Сергей Измайлов "Правильный лекарь 6"

Правильный лекарь 6
Сергей Измайлов

Александр Склифосовский на гребне волны, начинают сбываться мечты, порой даже с избытком. Но всегда надо помнить, что под водной гладью на пути к долгожданной бухте могут оказаться рифы.

Сергей Измайлов

Правильный лекарь 6

ЛЕКАРЬ 6

Глава 1

Мои планы на вечер резко поменяли очертания. Оплата остатка задолженности по машине теперь мне казалась несущественной мелочью, не требующей суеты и срочности. Ведь у меня была мысль собрать своих будущих преподавателей и поговорить на тему возможного испытания до начала работы в клиническом госпитале, да всё никак. Казалось, что это не скоро или вообще этого не будет. Ан нет, будет. Да ещё и завтра утром.

Стоп, завтра с утра должна прийти супруга Гартмана. Точнее – они оба должны прийти к восьми. Завтра утром мне точно будет не до этого, поэтому я первым делом, пока не забыл об этом напрочь, позвонил Иосифу Матвеевичу и перенёс их визит на среду. В регистратуру позвонил, чтобы запись на завтра отменили полностью. Корсакову сказал, чтобы сестра его жены приходила в среду. Потом обзвонил своих адептов, ровно половина из которых была в разы меня старше и объявил общий сбор. Посмотрел на карту и определился с маршрутом, чтобы быстрее их всех собрать.

Через час мы в полном составе уже сидели за столиком тихого уютного семейного кафе, расположенного на приличном расстоянии от Невского проспекта. Народу здесь было минимум, понедельник всё-таки. Мои коллеги постарше выглядели слегка озадаченными такой новостью. Сальников и Юдин выглядели спокойными, в глазах стоял вопрос: “Ну и что? А в чём проблема?”

– А проблема, ребята, в том, – решил я в первую очередь ответить на их немой вопрос, – что Захарьин меня категорически на дух не переносит и будет ставить мне палки в колёса, пока я не сломаюсь. Пока что мне удавалось ломать колёсами его палки, но он в этот раз может подобрать палку покрепче, чтобы сломать колесо.

– Хочешь сказать, что ты просто так вот возьмёшь и сдашься? – с сомнением посмотрел на меня Юдин.

– С какого ляда я должен сдаваться? – удивился я его вопросу.

– Ну вот и я о том, – начал оправдываться Юдин. – Насколько я тебя знаю, ты всё равно буром пропрёшь вперёд и добьёшся своего.

– Если бы дело касалось только меня, я не стал бы вас сегодня здесь собирать, – сказал я и посмотрел в глаза до сих пор не понимающим серьёзность ситуации Юдину и Сальникову. Что это “ж-ж-ж” не просто так, уже поняли только Панкратов и Рябошапкин. Жизненного опыта хватило, чтобы догадаться. – Вопрос в том, что он может способствовать тому, что вас всех не допустят до преподавания. Разрешат только мне одному и как хочешь, так и греби. Вы же понимаете прекрасно, что это не в моих интересах остаться в самый интересный момент одному.

– Да это понятно, Саш, – вздохнул Виктор Сергеевич. – Тебе и этого-то коллектива будет очень мало, вот увидишь. А остаться одному, так вообще крах на старте. Нам всем вместе надо придумать какую-то тактику, чтобы отвадить от этой темы Захарьина и его закадычного друга Гааза, которые и будут в основном пытаться утопить этот проект. И пофиг им на решение министерства здравоохранения, они вполне могут найти способ застопорить весь процесс и повернуть вспять всё, что уже достигнуто. Ещё и министерство в итоге их инициативу подхватит, если они найдут достаточно веские аргументы.

– Да высосанные из пальца эти аргументы, – в сердцах воскликнул Илья, заставив обернуться в нашу сторону восседавшую через столик от нас сладкую парочку. Илья заметил это и дальше стал говорить тише. – Тут ведь ежу понятно, что ты благое дело делаешь, Саш, все их аргументы – это чисто злобное шипение подколодных змей, не больше.

– Эх, Илюха, – вздохнул я. – Змея маленькая, холодная, мягкая, а коня завалит только в путь. Чтобы они не смогли запороть проект на корню, нам надо придумать, как себя вести. Захарьин ярый сторонник того, что всё надо лечить мощным потоком магической энергии. Он может излечивать по одному перелому в минуту и считает, что любой настоящий лекарь должен уметь делать также. А если не умеет – то это недолекарь и вообще под вопросом, стоит ли его допускать к лечению пациентов или пусть для начала лет десять тренируется на кошках.

– Дай ему волю, он бы так и сделал, – хмыкнул Виктор Сергеевич. – Хорошо, что не может, иначе у нас в городе лекарей осталось бы по пальцам пересчитать, если не брать в расчёт его самого и его учеников.

– А что он скажет по поводу того, что преподаванием метода будут заниматься знахари, как мы с Димой? – спросил Рябошапкин. – Мне кажется, что у нас вообще шансов нет, даже пытаться не стоит.

– Стоит, Иван Терентьевич, – улыбнулся я. – Стоит. И я практически уверен, что мы завтра победим. Просто надо выбрать нужную тактику поведения и высказываний, ответов на возможные вопросы. Надо просто показать ему, на что мы способны. Естественно, что никто из нас не вылечит перелом бедра со смещением за минуту, но мы можем сделать то, что даже он не может. Малой энергией мы можем точечно воздействовать непосредственно на очаг воспаления или повреждения. На этом и надо делать упор. И есть ещё кое-какие идеи.

Я склонился над столом, глядя в глаза своим коллегам твёрдым и уверенным взглядом, с лёгкой улыбкой одними уголками рта. У них не должно остаться никаких сомнений, только вера в себя и в нашу общую победу. Они также подались вперёд и напрягли слух, чтобы не пропустить ни единого слова из тех, что я скажу.

Я вернулся домой уже после того, как все поужинали. Семья в полном сборе сидела перед камином, чай только разливали по чашкам. Моя одиноко стояла в стороне, в надежде, что я всё-таки приду. И я пришёл.

– О, Саша! – воскликнул отец. – А мы уже решили, что ты сегодня снова вернёшься поздно.

– Но кружка тебя ждёт, – улыбнулась мама.

– И мы с Котангенсом, – Катя продемонстрировала сидящего у неё на коленках рыжего подхалима.

– О, да! – улыбнулся я. – Особенно Котангенс меня ждёт. Никак не дождётся, когда я отблагодарю его за уничтоженное кресло.

– Экий ты злопамятный, – недовольно ответила сестрёнка. – А вот котик не злопамятный, он уже не помнит, что разодрал твоё кресло, он тебя простил.

– За что простил? – я удивлённо вскинул брови. – За то, что мне пришлось покупать новое кресло?

– За то, что ты на него злишься он тебя простил, – уточнила Катя.

– Ты поужинал? – спросила мама. – Если что, Настя накроет тебе на стол.

– Не, мам, спасибо, – покачал я головой. – А вот чай я с вами попью. Тем более, что я увидел свои любимые кольца со сладкой творожной начинкой, мимо такого я пройти не могу.

– А как же эклеры? – удивилась мама.

– Эклеров я уже наелся, теперь кольца с творогом мой фаворит.

– Значит я угадал, когда их заказывал, – улыбнулся отец. – Не стой, садись, а то уже шея болит на тебя снизу-вверх смотреть. А ты чего такой задумчивый? Случилось что? Что-то не так со стройкой?

– Не поверишь, я туда даже не заехал.

– Да ладно! – отец удивился так, словно я сообщил, что Земля квадратная. – Говори, что случилось. Не просто так ты мимо будущей клиники просвистел не заглянув.

– Завтра в девять состоится заседание коллегии, – ответил я, наливая себе чай и стараясь придать себе спокойный вид. Да я и был спокоен, просто дискомфортно от этого всего. И, что естественно, нет стопроцентной уверенности в успехе предстоящего мероприятия.

– И что? – уточнил отец, поставив свою чашку на столик и приготовившись слушать мои объяснения на эту тему.

– Заседание посвящено теме открытия нового учебного заведения, в котором будут преподавать методику, однажды попавшую под запрет, а теперь снова всплывшую на поверхность из небытия, – сказал я и впился зубами в мягкое сладкое творожное кольцо. Должны же в жизни быть и приятные моменты.

– Так ведь я тебе вручил письмо от министерства, где они одобрили уже всё это, – возмутился отец. – Чего они ещё хотят? Или решение высшего органа для городской коллегии не указ?

– Не поверишь, я тоже мучаюсь этим вопросом, – хмыкнул я, доедая кольцо. – С самим Степаном Митрофановичем я на эту тему не говорил, мне звонил его секретарь. Он сказал, что босс был очень хмурым, когда давал задание позвонить мне и сообщить эту новость. Скорее всего Захарьин с Гаазом что-то придумали, чтобы тормознуть мой проект.

– С этих станется, – пробормотал отец себе под нос.

– Господи, ну почему им спокойно не спится и не работается? – отчаянно возмутилась мама, всплеснув руками. – Ведь всё в жизни есть. И слава, и деньги, и всеобщее уважение, которого больше только у самого Обухова, но на то он и главный лекарь. Так нет же, надо обязательно напакостить, стараясь укрепить свои позиции.

– Вот именно, – вставил своё слово отец. – Укрепить свои позиции. Они боятся, что с широким распространением этой методики они пошатнутся на своих пьедесталах, когда их перестанут боготворить и гораздо большее количество лекарей смогут делать то же, что и они.

– Какая глупость, – покачала головой мама.

– Это не глупость, – возразил отец. – Это основа глобальной стратегии. Ты думаешь почему этот метод затоптали в своё время? Ясное дело, что тут замешаны те, кто занимал высокие посты, пользовался успехом и боялся, что такие перемены сравняют их с массой других лекарей, достигнувших таких же высот и возможностей практически нахаляву и не обладая таким мощным ядром, как у них, высокородных.

– Везде и во всём эта дискриминация, – сказала мама и прижала ладони к вискам, словно у неё разболелась голова.

– На сём зиждется мир, – сказал отец и уставился на пылающие в камине поленья. Пантелеймон пару минут назад подложил новых, и они как раз разгорелись как следует.

– Ладно, прорвёмся, – махнул я рукой и потянулся ещё за одним кольцом. Будем заедать стресс. Благо излишки калорий на работе очень эффективно уходят.

– Я пойду завтра с тобой, – спокойно сказал отец.

– И я! – более эмоционально откликнулась мама.

– Нет, ты не пойдёшь, – сухо возразил ей отец.

– Это почему это? – вскинув брови возмутилась мама.

– Потому что ты будешь сильно волноваться и переживать, Саша будет это чувствовать и это будет выбивать его из колеи, а ему нужно спокойствие и уверенность.

– А ты прям будешь излучать там спокойствие и уверенность, да? – съязвила мама и нахмурилась. Похоже обиделась на него.

– Я умею контролировать внешнее проявление своих эмоций, а ты нет, – сухо ответил отец. И не надо обижаться, я ничего обидного тебе не сказал. Ты такая, какая ты есть, и мы все за это тебя любим.

– Пытаешься загладить то что наговорил? – сквозь зубы произнесла мама, уже не на шутку заводясь.

– Так, брейк! – сказал я, поднявшись со своего кресла и подняв руки, обратив их ладонями к родителям. – Не хватало ещё, чтобы вы здесь из-за меня поругались. Если вы и правда хотите пойти, я нисколько не возражаю. Мне приятно будет осознавать, что вы рядом. А какие у вас при этом эмоции будут, я скорее всего не оценю, мне будет просто не до этого. Главное соберитесь с силами и не встревайте в процесс, просто наблюдайте со стороны, я сам разберусь.

– Вот видишь? – мама посмотрела на папу сквозь щёлочки глаз, поджав при этом губы. – Саша вовсе не возражает, чтобы я тоже присутствовала!

– Ма-а-ам! – протянул я, бросив на неё укоризненный взгляд. – Давайте не будем ссориться. Тем более, что вы сами этого не хотите, я ведь вижу.

– Какой у нас взрослый сын, – сказала мама, остывая на глазах.

– И не говори, – подхватил отец.

– И офигенный брат! – сказала Катя и хитро подмигнула мне. – Который всего добьётся, да, Саш?

– А иначе никак, – пожал я плечами и улыбнулся.

После чаепития, на котором наконец восторжествовала семейная идиллия, я поднялся к себе в комнату. Стратегию поведения на завтрашней экзекуции, именуемой внеочередным заседанием коллегии лекарей, мы уже обговорили с коллегами сидя в кафе, где мы потратили на это не один час. Продумывать альтернативные ходы было уже бессмысленно, потому что мы обсудили все возможные варианты событий. Всё равно ситуация может повернуться так, как не ожидал никто, везде соломки не подстелешь.

Я прочитал ещё одну главу в книге по бытовой магии, что неплохо угомонило мои нервы. Потом очищающая медитация, работа с золотым амулетом на пятой ступени, как и собирался. В этот раз пробрало чувствительнее, чем, когда впервые включал четвёрку, но вполне терпимо. Жаль нельзя сфотографировать магическое ядро до и после, а то завёл бы фотоальбом, чтобы сравнивать, какое было и какое стало. Но я точно знаю, что оно уже не такое, как было, когда я только узнал о его существовании в моём теле. Запас аккумулируемой энергии с тех пор увеличился в разы.

Чтобы окончательно привести организм в расслабленное состояние, я залез под горячий душ. Струи воды окончательно смыли остатки сомнений и неуверенности. Думал, что поборол их до этого, оказалось, что оставалось ещё немного. Теперь их нет. На всякий случай, забираясь под одеяло, взял с собой книгу, но она в итоге так и не пригодилась. Я заснул с ней в руке, так и не открыв. Даже название не прочитал, взял с полки первую попавшуюся.

Утро было бодрым, ясным и солнечным. Градусник за окном показывал минус двенадцать. Не то, чтобы очень холодно, но шарф лучше надеть. Вся семья на завтрак собралась вовремя. Мама казалась очень задумчивой и сосредоточенной, папа – как обычно спокойным и уравновешенным. Одного взгляда на него хватало, чтобы успокоиться самому.

– Ну что, готов? – спросил отец, когда я пришёл на завтрак и занял своё место.

– Готов, – коротко ответил я, подвинув к себе тарелку. – Как никогда бодр и решителен.

– Вот и замечательно, – кивнул отец. – Это главное, остальное пустяки. Никому не позволяй выбить тебя из равновесия. Ни на кого не злись и будь спокоен, как удав. Твоей реакции будут ждать и будут ей питаться, сделай так, чтобы они обломились, тогда ты будешь наблюдать за их реакцией, а это гораздо интереснее, чем рефлексировать самому.

– Хорошо сказано, – хмыкнул я. – Осталось только воплотить это в жизнь, а это уже сложнее.

– Легко только в носу ковырять, простите, что за столом сказано, – усмехнулся отец. – И то опасность существует, можно или палец сломать, или ноздрю порвать.

– Ага, везде надо быть осторожным, – кивнул я, продолжая уничтожать яичницу.

Хороший аппетит перед испытанием – хороший признак.

– Я сначала хотел предложить поехать туда пораньше, – сказал отец, переходя к кофе. – Но потом подумал, столько сидеть там перед входом в зал, нервы себе поднимать, ни к чему это всё.

– Поддерживаю, – кивнул я. – Я лучше пойду после завтрака книжку почитаю. И, пожалуй, помедитирую, чтобы быть готовым ко всему.

– Правильное решение, – ответил отец и взял в руки утреннюю газету, которая по будням обычно просто присутствует рядом с ним, но не читается.

– И как вы так можете? – в сердцах высказала мама, оставила кофе недопитым и вышла из комнаты.

– Кать, кстати, хотел тебе задать очень интересный вопрос, – сказал я, повернувшись к сестре, которая сидела озадаченная всем происходящим.

– Задавай, – сказала она, обрадовавшись смене темы разговоров.