Яна Карловна Цветкова в шикарном темно-синем платье с чёрным отливом до середины колена и в чёрных потрясающих сапогах на двенадцатисантиметровых шпильках, напоминающих модель от французского дизайнера Роже Вивье, плыла по залу дорогого ресторана, словно по подиуму, ловя боковым зрением взгляды всех присутствующих посетителей. Многие, не стесняясь, оборачивались ей вслед, но Яна, привыкшая к таким взглядам, никак на это не реагировала. В руках она небрежно сжимала чёрный клатч из тонкой кожи, в ушах у нее поблёскивали каплевидные жемчужины, а вокруг витал шлейф изысканного аромата «Шанель № 5». «Духи – это невидимый, но зато незабываемый, непревзойдённый модный аксессуар. Он оповещает о появлении женщины и продолжает напоминать о ней, когда она ушла», – так считала великая законодательница моды Коко Шанель и любила повторять госпожа Цветкова.
При виде красавицы лицо Наума Тихоновича медленно вытянулось, рот открылся, а глаза, казалось, вылезут из орбит. Одним словом, режиссёр Кульбак завис, как сломанный компьютер. Он был потрясён.
Яна скользнула взглядом по нему, по пышной красотке с пухлыми губами и большой грудью и наконец… Встретившись глазами с Мартином, она сразу же ощутила головокружение и нехватку воздуха.
«Я приехала в Санкт-Петербурге с единственной мыслью, чтобы случайно с ним не встретиться, и вот, пожалуйста…» – подумала Цветкова.
Пока режиссёр приходил в себя, Мартин встал и придвинул Яне стул. Вероника пожирала ее глазами, пытаясь разглядеть в шикарной даме обещанную толстую домохозяйку. Яна грациозно села в ареале дорогих духов.
– Я… я… Яна? Я… я… так рад… Ты совсем не изменилась, – выдавил Кульбак. – Даже лучше стала…
– Здравствуй, Наум. Я тоже тебя сразу узнала. Извини, немного зачуханная, сразу с поезда.
– Зачуханная? Яна, да ты выглядишь словно голливудская звезда! Как же я рад! Познакомьтесь, друзья. Это Яна Цветкова – моя одноклассница. А это – Вероника – моя сестрёнка, и – Мартин Вейкин, он…
– Я знакома с Мартином, – решила сразу же расставить все точки над «i» Цветкова. – Привет, – бросила Яна и посмотрела на Вейкина. В эту минуту больше всего на свете ей хотелось кинуться ему на грудь и зацеловать до смерти.
– Здравствуй, – осипшим голосом ответил Мартин, никак не ожидавший увидеть Яну.
– Вы знакомы? Интересно откуда?! – воскликнул Наум Тихонович почему-то фальцетом.
– Когда-то Мартин был моим телохранителем… И я никогда не забуду, что он для меня сделал. Он меня спас, – ответила Яна, проводя рукой по жемчужным бусам.
– Правда?! – активизировалась Вероника. – А теперь он будет моим телохранителем! Брат говорит – он лучший!
– Вам повезло, – кивнула Яна.
– Я еще не дал согласие, – сказал Мартин.
– Я на это очень надеюсь! Тем более после такой рекламы! – затараторил Кульбак. – Официант! Красного вина! Самого лучшего! Это для тебя, Яночка. Господи, как же я растерялся… Ты просто… Ты просто… У меня перед глазами промелькнуло всё, что было в прошлом!
Яна поправила волосы, уложенные в элегантную причёску.
– А у нас что-то было в прошлом? Наум, перестань… Беззаботные школьные годы остались позади, а сейчас мы встретились как старые друзья по одному не очень весёлому поводу, и я надеюсь, услышим друг друга и ты мне поможешь.
– О чем вы хотите просить Наума? – поинтересовалась Вероника, чувствуя дискомфорт, потому что, как только появилась Цветкова, взгляд Мартина не отрывался от нее ни на минуту. А уж какой это был взгляд! Вероника не могла припомнить, когда с таким же выражением хоть один мужчина смотрел на нее.
Ответить Яна не успела, ее опередил Кульбак:
– Я не успел вам рассказать историю до конца. Так вот, слушайте. Гибель моего друга и директора Аркадия была не последней. После этого один за другим умерли два артиста провинциального театра, который мы пригласили на гастроли. Я понял, что мне словно предупреждение, чтобы я остановился.
– Оба актера умерли в результате сердечного приступа, – напомнил ему Цветкова.
– Неважно, – махнул рукой Наум Тихонович. – У них и так народу не хватало, а теперь кто будет играть?
– Я, например… – Яна вновь принялась теребить нитку жемчуга на шее. Ей казалось, что бусы душат ее, или виной всему взгляд Мартина?
– Я слышал, ты окончила медицинский, – бросил Кульбак.
– Так вы врач?! – подала голос Вероника. – Так и представляю, как вы идёте по отделению в коротеньком белом халатике, и все пациенты-мужчины смотрят на вас.
– У вас богатая фантазия, – ответила Яна, – но вообще у меня много талантов.
– Ну, если ты пошла в мать, тогда да… – подтвердил Наум Тихонович.
– А кого вы будете играть? – поинтересовалась Вероника. – Бабу-Ягу или Снежную королеву?
– Злую ворону, которая выклёвывает красивые глазки любопытным тётям, – отрезала Цветкова.
Вероника сложила губы куриной гузкой и замолчала.
– Девочки, не ссорьтесь! – сказал Наум Тихонович. – Яна, я глаз от тебя отвести не могу. Ты и на сцене будешь прекрасна, это факт. Я готов ввязаться в любую авантюру, лишь бы быть с тобой.
– Наум, ты о чем? – повела бровью Яна.
Кульбак быстренько перевё разговор на другие рельсы;
– Ты где остановилась?
– Я сняла квартиру по Интернету.
– Никаких квартир! Ты будешь жить у меня. Ты меня не стеснишь, я холост и владею чрезмерной площадью! Поедем ко мне! – возбудился Кульбак.
Коньяк сделал своё дело.
– Поедемте в нумера и всё порешаем, – захихикала пьяненькая Вероника. – Как всегда!
– Т-с-с, – повернулась к ней Цветкова. – Шутки в сторону, – и обратилась к приятелю детства: – Я своих решений не меняю. У меня есть жильё, и точка. Ты понял?
– Понял, – тяжело вздохнул Кульбак. – Янка, дорогая, не вынимай мне сердце! Мы же свои люди! Столько не виделись!
– Может, вернёмся к моему вопросу? – вдруг возник Мартин, и все замолчали.
Он сказал это негромко, спокойно и с достоинством. И все сразу почувствовали его превосходство и словно очнулись.
– Вы отвлекли меня от дел. Я приехал только из-за просьбы моего знакомого. Не привык отказывать людям. Лично мне вы, Наум, очень неприятны, и я хотел бы свести наше общение к минимуму.
– Чего так? – растерялся Кульбак.
– Несколько минут назад вы признались в том, что не чисты на руку и воспользовались бедственным положением людей, попавших в непростую ситуацию. К тому же хвастали многочисленными романами и пытались опошлить самое светлое и лучшее чувство – первую любовь, пусть и безответную. Вы мечтали увидеть Яну старой и некрасивой, но тут вышла осечка. Подлая вы душонка, и первая любовь так и осталась для вас недосягаемой мечтой. И после всего вы должны вызывать у меня уважение?
Наум Тихонович несколько секунд моргал, словно до него с трудом доходили слова Мартина, а затем побагровел.
– Да как ты смеешь? Да ты знаешь, кто я?
Он вскочил и занёс над головой Мартина увесистый кулак. Яна с Вероникой даже не успели испугаться, как Вейкин заломил руку режиссёру и ткнул его лицом в стол.
– Всё! Всё! Всё! Отпусти! – простонал Наум Тихонович.
Бокал с красным вином опрокинулся на Веронику.
– А-а! Гадство! Наум, скотина, ты испортил мне платье! – взвизгнула толстушка. – Мне нужен этот человек, ты же знаешь! Или тебе плевать на меня?
– Позвоните тёте Асе, она приедет и застирает платьице, – хмыкнула Яна.
Вероника злобно зыркнула на нее. Она вытащила из сумочки зеркальце и сделала вид, что старательно рассматривает свои нарощенные ресницы.
Мартин отпустил Наума Тихоновича и спокойно сел на своё место. Яна могла поспорить, что у него даже пульс не изменился. К столику подошла официантка с бутылкой «Вдовы Клико».
– Я сейчас уберу на столе и вам…
– Мы ничего больше не заказывали, – прохрипел Наум Тихонович, потирая запястье.
– Это подарок, – смутилась официантка. – От мужчин с третьего столика. Просили передать эффектной блондинке, – и она указала на Яну.
Мартин повернулся к третьему столику, словно оценивая свои силы, справится или нет. Там сидели трое мужиков бандитской внешности. Яна же не удостоила их и взглядом.
– Хорошо, – кивнул Кульбак, будто это ему передали бутылку.
– Женщинам такой подарок не преподносят… – скривила губы Вероника. – «Вдова Клико»… Станет вдовой еще, не дай бог.
– Я не замужем, – парировала Яна.
– Что творится в мире! – притворно ахнула Вероника. – Такая эффектная женщина и одна? Неужели никому не приглянулась?
– Вероника, прекрати… Не усугубляй уже… – остановил ее брат и посмотрел на спокойное лицо Мартина. – То, что погиб мой друг, а потом под угрозой срыва оказался мой проект, я не считаю совпадением. А совсем недавно я получил электронное послание. Я его сфотографировал, вот оно, – дрожащими руками Кульбак протянул телефон Мартину.
«Уничтожу тебя. Но сначала твою семью. Начну с сестры», – прочитал Мартин.
– Показывали кому-нибудь? – спросил он.
– Конечно! Полиции… Они выяснили, что письмо отправлено из интернет-кафе, видеозапись в зале не работала, человека никто не запомнил. Больше они ничем помочь не могли. Будут ждать, когда что-нибудь произойдёт… Нормально? Мне посоветовали нанять телохранителя на всякий случай. Я не знаю, реальная это угроза или нет, но если что-то случится с Никой, я себе не прощу. Помогите! – взмолился Наум Тихонович вполне искренне. – Через месяц Вероника улетит по приглашению в Америку, вряд ли этот шутник последует за ней.
– А раньше улететь нельзя? – спросил Мартин.
– Нет… – покачал головой Кульбак. – Я готов платить любые деньги…
Их разговор снова прервала официантка.
– Извините, что беспокою… Но некая девушка просила передать вам это… – обратилась она к Мартину и положила на стол салфетку, на которой красной губной помадой был написан номер телефона.
– Ну вы с Яной друг друга стоите! – воскликнул режиссёр. – Мужчины передают подарки, женщины – номера телефонов…
– Не завидуйте, – сказал Мартин и добавил: – Я готов вам помочь на определённых условиях.
Вероника кинулась ему на шею и чмокнула в щеку.
– Спасибо! Спасибо!
Яна почувствовала, как кровь ударила в голову. Ей было невыносимо находиться рядом с Мартином в тот момент, когда его обнимала другая женщина.
Мартин освободился из цепких объятий Вероники.
– Мои условия. Госпожа Тихонова ничего от меня не скрывает и во всём слушается.
– Я согласна! – тут же откликнулась толстушка, глядя на Мартина, как кошка на сметану.
У Яны даже под ложечкой засосало.
– Есть ребята, которым я доверяю как самому себе, и иногда рядом с ней будет находится мой напарник, – продолжил Мартин.
– А он симпатичный? – игриво взмахнула нереально чёрными ресницами Вероника, но Мартин словно не услышал ее.
– Вы, Наум, обязуетесь докладывать мне обо всём, что происходит у вас в жизни и бизнесе. Мне решать, что может быть важным, а что нет.
– Это я могу, – пьяненько кивнул режиссёр. – Если эти сведения в налоговую не пойдут… Шутка.
– От этого зависит ваша общая безопасность. Дальше. Гастроли провинциального театра в Питере состоятся.
– А какое отношение к делу имеют гастроли? – удивился Наум Тихонович.
– Считайте это моим капризом, – ответил Мартин.
– Он для Яны старается, – промурлыкала Вероника. – Чтобы ей тебя просить не пришлось. А ты, Наум, проиграл. Тебе ничего не остаётся, как пойти навстречу.
– Я могу найти другого телохранителя, – заметил Наум Тихонович.
– Ты знаешь, что Мартин – лучший, и я другого не хочу. Теперь уж точно не хочу, – и Вероника многозначительно посмотрела на Яну. – Поэтому, любимый братец, выполни все его требования.
– Хорошо, – тяжело вздохнул Кульбак. – Осталось выяснить цену вопроса.
– О цене договоримся. Я сделаю всё, что от меня зависит, – сказал Мартин. – А мои деньги отдайте артистам, которым вы собирались недоплатить.
Повисла пауза.
– Благородно… – протянул наконец режиссёр. – Весьма неожиданно… Ну что же, я согласен. Услуги лучшего телохранителя стоят дорого. А мне что так платить, что эдак… Значит, мы договорились? Аллилуйя! – взмахнул он рукой.
– Я, пожалуй, пойду… Сообщу своим прекрасную новость. – Цветкова поднялась из-за столика.
– Я провожу, – тут же встал Мартин и последовал за ней, давая понять мужчинам за третьим столиком, чтобы они даже не дёргались.
– Увидимся! – прокричал ей вслед Наум Тихонович, выливая себе в бокал остатки коньяка. – Ника, я поражён в самое сердце, я раздавлен и уничтожен. Я понял, что люблю ее до сих пор. Боже, как она красива…
– А мне кажется, что у них с Мартином что-то есть… Это было видно по тому, как они себя вели в нашем присутствии.
– Не выдумывай! Мало ли что там бывает… Он же был ее телохранителем…
