Еще в старых легендах рассказано, что когда-то флос сменял нуа, затем – ксай, а следом и касай – не так, как сейчас. Да и назывались они иначе. Лето, осень, зима и весна. Названия красивые, не спорю. Да и легенды прекрасны. Но все равно представить себе, что мир был совсем иным, не получается. А если у кого и получается, то поверить в это сложно! Неужели из-за ссоры древних богов единая звезда могла расколоться на две, и наша планетка зависла между ними, лишившись не только старых устоев, но и привычной смены погоды? Да много чего!
Фыркнув в ответ на свои же мысли, повела плечом. Может быть, и права была маменька, говоря, что девица, которая много читает всяких сказок, только и способна, что маяться от головной боли да доставлять проблемы своему мужчине.
Я шла по улице и наслаждалась теплыми мгновениями. Хотя более внимательный взгляд обратил бы внимание, что на ушах шайлу, что сидела на одном из заборов и, выгнув спину, прогревала свои косточки, смешно прищурив огромные глаза, уже проступал мех. Как и на ее длинном гибком хвосте.
Да и многие ндеге, поющие свои песни благодарности флосу, тоже начинали покрываться более плотными перьями. Еще не совсем окрепшими, не согревающими, но обозначающими – нуа близится. И всего через несколько махов на улице станет холоднее, и ксай не за горами.
Хотя чему удивляться? Если за одну меру у нас погода меняется дважды!
Сегодня идет второй мах круга флоса, значит, через пять кругов наступит следующая мера, а с ней придет и ксай. Эх! Ледяная звезда будет властвовать на небе, освещая все немного холодным светом. Оттого и холод.
Проходя мимо горожан, я вежливо улыбалась всем мало-мальски знакомым. И не важно, что их ответные улыбки были сплошь и рядом фальшивыми. Не важно, что все встречные мной горожане сегодня же непременно обсудят Олию Баше и ее «вопиющее поведение» со своими знакомыми, хотя на самом деле свидетелями того поведения они никогда и не были.
А все почему? Потому что я никогда не нарушала правил общества! Да, из-за связи, установленной с Максимианом в мои двенадцать циклов, мне многое пришлось пережить, а главное – испытать, но сама я этого не делала!
Никогда не ввязывалась в драки, чтобы с утра проснуться с припухшим лицом. Не употребляла крепкие напитки, хотя и пробовала легкие вина, но мой организм, как выяснилось, очень дурно реагирует на продукты брожения, так что обвинения в том, что я, дочь Айка Баше – пьяница, весьма и весьма голословны! Но не докажешь ведь жителям небольшого городка, что моя редкая покачивающаяся походка и громкий смех в середине круга были несколько раз вызваны не моим злоупотреблением винами, а тем, что Максимиан где-то там, у себя дома, решил, что нет ничего умнее, чем накачиваться очередной гадостью!
И я, тем более, не пыталась соблазнить уважаемого владельца шляпной лавки своими красными щеками, расфокусированным взглядом и тихими стонами! Нет и еще раз нет! Просто мне в предназначенные достался какой-то ненасытный мужчина, готовый удовлетворять свои низменные физические потребности в любое время, не думая о приличиях! Откуда я могла знать, что меня может охватить томление от чужих любовных игрищ посреди прогулки по магазинам?!
Почему, боги, ну почему это все должно происходить со мной? Почему я так остро чувствую все, что происходит на физическом уровне с тоссом Кейдом? За что мне это? Дар? Да уж скорее проклятие!
Когда впереди стали видны шпили объединенного храма я прибавила скорости. Ну и пусть благовоспитанные рисы не должны слишком быстро ходить. У меня, может быть, не так много времени. И тем более, я никогда не знала, что может выкинуть Максимиан в тот или иной момент, чтобы не воспользоваться затишьем!
***
В объединенном храме Богов, как всегда, было прохладно. Гулкое эхо шагов отражалось от величественных стен, свода потолка и, казалось, каждой ниши, что располагались по бокам центрального прохода. Правая половина храма была выложена серым камнем со льдисто-голубыми прожилками, а левая – таким же камнем с огненно-красными разводами. На потолке две этих противоположности сталкивались, образуя удивительной красоты цветок, раскинувший свои лепестки на всю площадь, а центром его являлся стеклянный купол с цветными стеклами все тех же цветов. Именно благодаря куполу по полу и стенам храма разбегались разноцветные лучи, что делали это место по-настоящему волшебным. Завораживающим. Жители города редко ходили в объединенный храм просто так. Обычно для этого нужна была весомая причина. Заключение брака, заказать пения после смерти кого-то из близких. Благословение детей. И, конечно, в начале цикла сюда приходят все, кто хочет попросить о помощи на ближайшее время. Праздничный обычай загадывать желания, просить богов об их благосклонности и помощи в начинаниях – то, что заставляет эти стены гудеть от голосов многих людей, а на пьедестале у статуй богов лежать многочисленные дары.
Усмехнувшись, я представила себе, что было бы, если бы я сегодня отправилась не в этот храм, а в дом небесной Матери. Как бы отреагировали те из горожан, которые оказались бы со мной в одно время в храме? Вот пересудов-то было, что дочь Айка Буша пришла молить о прощении за свои постыдные поступки!
Именно ввиду отсутствия толпы, я предпочитала посещать центральный храм на площади. И обращалась всегда не к скромной статуе покровительницы, скрытой в алькове у стены, а к самой правильной. К статуе богов, к которой я сейчас и подошла.
Они стояли спиной друг к другу. Небесный Отец и небесная Мать. Вместе, но так далеко друг от друга. Прикасаясь спинами, но не видя лиц друг друга. Мне всегда казалось это странным. Неправильным. Но кого интересуют мысли одной никчемной девчонки? Он стоял, возвышаясь над Ней на целую голову. Оба закутанные в плащи. Лица скрывают глубокие капюшоны. Оба величественные и такие спокойные. У нее в ладонях хранится звезда, выполненная с помощью магии, удерживающая в себе жидкий огонь. У него такая же, но с живым льдом. Подойдя к статуе со стороны небесного Отца, низко поклонилась ему и оставила золотую монетку у одной из толстых свечей на пьедестале. А затем, обойдя статую, села на колени перед ликом небесной Матери.
– Здравствуй, – шепнула, после того как рядом с жертвенной свечой легла такая же золотая монетка. – Давно мы не общались. Кили, к тебе взываю. Мне нужна помощь. Я растеряна и запуталась. И не знаю, как мне быть дальше. Помоги. Направь. Подскажи.
Звезда в руках богини ярко полыхнула белым светом, ослепляя на мгновение. А когда зрение восстановилось, то я обнаружила себя сидящей в хорошо знакомой светлой комнате, в удобном кресле напротив камина. В этот раз огонь не плясал на драгоценных камнях, тепла в комнате хватало и так.
– Приветствую тебя, дочь, отмеченная моим даром.
– Небесная Мать! – По губам скользнула легкая улыбка. – И я рада нашей встрече.
Шорох одежды за моей спиной, мягкие шаги по белоснежному ковру. На плечо легко ложится чужая ладонь.
– Девочка, мы с тобой договаривались.
Я не пыталась повернуться и посмотреть в лицо богини. Об этом мы тоже договаривались. Ведь никто не знает, как боги выглядят на самом деле. Да, у них были имена, и они были известны всем, кто интересовался этим. Но внешность? Нет. Ведь нарушив обещание и посмотрев на Неё, я навсегда потеряю не только возможность общаться с небесной Матерью, но и разум. По-моему, достаточная причина, чтобы не пытаться нарушить уговор.
– Кили. – Я прикрыла глаза и кивнув, дала понять, что помню о нашем уговоре. – Я больше не буду.
Звонкий смех прокатился по комнате с камином. Снова зашуршала одежда, и в поле моего зрения попала часть подола женского платья, выполненного из сверкающей белой ткани. Такой искристой, какой бывает снег в лучах светил в морозное утро. Только если снег вспыхивал на свету белыми искорками, то на платье богини те искры были огненными. Невероятная красота. Так и хотелось попросить Кили замереть, чтобы подольше полюбоваться тканью. Но я пришла не за этим. Поэтому, подавив вздох сожаления, спросила:
– Как ты?
– Тепло, светло, сухо, одиноко. Как обычно. В гости вот никто не торопится заглядывать. Приходится коротать время за всякими глупостями. Но вряд ли ты пришла слушать о моих печалях, дитя. Расскажи, что случилось. Я вижу твою тревогу и обиду. А еще угасающие угли злости. Кто посмел обидеть отмеченную богами?!
Чуть было не начала перечислять всех-всех, кто меня хоть раз обидел за последний цикл. Все эти глупые сплетни. Досужие разговоры. Максимиан, невыносимый-дар-богов, опять же. Но, быстро прикусив язык, одумалась. Не хочу злоупотреблять расположением небесной Матери. И не буду. Я пришла за советом. А не для того, чтобы жаловаться на тяжелую судьбу!
– Отец. – Мотнула головой, прогоняя из нее лишние мысли, и наконец-то ответила: – Только он не обидел. Скорее, разозлил.
– Что у вас случилось, Оли?
– Один из партнеров отца отказался с ним работать, потому как у меня дурная репутация в городе, – мрачно призналась, не пытаясь как-то смягчить слова. – А папенька, в порыве злости, сказал, что я строю из себя жертву и…
– Максимиан, глупый мальчишка, – прервала мою речь Богиня своим недовольным ворчанием.
Честное слово, Кили именно ворчала, как бывало делала моя ба. И это вызывало улыбку на губах.
– Разве он мальчишка? – усмехнулась я. – Ему уже двадцать восемь, двадцать девять циклов, если я не ошибаюсь. Достаточно взрослый, чтобы понимать, что он творит!
– Конечно, мальчишка! – Легко отмахнулась от моих слов Кили. – Гордый, обиженный мальчишка, который не видит дальше своего носа. Самоуверенный паршивец. Но обаятельный – этого у твоего предназначенного не отнять!
– Да что мне с того? Он живет, как ему нравится, а я расплачиваюсь за все его похождения, – тут же вспылила. – Кили, я прошу, снова и снова, избавь меня от этого проклятия! Я больше не могу! Не могу просыпаться по утрам и чувствовать чужое похмелье. Не хочу чувствовать его желание. Его боль! Он отказался от меня и…
– И ты тоже отказалась от него, Оли, – прервала меня богиня. – Да, в отличие от Макса, ты не сказала этого вслух, но и не борешься за свое. Не делаешь ничего, чтобы доказать и ему, и своим родителям, что для тебя дар богов – это не пустой звук. Спряталась в своем доме, закрылась за правилами приличия и все ждешь, что кто-то решит твои проблемы. Ты снова и снова приходишь ко мне и называешь наш с Белусом дар – проклятием. Просишь, чтобы я убрала с тебя печать своего благословения, не понимая, как обижаешь тем самым. Вы с Максом думаете, что ваши боги глупы? Что мы не понимаем, кого выбирали? Что вы сделали для того, чтобы показать нам – мы ошиблись? Я тебе отвечу, Оли, ни-че-го. Только храните и множите свои обиды. Ты – на предназначенного тебе мужчину. Он – на нас. А шевельнуть хоть пальцем, постараться изменить ситуацию – не-ет, только не двое самых упрямых из всех наших детей. Наш дар, Оли, это не проклятие. Это то, что сможет сделать тебя счастливой. Настолько, насколько вообще возможно быть счастливым смертному человеку. Нужно лишь прекратить прятаться от всего. Тебе уже двадцать два. У тебя есть средства и возможности, чтобы изменить свою жизнь. Ты давно стала самостоятельной и спокойно можешь жить без родителей. Так что, в чем-то твой отец прав, дорогая моя. Тебе нравится быть жертвой обстоятельств и обвинять Макса во всех своих бедах. Ну так иди и скажи ему это в лицо. В конце концов, если ты считаешь, что именно он – то зло, что мешает тебе построить счастливую жизнь – борись с ним! – Хмыкнув, богиня тихонько добавила: – Может, и прозреете оба.
Но это уже было не важно.
Во время речи богини я сидела как пришибленная. Как, ну как я сама не подумала об этом? Почему для того, чтобы посмотреть на ситуацию с другой стороны мне понадобился словесный подзатыльник от богини? Как стыдно! Так горько! Действительно, я имела возможность повлиять на ситуацию и не стала делать этого, прячась за спиной родителей. Выбирая привычную жизнь! Права Кили. Во всем права. И отец прав, а я… А я просто глупышка, отнимаю время богини на свои маленькие незначительные проблемы, которые сама даже не пыталась решить!
– Извини меня, небесная Мать! Прости, прошу. Ты права, – рассыпалась я в извинениях, – во всем права. Больше я тебе не потревожу по таким пустякам! Не переживай, твоя дочь знает свое место и тратить время богов на свое нытье более не посмеет. Ты направила меня, показала другой путь, и я очень-очень постараюсь, чтобы все исправить, я…
– Ох, беда ты моя! Успокойся уже! Исправит она! – На мои плечи легли узкие ладони и неожиданно сильно надавили, не давая встать со стула. – Давай так, девочка моя. Ты не будешь действовать сгоряча. Хорошо? Все обдумай несколько раз, прежде чем принимать решение. Максимиан не менее слеп, чем ты. Если ты решишься на прямое противостояние с ним, будь готова к тому, что этот путь будет нелегким. Но ты женщина. Пусть молода и порывиста, но достаточно мудра, чтобы понимать – мужчине можно противостоять десятком разных способов. Тебе просто нужно найти самый верный. А если будешь сомневаться, или тебе понадобится помощь, ты придешь ко мне. И я отвечу. Как и всегда. Поверь, моего времени хватит на наши встречи. Хорошо?
Я согласно склонила голову. Мне было о чем подумать. Яркая вспышка света, цветные пятна перед глазами, и вот – я уже снова в храме, рядом со статуей Богов. Вернулась. А в руке, согревая ладонь, лежит небольшой медальон, в центре которого прозрачная звезда с жидким огнем внутри. Подарок богини? Мне? Руки задрожали. О том, что боги могут делать настоящие подарки я только читала. Никто за последний век не удостаивался такой чести. О, небесная Мать! Кили… Что же это могло значить? _______________________ Временные обозначения в мире Таум: 1 цикл (год) = 51 меры (недели) 1 мера = семь кругов (суток) 1 круг = 25 махов (часов) 1 мах = 50 мигов (минут) 1 миг = 100 йот ( секунд)
Глава 3
На улице все также пригревала огненная звезда. Горожане куда-то шли по своим делам. Ндеге пели на ветках деревьев. И хотя в стенах храма я провела не менее двух махов, казалось, что здесь ничего не изменилось. И не изменится. Даже когда придет пора спать, светила все так же будут ярко гореть, живность – жить своей жизнью. Лишь на окнах домов затянутся тяжелые темные шторы, не пропускающие свет. Да. В городе ничего не изменилось. Изменилась я. Перемены эти были неудобными, как будто ненужными, нежеланными и еще неосознанными до конца. Хотелось встряхнуться, выбросить из головы все «лишнее», дойти до дома и спрятаться в своей комнате. Пожаловаться Кире. Поделиться с ней впечатлениями от встречи с покровительницей. Но нет. Внутри уже распускалось упрямство. И понимание того, что Кили была права, не давало покоя. Правда, и настроения не прибавляло. Иногда нам преподносят уроки. Родные, близкие, знакомые, друзья. И уроки эти, непрошенные, мы не готовы принять вот так сразу. Но отказаться от мудрости Богини? Спрятаться за ширмой привычной жизни и продолжить выбирать позицию «жертвы»? Даже не попытаться что-либо изменить?
Может быть, это и было заманчивым, но мне не хотелось избрать такой путь. А значит, нужно было подумать. Осознать. Сделать выбор, да и вообще понять, что делать дальше. Если я не могу поступить так как привыкла, то как тогда?
Я медленно брела вдоль улицы, опустив голову и не видя дороги под ногами. Впервые на моей памяти, шепот, что доносился из-за спины, не был вызван поступками Максимиана. Нет. Он был целиком и полностью оправдан.
– Странная Баше идет, посмотри, – кто-то хихикал.
– Интересно, что она опять выкинет? – вторил другой голос.
– Мамочка, этой рисе плохо? – спрашивал какой-то ребенок.
– Не смотри на нее! – одергивала его мать.
И впервые меня не задевали чужие слова. Я даже не обратила на них внимания. Услышать услышала. Запомнила? Нет. Мне было о чем подумать, чтобы забивать свою голову чужим мнением.
Жаль, что раньше я так не могла.
Свернув со знакомой улицы, я, пройдя несколько кварталов, пришла в парк, где и присела на скамью.
«Нужно лишь прекратить прятаться от всего. Тебе уже двадцать два. У тебя есть средства и возможности, чтобы изменить свою жизнь. Ты давно стала самостоятельной и спокойно можешь жить без родителей. Так что, в чем-то твой отец прав, дорогая моя». Слова небесной Матери гулко звучали в памяти, не давая покоя. Я стала самостоятельной?
Условно говоря – да. Сразу после того как мне исполнилось двадцать два цикла, я, во-первых, считалась достаточно взрослой, чтобы переехать из родительского дома, раз уж не вышла до этого возраста замуж. А во-вторых, для этого у меня были средства. Да, если я начну жить одна в своем доме – это может вызвать некоторые пересуды в городе. Но кто сказал, что мне обязательно оставаться в Уордфорте? Я, конечно, любила наш городок, любила Звездное озеро. Тихие парки и небольшие уютные кофейни. Но мне уже порядком надоело быть главной темой для сплетен. Родителям придется смириться с моим выбором, тем более, папенька, я точно знаю, найдет чем утешить маменьку. А я… А я вдруг так остро захотела покинуть родной город, до рези в глазах. Медальон, который, как выяснилось, я продолжала сжимать в ладони, едва ощутимо потеплел. Разжав руку, я полюбовалась горящей из-за жидкого огня звездой и улыбнулась. Кажется, я на верном пути. И надеюсь, что этот подарок богини, и правда, на моей стороне.
Чуть расслабившись, я устроилась поудобнее и дальше рассуждала уже более уверенно.
Итак. Что я имею?
Наследство любимой ба? Да, это немало. А еще долю в отцовском корабельном бизнесе. Он сам на мой праздник восемнадцати циклов подарил документ, согласно которому я являлась полноправной владелицей одного из грузовых судов. А это, для тех, кто понимает хоть что-то в торговле, ого-го какой капитал!
Также от бабушки мне остался дом в пригороде Саттона. Нужно непременно узнать его размеры и стоимость. Что еще?
«Еще» закружилось в голове списком необходимых шагов, которые нужно предпринять, если я и правда хочу уехать из родного дома. Но все они упирались в один самый главный пункт. Мне нужно посетить управляющего. Да не того, который тесно сотрудничает с папенькой на протяжении многих лет, а того, кто принес для меня завещание от бабули. Старушка всегда была с характером и много раз щелкала отца по носу своим нежеланием передавать ему в руки контроль над ее неотделимым приданным. Предпочитая распоряжаться как имуществом, так и деньгами самостоятельно. Поэтому и управляющий у нее был личный. Тот, с кем отец долго и очень громко отговаривал ее работать. Но ба… Тосс Паулина только смеялась ему в лицо и делала многое наперекор.
Нет, вообще у отца с ба были прекрасные отношения, но они часто не сходились во мнении в вопросах ведения дел и, не стесняясь, выговаривали друг другу все, что думают. Нам с маменькой в такие моменты оставалось только притворяться глухими и с достоинством игнорировать очередной бедлам в доме.
Приняв решение, я, куда как более спокойная и уверенная в себе, поднялась со скамьи, улыбнулась сверкающим в небе светилам и отправилась домой. Скоро время ужина. И хоть один раз я должна нормально поесть! Тем более, завтра силы мне понадобятся.
Дома меня ждали. Мама сидела в гостиной над рукоделием, отец с независимым видом расположился в ближайшем ко входу кресле и читал книгу. В уголке его губ была зажата старинная трубка, которую он доставал время от времени, чтобы раскурить успокоительные травы. По дому плыл тяжелый вязкий дым, с, на удивление, приятным запахом. Окна были раскрыты настежь, легкие шторы раздувались нежно-голубыми парусами из-за сквозняка. Чудесная картина уютного дома. Но мне не хотелось делать вид, что за обедом ничего не произошло. Как не хотелось ни извиняться самой, ни, тем более, того, чтобы извинялись родители. Может быть, я и вела себя последние годы как трусливая ндеге, но все равно слова, которые так зло бросил в меня утром папенька, сильно обидели. Задели. А упрямство в моем характере точно появилось не по воле богов, оно передалось по наследству именно от Айка Баше.
– Отец, скажи, где документы на мою часть наследства от ба?
– Что? – Папа вскинул голову и строго посмотрел на меня. – Зачем тебе, Олия? Все документы хранятся в моем кабинете, ты же знаешь. С твоими деньгами все в порядке. Можешь не волноваться, разорение нам не грозит.
– Я хочу их прочитать. – Упрямо повела плечом.
– Так ты читала их, там ничего не изменилось. – Во взгляде отца скользнула усмешка. И это было неприятно. Мне не нравится, что он относится ко мне как к глупышке, которая не знает своих прав!
– Ты мне дашь документы? – спросила, игнорируя встревоженный взгляд матери.
– Нет! – Айк громко захлопнул книгу. – Не знаю, какая блажь пришла в твою голову на этот раз. Но идти на поводу сиюминутных желаний я не намерен. Мы с твоей матерью отдыхаем перед ужином.
– Хорошо. – Прищурившись, я кивнула. Что толку спорить, тем более, если ясно вижу, что именно на спор отец и был настроен. – Я буду ужинать у себя. Доброго вам вечера, папенька. Маменька.
Еще один кивок головы, и, развернувшись, я иду к лестнице. Конечно, я не собиралась остаток круга до сна провести у себя в комнатах. Но мне нужно было переодеться. Освежиться. Достать письмо бабушки. А потом я непременно отправлюсь в библиотеку. У нас там стоит очень много разных умных книг, которыми я ни-в-коем-случае-не-должна-интересоваться, ведь рисам из обеспеченных семей нет нужды зарабатывать себе на жизнь тяжким трудом. А потому и законы, защищающие их права, – это ерунда, недостойная внимания. Тем более, законы для неодаренных!
И да, магии у меня не было ни частицы, зато голова на плечах была! И книги я читать люблю, и информацией умею пользоваться. А чтобы воплотить в жизнь то, что я задумала, мне понадобятся все знания, потому как, судя по настроению отца, выпускать из рук мою часть бабушкиного наследства он будет с большим трудом!
Остаток круга я провела, как и планировала, обложившись книгами. Кира, как очень ответственная служанка и верная подруга, не переставая, носила нам с ней в библиотеку чай, а еще помогала искать необходимую информацию. Хоть и не забывала ворчать иногда:
– Поверить не могу, что ты это сделаешь, Олия!
– Сделаю, – уверенно отвечала я ей.
– Это же будет скандал!
– Будет. – Даже не думала спорить.
– Надеюсь, ты не надеешься, что уедешь из города без меня? – тут же переключилась она на другую тему.
– Милая моя Кира, – улыбалась я в ответ, – боюсь, без тебя у меня вовсе ничего не получится. Так что, это я надеюсь, что ты не бросишь меня в беде!
Письмо ба, которое я не отдала отцу два цикла назад, после смерти старушки, дало подсказки ко многому. Например, с ее легкой руки мне не придется искать ее управляющего. А еще, в нем говорилось, что, как только я решусь навестить риса Милтона, меня ждет не один сюрприз.
Тосс Паулина будто знала, что рано или поздно я обязательно обращусь к ее управляющему, и подталкивала меня к этому шагу. Правда, ее письмо я читала всего несколько раз, сразу после того как получила. А потом убрала и больше не заглядывала в него. Так что информацию о каком-то сюрпризе попросту не помнила до этого вечера. Но, зная свою бабулю… Я была уверена – завтра меня ждет нечто грандиозное!
И в принципе эта уверенность не подвела. На следующий круг в доме разразился грандиозный скандал!
***
– Что вы себе позволяете?! – кричал отец, стоя в кабинете, уперевшись кулаками в столешницу своего рабочего стола. – Почему я должен перед вами отчитываться? Олия, как мне все это понимать?!
Я с прямой спиной и максимально спокойным выражением лица сидела на небольшом диванчике рядом с открытым шкафом со множеством книг. По крайней мере, надеюсь, несмотря на внутреннее напряжение, лицо у меня, и правда, выражало спокойствие и безмятежность, ведь держать ответ перед риссом Айком Баше предстояло не мне, а невысокому круглолицему с плотной фигурой мужчине. Седые короткие волосы. На носу очки в тонкой оправе. На губах тонкая улыбка, выражающая полный восторг от всего происходящего. Управляющий рисс Варрингтон действительно получал удовольствие от каждого крика папеньки. А о том, что разговор будет вести он, мы условились еще в гостиной его дома.
– Олия Баше, долго же вы решались на визит. – Смерив меня взглядом, мужчина преклонных циклов шире распахнул дверь своего дома. – Прошу, проходите. Письмо тосс Паулины уже заждалось вас.
Визит я нанесла бывшему, – а как выяснилось, и настоящему, – управляющему ба через пару махов после пробуждения. Да, проснулась я рано, не зря просила Киру разбудить. Но адрес, указанный в записке бабули, ясно указывал на жилой квартал, и я попросту боялась упустить рисса Варрингтона, так как, где располагается его офис, не имела понятия.
Вслед за хозяином дома прошла в небольшой кабинет. Уютный. С глубокими мягкими креслами. Множеством книг на полках, закрывающих стены от пола до потолка. Тут и там на глаза попадались миниатюры с портретами семьи управляющего. А на мягком ковре я увидела несколько ярких игрушек.
– Ох, не обращайте внимания, внучка любит проводить со мной время, когда я работаю. Не вижу смысла каждый раз убирать ее игрушки в коробку. Тем более, сразу после уроков она опять прибежит сюда.
Представила себе, как пожилой рисс работает в компании юной рисы, и улыбка сама собой заиграла на губах. Кажется, я поняла, почему бабуля предпочитала работать с этим человеком.
– Меня зовут Кольд Варрингтон, – устраиваясь в одном из кресел, начал беседу мужчина. – Я долгие циклы был управляющим вашей бабушки, что, несомненно, вам известно. По воле тосс Паулины, до вашего решения я так же продолжал распоряжаться той частью финансов и имущества тосс, что перешли к вам по завещанию. Откровенно говоря, мне казалось, что вы обратитесь ко мне гораздо раньше.
– Откровенно говоря, – ответила в тон ему. – До вчерашнего круга я не помнила о вас.
– Занятно. – Круглые синие глаза за стеклами очков сверкнули, не скрывая любопытства. – Так что же изменилось вчера?
– Я приняла решение съехать из родительского дома. Только…
– Олия, я могу обращаться к вам по имени? – После моего неуверенного кивка, Кольд продолжил: – Милая Олия, я вообще удивлен, что вы этого не сделали, как только вам исполнилось двадцать два!
– Родители были убедительны в своих доводах.
– Хм… – Глаза рисса Варрингтона сверкнули азартом. – Что же, рисс Айк Баше против начала вашей самостоятельной жизни?
