Павел Чук "Отставник 5. Абордаж"

Я так и сидел запертый в складском помещении. Несколько раз пытался связаться с товарищами, но связь блокировалась.

– Надо выбираться отсюда. Можно, выйдя, пошуметь на этаже, – размышлял вслух, – но этим я ничего не добьюсь. Только погибну за зря. Но выходить раньше или чуть позже придётся. Хорошо хоть организм освоился к недостатку кислорода и без употребления боевых стимуляторов. Есть небольшое головокружение, но не критичное. Мыслить не мешает, моторика движений не страдает, – я эти несколько часов, что находился на складе сидел без скафандра и шлема, прислушиваясь к своему организму. И серьёзных последствий от недостатка кислорода пока не испытывал, возможно, потом, через полдня или сутки они появятся, но это будет потом, а на этот случай у меня есть боевые стимуляторы.

Находиться в помещении одетым только в термобельё было неуютно и я, недолго думая, надел на себя комбинезон, что нашёл в ящике на складе. Он оказался чуть маловат, но движения сильно не сковывал, а в случае необходимости облачиться в скафандр я мог и не снимая его – попробовал от безделья.

Первая попытка открыть створки двери у меня провалилась, внутренний блок пульта управления я вывел из строя и вдобавок, как оказалось при осмотре, впоследствии демонтирован ремонтниками, что внушало опасения.

Я продолжал сидеть на коробе, обдумывая, как отсюда выбраться, но реально выполнимых идей у меня не появлялось. Стены клинок не брал, а в небольшом, замкнутом помещении использовать своё оружие, чтобы пробить брешь в стене я пока не решался. Время шло. По моим внутренним часам истекло больше четырёх часов с того момента, как сюда заходили. Я планировал дождаться если не наступления ночного времени суток на станции, то пока шумиха на этаже немного поутихнет и тогда всё-таки облачиться в скафандр и пробить брешь в стене, и выбраться из этой ловушки.

От вынужденного безделья меня стали посещать тревожные мысли: что с моей группой, какое принял решение ашш Сошша Хааш, оставшись старшим? Приказал идти искать меня или нашёл пригодное для оборудования базы помещение, или всё-таки приступил к выполнению нашего плана – поиску и захвату командного пункта. Вряд ли он находится на тех уровнях, где нам удалось пробить брешь и проникнуть внутрь. На месте инженеров, проектирующих корабли-станции такого типа, я бы расположил важные узлы, в том числе реактор и командный пункт в центре шарообразной станции. Кораблём эту махину назвать можно с большой натяжкой. Даже корабль-матка анторсов больше походил именно на корабль, имея длинную вытянутую сигарообразную форму, а не форму шара.

Я про себя хмыкнул, вспомнив четвёртый эпизод «Звёздных войн» и сравнив размеры и форму корабля шнахассов, пришёл к выводу, что это скорее всего станция. Но вот почему она оказалась в нашей звёздной системе?.. Много вопросов без ответов всплывали один за другим, и я едва не пропустил момент, когда дверь склада стала медленно открываться. Я подорвался с места, схватился за оружие, но благоразумно убрал винтовку на один из стеллажей. От выстрела меня самого может поранить, а что получу контузию – так это точно. Так что я остался с единственным подходящим для бесшумного ведения боя оружием – клинком, что спрятал за спину.

Дверь продолжала открываться. Автоматически включился свет, а я сделал шаг назад, упёршись в стену. Спрятаться я не успевал.

Внутрь вошёл гуманоид чуть ниже меня ростом, но в плечах шире раза в полтора. Он едва протиснулся через не до конца открывшиеся двери. Я хотел броситься на него и прорваться, но возле дверей он резко остановился, уставившись на меня.

– Бро?ско унта?рис али?то?! – произнёс он, смотря прямо в глаза. То, что он испугался, обнаружив в закрытом помещении постороннего, я понял сразу. Но что он говорил, я не понял и сделал неопределённый жест рукой, мол «Фиг его знает».

– Броско васка?ли? – не унимался тот, не делая попытки приблизиться и это меня напрягало. Сколько с ним пришло? Есть ли среди сопровождавших солдаты или он всё-таки один.

– Оска?ли вена?ти поста?рис а?нто по?та ха?нса.

– Га?нза по?да, – ответил наугад, умышленно коверкая слова. В свою бытность я не отличался способностям к языкам. Анторский выучил машинным путём, а язык, на котором говорил неизвестный не походил ни на один из слышанных раньше, это, впрочем, неудивительно. И что передо мной стоит не представитель расы «Человек», понятно с первого взгляда, даже при беглом взгляде. Да, гуманоид – две руки, две ноги, туловище и одна голова, но лицо, пепельно-белый цвет кожи, глубоко посаженные, но большие глаза и несоразмерно большой для такого лица нос, явно указывал – это некто, с кем я ещё не встречался. Шнахассов я видел во время вскрытия, но он не похож на него.

– Бонта?ри али?то воо?с?! – в его голосе послышалось удивление и надо сказать, выражение лица тоже поменялось. С настороженного испуга сменилось на удивлённое.

В ответ я обвёл рукой помещение и указал на зияющую дыру от снятого блока управления дверью. Неизвестный проводил взглядом мой жест и, уставившись на то место, где должен был находиться блок управления, ненадолго завис. Хотел приблизиться к нему и атаковать, но неизвестный слишком быстро пришёл в себя, а когда он захрюкал, тря рукой свой гигантский нос, пришлось и мне впасть в ступор.

«Он что, так смеётся?», – промелькнула догадка. Неизвестный продолжал хрюкать и я, поддавшись его заразительному и одновременно необычному проявлению эмоций, тоже засмеялся.

– О?нто ва?сти прохна? по?тати ума?о васта?нд! – произнёс неизвестный и жестом показал, что ему нужен ящик, стоявший на полке в противоположной стороне. В ответ я пожал плечами. Носатый бочком протиснулся внутрь. Нажал что-то на своём запястье, с лёгкостью оторвал от стеллажа металлический ящик и, кивнув мне, вышел.

«О как, оказывается ящики прикреплены к стеллажам электромагнитными замками. Вот почему я не смог их сдвинуть с места», – выходя со склада, окинул взглядом помещение. Вроде мои вещи спрятаны. Скафандр так и оставался лежать в отдельно стоявшем большом коробе, шлем задвинут глубоко внутрь на стеллаже и запрятан за ящик, но вот моя винтовка. Она лежала так, что при экстренной необходимости я мог до неё дотянуться и применить. И это обстоятельство вызывало тревогу. Всё, что было можно: продуктовый неприкосновенный запас, стимуляторы и некоторую мелочь я заблаговременно разложил по многочисленным карманам комбинезона, предвидя момент, что в любом случае придётся чуть раньше или позже избавляться от скафандра, но что это произойдёт так быстро я не мог представить. Некоторые необходимые вещи из неприкосновенного запаса так и остались лежать вместе со скафандром, в том числе и рация. Вот что я крайне не хотел терять. Она мой единственный шанс связаться с товарищами и скоординировать наши действия, но она вмонтирована в шлем, а его брать с собой нет никакой возможности. Слишком уж подозрительно будет выглядеть, хотя…

– А?нса вака?ди, – пробормотал я неразборчиво и развернулся обратно. Неизвестный застыл в дверях с непонимающим видом, а я вернулся обратно, нарочито с недовольным выражением лица пробежался глазами по стеллажам, засунул за ящик винтовку и достал свой шлем.

– А?нса, – победно произнёс я, тряся шлемом.

– У?нто броск?

– Анса, – продолжал бубнить себе под нос, возвращаясь к выходу.

«Только бы ничего не заподозрил», – мысленно молился, беря шлем подмышку. Опознавательных знаков на нём не было. Только цифро-буквенное обозначение, чтобы не перепутать к какому скафандру он принадлежит. Хотя, когда проходил инструктаж, то меня клятвенно заверили, что шлемы для скафандров взаимозаменяемы.

– Эно?ста вента?к станта?м, – недовольно пробормотал неизвестный, но освободил проход, чтобы я мог выйти.

В коридоре стояла непривычного вида тележка, состоявшая из грузового отсека, куда он без усилий поставил металлический ящик и пары мест для сидения.

– Досса, – жестом он указал на свободное место, куда можно было поставить шлем, но я отрицательно покачал головой. – Гонастро?ви пода?ли, – пожал плечами неизвестный и уселся спереди, жестом показав, что могу сесть рядом.

Когда я, прижимая к себе шлем уселся, тележка тронулась и плавно поехала. Этот коренастый инопланетянин оказался разговорчивым. Он постоянно что-то говорил, я изредка кивал, даже пытался вставлять неразборчивые фразы, а сам внимательно смотрел по сторонам, запоминая ориентиры, чтобы по возможности вернуться обратно за оружием.

Пару раз нам навстречу попадались вооружённые шнахассы. Их я практически сразу узнал по внешнему виду, но к счастью водитель тележки не останавливался, хотя я был готов выхватить клинок и ввязаться в бой, но пронесло. Мы ехали довольно долго, петляли по коридорам, пока не остановились возле гермодверей. Не сходя с тележки нежданный помощник, что-то нажал на приборе на своём запястье. Прошла минута, но дверь не открылась. Он вновь нажал на кнопки и недоверчиво покосился на меня. Гермодверь вновь не открылась.

Я видел по его выражению лица, что что-то идёт не так.

«Скорее всего сканеры не пропускают незарегистрированного пассажира, – промелькнула мысль. – У меня же нет устройства на запястье, что является ключом или идентификатором, вот и не пропускает система безопасности незарегистрированный биологический объект».

Неизвестный пристально посмотрел на меня и стал что-то быстро набирать у себя на закреплённом на запястье приборе.

Удар!..

Глава 6

Клинок вошёл глубоко в грудь в области сердца. Не зная физиологических особенностей индивида, перестраховался и ударил второй раз, пробив гортань. Послышался неприятный на слух, но до боли знакомый звук ломающегося позвоночника. Крови не было. Инопланетный – анторский вибро-клинок не замечает почти никаких преград, но моментально запекает кровь, чем даёт преимущество – не надо беспокоиться о пятнах крови.

Инопланетянин завалился на спинку кресла, а я прислушался. Вроде тихо, посторонних шумов мой чутких слух не улавливал. Систем видеонаблюдения я не заметил, что не говорило об их отсутствии, не исключено, что они установлены скрытно, но иного варианта, как ликвидировать этого говорливого «грузчика» у меня не имелось. Он своим видом явно показывал, что встревожен тем, что гермодвери не открываются в моём присутствии и пытался сообщить кому-то об этом. Хорошо хоть не догадался спрыгнуть с тележки и отбежать, а оставался рядом, чем и подписал себе смертный приговор.

Недолго думая, отстегнул прибор с его руки и хотел было скрыться, оставив всё как есть, но по коридору послышался звук топающих ног. Кто-то приближался, и он не один. Неслаженный топот, сливающийся в нарастающий гул напоминал неслаженный строевой шаг. Мысленно про себя выругался. Я находился в небольшом ответвлении возле закрытых гермодверей. Коридор длинный, прямой и моя попытка убежать или скрыться вызовет подозрение и не факт, что смогу оторваться. Но другого варианта не видел. Надо бежать. Если меня застанут рядом с трупом, то мне несдобровать и неизвестно, успел ли он передать сообщение или я прервал его вовремя.

На автомате пристегнул прибор к себе на руку и хотел спрыгнуть с тележки, как гермодверь с тихим жужжанием поехала в сторону.

Сердцебиение участилось. Я ожидал увидеть с противоположной стороны строй солдат с направленным на меня оружием, но дверь открылась полностью и путь оказался свободен.

За время, когда ехали с носатым инопланетянином, я посматривал, как он управляет тележкой. И понял, что ничего сложного. Тем более, рычаг управления находился посередине, и он управлял ей одной рукой, каких-либо переключателей, тумблеров или педалей больше не было. Я сжал рукоятку рычага, направил её чуть вперёд, и тележка покатилась. Взгляд уловил, что на приборе высвечивается указатель «прямо». Послушался, направляя тележку по намеченному маршруту, а сам торопливо поправил одежду на трупе, усадить его ровно не получалось, голова с повреждённым позвоночником не желала держаться ровно. Пришлось уложить её себе на плечо, прикрыв входное отверстие оружия отворотом его же комбинезона. Одновременно соображал, что делать дальше. Плана как такового не имелось. Но что радовало, меня этот инопланетянин принял за кого-то из своих и его не сильно удивило незнание языка.

«Надо бы как-то связаться со своими, – мысленно составлял план, – так же необходимо узнать, кто ещё проник внутрь, не думаю, что только нам удалось это сделать, вот только как?».

Взглянул на прибор. Принцип его работы мне показался знаком. Привычный коммуникатор, может только с иными техническими характеристиками и бо?льшим функционалом, но такой же прямоугольник, что удобно размещался в креплении на руке. И, кстати, вовремя это сделал. Указатель на приборе изменился, и я повернул направо.

– Нет, так долго продолжаться не может. Слишком долго еду, а никто на пути не встречается. Какой-то не то технический сектор, не то ремонтный. И слишком узкий коридор с частыми разветвлениями, если кто встретится по пути, то с трудом разойдёмся на тележках такого типа, – едва слышно бормотал себе под нос, смотря в коммуникатор. Принцип управления им оказался прост и привычен. Провёл двумя пальцами, расширяя картинку, масштаб увеличился, сдвинул два пальца вместе – уменьшился.

– Так, после следующего поворота длинный прямой коридор. Надо этим воспользоваться.

Как только выехал на прямую, положил руку трупа на рычаг управления, кое-как подручными средствами примотал её, чтобы не соскальзывала, подставил ногу тела, чтобы зафиксировать положение «вперёд» и, мысленно перекрестившись, спрыгнул с тележки.

В бога я не верю, но убедился, что есть цивилизации, которые достигли таких высот в развитии технологий, что для нас, в данном случае землян, их достижения научно-технического прогресса выглядят если не чудесами, то необъяснимым фактом. Если взять и поместить со всеми его знаниями и умениями жителя семнадцатого, или пусть восемнадцатого века в двадцать первый, то для него окружающее будет культурным шоком. Автомобили, радио, телевидение, полимеры, компьютерные технологии и многое другое, неизвестно, как окажут влияние на психическое состояние испытуемого. Без постепенного, из поколения в поколение, внедрения новых знаний и умений те, кто ими владеют – будут казаться богами.

Из размышлений вывел посторонний шум. Я в это время торопливым шагом, изредка смотря в карту-схему, отображённую на коммуникаторе, двигался по одному из ответвлений коридора. Впереди, согласно данным того же коммуникатора имелось большое помещение. Я надеялся, что это ангар, где можно если не спрятаться, то привести мысли в порядок. В этот раз при встрече с аборигеном станции мне повезло, но повезёт ли в следующий – маловероятно. Я намеревался хорошенько изучить карту-схему коммуникатора, ведь от него необходимо как можно скорее избавиться. С уверенность равной ста процентам предположил, что этот девайс отследить элементарно и не только местоположение носителя, но и, скорее всего, всю информацию, которая в нём находится и передавалась за весь период времени. Вот и торопился найти укромное место, чтобы относительно спокойно изучить карту-схему, попробовать сориентироваться, если повезёт, то обнаружить товарищей, а потом и уничтожить следящий прибор.

Я ускорил шаг, так как шум раздавался сзади из одного из ответвлений коридора. До, как я надеялся спасительного ангара было недалеко, но переходить на бег не стал. Такой торопливостью скорее привлечёшь к себе внимание, чем усыпишь бдительность.

– Энто?нса! – послышалось сзади.

Я шагнул к стене и стал оборачиваться, но не успел. Сильный толчок в бедро. Пронзающая боль от сломанной кости, понимаю, что заваливаюсь, не в силах удержаться на ногах. В мыслях молнией мелькнуло: «Хорошо, что вколол боевой стимулятор, а то бы от болевого шока если не скончался сразу, то потерял бы сознание – это точно». Но не успевает мысль додуматься до конца, как наступает темнота. Не удержавшись на ногах, я падаю и головой с силой бьюсь о что-то твёрдое.

***

– Новикова, что так долго?! Приказ всех касался!

– Документы уничтожала.

– Да кому нужны твои документы?! Здесь через полчаса-час вообще ничего не останется, и если не уберёмся отсюда, то и нас хоронить не придётся.

– Я поняла, – заходя в вагон «Метро-4000», ответила молодая, на вид до двадцати пяти лет девушка. Когда чуть меньше полугода назад всё началось, она с группой коллег ожидала замены так не вовремя вышедшего из строя самолёта, следовавшего по маршруту «Владивосток-Москва», что с одним неработающим двигателем совершил экстренную посадку в аэропорту города Казань. Часы ожидания слились в беспокойную рутину: выяснение куда пропал багаж, поиск билетов на железнодорожный транспорт, а когда оказалось, что на двое суток вперёд билетов не достать, что не поможет и проездной документ министерства иностранных дел, практически сутки прошли в переговорах и согласованиях об аренде обычного гражданского автомобиля. В этот момент ей казалось, что Мир рухнул. Но она не знала, что ей вместе с коллегами в некотором роде повезло.

Обеспокоенный появлением на радарах множественных высотных целей, начальник аэропорта без приказа свыше распорядился открыть бомбоубежище и укрыться в нём всему персоналу и пассажирам. И данное решение предопределило не только судьбу второго секретаря второго класса министерства иностранных дел Новиковой, но и всех остальных.

– Хорошо, что поняла. Я тебе занял место в первом купе, так что проходи. Сейчас отправляемся.

– Спасибо Владимир Дмитриевич, – торопливо поблагодарила девушка и с небольшой сумкой вошла в вагон, а потом и в купе. Уселась на скамью и откинулась назад, скинув обувь. Ноги гудели. За последние сутки ей так и не удалось ни на минуту присесть. Объявленная боевая тревога затронула и её. Экстренно собирались группы для выхода на поверхность. А она, будучи высокопрофессиональным специалистом-лингвистом готовила переводы инструкций и приказов на десятки земных языков, в том числе и анторский.

Новикова ухмыльнулась, а ведь она могла быть в составе одной из групп. Но обнаруженная в школьные годы способность к языкам предрешила её судьбу. Специальное учреждение, куда она попала в раннем детстве дало ей много, а когда пошли слухи о закрытии интерната, её уже шестнадцатилетнюю девушку удочерила семейная пара, что работала в учреждении. Сразу она не поняла, почему её, из старшей, а никого из младшей группы удочерили, но потом, когда все формальности были улажены, у неё с новыми родителями произошёл разговор, о котором она помнила до сих пор…

– Соня, у тебя способности к языкам, но это ты и сама знаешь, – говорила пожилая женщина, работавшая в учреждении медсестрой, – а когда нас закроют, то ты сама наверно понимаешь, возможности получить хорошее образование и поступить в достойный ВУЗ у тебя не будет, вот мы с Александром Сергеевичем и приняли решение удочерить тебя.

– Самостоятельно приняли решение? – гормоны бурлили. Шестнадцать лет как-никак, но Сонечка умная девушка и многое понимала, да и обучали в интернате по совсем отличной от общепринятой программы обучения. Так что сразу поняла, когда пытаются обманывать или не досказывают главного.

– Нет, не сами, – после непродолжительной паузы, ответил новоявленный отец, – я рад, что ты не только сменила фамилию, взяв нашу, но и отчество. Так будет проще в дальнейшем. Все документы о твоём удочерении вчера сгорели. Теперь у тебя новый паспорт, свидетельство о рождении и новая жизнь.

Шли годы. Новикова Софья Александровна с золотой медалью окончила спецшколу с углубленным изучением иностранных языков, куда без труда её устроили новоявленные родители. Поступила в МГИМО на факультет «Перевод, лингвострановедение и межкультурная коммуникация», но ей этого оказалось мало. Она взялась самостоятельно изучать дополнительные языки и к концу обучения в совершенстве владела двенадцатью языками романо-германской группы, тремя языками и диалектами японо-рюкюской языковой семьи и пятью языками семитской группы. Обучение ей давалось легко. Стоило всего-то несколько дней поговорить с носителем языка, а потом самостоятельно поработать над произношением, заучить слова и фразы, и буквально через месяц она могла спокойно, на бытовом уровне, сносно изъясняться с носителем языка, и тот, не зная, что перед ним не уроженец его родной страны, с трудом верил этому.

Софья часто задумывалась, почему языки ей даются с недоступной для других лёгкостью и пришла к выводу, что всё благодаря хорошей памяти и слуху. Она слышала интонации, чувствовала оттенки произношения и запоминала их, самостоятельно нарабатывая мышечную память речевого аппарата, а словарный запас и построение фраз она заучивала несколько раз пролистав учебник со словарём.

Трудный экзамен ей пришлось сдать, когда в убежище, что располагалось в окрестностях Казани, среди укрываемых появились анторсы. Раса, с которой буквально несколько месяцев назад началась война, теперь объединились, став союзниками. Но дело в том, что к женщинам, если те не занимают высокий пост или не принадлежат к прославленной семье, у гордых анторсов пренебрежительно-прохладное отношение. В этом она убедилась при первой встрече, когда при ней просто отказались говорить, а она надеялась, уверовав в свои способности, что если не с первого раза, то со второго уловит особенности произношения языка инопланетян. Пришлось менять план и изучать язык по звукозаписям, но запись на то и запись с неизбежными искажениями и практически полном отсутствии полутонов в речи, а отсутствие учебника с правилами построения речи совсем было поставило её в тупик. Но ей повезло, она не знала, как радоваться, когда ей передали составленный кем-то разговорник – потрёпанную малоформатную книжечку, распечатанную на стандартном формате А4 сложенную и сшитую пополам. На трое суток она погрузилась в изучение слов и сама, пусть и не идеально, но разобралась с особенностью языка анторсов. И когда в один из дней она присутствовала во время переговоров, сразу поразив беглым знанием языка, на неё анторсы уже смотрели совсем иным взглядом. Она ловила на себе не только взгляды удивления, но и заинтересованности, свойственные противоположному полу.

– Как ты? Всё нормально? – из воспоминаний и размышлений вывел знакомый голос Дмитрия Сергеевича – последнего из оставшихся в живых из той самой группы диппредставителей, с которой она следовала домой из долгосрочной командировки в Японию.

– Всё хорошо. Устала очень.

– Все устали. Я сам двое суток считай не спал.

– Куда мы едем, известно?

– Куда-то под Тюмень, но точно никто не говорит даже мне.

– Это сколько ехать?

– Сказали, если всё хорошо, то четверо суток. Так что выспаться успеем.

– А наши ребята, как?

– Точно не знаю. Но несколько групп вернулось без потерь, но с ранеными. Их в голову состава определили. Вроде три первых вагона санитарных.

– Так много раненых?

– Много, – покачал головой Дмитрий Сергеевич. В силу опыта и врождённых организационных способностей он – дипломат со стажем занимался взаимодействием с анторсами. Утрясал мелкие неурядицы, изредка непонимание, в общем, крутился в родной среде, когда необходимо находить компромисс, казалось бы, в безвыходной ситуации. – Но как понял, задачу выполнили.

– Так к нам действительно идёт помощь?

– Идёт. И это уже не просто домыслы, а факт. Я разговаривал с теми, кто вернулся с поверхности, так они говорили, что на малых орбитах шёл бой. Высаживается десант. Кстати, некоторые из числа десанта – земляне. Почти всех удалось укрыть в убежище.

– Да? – не скрывая эмоций, удивилась София.

– Сам удивился, но не верить коменданту у меня оснований нет.

– Их много?

– Точно не могу сказать.

– А почему нас тогда эвакуируют, мы же здесь обустроились, привыкли. Места, как знаю, свободного достаточно.

– Я задавал этот вопрос коменданту. И ответ мне показался логичным. Все выходы на поверхность засвечены, а вычислить где находится основное убежище для шнахассов не составит труда, да и залегание, как он мне сказал этого убежища недостаточно глубокое. Вот и поступил приказ перебазироваться всем личным составом в другое место.

– Понятно, – протянула София.

– Смотрю, ты уже зеваешь. Давай, ляг отдохни. Или может чай сначала попьём? У меня печенье овсяное есть.

Тут дверь купе открылась и внутрь вошли двое.

– Добрый вечер, нас к вам определили. Разрешите войти?

– Добрый, проходите.

– Я – Серый, а это мой напарник – Шуруп, – засовывая в багажное отделение объёмный рюкзак, представлялся молодой человек до тридцати лет в полевой форме со знаками различия «Капитан». Его провожатый чем-то был внешне похож на него, только едва заметно полноват и знаки различия соответствовали званию «Старший лейтенант». – Всё верно, мы – братья. Я на год старше, а он, соответственно, на год младше. Да, не смотрите на меня так и разу не было, как нас рядом видели, чтобы не задавали такой вопрос. Так что ответил сразу.

– Вы с поверхности вернулись? – задала вопрос Соня.

– Не совсем. Мы обеспечивали выход и прикрытие, но в операции напрямую не учувствовали. Я – РЭБовец, а мой брат удалённый разведчик – птичек запускал.

В дверь постучали.

– Открыто, – ответил Дмитрий Сергеевич.

– Софья Александровна, можно вас. Нужна ваша помощь, – обеспокоенно произнёс проводник.

– Что случилось?