Дмитрий Билик "Бедовый. Путешественник по Изнанке"

– Вы как будто не особо рады?

– Я этого не просила, – ответила Ритва. – Но жизнь лучше, чем смерть.

Я кивнул. Даже уже собрался попрощаться, ожидая, что на этом наш разговор будет закончен. Однако рубежница была иного мнения:

– Матвей, так получилось, что я никого здесь не знаю и мне не к кому обратиться. Мне нужна помощь.

Снова-здорово! Нет, я понимаю остальных, они хотя бы знают о моей репутации мальчика-помогая, которого хлебом не корми, дай возможность людям произнести: «Спасибо». Но эта-то как прочухала? Или правду говорит, и я единственный человек, которого она хоть шапочно, но знает? Да уж, Матвей, ты стал параноиком почище Хемингуэя. С другой стороны, как им тут не стать?

– И что вы хотите? Убить того, кто убил вашего мужа?

– Нет, – мягко покачала головой Ритва. – Смерть плодит смерть, а ненависть – лишь ненависть. Пентти это уже не вернет.

Надо же, почти моими словами ответила. Не про Вранового, само собой, а вообще.

– И что вы хотите?

– У Пентти был тайник. Место, где он держал какие-то ценные вещи. В последнее время дела шли неважно, но там могло что-то остаться. Можете вы посмотреть? Вдруг там действительно есть то, за что можно выручить деньги. Мне бы сейчас они пригодились.

Прошлый я готов был лезть в любой жир двумя ногами. Еще этим самым жиром обмазываться, чтобы после героически преодолевать возникшие трудности. Ведун Матвей Зорин хотел чуток подумать головой.

– А почему вы сами этого не сделаете?

– Пентти говорил, что его тайник охраняет нечто опасное для обычных рубежников. Поэтому кто угодно туда не проберется.

Ага, понятно, какие-нибудь защитные печати. Тут хорошо бы Саню дернуть, вот только существовало два «но». Во-первых, он мне резко перестал нравиться как человек. Во-вторых, кто-то из этой тройки, по моим прикидкам, и был перевертышем. Вернее, им являлся кто-то один из нашей группы охотников.

Следопыта я опытным путем исключил, осталась финальная тройка игроков. Начать выяснять, кто именно из них пытался выведать про Шуйского и реликвию, а потом меня убить, я намеревался с Аси. И чуть позже. А сейчас хотел добраться до лешего.

– Чтобы понять, помогать или нет, мне нужно коснуться вас, – сказал я с некоторым содроганием. Очень не хотел опять увидеть кровь-кишки и все такое.

Ритва немного подумала и кивнула. Я коротко выдохнул и взял ее за худую руку.

И снова земля ушла из-под ног. А вместе нее образовался какой-то кусок камня, а под ним – раскинувшийся лес. Будто бы не наши земли, у нас гор не особо много.

Ритва предстала в образе красивой и молодой женщины лет тридцати. Восстановившейся, набравшейся сил. А еще она была ведуньей. Интересно, это же сколько лет пройдет? Десять, двадцать, тридцать? Может, вообще сто?

В какой-то момент она прыгнула вниз. Я с замиранием сердца смотрел, как ее тело рухнуло, но вскоре в синее небо взмыла гигантская сорока, направившаяся к горизонту.

И все вернулось обратно, в нашу реальность. Ну, неплохо. В данном случае моя помощь, по крайней мере, никого не убьет. И ничего плохого вроде не будет.

– Хорошо, – сказал я. – Я попробую помочь. Но ничего не обещаю. А где найти этот тайник?

Вот тут оказалось чуть сложнее. Если Костян бы скинул координаты в навигаторе, Васильич бы нарисовал карту, то Ритва обошлась лишь какими-то реперными точками. Следовать по дороге на север до реки Вуоксы, до развилки, потом на северо-восток до первого озера и на восток до второго, а после по берегу озера до залива в форме сапога. Честно сказать, уже сам пожалел, что согласился. Ну да ладно, мне многое на первый взгляд виделось тяжелым и почти невыполнимым. А после оказывалось, что нет ничего невозможного.

На этом мы с Ритвой расстались. Она отправилась обратно, грызть гранит скучной науки. А я покинул Подворье, поехав за самыми вкусными кренделями мира. Потому что негоже заявляться в гости к лешему с пустыми руками. Вот только на душе было какое-то совсем нехорошее предчувствие. И хуже того, что проклятый внутренний голос очень давно не ошибался.

Глава 5

Вот вроде солнышко светит так, что даже пришлось включить кондер, на улице люди улыбаются, машин почти нет, а настроение поганое. Потому что я, как человек опытный, могу легко любой плюс превратить в минус.

Солнце в Выборге – девица с характером. Сейчас греет, а через минуту уже прячется за набежавшую тучу и договаривается о чем-то с холодным балтийским ветром. Улыбаются и не люди вовсе, а туристы. Это народ особый. Если бы я начинал день с глинтвейна, понимая, что никуда спешить не надо, то тоже бы демонстрировал все свои пломбы. Свободный трафик по одной простой причине – местные работу работают, а не прохлаждаются, как я.

Хотя не сказал бы, чтобы я совсем ничем не был занят. Я купил крендели и теперь ехал на машине, активно тревожась. Прям всеми фибрами души. Гребаный внутренний голос, который никогда не ошибается по поводу предчувствия беды. Хоть раз бы что-нибудь хорошее сказал.

Когда я заглушил машину и вышел наружу, беспокойство лишь усилилось. Потому что меня встретила тишина. Ни белка нигде не проскочит, ни дятел вдалеке не простучит, ни хоть одна самая завалящая птица не пролетит. Нет, можно, конечно, допустить, что Врановой выкосил всю пернатую фауну вокруг. Но я был уверен: дело не в мертвом рубежнике. Все намного опаснее и запущеннее.

Ритуал приветствия я совершил с некоторой тревогой, допуская, что леший может не явиться. Создавалось ощущение, что теперь и вовсе нет хозяина. Я даже успел посидеть на траве, размышляя о дальнейших невеселых перспективах, когда наконец из-за дерева вышел батюшко.

Что сказать, выглядел он хреновенько. Примерно как тот же старик, которым я его оставил. А ведь сколько времени прошло, уже должен был немного восстановиться. Но что интересно, мое появление лешего искренне обрадовало.

– Здравствуй, Матвей. Не представляешь, как рад тебя видеть.

– Здравствуй, батюшко.

Мы обнялись, а я нахмурился. От лешего всегда веяло силой, могуществом. А сейчас он виделся дряхлым стариком, которого оставили охранять хозяйство. Тем самым, кому даже ключи не доверяют, потому что сторож вроде пугала в огороде – может смутить лишь фактом своего присутствия.

Если подытожить, то батюшко буквально пах слабостью.

Вот и сейчас он, отстранившись, сел на пень, как самый обычный пенсионер, и стал медленно есть крендель, глядя сквозь меня. Словно у него больше не было никаких дел, разве что съездить на девятом маршруте гречку по акции купить и дождаться Семеныча, чтобы узнать, к кому вчера приезжала скорая. Он реально напоминал старика на скамеечке. И мне это очень не нравилось.

– Что там черти, не хулиганят? – спросил я, стараясь хоть как-то завязать беседу.

– Черти? – леший посмотрел на меня. – Ушли черти.

– Как это ушли? Куда ушли?

– Туда, – меланхолично махнул рукой батюшко. – К болотам. В топях заброшенная деревенька была, теперь там живут.

– А чего они вдруг?

– Чувствуют, что недолго мне осталось. Скоро затопит этот лес. Не сразу, конечно, постепенно. Уйдет он под власть водяного царя.

– Так, батюшко, давай мы прекратим устраивать меланхолию. Расскажи мне по порядку, что произошло.

Леший кивнул и поведал мне весь нерадостный расклад на жизнь.

Так уж повелось, что редко какой леший дружит с водяным, скорее даже, наоборот. Переводя на чужанский, их можно было сравнить с кошкой и собакой. Вот и с местными водяными леший не особо дружил. С другой стороны, с ними и детей не крестить. Обитают где-то там, на востоке, пусть бы их «анчутка и побрал».

Все изменилось после сражения с Врановым. Как-то прознал водяной царь про все, что здесь случилось. И науськал своих подданных. Стали они страху наводить на жителей леса. Сначала разбежалась самая слабая нечисть, потом удрали те, кто посильнее, а когда и черти снялись с места, стало понятно: все, приплыли, сушите весла.

Леший – он же вроде посредника среди существ, проживающих на его территории. Из них хист черпает. И чем больше нечисти и зверья, чем сильнее они, тем могущественнее батюшко. О таких тонкостях даже я знал. Да и не секрет это.

Вот и вышло, что лешему попросту не за чей счет восстанавливаться. Обложили его со всех сторон, да хуже еще то, что время работало против батюшки.

– Был бы в силе – раскидал мерзавцев, – со вздохом сказал он. – Сам водяной царь сюда не лезет, все через болотников да племянников своих – водяных и их помощников – орудует.

– А тебе некому пожаловаться? В смысле, у тебя же тоже какой-то босс есть? Начальник, я имею в виду.

– Лесному князю разве что, – кивнул леший. – Тот старый, под корнями трехсотлетнего дуба в самом сердце леса спит все время. Да только знаю, что будет. Встретятся лесной князь с водяным царем, а последний и скажет, что силу свою я сам растерял, потому что рубежнику помогал. Получается, в своем праве они. Не место среди нас слабым. Эх, знать бы, откуда выведали про меня…

– Вот это как раз проще простого, – сел я рядом, обхватив руками волосы. – Меня утащила отсюда русалка. А у них язык без костей. Вот и брякнула какому-нибудь. Получается, я виноват.

– Да перестань, Матвей, виноватиться. Чего уж теперь, дело сделано, назад ничего не воротишь.

– Это понятно. Но работу над ошибками провести можно. Батюшко, а расскажи, куда ушли черти и кто там верховодит. Над ними же точно кто-то сейчас стоит.

– Известно кто, анцыбал. По силе не ровня мне, когда я с промыслом в ладах. А теперь, может, и одолеет.

– Далеко идти?

– В былые времена – пару минут, а сейчас, думаю, часа два, не меньше.

– Ну пойдем, прогуляемся. Мне все равно заняться нечем.

И мы пошли. Медленно, неторопливо (по-другому теперь старик попросту и не мог), переговариваясь на всякие отвлеченные темы. Точнее, я больше всего хотел, чтобы леший не думал о своих проблемах, поэтому веселил его, как только мог. А сам тем временем раскидывал в голове план действий.

Само собой, в одну каску батюшко не справится. Водяной царь повел себя как опытный стратег – грамотно подгадал время. Ему плюсик за это. Только он не учел самого важного: что у лешего есть друг, который впишется за нечисть, чего бы ему это ни стоило.

Что нужно для начала? Вернуть чертей, как самых сильных и многочисленных существ. Тогда леший станет хоть немного восстанавливаться и набираться сил. И заодно чуток обескуражить водяного царя. Пусть тот соображает, что это за рубежник такой дерзкий.

Боялся ли я последствий? Ну, больше, наверное, опасался. Но так уж повелось, что я Бедовый, во всех известных и неизвестных значениях этого слова. К тому же теперь уже ведун.

И надо сказать, чуть ободренный моими тупыми шутками, леший сам ожил. Даже пошел резвее. Потому и добрались мы не за два часа, а значительно быстрее.

– Вот, значит, это озеро и есть вроде как граница. Оно здесь без водяного, а вот дальше, где болота начинаются, – уже владения анцыбала. Видишь, там чужанская станция. За ней черти и поселились, хотя и не любят рядом с людьми жить. Но не уверены еще, боятся. Может, позже и подальше уйдут.

– Не зря боятся. Скоро они страху нормально так натерпятся.

Собственно, я видел и станцию, и железную дорогу. Даже достал телефон и удивился, что здесь есть сеть. Станция называлась «Бусловская», как и поселок, и озеро. И что мне нравилось больше всего, сюда можно было проехать на машине через Селезнево и Лужайку. Неужели начинает везти? Даже подумать страшно.

– Спасибо, батюшко, пойду я теперь.

– Задумал что, Матвей? – с тревогой спросил батюшко.

– Еще как задумал. Как бы весело ни звучало, решил расшевелить это болото. Будем возвращать все на круги своя. В любом случае, до скорого.

Я кивнул на прощание и помчал обратно. Теперь, не скованный скоростью лешего, я не просто быстро передвигался – летел. И добрался до машины за каких-то минут пятнадцать. И не сказать чтобы устал, разве что чуток вспотел. Вот что ведунство животворящее делает! Эх, мне бы такую способность в школе, когда мы гребаный километр на время сдавали!

Первым делом, оказавшись в машине, я вытащил тетрадь. Еще когда Михаил Евгеньевич, тот самый проводник водяного царя, говорил о собственной инициации, меня царапнуло знакомое слово. Где-то я этого анцыбала точно видел, только не посчитал нужным прочитать досконально. Вот и сейчас, пролистав несколько страниц, я нашел искомое. Правда, почерк был ровный, как по линейке, да и чернила почти выцвели. Значит, давно писали, еще до Спешницы.

Анцыбал

Он же хозяин болот. Злая нечисть, которая любит издеваться и насмехаться над чужанами. Нравится ему заводить в трясину охотников ложными звуками, а путешественников блуждающими огнями – и топить. Чем старше анцыбал, тем свирепее его характер.

Выглядит он скорее мерзко, чем страшно. Сам болотник безглазый, оттого слышит любой шорох и различает запахи. С виду толст, из-за того, что все время сидит в трясине, мохнат, а руки длинны.

В засуху или когда долго никто через болота не проходит, выбирается анцыбал поближе к людям сам. В таком случае может представиться обычным путником. Да только узнать его легко. Руки болотника в рыбьей чешуе или с прилипшими водорослями.

Разговаривать с анцыбалом нежелательно, а отвечать на вопросы – и подавно. Часто он спрашивает: «Куда идешь?», «Чего хочешь?», «Рыбу несешь?». Подобное может спровоцировать анцыбала на нападение.

Очень не нравится болотнику, когда в его землях играют на сопелке. И особую ненависть испытывает он к пьяным.

Ну что сказать, тип, откровенно говоря, неприятный. Такого закошмарить – хорошее дело. Я только полез гуглить, что это за сопелка, которая ему очень не нравится. Выяснилось, что дудка, похожая на флейту, у русских народов. Блин, такую я уже точно не найду. Будем подстраиваться, приспосабливаться. Надеюсь, наш болотник не привереда и консерваториев не заканчивал. А еще придется чуток напиться.

Вот где ты, Гриша, когда так нужен? Я бы с радостью передал бразды правления в столь нелегком деле бесу. Чего теперь, домой возвращаться? Время терять. Мне бы хотелось провернуть все до сумерек. Желания бродить по топи в ночное время суток не было никакого.

Первым делом я погуглил магазин музыкальных инструментов. Оказалось, что реальных – таких, чтобы приехать и купить, – попросту не было. Заказать через интернет – пожалуйста, привезут в течение двух дней. Проклятые маркетплейсы.

Пришлось лезть на «Авито» и вбивать «флейта». Тут уже удача была на моей стороне. Я сразу написал нескольким продавцам, решив купить у первого, кто ответит. А пока занялся более насущными делами – стал выбирать выпивку.

Для начала заехал в крохотный магазин Большого Поля – ближайшего к владениям лешего поселения. И потерпел жесточайшее фиаско. Здесь крепче пива ничего не было. С него мне только в туалет захочется, пока дойду до нужной кондиции. Нет, так дело не пойдет.

Раз уже сегодня меня так любит интернет, ему и доверюсь. Нашел ближайший сетевой супермаркет – им оказался «Магнит» в Селезнево. И вот именно там и был какой-то дорогой виски со странным названием «Аберфелди». Правда, упакованный в какую-то пластиковую коробку, как бы весело это ни звучало, с магнитом. Видимо, были прецеденты по выносу.

А еще пожилая женщина на кассе два раза меня спросила, точно ли мне именно такую бутылку. Мол, у них коньяк есть хороший за пятьсот рублей. Я постарался не рассмеяться, когда мне предложили «напиток богов» за полтысячи.

На этом приключения не закончились. Продавщица долго изучала торжественно врученные ей бумажки с изображением Ярославля. Согласен, красивый город, надо будет туда обязательно съездить. А то видел его только на банкнотах.

Но квест по покупке дорогого алкоголя в провинциальном магазине был с достоинством пройден, хотя меня и терзали смутные сомнения, может ли эта бутылка стоить семь тысяч. А еще – как здесь оказался хороший виски?

Я опять пожалел, что рядом не было беса. У Гриши имелась одна специфическая особенность. Плохую алкашку он употреблял только в путь. И чем хуже она, тем лучше. Если человек от водки слепнет, то бес просит сразу две бутылки. А вот от хороших напитков, которыми не стыдно угостить достойную компанию, бес кривился. Я это еще по коньяку заметил. Нет, пил, конечно. Но такие рожи корчил, будто сивуху употребляет.

А вот Митя стоически сносил все тяготы пьянства. Мог одинаково легко пить все, что горит. Разве что только стоило ему набраться, то даже в обычном, чертовском обличье глаз Мити начинал косить.

Когда я взял телефон, то мне даже стало страшно. Это же к чему такому судьба меня готовит, если мне до сих пор так везет? Ответили сразу два продавца с «Авито». И что интереснее всего, один жил на Первой Красноармейской. Получается, мне и в сам Выборг заезжать не придется.

Давно у меня не было такого, чтобы даже подметки под ногами горели. Стоило только захотеть – и Вселенная тут же отвечала согласием. Появилось прям горячее, неуемное желание действовать. Наверное, всему причиной то, что я сам был виноват и очень хотел в кратчайшие сроки все исправить.

Продавцом оказался вроде не старый, но явно уставший от жизни мужичок. Устали и его патлы, сиротливо свесившиеся с боков, и поцарапанные толстенные очки, и протертые на коленях штаны. Да и сам он давно и окончательно выдохся. Будто очень долго бежал, а теперь стоял, не в силах отдышаться. В фигуральном значении, конечно.

– Добрый день, молодой человек. Вы по объявлению?

– Да. У вас там флейта была.

– Какая именно вас интересует?

– А у вас их несколько, что ли?

– Да, – грустно и с полным отсутствием огонька в глазах ответил мужик. – Есть блок-флейта, есть индийская, а еще почти новая «Ямаха». Но она очень дорогая.