Шах и мат
Мэлори Блэкмен
Крестики и нолики #3
Можно ли построить новую жизнь на руинах старой?
Калли-Роуз – полукровка в обществе, где светлокожих считают отбросами, а смешанная кровь – приговор. Ее отец умер за свободу, ее мать – изгой среди своих.
Но Калли-Роуз чужая не только миру: ее семья расколота, а прошлое тщательно замалчивается. Тем временем Джуд, фанатик и брат убитого Каллума, жаждет мести. Он начинает охоту за Калли-Роуз, втягивая ее в игру, где она – всего лишь пешка.
Шаг за шагом он вербует ее в подполье, чтобы сделать главным оружием против собственной матери.
Пока Калли ищет ответы, она все ближе к ловушке.
Мэлори Блэкмен
Шах и мат
© Е. Музыкантова, перевод на русский язык, 2025
© Popcorn Books, издание на русском языке, оформление, 2025
Copyright © Oneta Malorie Blackman, 2005
Иллюстрация на обложке © Christin Engelberth
Эта книга посвящается
Нилу и Лиззи.
Как и всегда.
Я люблю вас. Как и всегда.
А еще хотела бы от души поблагодарить людей,
без которых работа над серией «Крестики-нолики» увеличилась бы вдвое!
Маму и Венди.
Хилари – моего агента, за юмор и бесконечное терпение.
Сью Кук и Энни Итон.
Рома и Эдди.
Шона и Джилл.
Лесли.
Минерву.
Хилари, Хизер, Амрита, Меррис, Роксану, Надин, Верну,
Катерину, Сандру, Милли, Виа, Элизабет, Джилл и Мэри —
друзей, что неизменно вызывают у меня благоговение и восхищение.
А еще всех людей, кто шлет мне письма бумажные и электронные, желает удачи и придает сил. И наконец, эта книга посвящается моей свекрови Молли, которая всегда относилась ко мне лишь с огромной любовью и добротой.
Надежда – словно пташка
В груди совьет гнездо
И будет петь там день и ночь
Простой мотив без слов.
ЭМИЛИ ДИКИНСОН
Характер человека определяет его судьбу.
ГЕРАКЛИТ
Пролог
Генерал наблюдал, как командиры его Освободительного Ополчения рассаживаются вокруг массивного обеденного стола из красного дерева. Рассматривал их каждого по очереди. Годы самодисциплины, оттачиваемой еще с детства, с легкостью позволили ему сохранять нейтральное выражение лица. Шестеро мужчин и трое женщин наконец устроились на своих местах и посмотрели на него в почтительном ожидании. Большинство из них были старше Генерала: он же в свои почти сорок оставался самым молодым лидером в истории ОО.
– Комната чиста? – обратился Генерал к Моргану Грину, своему личному ассистенту и правой руке. Тот сидел не за столом, а чуть позади начальника. Рядом пристроилась Таня, помощница Моргана. Они составляли свиту Генерала, он почти не появлялся на людях хотя бы без кого-то из них.
– Да, сэр. Я дважды проверил помещение на наличие жучков или иных устройств слежения. Все чисто.
Генерал медленно обвел комнату тяжелым взглядом. Они встречались в загородном особняке видного бизнесмена-нуля, который поддерживал Ополчение. Сейчас уже в большинстве сфер общества имелась парочка «видных» нулей. Буквально один или два человека. Многообещающая балерина, успешный биржевой брокер, помощник помощника шефа полиции – их всех старательно выставляли напоказ. Умно со стороны темнокожих Крестов «позволять» отдельным бледнокожим нулям «пробиться». Этакий предохранительный клапан для спуска пара. Случись что, Кресты могли указать на них и заявить, мол, видите? У них получилось. А если не получилось у вас, то это ваша вина, а не наша.
Встреча не только проходила под грифом «Совершенно секретно», но и требовала обеспечения высочайшего уровня безопасности. Командиры съезжались в дом на протяжении нескольких ночей под покровом темноты, в затонированных машинах и только после того, как окрестности проверяли вдоль и поперек, не ведет ли кто слежку. Шел последний месяц зимы, и над головой висело мрачное, неприветливое небо. Плотные жаккардовые шторы держали задернутыми наглухо уже с полудня. Выдутые в форме свечек лампы в хрустальных люстрах сверкали над столом, точно огоньки на Крестовенской елке. Все стены были обшиты дубовыми панелями. Под столом, укрывая пол из твердого дерева, лежал расшитый и определенно недешевый шелковый ковер. Развешанные через равные промежутки портреты и пейзажи отражали весьма консервативные вкусы владельца дома.
– Братья и сестры, – начал Генерал хорошо поставленным голосом. – Дата Всеобщих выборов назначена. Всего через двенадцать недель жители страны пойдут на избирательные участки. Настал час для всех нулей в Освободительном Ополчении заявить о себе как никогда прежде. Будьте уверены, за нами наблюдают. Наблюдают те братья и сестры из ОО, кто отдал свою свободу – а в большинстве случаев саму жизнь – во имя равенства между нулями и Крестами. Подвести их мы не можем. Перед каждым из вас лежит папка с его задачами. Каждому до выборов предстоит уничтожить свою цель. Иногда речь идет о стратегически важных зданиях, иногда – о врагах на ключевых позициях. Как региональные командиры вы лично отвечаете за планирование и разработку операций. – Генерал сделал паузу, останавливая на каждом пронзительный взгляд карих глаз. – Я знаю, что вы меня не подведете. Никто из нас, ОО, не может сдаться, пока мы не добьемся социальной справедливости и политического равенства для нулей.
Присутствующие согласно закивали и забормотали, но быстро притихли, когда Генерал нетерпеливо постучал пальцем по столу.
– Переходим на предохранительный режим. Ни один из вас не будет знать о работе других командиров. Каждый следит за тем, чтобы данные его лейтенантам поручения дальше этих лейтенантов не распространялись. Надеюсь, это понятно.
– Так точно, Генерал.
– Разумеется, Генерал.
– Я лично займусь организацией решающего удара, который окончательно подорвет власть так называемого правительства. Он случится накануне выборов. Мы все сыграем свою роль в свержении узурпаторов.
– Генерал, позвольте уточнить – а что за решающий удар?
Генерал повернулся к говорившему – Джонатану Кидду, региональному командиру Юго-Запада. Этот, как никто, обожал задавать вопросы. Причем неудобные. И почему же? Отчего он озвучивал больше сомнений, чем все прочие вместе взятые?
– Джон, не нам задавать вопросы Генералу, – тихо упрекнула Анна Тенски, командир Среднего Запада.
– Все в порядке, Анна, – ровным тоном ответил Генерал. – У нас тут не диктатура. Если у Джона или кого-то еще есть что сказать, всегда пожалуйста. Надеюсь, все из вас знают, что могут озвучивать свои предложения или сомнения в любое время. Я ценю ваш вклад в наше дело. – Он повернулся и посмотрел прямо на Джонатана. – Лучше тебе не знать эту часть плана, Джон. Ты ценный член моего совета, и я уверен, ты или любой другой скорее умрете, чем предадите своих братьев и сестер по ОО. Однако то, что я задумал, вынудит нас скрываться до конца своих дней. Секретная служба перевернет все вверх дном, чтобы выследить причастных. Лишь двое вовлечены в мой план, я и еще один человек. Так что мы его и приведем в исполнение.
– Конечно, Генерал, – ответил Джонатан, не отведя взгляда. – Хочу заверить: вы можете рассчитывать на меня, и я готов послужить делу всем, что имею.
– Спасибо, Джон, – поблагодарил Генерал и вновь обратился к прочим командирам: – У вас десять минут на изучение папок, затем я обсужу с каждым по отдельности, что он думает по поводу своего задания. Проанализируйте и хорошенько запомните информацию – забрать папки с собой вы не сможете.
Генерал поднялся из-за стола. Его ассистент последовал примеру начальника. Когда же Таня хотела встать, Генерал поймал ее взгляд и почти незаметно покачал головой. Помощница осталась на месте.
Более не задерживаясь, Генерал направился к выходу. Ему не требовалось оборачиваться, он знал: Морган следует за ним по пятам, а все присутствующие провожают их взглядами.
– Что не так, Генерал? – спросил ассистент, когда они вышли в холл и плотно закрыли за собой двери.
– А с чего ты взял, будто что-то не так? – прищурился начальник.
Морган не ответил. Да ему и не надо было. Он давным-давно знал Генерала, в свое время служил с его братом в одной ячейке ОО. И уже четыре года занимал пост помощника. Морган мог уловить малейшее изменение настроения шефа. Вычислить по напрягшимся плечам, сплетенным пальцам или внезапно опустевшему лицу глубину и масштаб гнева начальника.
После стольких лет Морган думал, что, вероятно, ближе всех подобрался к тому положению, которое иные обозначили бы как «друг». А это о чем-то да говорило – хотя, может, и ни о чем. Невзирая на умение расшифровывать невербальные посылы шефа, Морган понятия не имел, что же тем движет. Лишь знал: Генерал ест, спит и дышит во имя Освободительного Ополчения. Может, иного смысла жизни ему и не требовалось.
– Возьми Джонатана Кидда под круглосуточное наблюдение. Установи прослушку на его телефон и не спускай с него глаз, – велел Генерал.
– Почему, сэр? – изумился Морган.
– Ты меня знаешь. Я никому не доверяю. А Джон меня тревожит.
– Слушаюсь, сэр. Привлеку наших лучших людей, – ровно ответил Морган.
– Хорошо. И мне нужны регулярные отчеты, понятно?
– Так точно, сэр.
– А кабинет вы проверили? Там тоже чисто?
– Да, сэр. Я обшарил весь дом.
– Хорошо. Дай командирам еще пять минут, а потом приведи мне первой Анну. – Генерал направился в кабинет, но уже на пороге обернулся и мрачно глянул на Моргана. – Знаешь что? Установи прослушку на все их телефоны. Заметишь хоть что-то подозрительное – сразу ко мне. – И тихо прикрыл за собой дверь.
Морган хмуро уставился на нее.
Генерал был выдающимся человеком, преданным своему делу и абсолютно безжалостным, – но его поведение все больше тревожило помощника. Если и дальше так пойдет, то к гибели Освободительное Ополчение приведет именно Генерал, а не Кресты у власти. Новое наступление, которое тот запланировал, обещало стать самым дерзким – не говоря уже о том, что и самым жестоким – в истории ОО. Им предстояло поразить цели по всей стране за семьдесят два часа. И даже Морган не знал подробности личного проекта Генерала. Можно было не сомневаться в одном: будет зрелищно. Безжалостно и зрелищно.
Моргана грызла мысль, что если шеф так намеревался склонить публику на сторону ОО, то способ он выбрал престранный. Впрочем, Генерал давно забросил попытки завоевать любовь народа. Его философия была проста: ударь, ударь со всей силы и, пока враг не очухался, ударь еще. Какой там из озвученных им жизненных принципов сюда подходил? Пожалуй, номер семнадцать: хороший Крест – мертвый Крест. Нет, номер девятнадцать ближе. Не проси и обламывайся, а требуй с угрозами и принимай без лишней благодарности. Правила Генерала – свод принципов, по которым он жил. Говорил, только они его и спасают.
И не Моргану было оспаривать решения шефа – да он раньше умрет, чем успеет это сделать.
Однако сомнения не отпускали помощника. Моргану не требовалось гадать, что же заставило Генерала так сосредоточиться на ОО, он один из немногих точно знал. Шеф бесспорно был самым успешным лидером Освободительного Ополчения, не давал публике забыть о движении. Блестящий тактик, не раз доказавший свой талант. Ему хватало запала и решимости вести повстанцев.
Вот только к чему?
Такая целеустремленность могла стать как благословением, так и проклятием. Шоры помогают сосредоточиться, но не дают увидеть картину целиком. Морган вздохнул. Ему приходилось верить: Генерал знает, что делает. Сам Морган предпочел бы менее ухабистый путь, но цель-то у них все равно одна, верно?
