потухшую сигарету в переполненной пепельнице, когда вошел Кабал.
– Где вы были? – он ткнул пальцем через плечо на часы из золоченной бронзы. – Вы на время смотрели? Он готов? Бог ты мой! Да вы только взгляните на него.
Кабал извлек шприц и воткнул в шею Антробусу. Императора это, похоже, нисколько не побеспокоило. Спустя несколько секунд кожа вокруг отметины от укола стала приобретать здоровый оттенок, распространявшийся дальше – из бледного трупа император превращался в пышущего здоровьем мужчину. Моргнули мертвые глаза, волосы встали дыбом. Лейтенант Карштец вошел как раз в тот момент, когда уже во всю шли метаморфозы.
– Знаете, я бы не отказался от такого препаратика после тяжелой ночки.
– Я оставлю вам формулу, – пообещал Кабал, прекрасно зная, что для живых этот состав ядовит.
– Он помнит речь? – спросил Марша?л.
– Каждое слово, – уверил Кабал. – Можете положиться на него – свою роль он сыграет.
– Превосходно.
Граф Марша?л подошел к портьере, что отделяла залу от балкона. День для выступления выдался отличный. Погода стояла прекрасная – небо ясное, слегка прохладно, но не морозит. Был объявлен праздничный день, так что настрой царил благодушный. Люди бесцельно бродили, поедали сосиски, хлестали пиво и хлопали друг друга по спинам, при этом громко гогоча. С позиции Марша?ла ситуация выглядела определенно лучше по сравнению с тем, что было, когда горожане носились с горящими факелами, поджигали правительственные учреждения и вешали сборщиков налогов. Какое-то время он наблюдал за толпой, и от едва заметной усмешки усы его подергивались.
На другой стороне площади соборные часы пробили час, и люди притихли.
– Пора, – сказал граф исключительно напоказ. – И надейтесь, что все получится, Кабал.
– Свою работу я выполнил точно, – отвечал тот, провожая императора на балкон. – Беспокоились бы лучше о качестве вашей речи.
Занавес отдернули, Кабал прошептал на ухо Антробусу команду, и мертвец шагнул навстречу своему звездному часу. Кабал скрылся в тени, а Марша?л и остальные высокопоставленные лица выстроились в линию позади императора. Граф подал Карштецу знак.
– Следите за Кабалом, – прошептал он.
– Не поздновато ли ему что-то предпринимать, старина?
– Поздновато? – Марша?л посмотрел на Карштеца с легким недоумением, как будто только сейчас сообразил, что разговаривает с шимпанзе в форме кавалериста. – Просто следите за ним.
Граф встал в ряд с остальными.
Карштец вернулся в комнату и присел на краешек стола, неосознанно приняв ту же позу, что и граф Марша?л, когда впервые предстал перед Кабалом. Но если Марша?л внимательно наблюдал за некромантом, Карштец лишь дружелюбно улыбался, без особого интереса оглядывал помещение и напевал некрасивую мелодию для тубы. Кабал удобно устроился в старинном кресле с высокой спинкой.
Когда Антробус II, император Миркарвии, вышел к толпе, повисла гробовая тишина. По городу ходила молва о смерти монарха: несмотря на угрозы Марша?ла и энтузиазм Карштеца, слухи лились из дворца как из простреленного картечью ведра. Люди предвкушали старую-добрую революцию. И вот откуда ни возьмись взялся Антробус и спутал им все карты. Тем не менее, его все равно приветствовали радостными возгласами. Пиво и сосиски раздавали бесплатно, так что горожане не хотели выглядеть неблагодарными. Выслушают его, так и быть, а революцию устроят на следующей неделе, когда пройдет достаточно времени. Может они, конечно, и угнетенные, но манеры им привили.
Антробус подошел к балконным перилам и замер. Он молчал, и молчание затягивалось, выходя за рамки приличий и благоразумия. Высокопоставленные лица позади императора нервно переглядывались. Толпа неуверенно зашелестела. Выражение лица Марша?ла ничуть не изменилось, но он удостоверился, что капитан гвардии внизу на площади увидел его сигнал стрелять по людям в случае необходимости. После придется действовать, и действовать быстро. Однако, чтобы пустить пулю в надменное лицо Кабала и размазать его заумный мозг по стенам, много времени не потребуется. Граф собирался сделать это в любом случае, но будет куда приятнее приправить расправу щепоткой мести. Однако тут император поднял руку, и толпа мгновенно смолкла, так что Марша?лу пришлось забыть о блеклых удовольствиях грубого применения силы.
– Народ Миркарвии, – приятный баритон тут же разнесся по всей площади. – Друзья. – Антробус говорил с такой искренностью, что простолюдины, которые давно уже называли его не иначе как «жирная задница», «обрюзгшая морда», «раковая опухоль на спине честного пролетариата» и прочими нелестными именами, внезапно ощутили незнакомое, но довольно приятное покалывающее чувство восхищения по отношению к своему императору. Они ловили каждое его слово. – Сегодня я хочу поделиться с вами своим видением будущего. Будущего не только нашей великой и благородной державы, но и наших соседей.
Речь оказалась мощной, и люди романтического и патриотического склада прониклись. Карштец был именно таков, более того, туп до кончиков сапог. Он поднялся со стола и медленно подошел к колыхающемуся занавесу, словно его манила песнь сирены. Остановился и стал зачарованно слушать. Кабал наблюдал за ним, как ученый за жуком на могильном камне. Через несколько секунд стало ясно, что Карштец о нем начисто забыл. Тихонько Кабал поднялся с кресла, взял сумку и трость и, ступая исключительно по толстому ковру, направился к двери.
В это время на балконе Марша?л мысленно ликовал. Все получилось куда изящнее, чем в самых радужных его мечтах. Толпа пожирала слова императора с куда более ненасытным аппетитом, чем прежде уничтожала тонны дармовых сосисок. Можно было воспользоваться слухами о смерти императора и представить все так, чтобы люди думали, будто у императора хрупкое здоровье. Тем не менее, он героически поднялся со смертного одра, дабы предстать перед своими подданными и произнести речь – свой последний и величайший дар народу, свое видение будущего. Это будет не подлая вшивая кампания по захвату соседних земель. Это будет настоящий крестовый поход.
– Спорные территории принадлежат нам, – вещал император. – Исторически они наши. Они наши по праву. И мы их вернем!
В коллективном сознании толпы соседи из торговых партнеров и союзников внезапно превратились в горстку цыган-воришек, которых было необходимо стереть с лица земли.
Марша?л улыбнулся и посмотрел на стоящих рядом с ним генералов, маршалов, адмиралов воздушного флота и коммодоров крохотного флота в Галлакском море. Все они зачарованно и восторженно слушали монарха. В воздухе вполне ощутимо пахло войной.
Тут граф заметил Карштеца, стоящего возле портьеры, – все внимание лейтенанта было приковано совершенно не к тому объекту. Кабал испарился. Марша?л похолодел. Так значит Кабалу удалось бежать? Граф вспомнил мешок кошачьей шерсти и странное чувство юмора Кабала, его ненависть к войне в целом и к планам Марша?ла в частности, и его подозрения усилились.
Он попытался привлечь внимание лейтенанта так, чтобы этого не заметила толпа, но тот никак не реагировал. Не чувствовал на себе пристального взгляда, не видел, как Марша?л резко мотает головой, не слышал щелчков пальцами. Его слух целиком и полностью был обращен на императора.
– Не заблуждайтесь, – продолжал Антробус, – все эти якобы друзья обманчивы как погода, они строят козни за нашими спинами, они – наши враги! – Толпа ликовала. – Наши смертельные враги! – Горожане жаждали крови. – Наша добыча! – Люди на площади взревели во всю глотку, издав клич ярости. Но крик стал тише, когда толпа запоздало осознала, что сказал император.
