Саша Фишер "90-е: Шоу должно продолжаться – 14"

– Тогда Бобе позвонить, может? – вздохнула Наташа. – Если быки Француза немножко в воздух постреляют, то эти обормоты сами разбегутся.

– Вот уж нет, – поморщился я.

– Думаешь, не разбегутся? – прищурилась Наташа. – Они бухие, но не бессмертные же!

– Да нет, конечно же, разбегутся, вопросов нет, – сказал я. – Но тут другой вопрос. Просто привлекать Француза к нашим разборкам – это как-то стремно. Ну и такие услуги оплачивать надо. Ты готова платить бандитам?

– Это как-то очень плохо звучит, – Наташа посмотрела на меня своими инопланетными глазами. – Но блин! Надо же что-то сделать! Мы же не можем вот так это оставить! Если они до завтра не разойдутся, то нам придется или отменять мероприятие, или куда-то его переносить… А это как-то…

– Я думаю, – сказал я, сорвал травинку и сунул ее в зубы. Потом вообще сел на траву и принялся созерцать происходящее.

Ну да, пожалуй что, это и правда те самые говнари, на чей концерт нас притащил Алишер. Настоящий рок, андеграунд и контркультура. По сцене слонялись четверо обрыганов с акустическими гитарами и один с помятым тазом с ржавым дном. Они хрипло и несогласованно орали, тренькая невпопад. В этом даже была какая-то своя гармония. Психоделическая. Как будто выступающие где-то в виртуальной реальности видят себя настоящими музыкантами. Вокруг на травке валялись спящие тела. Ну, некоторые разнополые не сказать, чтобы спали. Фри лав, так сказать, во всей неприглядной красе. До вида “тусовка вонючих бомжей в теплотрассе” это сборище не дотягивало, скорее уж это был своего рода протест против условностей. С большой долей вероятности, алкоголем здесь дело не ограничилось…

Наташа устроилась рядом и вытянула ноги. Лицо ее стало безмятежным, она даже улыбнулась, зажмурившись на солнечные блики.

– Не может предотвратить – возглавь, – решительно сказал я, поднялся и отряхнул штаны.

– Что ты собираешься делать? – встрепенулась Наташа.

– Импровизировать, – усмехнулся я. – А ты мне подыграешь, лады?

– Заметано! – заявила Наташа и тоже поднялась, опершись на мою руку.

– А сейчас делаем вид, что очень рады их всех тут видеть, – сказал я.

– Рады? – глаза Наташи метнули молнии. – Я попытаюсь, но это будет сложно. Если бы могла, то всем бы глотки перегрызла!

– Подумай сама, моя королева, – усмехнулся я. – Если этих всех уродцев от мира рок-музыки притащили сюда с целью саботажа и нас позлить, то какой реакции неведомые организаторы этой акции протеста ждут больше всего?

Наташа задумалась.

– Что мы будем рвать, метать и землю грызть от бессилия, так? – вместо нее ответил я.

– Ну… да, – нехотя кивнула Наташа. – Во всяком случае, если бы я такое сделала, то…

– Кстати, совершенно не факт, что это именно саботаж, – пожал плечами я. – Так-то этот парк – как раз их размерчик. Заброшка на помойке – самое оно. Это для нас новое дело…

– Не такая уж тут была помойка, пока они не пришли, – пробурчала Наташа, а потом растянула губы в хищной улыбке. – Все, я почти настроилась и готова изображать радость. Давай свою импровизацию!

Мы взялись за руки и почти вприпрыжку двинули к сцене.

– Алишерчик, дорогой! – заорал я, проталкиваясь через вяло шевелящуюся толпишку к “потомку Чингисхана”. – А я тебя уже месяц пытаюсь найти, куда пропал-то?

– Велиал? – в раскосых глазах Алишера промелькнуло что-то похожее на беспокойство, он задергался, будто прикидывая, куда, в случае чего, бежать.

– Дай обниму, – с фальшивым дружелюбием подключилась ко мне Наташа.

Говнари расступились, никто не пытался нам заступить дорогу.

– Да я ничего не сделал же! – Алишер попятился и уперся спиной в сцену. – Это вранье все…

Ну так-то логично, что он меня опасается. Последняя наша с ним встреча была, прямо скажем, не самой дружелюбной. Честно говоря, я надеялся, что его больше не увижу.

– Алишерище, это прямо натуральная удача! – я схватил его за руку и принялся трясти в экспрессивном рукопожатии. Переигрываю, да… Но пофиг. Не на конкурсе театрального мастерства имени Станиславского, в конце концов. – Слушай, у меня к тебе дело на штуку баксов. Ты нам нужен позарез просто!

– Я тебе звонила раз сто уже! – заявила Наташа, не моргнув глазом. – А тебя вечно то дома нет, то я вообще не туда попадаю. Может у меня телефон неправильный записан? Какой у тебя телефон? Тот, который на двадцать три – сорок два начинается?

Алишер слегка обалдело переваривал то, что сказала Наташа. Испуг с не очень трезвого лица постепенно сползал. “Но он не в совсем в какашку”, – мысленно отметил я.

– В смысле – двадцать три? – удивился он. – На двадцать семь!

– Вот блин! – театрально всплеснула руками Наташа.

– Слушай, реально, разговор на штуку баксов! – я доверительно приобнял Алишера, но в сторонку уводить не стал. И говорил громко, почти орал. Чтобы еще и окружающим было слышно. – Ты завтра вечером что делаешь? Так, молчи, если хочешь вякнуть, что чем-то занят! Завтра ты выступаешь у нас, понял? Гонорар в баксах.

– В смысле в долларах что ли? – переспросил Алишер. – Да ну, свистишь!

– Ха, а вот это ты видел? – я выхватил из кармана несколько банкнот и помахал у Алишера перед носом. Удачно Ирина мне всучила незапланированный гонорар за съемки в рекламе, конечно. Но когда Алишер потянул к ним руки, быстренько отдернул. – Ага, хрен там! Баксы возьмешь, а сам кинешь! Оплата по факту, понял?

– Я не понял, что за дела? – подключился к разговору еще один “сын степей” из “Каганата”. – Велиал, ты спонсора что ли жирного нашел?

– А где концерт будет? – это другой “каганатовец” подтянулся, вполне европеоидный.

– Когда это я кидал? – пафосно обиделся Алишер. – И… это… я в деле, если что! Куда приходить и во сколько!

– Короче, история – отпад, тебе понравится! – заверил я, тряхнув плечо Алишера. – В общем, ты же знаешь, что мы подвизались тут на организацию рок-фестиваля, да? Так вот это полнейший трэш, я тебе скажу! Получается голимая попса! И тут к нам с Наташей приходит Абрамов. Знаешь Абрамова?

Я со значением так округлил глаза, мол, любой дурак в этом городе знает Абрамова.

– Ну, что-то слышал… – неуверенно промямлил Алишер.

Ну да, слышал он. Так-то я эту фамилию только что с потолка взял.

– Так вот, Абрамов, такой, говорит: “А что, настоящего-то рока в Новокиневске не осталось, а? Сделайте мне концерт, чтобы душа развернулась, в натуре, баксами плачу!”

– А где, где концерт-то будет? – нетерпеливо спросил Алишер.

– Да вот здесь же! – я махнул рукой на сцену, на которой как раз один из музыкантов повалился на бок. – Скажи, место зачетное, ты же тоже оценил?!

Хоба! Взгляд Алишера дернулся в сторону спящего на сцене Яна. И он как-то смущенно затоптался на месте.

– Так это… – пробормотал он.

– Это прямо судьба, что я тебя именно тут и встретил, – жизнерадостно продолжил я. – Сейчас смотрю и вижу, что место отличное! Прямо то, что надо!

– Но тут же… это… – Алишер начал оглядываться на своих.

– Да ты не ссы, завтра сюда приедет бригада, порядок наведет, – заверил я. – У этого Абрамова все схвачено, в натуре!

– Подожди, а почему ты меня искал вдруг? – видимо, в голове Алишера зашевелились какие-то сомнения. Трезвые мысли, ну надо же!

“Видового разнообразия говнарей не хватает”, – зло подумал я, но вслух сказал иначе, ясен пень.

– Алишерчик, ну ты серьезно что ли? – я снова сделал большие глаза. – Ты же культовое явление в рок-тусовке Новокиневска! Без тебя наш концерт будет ненастоящим!

Технически это было не такое уж и вранье. “Каганат” и правда был явлением заметным. И собственных поклонников у них даже хватало. Только они были слишком необязательными, рассчитывать на них толком никогда было нельзя.

– Алишерчик, ну пожалуйста! – снова подключилась Наташа, ухватила его за руку и заглянула в глаза. – И Абрамов вас знает, он говорил… У него даже ваша кассета есть!

– Кассета? – удивленно приподнял брови Алишер.

– Сам не слышал! – быстро развел руками я. – Вроде там запись какого-то квартирника или что-то подобное.

– А, наверное у Маркизы записывали! – обрадованно встрепенулся Алишер. – Слушай, Велиал… Ну, в общем, такое дело…

Он снова оглянулся на Яна. Один из “каганатовцев” подскочил к нему с другой стороны и принялся горячо что-то шептать на ухо, размахивая для убедительности руками. Я расслышал только “да и пошел он!”, “разгоним сейчас”, “с быками я еще не бодался из-за придурка…”

“Эх, все-таки саботаж!” – мысленно вздохнул я. А жаль, я надеялся, что эти придурки просто случайно тут оказались. Ну что ж…

– Велиал, я в деле! – Алишер быстро схватил мою руку. – Во сколько завтра начало?

– В шесть подгребайте, – сказал я.

– Заметано! – Алишер посмотрел на сцену. Теперь уже неприязненно, а не тревожно.

– Это просто шикардосно, Алишер! – радостно оскалился в улыбке я. – До завтра, дорогой! Мы погнали, дел еще вагон и маленькая тележка, сам понимаешь!

– Погоди-погоди! – удержал меня Алишер. – А что с аппаратурой?

– Все будет в лучшем виде! – я показал большой палец.

– А… – Алишер заглянул мне в глаза. – А может аванс, а?

– Ты не забывайся, потомок Чингисхана, – подмигнул я. – Утром деньги – вечером стулья. В смысле, оплата по факту, дорогой. Придешь – будут баксы. Не придешь – сам дурак. Понял?

– Ладно, понял-понял, – Алишер снова потряс мою руку. – Все будет в ажуре, зуб даю!

– Конечно, будет, как же иначе? – себе под нос пробормотал я, и мы с Наташей выскользнули из толпы пьяных говнарей.

Некоторое время мы шли молча, остановились за кустами, который скрыли нас от площадки с эстрадой.

– Мы серьезно позволим Алишеру выступать? – громким шепотом спросила Наташа.

– Вот еще, – фыркнул я. – Прокатим. Промурыжим. На сцену не пустим. Будет выпендриваться, еще и табло ему разобью, мудаку.

– Фух… – облегченно выдохнула Наташа. – А я даже подумала, что ты всерьез…

– Тихо, – я приложил палец к губам. – Слушай!

Перед эстрадой раскачивалась шумиха. Алишер со сцены горланил, что концерт окончен, валите все по домам, придурки. Кто-то спорил, громко выкрикивая многоэтажный мат. Кто-то глупо ржал. Послышались даже звуки нескольких увесистых плюх. Нормально. Примерно на это я и рассчитывал.

– Все, можно уходить, – резюмировал я. – Надо только из офиса позвонить волонтерам, чтобы порядок там завтра с утра навели. И мурзилок каких-нибудь рукастых, там кажется на эстраде пару досок проломили…

*******

Что было особенно замечательно в сегодняшнем вечере, так это то, что нашему “крылу” подготовки фестиваля ничего делать было не нужно. Самое масштабное мероприятие было на контроле у Василия и его штаба. Логистика, звук, свет, пиротехника, билеты, кассы, охрана. Ларьки с бухлом и закусками. Туалеты… Мда, туалеты… Даже сейчас к дверям с заветными буквами “М” и “Ж” выстроились длиннющие очереди. А ведь до самого концерта еще часа полтора. И зрителей собралось едва ли четверть. А то и еще меньше. Но стадион для тусовки был открыт сегодня с обеда. Из динамиков орал рок, ларьки и прилавки работали, новокиневские музыканты обустроились каждый на своем “стенде”. Фотографировались с желающими, кассеты продавали. Общались. Пили, не без того. У внешней ограды стадиона тут же выстроились торговцы всем на свете – бабульки с семечками, хитрожопые товарищи с сигаретами поштучно, торговцы выпивкой. Среди вполне предсказуемых продавцов разнообразного порока, притулились садоводы с ведрами прошлогодней картошки и банками солений. Последние, кстати, даже кое-каким успехом пользовались. Но еще тут продавались какие-то кофточки, почему-то хрусталь, шерстяные носки, лампочки и даже автомагнитолы с автозапчастями. Уличные торговцы учуяли скопление людей и спешно заняли “жирные” места. Стихийные базарчики – это прямо примета времени. Натурально, из ниоткуда материализовывались, как только где-то начинался общественный движ и оживление.

Мы с Евой сначала покрутились во “внешнем контуре” стадиона, порадовались царящему оживлению у стенда “ангелочков”. На самом деле, это я Василию подбросил идею с этими стендами. Чтобы как на выставках экономических форумов было. Или, там, на фестивалях разных косплееров. Однажды меня на такой занесло в прошлом-будущем, когда я в Москву по делам мотался. Я Василию на пальцах объяснил идею. Мол, выделить группам по “ларьку”, как на рынке, предложить его оформить в своем духе. И продавать там всякий свой мерч и общаться с фанатами. Ну, там, автографы оставлять, фотаться на память. На самом деле, кроме “ангелочков” сувенирами мало кто озаботился. Но своих я настропалил. Мы честно напечатали открыток, календариков и значков, благо фотографий художественных у нас было достаточно, спасибо Ляле. И теперь эта вся мелочевка со свистом расходилась среди жадной и еще пока непривычной к обилию рекламной продукции публике. Все торопились урвать по кусочку рок-фестиваля, нда…

– О, Велиал! – из кучкующихся вокруг “ангелочков” меломанов вырвалась Света. – У вас междусобойчик типа свидание? Или можно с вами?

– Конечно, можно, – засмеялся я. – На свидания мы в менее людные места ходим.

– Славно, – Света устало улыбнулась. Я внимательно посмотрел на нее. Да, та же история. Мы все, конечно, молодые задорные энтузиасты, но напряжение на всех все же сказывалось.

– Может, возьмем какого-нибудь лимонада и пойдем в нашу королевскую ложу? – предложил я.

– Так внутрь же еще не пускают, – сказала Света.

– И кто нас не пустит? – подмигнул я. – Это же наш фестиваль!

– Блин, да! Фигню спорола! – засмеялась Света.

Я подошел к ближайшему ларьку с напитками, купил нам три холодненьких банки херши-колы. Как раз недавно по телеку рекламу видел с рыжим Сашей Лойе. “Сидоров!!!”

Хех, надо же, а я-то был уверен, что у меня к рекламе честный иммунитет, а вот гляди ж ты! Сработала!

Охрана пропустила нас на пустой пока что стадион. В центре возле сцены колдовали пиротехники.

– А ничего себе сцену отгрохали! – восхитилась Света. – Слушай, Велиал, а тут прямо на поле зрителями можно будет тусоваться, да? Или все будут чинно сидеть на трибунах?

– Да уж, что-то ты совсем в своих цифрах потерялась, – засмеялся я. – Надо почаще тебя в курс дела вводить…

– Ох, у меня к тебе на самом деле столько всего накопилось, – покачала головой Света. – Но это уже после фестиваля, да?

– Кое-что я бы и прямо сейчас обсудил, – сказал я. – Давайте к своей вип-ложе поднимемся и поболтаем, ага?

Глава 6

– Да, правда, – задумчиво кивнула Света. – Раньше мы после каждой вечеринки устраивали такие теплые посиделки. А теперь как-то… закрутились. Столько всего важного, дела-дела-дела. Когда на это времени-то найти?

– А может это и есть самое главное, а? – я подмигнул. – Важнее всех других-прочих дел? Ева, что скажешь?