Дмитрий Билик "Бедовый. Путешественник по Изнанке"

– Извини, я не специализируюсь на возрастных женщинах с физическими отклонениями, все больше на молодых. Да и предложить тебе нечего.

– Ведун! Я когда освобожусь, тебя в порошок сотру. С-с-с… сука!

– А вот это вряд ли. Артефакт на совесть сделан. Мне Васильич сказал, что он заточенную душу может несколько лет хранить. Но ты не переживай. Ты тут ненадолго, скоро я тебя выпущу. Только едва ли тебе это понравится.

Лихо что-то кричала. Вообще, как выяснилось, она резко захотела поговорить. В отличие от меня. Я закинул флейту на Слово, представив удивленных голубей. Вот гуляют они по чердаку, а там Лихо ругается. Или ее слышу только я? Вот этот момент надо будет проверить. Но чуть попозже. Сейчас начать бы с малого – подняться.

– Что тут случилось?

Вслед за голосом зажегся свет в плафоне. Забавно, что проводку мы своими разрушениями не повредили.

Я увидел растерянного, бледного Следопыта, который глядел не на лежащего меня, а на остатки своего дома. Пришлось и мне чуть осмотреться. Ну, вот тот диван испорчен, кожа порвалась от упавшей стены, ламинат под замену. Стену, опять же, тоже не мешало бы вернуть на место. Ну да, еще я чуть-чуть наблевал. В принципе, картинка будто после празднования восемнадцатилетия.

Получилось почти как в той песне, где опосля в рояль нагадили – чудно время провели.

– У тебя же это все застраховано? – спросил я.

Витя не ответил. Значит, нет. Это он зря. Мы же рубежники, у нас вся жизнь как на пороховой бочке. Я вот решил завтра точно в страховую заехать. Что называется, умные учатся на ошибках других.

Следопыт хоть и выглядел так себе, но все же помог мне подняться. Я едва коснулся его и почувствовал изменения. Нет, хиста по-прежнему было чуть да маленько, но вот никакой выжженой пустыни. Как только Лихо оказалась заточена в своеобразную тюрьму тире артефакт, все ее связи с Витей оборвались.

– Где она? – спросил он.

– В надежном месте, об этом можешь не беспокоиться.

– А ты как?

– Голова шумит, если честно. И ты, походу, теперь меня домой везешь.

– Матвей… Спасибо тебе. Я твой должник навеки. Спасибо. Спасибо.

Витя говорил и говорил, чуть не плача. Его можно понять, он почти попрощался с жизнью. А я улыбался как дурак. Тошнота отступала, как и головокружение. Потому что мой хист восполнялся.

Глава 4

Утро следующего дня было довольно своеобразным. Я не чувствовал себя как человек, которого переехал самосвал, но и до общей легкости в теле тоже оказалось далеко. Да и бандитская опухшая рожа с кровоподтеками свидетельствовала, что обладатель этого лица любит наводить суету всеми возможными способами. К слову, обзор левого глаза оказался значительно ограничен, а щека была будто после посещения начинающего стоматолога-троечника.

Зато голова не болела. Хоть какой-то плюс. Значит, хист справился с сотрясом, за что ему большое спасибо. Кстати, судя по дрыхнущему бесу, немало поспособствовал этому и он. Гриша, я тебе когда-нибудь поставлю памятник, если доживу.

Потому мы с Митькой позавтракали вдвоем. Черт даже не постеснялся сесть в своих наушниках. Впрочем, и я был слишком занят своими мыслями.

С одной стороны, вроде основные проблемы, требующие безотлагательного разрешения, удалось разгрести. Теперь на повестке дня стояли дела, которые можно растянуть во времени, – поиск перевертыша, если он еще здесь, посещение лешего, переселение Лихо и выполнение задания Васильича. Что называется, изи катка.

Конечно, была еще Инга с ее приспешницей. Но тут я решил прикинуться шлангом и ждать у моря погоды. Иными словами, нарочно отмораживаться, пока горячо любимые женщины (на самом деле нет) не решат выйти на меня.

Но для начала нужно было отправиться в Подворье, на то самое бесплатное обучение вместе с Ритвой. А что? На халяву и уксус сладкий. Надеюсь, у рубежников в понятие обучения входит не всякий бесполезный треш и мне там действительно хоть какую-то базу заклинаний отгрузят.

Я сел в машину, стараясь не смотреть в зеркала. Меня и так нельзя было назвать красавцем, а теперь я вообще стал похож на какого-то бича. Разве что одет неплохо. Не ходите, дети, с Лихами гулять.

Стоило мне подъехать ко входу в Подворье, как я подивился своей сообразительности. Нет, ведунство определенно вам идет, Матвей Сергеевич. Стали почаще мозг свой использовать, холодный расчет откуда-то появился. И глядите-ка, все выходит как вы и задумывали. Получается, если головой не только кушать, но и думать, сколько всего полезного она может подарить!

Стоило мне заглушить движок, из синей «Мазды» вышла Наталья. Одета просто: джинсы, футболка с высоким горлом, а раненая рука в бандаже. Я на мгновение напрягся, готовый выплеснуть хист. Помнил, что кричала приспешница Инги, когда была в сознании в последний раз. Да, что-то можно списать на состояние аффекта, но изъяснялась она как плохо воспитанный кавказец, обещающий заняться со мной сексом в противоестественной форме, но кто Наталью знает.

– Привет, – сказала она, подходя со стороны водителя. – Плохо выглядишь. У тебя неприятности?

– Привет. Да нет, все в пределах нормальности рубежной жизни. Зашел не в тот район. Как сама, как рука?

– Жить буду. Я чего пришла, – Наталья опустила глаза. – В общем, извиниться. Я наговорила там много всего. И еще сказать спасибо. За спасение и за то, что было позже. Мне врач сказал, что какой-то мужчина звонил, справлялся о здоровье. Видимо, это ты был.

У меня в последнее время наступило состояние, которое можно умно назвать кризисом веры. В общем, я с огромным скепсисом относился к словам рубежного окружения. Потому что почти каждый хотел что-то с меня поиметь. Больше того, стричь Матвея Зорина до такого состояния, пока он шевелиться не перестанет.

Однако Наталья меня удивила. Потому что промысел чуть-чуть заполнился. Понятно, что благодарность чужанки, перемешанная с горечью из-за провороненного хиста, не шла ни в какое сравнение со «спасибо» от того же Следопыта. Да и промысел у меня теперь шагнул вон как далеко. Жадный я стал в этом плане. До шестой ступени нужно совершить много хороших дел.

Но Наталья была благодарна. Искренне. Она могла обмануть меня, но не себя. Тут даже необходимо быть не просто великой актрисой, а шизофреничкой. И очень надеюсь, что помощница Инги подобным недугом не страдала.

– Извинения и спасибо принимаются, – кивнул я.

– Тут еще кое-что. Мне сегодня нужно прийти к тебе вечером.

– Это зачем?

– Я все расскажу. Это касается меня и Инги. Ну, и тебя, конечно. Ты не против?

Мне казалось, что я очень пожалею по этому поводу, но я все равно кивнул. Думаю, если откажусь, будет только хуже.

– Хорошо. Пока, – девушка махнула левой рукой, вернулась в машину и сразу уехала.

А я сидел еще какое-то время в задумчивости. Что там Инга придумала? И почему прислала приспешницу, а не пришла сама? Даже интересно стало.

Из-за этой встречи я чуть не опоздал на занятие. Ритва вместе с рослым, но худощавым ведуном с бородавкой на лбу уже расположились в одной из комнат общинного дома. Помещение напоминало бедную деревенскую школу. Ни парт, ни доски, лишь скамьи по кругу. Видимо, здесь проводились какие-то собрания.

– Матвей, я думал, что ты не придешь, – радостно улыбнулся ведун.

– Здрасьте. Мы знакомы?

– Да, пили вместе. Когда ты проставлялся.

Я кивнул. Продолжать не нужно. Тот день я хотел забыть как страшный сон. Но, видимо, мне еще долго будут припоминать те похождения. Что логично, тогда почти все Подворье собралось на халявный праздник. Поэтому чисто технически я знаком со многими рубежниками.

– Ну, вспомнил? Меня зовут…

Гад, еще паузу сделал. Ненавижу такое. Вот видишь же, что не помню я ни фига, зачем мучаешь?

– Михаил, – понадеялся я на свою везучесть. Все-таки русских имен не так много. По теории вероятности, мог и попасть.

Однако бедовость себя оправдала.

– Юра, – тень набежала на лицо рубежника, еле взгромоздясь на бородавку. – Юра Умот.

– Точно, я тебя перепутал с Мишей, который… Тоже похож, в общем. Так что там по поводу обучения?

– Садись рядом с Ритвой.

Я кивнул жене Вранового, а та ответила тем же. Надо сказать, та была удивительно приятна на вид. Хист постепенно все больше входил в свои права, излечивая хворь рубежницы. Она все еще была худа, но теперь не выглядела столь болезненно. Вытянутое лицо округлилось, большие глаза смотрели с легким удивлением, а чуть великоватое старинное платье, явно с чужого плеча, рубежница носила с достоинством королевы. Блин, а у Вранового был вкус. Я понимаю, чего он влюбился в нее. Конечно, это не мой тип, но все же.

– Итак, княжьи люди, я расскажу вам о некоторых тонкостях вашей новой жизни…

О как, значит, Ритва уже и присягу принесла! Быстро она. С другой стороны – правильно. Какого черта воевода бы распорядился вольную рубежницу обучать? Интересно, почему она на это пошла? Неужели не знала, что именно Илия отдал приказ убить ее мужа?

Ладно, это потом. Я же сюда пришел всякие волшебные штуки научиться делать. Про тонкости человеческой души подумаю на досуге.

Правда, чем дольше я слушал этого Умота, тем больше задумывался: то ли прозвище ему дали? Ему подходила кличка Душнила. Я даже вспомнил бытность института, когда со стеклянными глазами пытался слушать нашего препода по дискретной математике. Вроде вот русским языком говорил, но так скучно и непонятно, что глаза против воли слипаются.

Справедливости ради, Умот рассказывал не такие уж странные и неподдающиеся вещи. Просто они являлись прописными истинами. Про печати, заклинания, нечисть, княжества. Причем порой его заносило куда-то в лирику. Он начинал вспоминать «смешные случаи» из жизни, которые будто бы относились к теме.

– Юра! – поднял я руку.

– Матвей, постарайся меня не перебивать. Все вопросы можно будет задать в конце.

– А что, если я вдруг очень хочу в туалет?

– Прости. Ты хочешь выйти?

– Нет, вопрос задать. Раз уж мы все равно прервались.

Ритва едва заметно улыбнулась. Это мне придало уверенности. Люблю работать на благодарную аудиторию.

– Говори.

Юра уже не выглядел человеком, который очень мне рад. Видимо, понял, что я из класса коррекции и буду решительным образом портить ему весь учебный процесс. Матвей Зорин, что называется, к вашим услугам.

– Когда мы начнем практиковать всякие заклинания?

– Практиковать? – Умот сначала удивился, а потом искренне развеселился. – С чего бы мне такой благотворительностью заниматься?

– Ну как, воевода сказал, что меня всему научат.

– Я и учу, теории. Каждое заклинание – это тайна. У многих рубежников они свои, передающиеся через поколения. Редко какой из нас продает заклинание, и то в минуту острой необходимости. Потому заклинаний в свободной форме даже в книжной клети нет.

Я вспомнил то, как Инга передала мне форму «Слова». Заставила запомнить и тут же сожгла. Похоже, что действительно все так и есть. Получается, она подарила мне бесплатно довольно крутое заклинание. А я, дурак, не оценил. Отнесся как к чему-то само собой разумеющемуся.

Ну что сказать, просто отлично. Илия надо мной постебался, отправляя сюда, или как?

– Если ты вдруг что-то знаешь, я могу тебе подсказать, как это использовать, – закончил Юра.

Вот правда Удод. Рассчитывает, что я с ним заклинанием поделюсь. С другой стороны, а чего бы и нет? Если все рубежники ведут себя как мерзкие отличники, которые не дают списывать, почему я должен быть таким?

– Я смог использовать одно заклинание, могу назвать его «Телекинезом». Оно отталкивает противника.

– А покажи форму, с которой ты его использовал, – попросил Умот.

Сказал, а у самого глаза аж загорелись, как у кота, который сметану учуял. Я пожал плечами. Какая там форма… Просто провел рукой по воздуху по спирали – и тут взгляд Юры потух. Видимо, Америку я ему не открыл.

– Мыследвижение, – кивнул он.

– Как использовать это заклинание не только для того, чтобы оттолкнуть противника? Я видел, как рубежники контролировали его силу и дальность.

– Представь в голове, что образуешь спираль. Только на самом конце ее нечто вроде запятой. Куда смотрит ее хвост, туда и будет направлено заклинание. А от длины хвоста зависит сила. Если он короткий, «Мыследвижение» выйдет резким, если вытянутый – напротив.

Я кивнул. Теперь хотя бы понятно, как Инга меня так ласково и нежно отодвинула в сторону, когда хотела убить Вранового. Запятую удлинила.

Что делают мальчики после получения нового красивого вертолета или машинки? Конечно же, играются с ними, пока не сломают. К примеру, купит сорокалетний юноша сварочный аппарат для пластиковых труб – разве закончится все на ванной? Нет, конечно. Отсюда и появляются полипропиленовые теплицы, заборы, шезлонги, стулья. А если жена вовремя не отберет игрушку, что и похуже.

В моем случае игрой была практика.

Вот и я сразу повторил форму заклинания. Ближайшая лавка взмыла вверх и влетела в стену, разлетевшись на части. Угу, понятно – с направлением все хорошо, а вот запятая вышла очень короткой.

– Матвей! – закричал Умот. – Что ты делаешь?

– Практикуюсь, что же еще.

– Этим нужно заниматься не здесь! Для этого есть специально отведенные места.

Я кивнул, поднимаясь на ноги.

– Матвей! Ты куда?

– В специально отведенные места. И вообще я, похоже, закончил вашу школу выходного дня экстерном. Спасибо, мастер, – шутливо поклонился я, соединив перед собой ладони. – Ты научил меня всему, что умел. Теперь я отправляюсь в многолетнее путешествие, чтобы постичь тайны великих мудрецов.

И вышел. Судя по вытянувшемуся лицу Юры, он не понял, что это шутка. Вот тяжело общаться с людьми без чувства юмора. Что ж, видимо, на этом мое обучение действительно закончилось. Смысл тут ловить, чтобы узнать историю образования Новгородского рубежного княжества? Нет, интересно, конечно, но жизнь у меня еще интереснее. И если будет скучно и много времени, можно об этом почитать в книжной клети.

Я на несколько секунд замешкался, размышляя, чем заняться во внезапно образовавшееся окно. А пока думал, за спиной послышался шум открываемой двери.

– Матвей!

От незнакомого женского голоса я даже вздрогнул. А когда обернулся, увидел Ритву.

– Тоже решили сбежать от этого горе-учителя?

– Нет, только на минутку вышла. Нам так и не удалось поговорить. Я хотела сказать спасибо. За то, что вы сделали для меня и для Пентти. Как я поняла, вы не обязаны были.

Пентти – это вроде Врановой. Точно, Ткач именно так его и назвал. Забавно, конечно, слышать настоящее имя того, кто пытался тебя убить. Это сразу как-то его очеловечивало. Правда, я и Вранового уже не воспринимал как врага.

Что до благодарности, она вышла намного сдержаннее, чем от Натальи. Нет, искренняя, но не особо большая. Вот забавно: с того времени, как я стал ведуном, уже услышал «Спасибо» от трех людей. Самой весомой оказалась благодарочка от Следопыта. А между тем, до нового рубца хист даже на треть не заполнился. Все, Мотя, встречай высшую лигу. Здесь жизнь намного сложнее.