– И мне очень этого порой не хватает. Но сейчас тебе не до меня…
Апистия отставила стакан и подошла вплотную к Надин.
– Мне всегда до тебя, моя девочка. Я очень по тебе скучала…
Надин смущенно отвернулась:
– Давай выпьем… за нас. На брудершафт, как когда-то давно…
– Не так уж и давно. – Апистия взяла бокал, и они с Надин, скрестив руки, выпили.
– А ты с каждым годом все лучше, – заметила Апистия. – Не стареешь, не то что я.
– Милая, мы же в Проекте, – сказала Надин, лукаво улыбаясь, – мы никогда не умрем. Но, мне кажется, ты что-то забыла.
– Не забыла, а отложила, – ответила Апистия. – Давай закончим с… твоей подопечной.
– Хорошо, – кивнула Надин. – Но неужели ты не хочешь меня поцеловать?
Апистия не ответила, она просто прижалась губами к щеке Надин. Поцелуй был странным: в нем было мало нежности, но много чувств.
– Женщина с тысячей лиц, – сказала она, отпуская Надин. – И я не знаю, какое из них мое.
– То, которое ты любишь больше всего, – ответила Надин. – Давай закончим побыстрее, чтобы у нас еще осталось немного времени. Приготовь консервационный гель, а я пока возьму материал для клонирования.
То, что пусто теперь…
Джинн
Кровь вытекает так же легко, как вода.
Сладкой победа не может быть никогда.
Как без шипов не бывает в природе роз,
Так не бывает победы без скорбных слез.
Некогда объяснять, просто поверь,
Каждый день удлиняет список твоих потерь.
В жизни сражения часто нельзя избежать,
Но будь готов к тому, что придется что-то терять…
Мы победили. Стоя в пустом Зале Собраний, я думал, как, оказывается, горько звучит эта фраза: мы победили. Наверно, мой любимый рэпер прав – без потерь никакой победы не бывает. Но одно дело, когда ты знаешь об этом в теории, и совсем другое – почувствовать это в реале.
Наверно, в эти минуты каждый из нас вспоминал, как это было. Гордиться нам было нечем – появление вражеских дронов привело нас в панику. Паника проявлялась по-разному – мы с Фредди тут же оттеснили девушек назад, а Призрак и Бракиэль, не сговариваясь, открыли огонь. У Бракиэля оказался небольшой лучемет, совсем крохотный, больше похожий на субтильный кастет. Призрак стрелял из своей «беретты». У нас с Фредди были такие же, но мы даже не догадались достать их.
Тень и Дарья явно были напуганы, а вот Куинни сохранила хладнокровие. Когда Призрак первый раз попал и по нам открыли ответный огонь, она что-то сделала, я так и не понял, что именно, и заряды противника нас не достигли.
В этот момент я немного пришел в себя и тоже достал «беретту». Фредди, которого Призрак снабдил отпечатанным на принтере оружием, выстрелил раньше меня, но не попал. Я тоже промахнулся. Призрак выругался:
– Che cazza, у нас патронов много, что ли? Закройте глаза и позвольте сверхсиле наводить оружие, кретины!
– Девочки, уходите, – сказал я, пытаясь сделать то, о чем говорил Призрак. – Мы вас прикроем…
– Вот еще, – сказала Дарья, становясь у меня за плечом. – Мы уйдем, а вы тут погибать будете? И к тому же ты видишь, какие эти дроны прыткие, думаешь, мы далеко убежим?
К этому моменту я действительно это видел. Неудивительно, что я промахнулся, тут и мастер спорта по стрельбе не попал бы! Дроны, даже те, что двигались по земле (а также потолку и стенам), были невероятно быстрыми. Но когда я, как сказал Призрак, позволил своей сверхсиле вести себя, мои выстрелы стали точнее.
А затем между нами материализовался Цезарь, и все пошло веселее. Мы все сгрудились вокруг мотоцикла, прикрытые его щитом. Дроны вились вокруг нас, то и дело стреляя, но без толку – защита мотоцикла нас прикрывала.
– Ну, я им сейчас покажу, – зло сказал Призрак, садясь в седло. – У меня тут такое есть…
Что именно у него есть, я знал – аппаратура подавления электронных систем. Вот только на наших противников она не подействовала от слова вообще. Призрак недоуменно уставился на меня, словно я был виноват в том, что его хитромудрая электроника не работает.
– Военная электроника, – сказал я, пожав плечами. – Экранированная.
Призрак сплюнул. Патроны у нас к тому моменту закончились, и, хоть у нас только пара выстрелов пропала впустую, количество нападавших не только не уменьшилось, но, кажется, еще возросло.
– Этот cazatta экран садит батарею, – тихо сказал мне Призрак, с бессильной злобой глядя на кружащихся вокруг экрана дроидов. Я тоже следил за ними; видимо, где-то в глубине пещеры у них была док-станция – то и дело то один, то другой робот, отстрелявшись, уматывал куда-то, а на смену ему появлялся новый.
– И что ты предлагаешь? – спросил я.
– Che cazza, я должен предлагать? – возмутился Призрак. – Кто у нас электронщик? Я пытался нащупать их механическую часть – neanche cazza, глушилка тоже не сработала, pezzo di merde…
– Стоп, – сказал я. – Купер, ты здесь?
– Так точно. – Моя фича тут же материализовалась между мной и Призраком.
– Твои выводы о ситуации? – спросил я.
– Паршиво, – ответил Купер. – Атакующая группа управляется и поддерживается извне. В глубине тоннеля находится неопознанное устройство, хорошо экранированное от доступных мне средств наблюдения, на нем, вероятно, станция радиоэлектронного подавления, глушащая все системы, кроме своих.
– Все системы? – удивился я. – В смысле?
– Поправка, – ответил Купер. – Не все системы, а все интеллектуальные системы – управление, связь, техническая разведка, РЭБ…
– Стоп, – перебил его я. – Но ты же работаешь?
– Мой аватар лежит в глубоком нокауте, – ответил Купер. – Я сейчас существую полностью автономно, за счет твоих внутренних ресурсов.
Говорят, когда-то какой-то ученый нашел ответ задачи, над которой бился, сидя в ванне. Это так его воодушевило, что он, как был, голым выскочил из ванны и помчался на улицу с криками «У меня получилось» или типа того. Честное слово, я его понимаю…
– То есть ты можешь имитировать работу электронных устройств, даже если они вырубились? – уточнил я.
– Раньше не мог, – ответил Купер, – но когда ты пересадил себе новый аватар для меня, мои возможности многократно выросли. Так что теперь я могу игнорировать любые помехи извне, и не только это…
– Так, – сказал я. – Ты в контакте с Цезарем?
– Мы всегда в контакте, – ответил Купер. – Это называется цепочка. Сейчас, правда, в нашей цепи не хватает одного элемента, но…
– Можешь… – я не знал, как сформулировать задачу, а экран между нами и дронами стал заметно тускнеть, времени у нас оставалось критически мало, – эмулировать работу бортового оборудования Цезаря, которое…
– Я понял. – Похоже, моя фича переняла у меня свойство перебивать. – Цезарь это сделает под моим управлением. Попроси Призрака сесть в седло. И вот что еще, я думаю, стоит сделать кое-что еще, одну минутку…
Черная Королева
Очень странно, но с тех пор, как я стала задумываться о магии моего народа, эта самая магия, словно… не знаю, как будто поселилась во мне. Например, мне на ум постоянно приходят старинные песни, большинство из которых для меня звучит совершенно незнакомо. Что это – генетическая память? Откуда у меня эти незнакомые мотивы и странные слова?
Сейчас я слышала в душе очень грустную песню, не удивлюсь, если заупокойную. В ней пелось о дальней дороге, ведущей в призрачный край. О том, что каждый отправляется в этот путь в одиночку, хотя проводить его приходят многие. О том, что путь между стен тумана ведет к далеким звездам, забытой отчизне нашего рода…
Я, наверно, совсем не умею скорбеть. Нет, не так – моя скорбь не отражается внешне, она в глубине моей души. Где-то там, где колодец невыплаканных слез, в котором эхом отдаются сдержанные мною крики, стоны и плач. Снаружи я кажусь такой же, как раньше, но я уже совсем не такая…
Вообще, этот мой странный внутренний мир напоминает некую тюрьму моих чувств. Там живут все те эмоции, которые я не проявила, – детские радости и восторги, удивление, недоумение и даже страх. Особенно страх. Наверно, со стороны я кажусь бесстрашной, но внутри меня живет такой страх, что… не знаю, с чем даже и сравнить. И, конечно, я испугалась, так же как и другие девочки, но постаралась это не проявить. Быстрее меня сориентировались только Призрак и Бракиэль – никто еще толком ничего не сообразил, а эти двое уже палили по приближающимся дронам из своего оружия. Еще через минуту открыли огонь Джинн и Фредди, те постарались оттеснить девочек, включая меня, но со мной у них это не получилось. Дело в том, что дроны открыли ответный огонь, и я чисто интуитивно выставила тот же щит, что и тогда, в Африке. Девочки удивленно ахнули. Однако если в Африке, наверно, от испуга, я не чувствовала ничего, то здесь каждое попадание в щит отдавалось в моем теле, словно в меня тыкали палкой.
Девочки сориентировались быстро. Ума не приложу, как они узнали, но неожиданно я почувствовала прилив сил, какой, должно быть, чувствовала Тень, когда мы помогали ей в подземелье. Выстрелы тем временем стихли – у ребят закончились патроны.
А потом появился Цезарь, и Призрак с Бракиэлем буквально затащили меня под развернутый купол. К тому моменту я себя чувствовала так, словно меня пару часов поток тащил по камням горной речки. Я присела, опираясь на Цезаря, ко мне тут же подоспели Тень и Дарья, но чем они могли помочь? Увы, Льдинки с нами не было, и я боялась даже думать о том, что с ней – ее фича, равно как и фича Олги, не ощущалась нашими, и значить это могло, конечно, что угодно, но, скорее всего, значило только одно…
Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем перед нами появились наши фичи. Эсмеральда держала на руках Талисмана, рядом с ней стояла моя фича, мрачная, как всегда.
– Каждая из вас думает о том, как выбраться из этого положения, – глухо сказала моя фича. – Мы посоветовались и решили вот что. Сейчас Купер с Цезарем вырубят электронику этих аппаратов. У них системы экранированы, к тому же имеются резервные системы управления, так что вырубится не все, но…
– …они будут дезориентированы, – сказала Эсмеральда. – Дальше вам нужно будет выложиться.
– Как? – спросила Тень.
– Джинн и Призрак вырубят электронику атакующих, после чего Фредди с Бракиэлем пойдут в контратаку. В глубине пещеры стоит какая-то шняга, которая всем этим заправляет. Попробуем взять ее тепленькой.
– А нам что делать? – снова спросила Тень.
– Ты накроешь Фредди с Бракиэлем невидимостью, – сказал Талисман. – Будет тяжело, но постарайся сделать так, чтобы невидимость держалась на них всех, и чем дольше, тем лучше.
Тень кивнула.
– Ты, – сказала моя фича, – опять поднимешь щит. Знаю, что тяжело, знаю, что боишься. Но надо. Перед началом боя мы сольемся с вами – это придаст вам сил, но лучше этим не злоупотреблять – ваша нервная система к такому еще не готова.
– А я? – спросила Дарья.
– А ты, – ответила ее фича, – будь готова выдернуть обоих сюда. И учти – у них будет груз, может, довольно тяжелый, а у тебя, кроме меня, никакой помощи не будет.
– И цепочка у нас разорвана, – грустно заметил Талисман, – я в отчаянии, ищу Арвен, а ее нет…
Фредди
Усевшись в седло Цезаря, Призрак разрядил свою «беретту» и протянул мне обойму.
– Тут три патрона, – сказал он. – Возьми на всякий случай.
– Оставь себе, – ответил я, понимая, почему он оставил именно три патрона. – У Бракиэля есть его лучемет, а у меня вот это. – И я показал ему ледяной сталагмит, отломленный мной, когда закончились патроны.
– Cazzarolla, с дубиной на дронов! – Призрак уставился на меня, словно видел впервые. – Perfecto stronzo, a te che, cogloni da acciaio?[2 - Примерный перевод с итальянского жаргона «Сумасшедший, у тебя что, стальные нервы?»]
– Neanche cazza, – общаясь с Призраком, быстро научишься плохому. – Мне так же страшно, как и тебе. Ничего, справимся.
– Кто тебе сказал, что мне страшно? – распетушился Призрак, но его осадил Джинн:
– У нас все готово. Ребята, вы как?
Я посмотрел на Призрака. Того окутало пламя, но от этого пламени не веяло жаром. А сам я словно оделся в странную черную броню – моя фича слилась со мной. Вот черт! Я почувствовал ноги. Более того, мне не нужно было больше силой воли их переставлять. Это на секунду выбило меня из колеи, но лишь на секунду, не больше.
– Готов. Бракиэль?
Наш новый друг кивнул. На нас он не смотрел. Фичу его я тоже не видел. Интересно, как она все-таки выглядит? Ни я, ни Призрак с Джинном ее так и не видели, а девочки если и видели, то хранили молчание. Равно как и моя собственная фича, но Молчаливый Гигант был не особо общительным, даже со мной.
Тем временем к нам подошли девочки. Наверно, мне должно было быть страшно, но… я чувствовал странное возбуждение. Мне не терпелось опробовать свои ноги, наконец-то ставшие моими в полной мере.
– Три-четыре, – сказал Джинн, и через мгновение в пещере стало ощутимо светлее, а затем словно световая волна от ядерного взрыва, ускоряясь, понеслась от Цезаря во все стороны, и там, где она проходила, летающие и прыгающие дроны либо валились на землю, либо зависали на месте, либо начинали хаотично метаться. Зрелище было то еще… я крепче сжал сталагмит в правой руке и приготовился.
– Вперед, – скомандовал Джинн, когда экран вокруг Цезаря погас. И мы рванули.
Бегал я впервые в своей жизни, и у меня просто дух захватило – это было круто! Еще в монастыре я на компьютере гонял в симулятор американского футбола; здесь на базе нашел почти такой же и в свободное время немного поразминался на нем. А сейчас это происходило вживую.
Не все дроны были выведены из строя. Какие-то из них, несмотря на то что Тень накрыла нас невидимостью, как-то фиксировали наше передвижение и бросались на нас, другие просто попадались нам на пути. Пару летучек я сбил сталагмитом, одного ползающего робота поднял телекинезом и швырнул в другого – тот стоял на месте, но палил поперек коридора. Второго такого же застрелил Бракиэль, который вообще довольно метко отстреливал ползающую, прыгающую и летучую пакость, окружающую нас со всех сторон. Один раз он сострелил дрона, запрыгнувшего мне на спину, другой раз – я отшвырнул у него из-под ног подозрительный шар, тут же выпустивший пару лезвий (одним из которых он впился в ледяную стенку да так и завис). Наконец впереди показалась наша цель…
Бракиэль
Не люблю бегать. Умею, но не люблю. Обычно. Но не в данной ситуации.
Если честно, я был чертовски напуган, но мой страх шел от разума, а не от чувств. В отличие от ребят, я знал, с чем мы имеем дело. Нам противостояло нечто, что в израильской армии называется «легион» – разнородная боевая группа беспилотных аппаратов. Двести пятьдесят беспилотников с автоматическим оружием – спаренным штурмовым автоматом и импульсным лазером. Сто пятьдесят наземных дроидов с двумя такими стволами и ракетницей. Сто пятьдесят «хагавов» – прыгающих дроидов с бронебойным жалом, способным пропороть бронежилет третьего класса, и одноразовым гранатометом, и до тысячи «катящихся ужасов» с парой выдвижных лезвий и зарядом взрывчатки, способным разнести танк вроде семерки – седьмой «Меркавы», я имею в виду.
Когда Фредди такой шар отшвырнул своим сталагмитом, как хоккеист шайбу, у меня даже ноги подкосились – а ну как рванет? Впрочем, «катящиеся ужасы» во множестве лежали у нас на пути или катались без видимой цели, не реагируя на наше передвижение. Беспилотники так же в основном либо попадали, либо зависли, лишь несколько носилось туда-сюда (я их по мере возможности отстреливал). Наземные дроны в основном дезактивировались – пару уцелевших мы с Фредди отправили в геенну каждый по-своему. Но наиболее опасными были хагавы. Один такой чуть не отправил Фредди к праотцам – первый раз он заехал жалом ему меж лопаток, но комбинезон Проекта выдержал, но хагавы – штуки умные, и второй удар пришелся бы в шею – Фредди был без балаклавы. Но я среагировал быстрее.
Когда я решаю какую-то важную задачу, я не отвлекаюсь на посторонние мысли, но они где-то скапливаются в подсознании, а потом всплывают. Иногда чертовски поздно. Например, сейчас – может, я бы придумал какой-то более эффективный способ, если бы не отфильтровал одну мысль, показавшуюся мне неважной. Но когда я увидел его…
Больше всего он походил на помесь старинного «Хамви» с увеличенным в разы крабом – горбатый черепахообразный корпус машины опирался на четыре лапы. Едва мы увидели эту машину, ее бортовая турель выпустила в нас очередь импульсов, но сильно забрала вправо, импульсы прошли довольно далеко.
– Это что еще за… – начал было Фредди, но я его перебил:
– Отвлеки его чем-нибудь!
– Чем? – уточнил тот.
– Швырни в него что-то, – посоветовал я. – Он хоть и косой, но вблизи может и не промахнуться, а мне никогда не хотелось закончить жизнь в качестве рыбы фиш, сечешь?
