Я метнулась к дороге.
Вскинула руку вверх. И через минуту рядом остановился потрепанный Рено.
– Куда вам, девушка?
– В пятую городскую больницу! – я рухнула на заднее сиденье.
– Пятьсот будет.
– Поехали!
Машина дернулась вперед. Я бросила последний взгляд на злополучный отдел полиции.
Якобы пьяный парень из автобуса стоял на углу и провожал меня взглядом.
Что ж, Божко Илья Вадимович…
У меня есть к тебе вопросики.
Глава 7
Я привычно увернулась от распашных дверей приемного покоя.
– Девушка, к вам привезли офицера полиции с проникающим, – я навалилась грудью на стойку регистраторов. – Где он сейчас?
– А вы кто? – девица с длиннющими наращенными ресницами чуть растерялась от напористого тона.
– Прокуратура!
Я ткнула ей в лицо корочками.
Старыми.
Уже недействительными. Я их, вообще-то, сдать должна была при увольнении. Но там такая ситуация сложилась…
А я напоминать не стала никому. Оставила у себя.
Да и не для себя ведь пользуюсь!
Друга хочу защитить. Так что совесть моя спокойно спать будет. Даже не всхрапнет.
– Так, так, сейчас, – девица зашуршала бумажками. – Он сейчас на операции в хирургии. Сразу забрали. Ждать будете?
– Да, – я поджала губы. – Подожду.
Я отошла от стойки. Что делать-то? Просто слоняться и ждать? С ума так сойти можно.
Где хирургическое отделение в «пятерке» я помнила.
Доводилось тут самой поваляться с аппендицитом в свое время. Так что ноги сами понесли куда нужно.
И медсестер упрямых в этом отделении я тоже помнила.
– Девушка, я вам еще раз повторяю, всю информацию вам даст врач! Ждите!
– Я подожду, – я улыбалась, но желание было немножко встряхнуть визгливую дамочку в белом чепчике. Так, чтобы кудри торчком встали. Адреналин никак не отпускал. – Но вы же меня тоже поймите. Я же не для себя спрашиваю. Служебная необходимость. Ну? Вы же обязаны содействовать сотрудникам. Так жаловаться не хочется, честное слово.
Медсестра на посту сложила губки бантиком и нахмурилась.
Взяла раздраженно еще полупустую историю болезни:
– Потехин Владимир Михайлович. Ваш?
– Да, – я затаила дыхание.
– Так. Скорая привезла с проникающим ранением острым предметом в область печени. Клинический диагноз: проникающее ранение брюшной полости с повреждением левой доли печени. Массивное кровотечение. Состояние ближе к тяжелому. Еще надо что-то?
– Да, – выдохнула я. И спохватилась. – Нет. Нет, простите. Долго операция продлится?
– Вот тут уже как хирурги сделают, – постовая сестра пожала плечами. – Больше я вам ничего не скажу. Хотите результат – ждите.
Я закусила губу.
Отвернулась от нее. Пробормотала спасибо не глядя и отошла.
Она права. Чем она мне еще поможет? Теперь уж только молиться на руки врачей и крепкое здоровье Володьки.
Я спустилась на улицу.
Отошла в больничный скверик. Села на лавку. Напряжение никак не хотело уходить. Да и не уйдет, я точно знаю.
Так всегда было, если я за кого-то из своих переживала.
Я подскочила. Дошла торопливо до больничных ворот. Купила себе стаканчик кофе и пачку сигарет.
Хотя бы немножко…
Немножко расслабиться. Хотя бы попробовать.
От табачного вкуса на языке сразу же затошнила. Фу, гадость! Ну вот не курила же уже столько лет. Зачем опять?
Я раздраженно выбросила тлеющую сигарету в урну.
Так.
Включаем мозги.
Дело – дрянь. Откровенно и очевидно. Коллеги под могильными плитами. Бывший начальник мягонько посоветовал не совать свой нос куда не просят.
Нехорошо.
Это не забота.
Это – предупреждение. Чтобы не рыпалась. Не начала копать.
А почему он не хочет, чтобы я начала это делать? Потому что боится, что я что-то найду. Он же меня знает. И теперь я ясно вижу, что дело Пророка было слепленным.
Меня пять лет назад вокруг пальца обвели.
Как сраную практикантку.
Я достала еще одну сигарету и зло щелкнула зажигалкой. Да тьфу же!
Зараза!
Пророка не просто так за решетку убрали. И очень быстро лишили всех воровских регалий. Он мешал.
Только кому? И чем?
И Володька…
Я тихонько всхлипнула.
Друга я подставила. Если он не выживет, то у него только мать останется. Детей не было. А жена сбежала давно. Не вынесла тягот ментовской службы. И будет старушка доживать одна-одинешенька.
И только я буду в этом виновата.
Я растерла злые горячие капли по щекам.
Швырнула пустой стакан из-под кофе в урну. Поправила платье, выпрямила спину.
Надо держаться.
В таких случаях не ныть надо. Мстить.
Я снова поднялась в хирургию. Проходила как тигрица в клетке по коридору отделения еще минут сорок.
– Девушка, – меня окликнула медсестра. – Вон ваш хирург.
Я рванула как пуля.
– Тяжелый он, сами понимаете. Очень большая кровопотеря, – перед врачом тоже пришлось махнуть удостоверением. – Даже удивительно, что довезли, если честно. Теперь только наблюдать.
– К нему можно? – я едва дышала, чтобы не разреветься.
– Вы что? Он в реанимации.
– Мне надо!
– Он сейчас для вас бесполезен, товарищ прокурор. Он в коме. Ждите, пока выведем.
Надо же, даже должность успел прочитать.
Внимательный.
Я осеклась. Не буду нарываться. Мало ли.
На вопрос о прогнозе врач тоже развел руками. Все зависит от Володьки и резервов организма. А пока – надеяться.
Уйдя в самый дальний угол скверика я все же проревелась.
Зло.
С подвываниями.
Пообещала, сама не зная кому, что я обязательно найду эту скотину. Найду и сама глотку перегрызу. Нет тут никаких совпадений. Если будет надо – даже у Пророка помощи попрошу.
Хотя, по-доброму, он и так должен это сделать.
Цепочку он запустил.
Ощущение, что я что-то упускаю, грызло уже немилосердно. Чего-то я не замечаю.
Утерев лицо платком, я опять поймала бомбилу. Не стала спорить с ценой, просто протянула ему купюру.
И всю дорогу до дома задумчиво кусала собственный ноготь.
Надо собрать мозги в кучу. Отбросить эмоции и страхи. И просто все трезво разложить. Как раньше я это делала. Такой подход дает хороший результат.
Я нырнула в подъезд.
Фыркнула на отсутствие света и нащупала рукой перила.
Мгновенный рывок за шею. Захват по всем правилам русского боя. И я стою, прижатая щекой к противной побелке на стене.
– Ну что, моя милая, много сегодня разнюхала?
Глава 8. Пророк
Между указательным и средним пальцем сгустком огня взорвалась боль.
