– Простите, но в таком случае я не совсем понимаю, что я здесь делаю. Как и то, почему вы все тут собрались. – Я обвела пальцем присутствующих за столом.
Они переглянулись. Молчание длилось так долго, что от тишины у меня зазвенело в ушах. А потом до меня начало медленно доходить.
– Вы вместе? Все теперь вместе?
Я требовательно повернулась к Лилиан. Отклонившись, чтобы увидеть ее лицо, замерла в ожидании, но Лил таращилась на трещину в столешнице, а потом подняла взгляд, полный сожалений.
– Мы все теперь в одной команде, – поставил точку в нашем беззвучном диалоге Марс.
Не в силах произнести ни слова, я только смотрела, в недоумении раскрыв рот. Мозг отчаянно пытался найти объяснение его словам, но не мог. Сердце замерло, словно это его предали.
– Его взяли в заводскую команду на место Реми? – спросила я у Лилиан.
Она кивнула:
– Меня, если все получится, обещали взять тоже. А Лаки и Кас уже были там, так что…
– И ты наверняка помогаешь ему вести соцсети? – добавила я, указав на Марселя.
Лил кивнула.
Я язвительно хмыкнула. Все на своих местах, как и положено.
– А как же Бланж? – прошептала я. – Он же на что угодно готов был пойти ради вас. Он же давал вам все… Он… – Я посмотрела на Лил. – Он за тебя поручился, столько времени потратил! Все уговаривал и уговаривал руководство. Знаешь ли ты, со сколькими менеджерами ему пришлось договориться?
– Он с самого начала знал, – попытался оправдаться Лаклан.
– И не сказал ничего против. – Это был Каспер. Ах да, теперь и у Марса свой приставленный заводом механик. Даже дислокацию менять не потребуется.
Мой взгляд блуждал от одного к другому в поисках совести, пока я изо всех сил старалась не потерять самообладания. Но чем больше проходило времени, чем глубже в меня западали эти слова, тем больнее становилось. Они ведь его предали. Все до единого.
Бедный Бланж. Мне почему-то стало так страшно за него, как никогда в жизни. Захотелось его защитить. Обнять, успокоить, подобрать правильные слова. Но я даже этого за все время не смогла сделать.
– Прости, Жак, – наконец очнулась Лилиан. – Я не думала, что тебя это так заденет, но ты же должна понимать… Не смотри на меня так, пожалуйста.
Я зажмурилась и попыталась сделать глубокий вдох.
– А как, по-твоему, я должна смотреть?
– Просто… – Она запустила руку в волосы. – Да тебе этот спорт даже никогда не нравился!
И я едва не выпалила: «Но он нравился ему!»
– Это была его жизнь, – обессиленно произнесла я. – А вы даже эту часть у него отняли. Они с Марсом ведь враги…
– Не впутывай это, – резко ответил Марс. – То, что между нами с Бланжем, касается только нас. Они тут ни при чем.
– Ну и прекрасно, – отодвигая стул, процедила я. – В таком случае рада за вас всех. Удачи!
Но только хотела уйти, Марс меня остановил:
– Жаклин, подожди.
Я моргнула.
Еще хорошие новости?
– У нас возникли проблемы с землей, на которой построена «Санта-Маргарита». Половина по праву собственности принадлежит Бланжу. А он, как сама видишь, не в состоянии сейчас вести дела. Может, ты смогла бы убедить его…
– Продать свою часть тебе?
Я старалась говорить спокойно, но, видит Бог, все внутри меня кипело.
Марс не ответил, но по его взгляду я поняла, что не ошиблась. Он вздохнул:
– Я понимаю, ты зла. И судьба, дерьмо, несправедлива. Но, скорее всего, он больше никогда не встанет. О профессиональном спорте в его случае уже не может идти и речи. Жаклин, это место, оно ему больше не нужно. А мне разделение долей создает огромное количество проблем. Поговори с ним. Пожалуйста.
– Хочешь, чтобы я убедила его избавиться от любви всей его жизни?
– Жаклин… – сочувственно произнес Марс. – Он не будет даже ходить.
И тут я не выдержала:
– Может, ты уже просто заткнешься, а, Марс?!
Все ошарашено уставились в мою сторону. В кафетерии повисла тишина. Мне кажется, на нас даже начали оборачиваться. Я встала, с громким скрипом толкнув стул по полу.
– И знаешь что: мне плевать. Потому что я уверена, нет, знаю просто на сто процентов, что Бланж вернется. И вернется на своих двоих. И сделает вас всех, вместе взятых. А вам только и останется, что глядеть ему в спину. Как всегда и было, впрочем. И знаешь почему? Потому что я не позволю ему отказаться от своей мечты. И буду там с ним до тех пор, пока нужна ему. А вы можете оставаться здесь и вздыхать о том, как судьба несправедлива. Так что пошел ты!
Я выскочила из кафе, слишком уж театрально хлопнув дверью. Потому что была зла. Очень зла на каждого, оставшегося там. А может, просто устала от бессилия. Шагала по дороге, даже не думая, куда иду. Мне просто нужны были воздух и время, чтобы успокоиться. Дома тоже не ждало ничего хорошего. И что с этим всем делать, я не имела ни малейшего понятия. Даже не сразу сообразила, когда машина Марса остановилась рядом.
– Жаклин, садись, – произнес он, наклонившись через пассажирское сиденье и выглянув в окно. – Я отвезу тебя домой. Не дури.
Мне не хотелось. Но я была не из тех книжных барышень, которые, гордо вскинув подбородок, продолжают идти рядом с тачкой из каких-то принципов. Да Господи, мои принципы давно рассыпались прахом. Еще и мобильник, как назло, почти разрядился.
– Пожалуйста, Жаклин. Давай нормально поговорим?
Я забралась в автомобиль и пристегнула ремень. Марс молчал. Я тоже не горела желанием обсуждать случившееся, благо ехать было недалеко. Но когда машина остановилась, никто из нас так и не сдвинулся с места.
– Прости меня, – вдруг произнес он. – Я не думал, что ты настроена так решительно.
Я все так же молча глядела на заросшую жухлой травой дорожку перед собственным домом.
Когда других вариантов нет и судьба скидывает тебя с обрыва, остаются только два варианта: либо попытаться хлопать крыльями, либо сразу разбиться. Мне кажется, что у меня и второго не было.
– Тебе не за что извиняться, – отстегивая ремень, ответила я. – Не ты, стоило ему от дел отойти, тут же переметнулся к врагу.
– Ты не должна их обвинять. Это как минимум нечестно. Их жизни на его травме не закончились.
Я насупилась, сложив руки на груди:
– Честно, нечестно… Меня волнует только он. На остальное мне наплевать.
– Очень напоминает Бланжа, – произнес Марсель.
В ответ я удостоила его одним из своих колких взглядов.
– Все сильно плохо? – спросил он неожиданно. – Насколько плохо по шкале Беланже?
– Что за шкала?
– Отвратительно поведения.
– Тогда на десять, – ответила я. – Из десяти.
– Фигово.
– Да уж…
– Ты не против, если я зайду?
– Думаешь, он будет рад тебя видеть? – саркастично уточнила я, просто желая убедиться, что Марс отдает себе отчет в том, что делает. – Если ты вдруг забыл, то, кажется, именно ты выиграл чемпионат этого года, в котором он собирался тебя обойти.
– Думаю, мы оба понимаем это.
Я пожала плечами:
– Тогда заходи. Хуже уже все равно не будет.
Мы вышли из машины, утопая ногами в траве. Марс, оглядываясь по сторонам, шел следом. Я понятия не имела, что он собирается делать и говорить. Но попытка не пытка, тем более когда все прочие уже исчерпаны.
– Я дома! – понятия не имея зачем, крикнула я. Мне, конечно же, никто не ответил. Реми лежал на кровати, молча пялясь в потолок. Телевизор был выключен. Его телефон валялся рядом. Когда я прошла мимо, он даже не шелохнулся, как будто я была просто пустым местом. А потом в комнату вошел Марс.
Я видела, как взгляд Реми едва заметно дернулся. Марс широко улыбнулся, как будто был рад видеть бывшего друга.
– Прохлаждаешься? – бросил он, хмыкнув, и, пересекши парой шагов крошечную комнату, с любопытством посмотрел по сторонам.
Старые обои, местами выгоревшие. Люстра на потолке, потемневшая от времени. Сейчас я ясно видела: ее не мешало бы помыть. Деревянный пол скрипел при каждом его шаге.
– Нравится изображать из себя страдальца?
Реми проигнорировал его слова.
Я на другом конце комнаты замерла. Кажется, это была плохая идея – привести его в наш дом. Бланж и так устроил мне бойкот, как бы не замкнулся еще сильнее.
Марс хмыкнул, покачав головой.
– Идем, Марсель, хватит. – Я подошла и потянула его за локоть. Пора это представление прекращать. Но сдвинуть его оказалось не так просто.
– Молчишь? – ехидно бросил Марс. – Думаешь, она так долго выдержит? – Он кивнул на меня. А я поймала взгляд Реми, острый, как заточенный наконечник стрелы. Смотреть на него было больно, но оторваться совершенно невозможно. – Просто имей в виду, – угрожающе произнес Марс. – Ты оттолкнул от себя всех, кого смог. И это твой выбор. Но скоро даже твоя жена перестанет за тебя бороться, и тогда знай, за нее начну бороться я.
Мой желудок сделал кульбит. Что?
А потом все произошло так быстро, что я не успела даже вдохнуть. Марс резко наклонился и, притянув меня рукой за затылок, поцеловал прямо на глазах у Бланжа. И поцелуй этот никак нельзя было назвать целомудренным.
Я настолько растерялась, что даже сопротивляться не смогла. Колени подкосились. Руки схватились за его плечи. Рот приоткрылся от неожиданности. И Марс притянул меня за талию к себе, сминая своими губами мои. Мне не было противно, я просто была в шоке, потому что он не имел никакого права меня целовать. А потом он просто отстранился, ласково чмокнул в лоб и молча вышел из комнаты. Я же осталась стоять, как на сцене. Напротив кровати Реми, где только что окончилось представление.
В его глазах застыла боль. Я видела, как побелели стиснутые в кулаки пальцы, как напряглись вены на шее, поселяя у меня внутри страх на грани истерики, потому что это было крайне жестоко. И в той мешанине чувств, которые через край лились между нами, одно горело ярче всех: ярость.
Один Бог знает, чего мне стоило спокойно выйти из комнаты. Не взвизгнуть, не разрыдаться и не закричать. Марс ждал меня снаружи у припаркованного автомобиля.
– Совсем дурак? – Я толкнула его двумя руками в грудь и гневно прошептала: – Ты что устроил?
– Ты и сама прекрасно понимаешь, – ответил он.
– Нет, не понимаю, – зашипела я.
Марс открыл дверь своего пикапа и произнес:
– Если к завтрашнему утру он не вылезет из своей норы, с меня три сотни.
А потом уехал.
Глава 4. Будь рядом (Жаклин)
После ухода Марса Бланж, кажется, разнес все, до чего смог дотянуться. Входить в его комнату я не рискнула. Хотя это было сложно. Мучительно больно. С каждой разбившейся о стену вещью я вздрагивала, зажмуриваясь, но продолжала заниматься домашними делами, будто ничего не происходило.
Когда-нибудь он прервет свое затворничество. Судя по тому, что успели рассказать Лил с Лакланом, состояние Бланжа не было критически плохим. Он мог бы вернуться к нормальной жизни, пусть и в таком положении. Он просто не хотел.
Чтобы хоть чем-то занять себя и выбить из головы дурные мысли, я крутилась на кухне, пытаясь приготовить курицу по бабушкиному рецепту. «Никогда не жалей специй», – обычно приговаривала она, так что, достав из ящика головку чеснока, я принялась ее чистить. В дверь постучали. От неожиданности я надавила на нож слишком сильно, и он сорвался, полоснув по пальцу.
– Ай, – зажала я пальцами рану, сунула под воду и зажмурилась.
Стук повторился.
– Иду!
Странно: я никого не ждала.
Наспех перемотав палец кухонным полотенцем и сжав его посильнее, чтобы не кровило, я поспешила открыть дверь, но с размаху ударилась мизинцем о ножку стола.
– Да чтоб тебя! – прыгая на одной ноге, зашипела я. Полотенце съехало, и теперь кровавое пятно на нем выглядело так, будто в этом доме зарезали овцу.
– Здрасьте. – Сдув со лба кудрявую прядь, я распахнула дверь. Передо мной стоял презентабельного вида мужчина в очках, седовласый и уже немолодой. Он держал в руках кожаный портфель и был одет в классический старомодный костюм, который на нашей, поросшей сухой травой веранде смотрелся до ужаса инородно. Его машина была припаркована у ворот.
