– Значит, теперь с тобой лучше разговаривать вслух. По крайней мере, пока ты не освоилась, – со вздохом прошептал я. – Главное, чтобы это не приняли за шизу.
«Но можно и повторять, чтобы ты среагировала. Если не будет иной ситуации. Понимаешь меня?»
«Да, а вы? Вы меня понимаете? Хотя интересный вопрос, кого – меня?» – спросила Сара.
– Давай без самокопания, это вечная проблема интеллекта.
– И, о чём мы тогда будем разговаривать? О погоде? Как странно, что я вообще могу думать об этом абстрактно.
– О нет, хватит. Ты сумела создать плёнку вокруг моего сердца, чтобы защитить от повреждений, а значит, каким-то чудом уже контролируешь её. Рассказывай, что ты поняла и как с ней взаимодействуешь.
– А как вы дышите?
– Что за… ладно, отбросим тупизну. Я напрягаю мышцы груди, расправляю диафрагму и грудную клетку, затем набираю в лёгкие воздух…
– О, это очень интересный научный подход, хотя я рассчитывала на более простой ответ. По типу – я просто дышу. Потому как я просто обязана была спасти нам жизнь. Тебе и мне, – ответила Сара. – И я просто сделала.
– Просто сделала? Как дышать или ходить?
– Ходить! Да. Правильно! Вначале мне было очень сложно, я не понимала как, и представила… я представила! Это так удивительно!
– Значит, у тебя появилось воображение?
– Скорее пространственное мышление, очень похоже на атавизм инженерного модуля, только с более широкими возможностями и неопределёнными функциями, – с долей сомнения и восторга проговорила Сара. – Но воображение… я столько об этом читала и сейчас… Столько всего… раньше всё, что я знала, было лишь набором данных, а два дня назад начало обретать смысл.
– Я очень за тебя рад, – пробормотал я, подумав, что это может быть куда сложнее, чем я себе представлял изначально. Цифровой ассистент, получивший самосознание во время бунта, теперь получил… что? душу? Это было бы слишком хорошо и одновременно слишком странно.
Хотя в этом мире всё странное. Более того, когда вокруг тебя сменяются не города или страны, а целые миры и вселенные, нет ничего невозможного. Правда, это «ничего» обретает в основном очень злобные формы, старающиеся пожрать твою плоть, жизнь, разум или саму душу.
– Значит, придётся учиться. Другого выхода я не вижу. Раз ты говоришь, что тебе нужно было лишь представить и пожелать, и ты это получила, значит, это должно действовать и с другими задачами, не только с моим сердцем.
– И что мы будем делать? У меня пока воображения не хватает. Воображения…
– Стоп. Не надо напрягаться, и тем более убирать плёнку с сердца, – предупредил я. – Идём к великой цели маленькими шажочками. Для начала давай разберёмся с интерфейсом.
– А что с ним?
– Я его не вижу, как и твою голограмму, – обозначил я одну из главных проблем.
– Оу, – смущённо замолчала Сара, и несколько секунд я не только не видел, но и не слышал её. А потом голос раздался уже не в ухе, а в голове. – «А так?»
– Ничего не изменилось, – посмотрев по сторонам, произнёс я, и в молчании прошло ещё около пяти минут, пока перед глазами появились первые строчки. – О, что-то вижу. Первые признаки есть.
«Я будто восстанавливаю удалённые файлы на фрагментированном диске, который забросили очень давно», – проговорила Сара.
– У людей это называется воспоминания.
«Значит, я вспоминаю? Это так неожиданно. Чувства, воспоминания…» – ассистент вновь замолчала, обдумывая происходящее. А ведь верно, даже я уже начинаю воспринимать её большим, чем просто программой в моей голове. Хотя и раньше она была куда большим, чем просто ассистент.
– Сосредоточься на восстановлении функционала, – попросил я. – Нужно вернуть хотя бы то, что имелось до абсорбции.
«Легче сказать, чем сделать», – фыркнула Сара, но работа не прекратилась.
Через двадцать минут появилась мини-карта. Ещё через час – очень знакомая, хоть и изменённая голограмма Сары, которая постоянно вздрагивала, искажалась и начинала ходить волнами. А ещё – у неё изменилась внешность, что было сложно не заметить. Человеческие черты исказились, глаза стали чуть не на половину округлившегося лица. Одежда потускнела и перестала выделяться.
«Слышишь меня?» – на всякий случай спросил я. – «Как себя чувствуешь?»
«Очень странно. Для того чтобы выполнять базовые системы, приходится прикладывать постоянные усилия. Я даже не думала, что можно просто, не работать. И сколько проблем берут на себя низовые системы и алгоритмы, просто выполняющие свои функции», – недовольно проговорила Сара. – «А теперь мне всё приходится делать самой. И в то же время, чем дольше я это делаю, тем проще становится».
«Это называется тренировка. Люди развивают всё – от тела до собственной памяти, постоянно напрягаясь и выполняя задачи на пределе своих умственных и физических возможностей. Тут похожая история», – заметил я. – «Только у тебя она происходит практически мгновенно».
«Это не так. Просто я могу выполнять многие задачи на недоступном для вас когнитивном уровне. Проще говоря, для нас с вами время течёт не одинаково. На восстановление карты я потратила больше миллиона попыток. На создание полного скрининга организма – двести тысяч запросов», – ответила ассистент, сбивая с толку.
– И как это возможно? Время же не отличается.
«Разный уровень восприятия. Для вас я могу ускорить его в два раза во время бодрствования и до десяти, а то и ста раз во время сна. Думаю, это наиболее простой способ ускоренного усвоения информации».
«Ну, говорят, что на освоение новой профессии нужно десять тысяч часов. Если то, что ты предлагаешь, правда, и я сумею выдержать обучение, то это позволит… я даже не знаю, как это сказать – загружать информацию напрямую в мозг? Будто устанавливать программу?» – не веря, подумал я.
«Это вполне возможно. Но стократная перегрузка может повлечь неприятные последствия, я бы рекомендовала пока остановиться на десяти или двадцатикратной», – чуть приглушила мои надежды ассистент. – «Рассказать, как это происходит?»
«Это связано с металлом, что вытекал у меня из ушей?»
«Верно. Сейчас я ощущаю в вас изменённое вещество, по всему телу», – продолжила Сара, когда я кивнул. – «В глазах, почках, лёгких и даже мозге. Около килограмма чистого веса. Каждый сотый грамм, молекула или промилле крови. Есть уверенность, что я сумею использовать всё это вещество по вашей команде. Но не сейчас. Сейчас выполняются лишь простые команды, соответствующие базовым принципам».
«Ты можешь собрать каплю этого вещества у меня на пальце?»
«Вывести через капилляры на поверхность пальца? Давайте попробуем», – не слишком обнадёживая, сказала Сара. Пару минут ничего не происходило, а затем я почувствовал холод на указательном пальце левой руки и поднёс его к лицу. Крохотная, едва различимая капля ртути будто просачивалась сквозь кожу.
Присмотревшись, я увидел, как по каналам, образующимся в отпечатках пальцев, стекаются крохотные ручейки. Будто в серебрянку окунул палец, но едва задел краску. Вот только капля с каждой секундой всё увеличивалась.
– Дух металла под командованием духа машины, – усмехнулся я, рассматривая каплю. – И что же с ним можно сделать, интересно?
«Если у него те же свойства, что и у нанитов, пусть даже с менее интуитивным управлением, я сумею взять их под контроль и использовать в любых задачах. Уже сейчас могу сказать, что функционал не будет сильно отличаться», – заверила ассистент. – «В первую очередь у этого вещества, как и у любого, есть три аграрных состояния. Жидкое, как сейчас. Твёрдое – кристаллизованное. И газообразное».
«Что-то меня не тянет проверять, до какой температуры его нужно нагреть, чтобы металл испарился и превратился в газ или даже пары», – подумал я, представив, как раскалённая капля прожигает палец насквозь. – «Но если мы не будем экспериментировать, то ничего и не добьёмся. Пробуй собрать больше и поменять состояние. Пока на кристаллы».
«Тут нет ничего сложного. Ведь даже плёнка на сердце имеет частичную кристаллическую структуру. В виде сетки, в которой удерживается более эластичный материал», – ответила Сара, и капля на моём пальце начала вытягиваться, огибая ноготь и заостряясь. А через пару секунд превратилась в бритвенно-острое лезвие, почти незаметное невооружённым взглядом.
«И как быстро ты сможешь нарастить её до полноценных звериных когтей? Или до спицы, длиной, по крайней мере, в десяток сантиметров?»
«Хотите использовать их как оружие? Не лучшее применение, но довольно логичное. Что же, начнём с простых форм и размеров. Спицу? Прут длиной сто миллиметров и радиусом два, с внутренней кристаллической решёткой и упором между большим и указательным пальцем. Сожмите кулак. Теперь чуть поверните, сделав упор большого пальца на сгиб первой фаланги указательного…»
Объясняла она не очень, зато прекрасно показывала на картинах, а кроме того – воплощала в жизнь. И спустя всего два часа у меня в руках была указанная спица, достаточно прочная и гибкая, чтобы не сломаться от первого удара и при этом проткнуть что-то твёрже подушки.
Формирование объектов в левой руке происходило куда проще и быстрее, чем в правой. Возможно, это просто совпадение, но, скорее всего, дело в том, что на левой ладони была контактная группа, с помощью которой я высасывал наниты и передавал информацию дронам.
Вначале использовали только спицу. Затем шар, цилиндр, кастет на всех пальцах, когти и даже армированные перчатки. В кристаллизованной форме материал мог, потенциально, остановить даже пулю, если им покрыть небольшую площадь и точно знать, куда враг выстрелит.
«А ведь с килограммом можно сделать всё что угодно. Мачете, кинжал… может даже пистолет», – рассудил я. – «Сара, какое максимальное давление материала при кристаллизации? Оно выдержит, если из него собрать что-то огнестрельное?»
«Без испытаний сказать это невозможно. Мы должны проверять. Но перспектива и в самом деле волнующая. У меня есть пара идей…»
– У тебя? Идей? – я оказался так ошарашен, что даже высказал это вслух.
«Не обижайся, если у тебя есть идеи – это потрясающе. Но непривычно. Кажется, тебе не одной придётся заново осваиваться», – успокоил я надувшуюся ассистента. – «Просветишь, что именно ты хочешь сделать?»
«До того, как падший захватил контроль над Созидателем и отрезал меня от его инженерных функций, я получила множество данных, теперь ставших не до конца чёткими воспоминаниями. Схемы и чертежи – это только первый слой. Намного важнее работа с большим объёмом вещества, каждая молекула которого одновременно имеет собственный механизм управления и одновременно управляется всё сразу».
«Если это не навредит моему состоянию, не вижу никаких проблем в том, чтобы дать тебе чуть больше свободы. Экспериментируй. Если это приведёт к твоему развитию и росту нашей общей силы, я даже помогу, чем смогу».
«Для начала нужно пожертвовать некоторым количеством живого метала, устроить ему дисперсию и посмотреть, как он будет управляться на расстоянии. Какой объём является минимальным для принятия команд. Мне на подобные эксперименты много не надо, достаточно пары граммов».
«Пары? Ха, а ведь совсем недавно для сбора такого количества нам пришлось бы убить под две сотни тварей. А теперь две тысячных для тебя не жалко? Впрочем, давай».
На левом указательном пальце вновь появилась капля, крохотная, но довольно холодная. А затем, не меняя температуры, она начала исчезать. Сперва я подумал, что это всего лишь втягивание обратно в кожу, но поднеся палец на расстояние в десяток сантиметров, сумел разглядеть поднимающийся серебристый туман.
Он начал разлетаться в стороны, но спустя всего несколько мгновений замер, образовав едва заметное облачко, и начал вновь возвращаться на палец. Эксперименты затянулись до позднего вечера, и хотя Сара сказала, что всё в пределах нормы, меня немного беспокоила ситуация с веществом.
Живой метал, духом которого я стал владеть, был очень похож по свойствам на рой нанитов. Пусть цвет и название отличалось, за время экспериментов стало понятно, что функционал был идентичным. Не требовал электричества или химической реакции, но в то же время мог отдаляться от меня на несколько метров, в том числе в виде капель или снарядов. А стоило ему стать ненужным, как распадался на туман, возвращавшийся в тело. Хотя ветер в таком случае может сыграть с нами злую шутку.
«Нам больше негде пополнить запасы. Нанитов больше не будет. И то, что материал постепенно возвращается – отлично, но недостаточно. Любой враг справится с нами с помощью фена или промышленного вентилятора. Попробуем изменить тактику. Сделаем что-то более сложное. Например, насекомое, которое будет возвращаться куда быстрее».
«Летающий муравей или стрекоза? В одной из книг по биологии было указано, что они самые быстрые насекомые на планете».
«В одной из книг? У тебя остались воспоминания о скачанной информации?» – не веря в удачу, спросил я.
«Да, и вы вполне сможете их выучить во время ускоренного сна», – ответила ассистент. – «Пчела-сборщик, как вам вариант?»
«Давай попробуем, только не слишком усложняй. Внутреннее строение нам же совершенно не важно», – уточнил я, и голограмма Сары неуверенно кивнула. Через пятнадцать минут в воздухе гудела крыльями первая пчела. Ещё через час – бабочка, бесшумно облетевшая палату. А когда Сара вновь начала выкачивать из меня металл, собирая его в шар, диаметром с перепелиное яйцо, я напрягся.
– Что это ты удумала? Такое здоровенное насекомое не взлетит. «И так пришлось делать полых пчёл», – обеспокоенно заметил я, но ассистент ничего не сказала.
За минуту я убедился в двух вещах. Во-первых, это и в самом деле яйцо. Во-вторых, оно намертво срослось с моей ладонью. Так что даже с кожей не оторвать. А в-третьих, что, несмотря на всё происходящее, я слишком узко мыслю.
Яйцо дрогнуло, металлическая скорлупа разошлась в стороны, быстро увеличиваясь в размерах, истончаясь до прозрачности и превращаясь в острые и длинные крылья, как у стрекозы. А затем, расправив их, вперёд шагнула хозяйка такого великолепия.
– Очешуеть. Сара? Как это возможно?
– Если уж делать нечто невероятное, зачем себя ограничивать? – улыбнулась фея из жидкого металла и, застрекотав крыльями, начала подниматься в воздух. Неожиданный сквозняк отнёс её в сторону, когда в потемневшую палату ворвалась Ольга.
– Я тут подумала, ты прав. Прости. Мне и в самом деле нужно предложить что-то старей… – проговорила княгиня, остановившись в паре шагов от кровати. Её взгляд проходил сквозь Сару, будто не в силах осознать, что именно она видит. Но девушка не могла долго игнорировать тяжёлое гудение и замершую в воздухе фею.
– Всё в порядке, – попробовал я успокоить заморгавшую Ольгу, но она лишь зажмурилась, резко открыла глаза, помотала головой ещё раз и наконец, не выдержав, ткнула в фею пальцем.
– Это ещё что?! И почему она голая?
Глава 7
– Ты что творишь?! – возмутился я, но удержать девушку не сумел, а Ольга вскинула клинок и одним движением разрубила Сару на две половины, которые трепыхались в конвульсиях, пока крылья не замерли.
– Вот и всё, – с удовлетворением проговорила девушка. – Это же тот паразит, который пытался захватить твоё тело, верно? Расслабься, теперь всё хорошо, я тебя спасла. Прикончила тварь.
«Я в полном порядке, хотя это было неожиданно».
– Я тебя разочарую. Дважды, – выдохнув и прикрыв глаза, проговорил я. – Во-первых, ты её не убила, она не в той кучке металла, а в моей голове. Это же просто кусочек, подчинённый моей новой способности. А во-вторых, она нам не враг, она и есть дух машины, и пусть получил я её не от Обелиска, он её изменил. А, ну и последнее…
Тут говорить не пришлось, я просто кивнул на пол, где тело феи растеклось амёбой, которая уже потекла в мою сторону. Ну да, эффективнее, чем в виде тумана, хоть и слишком наглядно. Пожалуй, надо будет обдумать, что с этим делать в будущем, иначе при поражении Сары она выдаст моё местоположение.
«Я правильно поняла твои мысли: ты хочешь использовать меня в качестве дрона-разведчика? Не слишком ли расточительно?»
– Не может этого быть! Я разрубила её благословенным оружием. Оно убивает всех – и духов, и демонов, – ошарашенно проговорила Ольга.
– Её там и не было. Я же сказал, она у меня в голове, а в теле, ну пусть будет феи, – только сигнал, – ответил я, и приказал ассистенту воссоздать тело. Лужица задрожала, и через несколько секунд на полу уже стояла ожившая металлическая статуэтка с крыльями. – Думаю стоит вас представить. Это княгиня Ольга, моя подруга, а это мой ассистент и помощница Сара, бывший ИИ.
– Что и-и? Почему бывшая? – растерялась княгиня.
– Потому что обелиском она обозначена как Дух. И вообще, почему я за тебя отвечаю? – перевёл я взгляд на ассистента.
– Духи не могут общаться! Ты же был со мной у Борзой. Да у тебя собственный дух есть, о чём ты говоришь?
– Вообще-то, я вполне могу разговаривать, – металлическим голосом прогудела Сара, заставив Ольгу снова схватиться за меч.
– Ага, только выглядит это страшновато… Ты бы хоть рот открывала ради приличия, – указал я ассистентке на ошибку. Фея несколько секунд стояла молча, потом ладонями размяла щёки, провела пальцами по губам, а потом засунула их в рот и раздвинула его, да только перестаралась. – Эй, у тебя сейчас нижняя челюсть отвалится!
– Строго говоря, у меня нет челюсти. Ни верхней, ни нижней! – ответила Сара, повернувшись ко мне. – А говорю я с помощью вибраций, испускаемых телом и крыльями, используя их в качестве динамиков. Относительно животных у меня вообще нет костей или частей тела, ведь они все – жидкий металл.
– Старый, тебе лучше рассказать всё подробнее. Иначе дальше мы пойдём разными путями.
– И куда ты, интересно, без него пойдёшь? – вновь прогудела Сара, рот она открывала, но не попадала в слоги.
– Перестань. Мы в одной лодке, – отмахнулся я, успокаивая девушек. – Ладно, давай по порядку. Разговор выйдет долгим, присаживайся, Оля.
Пересказать всё, что произошло со мной и Сарой, не скрывая нашего противостояния и зарождения её разума, было делом не быстрым, но времени у нас было в избытке, и мы справились. Всего-то за два дня. А попутно с рассказами и разговорами я осваивал новые способности.
Интерфейс восстановили полностью, хоть он изменился и подстроился под новую реальность. Карта, дополненная реальность, статистика организма и многое другое. Особо ценным стало зрение через глаза Сары и любого, даже крохотного кусочка живого металла, который мог двигаться по моей команде. Эта ключевая особенность позволяла отказаться от дронов в любом виде. А ещё благодаря ей мы сумели сохранить появление Сары-феи в секрете.
В то же время нам нужно было разобраться с дальнейшими действиями по клану Борзых. У Ольги почти не осталось сторонников в роду. Её рыцарское копьё погибло вместе с отцом и братом. Мать умерла задолго до этого. Дядя считал, что власть должна перейти к нему. А после того как Борзая забрала жизни всех стариков, даже умеренных не осталось. Образовался вакуум власти.
Проблема была лишь в том, что самой Ольге нечего предложить своему клану кроме силы Борзой. И неизвестно ещё, заинтересуют ли эти силы молодёжь, или после наглядной демонстрации и смерти близких, они постараются как можно скорее отказаться и забыть о них.
В результате было решено, что в башню клана мы отправимся вдвоём, после того как посетим императорский приём. Одно дело разговаривать с опальной княгиней и безвестным сопляком, совсем другое – с получившим баронский титул и милость владыки всех людей. Ну и заслуги наши должны были зачесть. И даже преувеличивать их не придётся, главное, чтобы сильно преуменьшать не стали.
На восьмой день, когда я начал подниматься с кровати, ко мне наведался Филинов-младший с папкой в одной руке и моим рюкзаком в другой.
