Павел Чук "Отставник 6"

Жоас Здрембско?вск подтвердил мои опасения. Без погружения в медкомплекс и проведении процедуры восстановления обучить языку не получится.

– Ещё один момент, – нарушив молчание, произнёс Жоас, – сменных картриджей, как и расходных материалов осталось очень мало, едва хватит для восстановления и лечения одного, максимум двух тел. А вы…

– Я помню! – прервал местного медика. Не хотел давать повод для сомнений, а то этот пленный совсем берега попутал. Условия ставит, напоминает о нашей договорённости, о которой я не забыл.

В бою убить врага, что с оружием в руках жаждет твоей смерти это одно, но, когда попавших в беспамятстве в плен холоднокровно и цинично умертвили, и вдобавок это предъявили для всеобщего обозрения – это другое. Я боялся, что кто-то из солдат не выдержит и сорвётся на пленных, а они пока мне, нам нужны. Медик может и отказаться помогать, а может и гадость какую сделать с отсроченным сроком действия.

Ашш Сошша Хааш, видя моё раздражение отдал приказ и пленного увели.

– Командир-хоск, ведь РКП все однотипны? – осведомился генерал-командор.

– Вероятней всего, – сначала не понял, к чему клонит ашш Сошша Хааш, а потом до меня дошло. – Ты предлагаешь, оставить этот уровень и захватить другой такой же где размещён резервный командный пункт?

– Переодевшись в форму противника, мы сойдём за усиление.

– Скорее всего охрана возле такого рода объектов уже усилена, а солдат у нас мало для затяжного боя. И Птица-восемь…

– После того, как он пройдёт лечение, а за это время подготовимся, – спокойно произнёс генерал-командор и в его словах имелся смысл.

Подготовка к операции проходила буднично. Мерили, подгоняли форму, проверяли оружие. Мы не настолько знаем местные реалии, и любая мелочь могла нас выдать, но другого варианта, как покинуть этот уровень я действительно не видел.

– Что с пленными делать? – задал важный вопрос ашш Сошша Хааш.

– Связать и оставить тут. Сержанта и медика с собой заберём. У всех отобрали коммуникаторы?

– Да. И сразу заблокировали, спрятав в металлический ящик. Правда неизвестно, помогло это или нет.

– Хорошо. Перед уходом уничтожим пульт управления, а одного уложим в медкомплекс на длительный срок. Потом…

Я не успел договорить, как от пульта управления послышался возглас:

– Командир Бес! Пошла трансляция!!!

Глава 2

Я вместе практически со всеми, кто оказался в эту минуту свободен и находился в зале смотрели обращение кого-то из местных командиров. Он говорил на каком-то неизвестном языке, так что пришлось позвать одного из пленных.

– Это коханский язык. Говорит старший командир полковник О?нто Буса?ти.

– Полковник?

– Да. Он, насколько знаю, приближённое лицо адмирала, – пояснял пленный сержант Шанто?сти.

– Что он говорит?

– Я плохо владею коханским и могу ошибаться.

– Не бойся, переводи дословно, – произнёс, не ожидая ничего хорошего от этого представления. Как-то не логично поступает командир. Или как там его, целый адмирал, вроде. Сначала неудачная попытка прорыва, затем демонстрация жестокости, вновь неудачная попытка прорыва и одновременно попытка блокады. И спустя, по нашему времени, почти полсуток с последнего активного действия попытка вступить в переговоры. Ладно, может у них сутки кардинально отличаются от привычных нам в бо?льшую сторону, но столько времени прошло. Могли бы и сообразить, что отсюда нас просто так не выкурить. А полсуток терять… Я прислушался к переводу. Нет, ошибся, это не переговоры, а ультиматум.

– …мы даём вам три часа на размышление. Затем примем кардинальные меры… – дрожащим голосом закончил переводить сержант, а видеоряд вновь начался с начала.

Как я и ожидал, речь полковника сводилась к одному: сдавайтесь и без разговоров. Могли бы хоть какие-то гарантии дать или пообещать пряник, а то в длинном монологе офицера были только угрозы и оскорбления.

– Нам надо срочно отсюда уходить, командир, – тихо на русском, чтобы находившийся рядом пленный нас не понял, произнёс ашш Сошша Хааш.

– Согласен, но Птицу-восемь здесь оставлять нельзя. Сколько ему ещё в медкомплексе?

Генерал-командор не ответил, а отдал приказ привести медика.

– Сколько времени раненый пробудет в медкомплексе? – встретил вопросом озиравшегося по сторонам и косящегося на экран монитора медика.

– Четыре часа, не меньше. У него…

– Сколько это… – и как объяснить инопланетянину принятые на Земле или у анторсов единицы измерения времени. У землян основная единица измерения времени – секунда и как инопланетянину объяснить, что это… даже вспоминать не буду, как она определяется из невозмущённой частоты сверхтонкого перехода в основном состоянии атома цезия 133. С анторсами было проще – сравнили хронометры, вывели коэффициент и всё, но на Земле, по соглашению сторон, использовали местные единицы измерения. Так что проблем не возникло. А здесь…

– Дольше, чем он там находится или нет? – пришёл на помощь генерал-командор.

– В половину меньше, – ненадолго задумавшись, ответил медик.

– Примерно два часа, и он выйдет, – перевёл в привычные единицы измерения генерал-командор.

– Хорошо, ждём и уходим. Отправь группу к выходу. Пусть там оборудуют временную позицию. Если нас там будут ждать, то чтобы была возможность где укрыться.

– Я понял, командир-хоск.

Два часа пролетели незаметно. Но сделали много. Главное, что мне удалось узнать, где находятся остальные резервные командные пункты. Пришлось конечно постращать сержанта, но после демонстрации боевого клинка тот без лишних препирательств отвечал на вопросы. Но вот известие, что он пойдёт с нами его не обрадовало. И здесь пришлось применить силу. Нет, его не избивали и не связали, а вкололи что-то вроде успокаивающего, переодели в окровавленную форму и уложили на мобильные носилки досыпать.

– Скоро? – я с нетерпение ждал, когда закончится процедура восстановления у Птицы-восемь и поторапливал медика. В моих планах было потом его уложить в медкомплекс на пять-восемь часов. За это время мы или прорвёмся на выбранный мной уровень или уже будет всё равно.

– Пара минут, – отозвался медик.

– Командир-хоск, всё готовы можем выступать, – доложился один из анторсов.

– Хорошо. Воды и сухпаёк на сутки? – уточнил выполнение приказа.

– Взяли. Ещё боевого робота удалось подключить.

– Против нас не начнёт палить? – идея забрать вполне боеспособного боевого робота, что управлялся пилотом мне показалась адекватной, но сейчас возникли сомнения. Мы не знаем особенностей управления и алгоритмов действий, заложенных в машину. Вдруг управление можно перехватить?

– Не должен. Под днище прикрепили пару зарядов. Если что-то пойдёт не так, то произведём дистанционный подрыв.

– Ясно, – ответил, в мыслях перебирая варианты построения, каким будем двигаться. Если поставить боевую машину в центр или в арьергард, то в случае нештатной ситуации этот робот натворит дел. Оставался другой вариант – поставить его в авангард, а в сопровождение пару бойцов и это, с моей точки зрения, выглядело вполне логично. Со стороны будет выглядеть, что боевая группа двигается для выполнения задания. Какого, куда – я всех, кто владеет местным языком проинструктировал, что в случае вопросов, отвечать односложно: «Командир сзади. Все вопросы к нему». А лучше, смотря по обстановке, и вовсе не отвечать.

Аппарат издал тоновый сигнал, и крышка капсулы медицинского комплекса медленно пошла вверх.

– Как себя чувствуешь? – подошёл быстрее медика. У меня было опасение, что за такой короткий срок наш штатный переводчик не восстановится.

– Нормально, вроде.

– Вылезай. Руки, ноги, как?

Птица-восемь медленно, осторожно выбрался из медкомплекса, поднял руки вверх, опустил, присел, поднялся, постоял сначала на одной ноге, потом на другой.

– Хорошо, не болят.

– Попей воды и одевайся. На ходу перекусишь. Мы уходим, – произнёс, а сам подал сигнал стоявшим рядом солдатам, чтобы те схватили медика. Тот начал вырываться, кричать и ругаться, но на его вопли никто не обращал внимания. Остальных пленных мы заперли в одной из комнат, предупредив, что двери заминированы. И теперь необходимо вывести из строя последнего. Среди моих солдат витало мнение, что всех пленных надо ликвидировать и, если быть откровенным, я склонялся к тому же. Но что меня остановило – это показать контраст между нами и ими. С военной точки зрения неправильно оставлять в живых противника, который расскажет о тебе при первом удобном случае, донесёт до командования информацию о численности группы, тактических приёмах и прочем, что впоследствии отрицательно отразится на выполнении приказа, но я захотел сыграть на контрасте. Вдобавок у меня зародился долгоиграющий план. Те, кого рано или поздно освободят, расскажут остальным, что если не сопротивляться, то тебе сохранят жизнь. И данный факт может в будущем сохранить много времени и сил.

– О, я ещё и какой-то инопланетный язык знаю! Как он чихвостит, прям за душу берёт, но до русского матерного ему далеко, – ухмыльнувшись, произнёс Птица-восемь…

– Открывай! – отдал приказ и двое бойцов приступили к деблокированию гермодверей. Поразмыслив, я принял решение выходить не с того входа, откуда в первый раз проникли противники, а с другого, находящегося в противоположной стороне сектора.

Створки гермодверей медленно пошли в сторону и все мы замерли, скрывшись за сооружённой на скорую руку импровизированной баррикадой. По предварительной договорённости, первым в неизвестность пойдёт боевой робот. Он имел камеры визуального обзора и это сыграло решающую роль. Если мы заблокированы и за поднятой переборкой находятся солдаты противника, то мы их обнаружим, а потеря бездушной машины не будет столь трагичной.

– Двадцать метров вперёд, коридор чист. Слева тупик, справа коридор, – докладывал ставший пилотом боевой машины второй американец – сержант Смит. Они с лейтенантом Уолесом как-то подозрительно быстро разобрались с инопланетной штуковиной и образовали сплочённую пару. Один управлял боевой машиной, а второй следил за окружающей обстановкой и его прикрывал.

– Осмотрись до первого разветвления, – тихо отдал приказ.

Потекли минуты ожидания. Слишком медленно двигался этот робот. Вроде и на колёсах, но скорость его меньше двух километров в час, так что пеший боец вполне мог его догнать, а вот убежать – проблематично. Огневая мощь его поражала, да и от волнового заряда не убежишь.

– До Т-образного перекрёстка шестьдесят метров. Движение не зафиксировано, – продолжал слушать доклад Смита. Прошло почти пять минут, а этот тихоход прошёл всего-то тридцать метров, а ему ещё в два раза больше – то есть десять минут, как минимум.

– Внимание всем! – передал по цепочке. – Выходим и занимаем оборону возле гермодверей. Носильщики, не отставайте!

Почему я, не дождавшись доразведки, отдал такой приказ в тот момент не знал. Ведь он выглядел нелогичным, но или опыт Глена сыграл свою роль или какое шестое чувство, но через две минуты мы стояли в коридоре соседнего сектора, а через мгновение освещение мигнуло и гермопереборка под тяжестью своей массы рухнула вниз.

Кто-то тихо выругался.

– После подрыва зарядов в зале контроля РКП сработало аварийное закрытие гермодверей, – рассуждая, произнёс вслух.

– Ты знал об этом, командир?

– Предполагал, – тихо ответил Птице-восемь, – мы в космосе и невозможно представить, что при повреждении важного командного пункта не предусмотрена аварийная блокировка сектора. Теперь эти гермодвери не поднимешь, по крайней мере, без приказа высшего уровня.

– Возможно эти подумали, что произошла разгерметизация.

– Не исключено.

– Впереди движение! – пронеслось по цепи.

Я взглянул на пилота боевого робота, но тот только покачал головой. Пока не добрался наш тихоход до перекрёстка. Но в этот же момент я услышал топот ног.

– Всем спокойно. Стоим на месте! – прошептал, отдавая приказ по цепочке. Наша небольшая группа выстроилась по обе стороны широкого коридора. Впереди по центру двигался боевой робот. Ему оставалось всего-то десять метров до второго перекрёстка, как из-за угла показались силуэты.

– Представьтесь! Кто старший?! Чей приказ исполняете?! – видя, что противник вскинул оружие наизготовку, произнёс громко и чётко. А когда внимание переключилось на меня, шагнул от стены, приближаясь, но не доходя пять метров до них остановился.

– Повторяю свой вопрос… – уже строже произнёс, но выждал паузу, давая тем время ответить. Представляться первым желания не было. Я не знал местного воинского Устава, не знал чинов и прочего, что необходимо произнести при приветствии, а избрал тактику наглого наезда. Ведь вправду, быстрее исполнят повеление того, кто говорит властно, уверенно, не запинаясь.

– Передовой дозор… – опустив оружие вниз, заговорил один из солдат. Их оказалось двое.

– Отставить! Отвечать на вопрос! – перехватил инициативу, а то глазки этих двоих скользили то по мне, то по моим солдатам. И мало ли что они своим опытным взглядом заметят, а что это опытные солдаты, а не виденные ранее «ополченцы», бросилось в глаза сразу. Экипировка подогнана, расположились по диагонали: один чуть впереди, второй чуть позади – прикрывая и вдобавок видно, что с оружием обращаться умеют.

– Сержант Ды?вка, восьмая рота контрабордажной борьбы под командованием капитан-офицера Заме?киса, седьмой сектор, уровень три, – быстро ответил один из солдат, – командир послал нас вперёд осмотреться.

– Где он сам? – задал вопрос, а сам лихорадочно вспоминал, что это за сектора? и уровни, о которых упоминал солдат. Выходило, что подразделение прислали практически с противоположной стороны корабля-носителя, то есть станции.

– Сзади, с основной группой.

– Много вас?

– Полнокровная рота с усилением. Из-за этого передвижение замедлилось, выбились из графика, и капитан-офицер отдал приказ выдвинуться вперёд и занять оборону.

– Двоим?

– Да, – как-то неуверенно ответил солдат.

Я плохо понимаю полутона, но по интонации, на интуитивном уровне осознал, что дело тут нечисто. Что-то этот сержант не договаривает, но заострять внимание на этом моменте не стал. Выдержал непродолжительную паузу, пристальным взглядом осматривая его, всем видом показывая, что не верю, но сделав вид, что смилостивился, спокойно произнёс:

– Хорошо. У меня был приказ дождаться смены и передать занимаемую позицию, а дальше… дальше вам знать не обязательно. У нас раненый, – я кивнул в сторону, где на мобильных носилках лежал сержант Шанто?сти. А вот дальше на мгновение затупил. Как отдать приказ своим солдатам, чтобы все поняли. Не все у нас владеют местным языком, а на анторском или каком земном языке отданный приказ вызовет подозрения и пришёл к единственному решению. Жестом показал знак «Сбор!» и сразу «Уходим!», продублировав продемонстрированное на местном языке и меня поняли.

– Тяжко пришлось? – задал вопрос сержант. Я пропускал вперёд своих подчинённых, оставшись с дозором противника. С каждой секундой ожидая, что кто-то из них заметит нестыковки: я не представился, не обозначил, к какому подразделению принадлежит наша сборная солянка, кто отдал приказ. И был готов действовать, но заданный вопрос меня обескуражил. Не об этом им надо думать, но, дождавшись, когда последний боец моей скромной десантной группы скроется за поворотом, ответил: «Тяжко. Те, кто там засел хорошо подготовлены и главное их много, не менее двух сотен. Это нам рассказал раненый, которого смогли вынести из сектора. Так что будьте осторожней, не лезьте вперёд, а лучше вызовите дополнительные силы. Они вам пригодятся»…

Торопливым шагом догонял колонну. Бойцы, почувствовав, что дело не дойдёт до кровопролития, быстро удалялись от злополучного тупика.

– Скорее, надо куда-нибудь свернуть! – не дожидаясь вопроса, ответил на взгляд генерал-командора, – Ашш Сошша Хааш, по схеме, что скопировали уточни, куда можем свернуть. Да бросьте вы этого робота. От него никакого толку. Он нас только задерживает, – последние фразы произнёс, догоняя пилота боевой машины. – В арьергард его, но не по центру, а поставьте у стены. На сколько распространяется сигнал? С какого расстояния можно получать картинку?

– Не проверяли, – быстро отозвался сержант Смит, – но по прямой на сто пятьдесят метров сигнал устойчивый.

– Вот и оставь его, чтоб нам в тыл не зашли!

Я обоснованно опасался встретить по пути основную группу, что спешила блокировать дальний выход из сектора. И встреча с ними нам ничего хорошего не сулила. Нас всего-то двадцать, а их, если верить словам солдата, представившегося сержантом Дывкой, не менее ста пятидесяти стволов плюс усиление, а это в моём понимании тяжёлое вооружение, те же боевые машины и вспомогательные части. Так что с двумя сотнями готовых к бою мы точно не справимся, да и обескураживающий обман не прокатит.

– Командир-хоск, – догнал меня ашш Сошша Хааш, – через сорок метров поворот налево, а потом на следующем нужно свернуть направо, и мы окажемся в лифтовом холле.

– Нет, нельзя, – остановился, всматриваясь в перерисованную схему. Все коммуникаторы мы оставили в блокированном РКП, но без карты не остались. Тщательно, сантиметр за сантиметром перерисовали на найденный полимерный носитель, а попросту кусок пластика, разрезав его на квадраты и обозначив их привычными для себя обозначениями, – скорее всего именно оттуда и появится основные силы блокирования. Нужно что-то другое. Всем стоп! – произнёс не громко, но по цепочке передали, и колонна остановилась. Надо отдать должное солдатам, что они не просто остановились в широком коридоре, а заняли оборону, изготовившись для открытия огня с колена. Только мы: я и генерал-командор возвышались над группой.

Я лихорадочно листал прямоугольники с картой-схемой и тут мой взгляд зацепился за незнакомое обозначение.

– Что это? – указал на закорючку. Копированием схемы с планшета на физический носитель занимались анторсы. Каждому выдали планшет и обозначили фронт работ. Они оказались более внимательными и, так скажем, аккуратнее. За каких-то час-полтора, один анторс достаточно подробно перерисовывал увиденное и нам за короткое время удалось сделать два комплекта карты-схемы уровня с прилегающими секторами, а также сектора, где располагались другие РКП.

– Скорее всего шахта. Такое обозначение неизвестно, а визуально убедиться, что это…

– Я тебя понял, – прервал генерал-командора. – Идём туда…