– Что ты об этом можешь знать? – спросил Валентин.
– Но, мы всё-таки изучали анатомию в колледже и главное, я чувствую, что могу помочь этой бедной женщине, не знаю как, но точно чувствую это.
– А человеческая кровь? – в один голос испуганно спросили граф и колдун вместе.
– Я помню, как ты закрыл свой нос тряпкой, когда был ранен мой дед и ты не чувствовал так остро запах его крови, и я сделаю также.
– Ах да, вспоминаю, ну, давай попробуем, что из этого получиться. Только у нас нет времени на закладывание экипажа, одевайся, мы полетим в деревню вместе. Мейфенг быстро надела дорожный костюм и повязала на шею шарф.
Спустя недолгое время Валентин вылетел в окно их спальни, крепко держа в объятиях свою молодую жену. Она глянула вниз и зажмурила глаза, чтобы не видеть страшных волн и острых камней окружающих их замок.
Вскоре они подлетели к деревне, граф опустился посередине двора и аккуратно поставил на землю Мейфенг. Люди сразу же заметили хозяев и с мольбой в глазах проводили в дом, где страдала роженица. Её все уважали и любили, так как она была женой главы деревни, очень доброй и трудолюбивой женщиной, и у них уже было пятеро маленьких детей, которых надо было ещё растить и растить. Люди всё же побаивались своих хозяев, но надеялись, что, так как они не люди, а вампиры, возможно, они обладают какими-то особыми силами, способными помочь в этой ситуации, они расступились и пропустили графа и графиню к роженице.
Валентин остался за дверями дома, а Мейфенг вошла внутрь.
Роженица металась в агонии, глаза её закатились, кожа покрылась испариной, женщина умирала. Рядом сидел и плакал её муж, мужчина приятной наружности средних лет. Их дети были во дворе. Мейфенг тихо подошла к женщине, потрогала её лоб и пульс на руке. Она быстро сняла с себя шарф и завязала им себе рот и нос, взяла нож, что лежал на деревянном столе, и положила его на горящие угли старого полуразрушенного камина в углу комнатки. Графиня подошла к мужу роженицы и, взяв его за руку, спокойно сказала глядя в глаза:
– Выйдите во двор, и пусть никто не входит, пока я не выйду.
Он испуганно глянул на неё, но повиновался. Молодая жена графа держалась так уверенно, что мужчина немного успокоился и, перекрестивши свою жену, стал медленно идти к выходу. У дверей он оглянулся, но Мейфенг строго повторила:
– Идите же!
Девушка не понимала, что с ней, откуда эти знания и уверенность в своих силах. Она нежно погладила женщину по голове, умыла холодной водой и дала пригубить её, та пришла ненадолго в сознание и взглянула в такие добрые зелёные глаза, с нежностью смотрящие на неё. Мейфенг мягко спросила:
– Ты хочешь жить?
Женщина слабо кивнула.
– А чтобы ребёнок твой выжил?
Женщина снова из последних сил легонько кивнула. Мейфенг также спокойно продолжила:
– Тогда терпи, зажми зубами эту деревяшку и ни в коем случае не отпускай, всё будет хорошо. Женщина испуганно закрыла глаза и зажала деревяшку зубами, что дала ей хозяйка.
Мейфенг взяла нож и подошла к женщине, наклонилась и быстро сделала глубокий надрез на уровне матки. Алая кровь хлынула и потекла по обнажённой коже женщины, та потеряла сознание. Мейфенг и бровью не повела, а аккуратно ввела свои белоснежные руки в матку женщины и, повернув ребёнка правильно, вытащила его, перерезав пуповину. Он сразу же закричал, в этот момент в дом заскочил муж роженицы, не выдержав такого напряжения во дворе. Мейфенг строго взглянула на него и молча передала ему орущего ребёнка абсолютно живого и здорового. Мужчина глянул на свою жену всю в крови и лежащую в обмороке, и, побелев, начал медленно сползать по стене. Мейфенг громко закричала:
– Валентин!
Граф услышав крик жены, ворвался в дом, зажав нос рукой, он быстро окинул взглядом всё происходящее, и, схватив мужчину с ребёнком на руках, резко вытащил их из дома. Мейфенг успокоилась и продолжила колдовать над роженицей, аккуратно зашила её, обмыла и бережно укрыла старым одеялом, что лежало на кровати. Спустя минуту она вышла. Люди затаив дыхание, молча уставились на неё. Мейфенг сняла шарф, вдохнула свежего воздуха и спокойно произнесла:
– Всё хорошо и с матерью, и с ребёнком, – и тут же обратилась к Валентину, – муж мой, теперь дело за твоим колдуном, нужны травы и зелья, которые восстановят её силы и здоровье.
Валентин с нескрываемым восхищением громко произнёс:
– Это ваша хозяйка, такая же, как и я, ваша графиня Мейфенг! Мой колдун Альберт скоро придёт и принесёт вашей женщине травы и исцеляющие зелья. А ещё мы пришлём вам обоз с дарами и с шерстью, чтобы ваши женщины связали новых одеял и накидок, идёт зима.
Люди закричали от счастья, стали кланяться графу и графине, а муж роженицы упал на колени и стал целовать руки Мейфенг. Девушка погладила его по голове и снова повторила:
– Всё будет хорошо.
Валентин обнял жену и поднялся с нею в воздух. Люди махали им на прощание, теперь у каждого появилась надежда, что молодая госпожа всегда сможет спасти их от страшных болезней, а господин от нашествия врагов. В сердцах людей поселилась настоящая любовь и почтение к их хозяевам.
Валентин специально летел низко над землёй, чтобы Мейфенг полюбовалась прекрасным осенним румынским пейзажем. Осень вовсю уже вступила в свои права. Солнце грело слабо, погода стояла пасмурной. Густые леса на множественные километры простирались под ними, словно одетые в золотые наряды. Они пролетели над огромными убранными полями, которые обрабатывали их крестьяне ? жители деревни, где они только что побывали.
В воздухе стоял тяжёлый влажный, но приятный запах опавшей листвы. Мейфенг поёжилась от прохладного ветерка, и Валентин укрыл её своим плащом, словно малое дитя. В этот момент он прошептал ей на ухо:
– Я так восхищён тобой, моя дорогая жена. Я и не ожидал от тебя таких действий. Вот и открылся в тебе новый талант, да ещё и такой неожиданный. Люди полюбят тебя, а скоро и нашего сына.
Она улыбнулась своей лучезарной улыбкой. Ветер безжалостно дул ей в лицо, но на душе стало так тепло, что Мейфенг уже и не обращала внимания на непогоду, она крепко обвила руками шею мужа. Он наклонился к её лицу и их губы встретились. Это было невероятное ощущение от крепкого поцелуя в полёте.
– Я люблю тебя, – прошептала Мейфенг.
Они ещё долго летали над лесом, наслаждаясь друг другом, как вдруг услышали громкие людские крики.
– Помогите! Кто-нибудь, спасите!
Валентин и Мейфенг насторожились и спустились ниже к лесу, чтобы разглядеть, откуда же доносятся эти жуткие крики. Они летели между густыми деревьями в поисках, звавших на помощь людей, но пока ещё никого не видели, только слышали душераздирающие вопли. Люди кричали так отчаянно, что Валентин уже нёсся как ветер. И вдруг они вылетели на болота, где развернулась страшная картина. В трясину затягивало телегу вместе со старенькой лошадкой, в телеге виднелись пожилой мужчина, чуть поодаль шли круги в тёмной воде, видимо кого-то уже засосало. На берегу стояла женщина лет тридцати вся в грязи и отчаянно держащая длинную ветку, которую пыталась кинуть мужчине. В телеге ещё сидело двое маленьких ребятишек с насмерть перепуганным видом. Все кричали и плакали. Трясина безжалостно затягивала их. В воздухе стоял запах страха и смерти. Валентин быстро опустил Мейфенг на мокрую землю рядом с болотом и сразу же кинулся вытягивать телегу, он схватился за оглобли, рывок, телега не двинулась с места, ещё рывок, снова ничего. Граф понял, что лошадь слишком тяжела и уже почти полностью ушла в болото, вытащить всех вместе не получится, и он размахнулся и со всей силы ударил кулаком по оглоблям, они треснули пополам. Мужчина с детьми замерли от страха и напряжения, смотря с ужасом и надеждой на Валентина. В этот момент он поднатужился и с большим усилием, медленно вытащил грязную и скользкую телегу с людьми из трясины, с которой стекала липкая тина и грязь. Граф тяжело поднялся в воздух, держа обеими руками сломанную телегу с людьми, и осторожно вынес её на ту сторону берега, где бегала туда-сюда рыдающая женщина ? мать детей, судя по всему. Он опустил телегу рядом с ней, и она сразу же кинулась обнимать своих детей, а мужчина, карабкаясь в грязи и тине, кое-как из последних сил вылез из неё, и тут же упал на колени, у самых ног графа, и стал благодарить их спасителя и судьбу.
– О, господин, благодарю вас, вы спасли нас: меня и моих внуков, я всю жизнь буду молиться за вас и вашу молодую жену графиню.
– Это мой долг, беречь своих людей, – помогая подняться пожилому мужчине с земли, спокойно произнёс Валентин. Мейфенг молчала с восхищением глядя на мужа, немного подрагивая от волнения и холодного болотного воздуха. Валентин, заметив это, подошёл к ней, обнял её. Как вдруг они услышали жалобное ржание лошади, все устремили взгляды на несчастное животное, оно уходило в зловещее болото. В эту секунду её голова скрылась полностью в трясине и по ней пошли мрачные круги.
Валентин вспомнил, что и до этого момента, видел уже такие же круги по воде, когда подлетал к этому месту вместе с женой в объятьях, и спросил у людей:
– А кто утонул у вас до того как мы подоспели к вам на помощь?
Мужчина опомнился от пережитого шока и, грустно взглянув на болото, ответил:
– Мой старый друг, мы вместе ехали к нам домой с того поля, что за лесом.
– Вы, что не знали, что здесь болото? – спросил Валентин, и голос его обрёл строгость.
Старик ответил:
– Его никогда здесь не было, как мне кажется, оно образовалось в этих местах совсем недавно. Как-то это очень странно, господин.
Валентин молча перевёл взгляд на болото, изучая его, и в этот момент Мейфенг вскрикнула, схватившись за горло.
– Что случилось, любимая? – Валентин не понимал, что происходит. Девушка как будто задыхалась, она побелела, её глаза закатились, и она лишилась чувств. Валентин с волнением подхватил её. Он быстро окинул взглядом спасённых людей и, поднявшись в воздух с женой, лежащей в его объятиях, бросил им на прощание:
– Бегите домой немедленно, пока не стемнело, я завтра пришлю вам новую телегу и лошадь.
– Спасибо, господин, здоровья вам и вашей графине, – запричитал пожилой мужчина, и они быстро стали убегать от этого мрачного места.
Глава 2. В беспамятстве
Валентин залетел в окно их спальни с Мейфенг на руках. Она всё ещё была без чувств, и сразу же позвал колдуна.
– Альберт! Ты где? Альберт!
Колдун варил в своей каморке очередное зелье, он поднял голову и прислушался:
– Похоже, меня зовёт господин или мне показалось?
Тут он снова услышал голос графа и встревожился уже не на шутку:
– Альберт, да где ты, чёрт побери!
– О, меня на самом деле зовет граф, значит, они уже вернулись, – он побросал все свои травки и пузырьки и бегом побежал в графскую спальню. Спустя несколько минут колдун ворвался в комнату и только хотел раскрыть рот в вопросах, как вдруг он заметил лежащую на кровати графиню в беспамятстве. Он подскочил к кровати и потрогал её лоб и пульс на хрупкой холодной кисти девушки.
– Что с ней, говори, мы были у болота, она резко схватилась за горло и начала задыхаться, после потеряла сознание и больше в чувства не приходила! – Валентин быстро говорил срывающимся на крик голосом, – такого же не бывает у вампиров, что с ней, отвечай?
Колдун не знал, что и сказать, он сам с таким сталкивался впервые.
– Ну, снова беременна, она быть не может и это вообще уже невозможно. Её могло что-то там напугать, мальчик мой, – предположил, размышляя вслух, колдун.
Валентин задумался на секунду и сказал:
– Я спасал тонущих в болоте крестьян, а их лошадь утонула, но тут ей нечего было бояться. Больше ничего такого не было.
Колдун умыл лицо девушки холодной водой, побрызгал, сплюнул на пол и поднёс к её ноздрям пузырёк с едким запахом, что даже стоящий рядом Валентин скривился.
– Что это?
– А это, – колдун опустил взгляд на пузырёк, – это травы, что должны привести её в чувство, на людей действует сразу, но как на вампиров, не знаю, не доводилось пробовать, с вами такого никогда не было, мой мальчик, не припомню, тьфу-тьфу.
Валентин встревоженно переводил взгляд то на безжизненное лицо любимой, то на своего верного колдуна.
– Сделай что-нибудь, я приказываю, нет, я прошу тебя, Альберт, помоги…
Юноша встал на колено у кровати и взял тонкую кисть жены, она была холоднее, чем обычно. Валентин поднёс её к губам и стал целовать хрупкие пальчики Мейфенг, с волнением нашёптывая:
– Что же ты, любимая, что с тобой, родная моя?
Колдун положил свою сухую ладонь на голову графа и тихо сказал:
– Мне нужно время, чтобы разобраться в этом, я пойду ещё раз кину кости, но они ничего мне не говорят в последнее время, что происходит с графиней. Один туман, сплошной туман и холод.
Валентин поднял глаза на Альберта, в них стояли слёзы, пересохшими губами он тихо-тихо произнёс:
– Сделай что-нибудь…
Колдун склонил голову, затем склонился в поклоне и стал пятиться назад. Валентин так и остался стоя на коленях рядом с кроватью, держа руку любимой и наблюдая за её чуть подрагивающими веками.
Прошёл весь день и вечер, наступила ночь. Мейфенг так и не приходила в себя, она начала вздрагивать, голова её изредка металась по подушке, лоб покрылся испариной. Она периодически стонала и тяжело дышала, то её дыхание на миг прекращалось, то вновь возобновлялось. Валентин неустанно менял на её лбу мокрую тряпку, он не отходил от неё ни на минуту. В дверь тихо постучали.
– Кто там? – крикнул граф.
– Можно войти, ваше сиятельство?
– А это ты, Альберт, входи же скорее.
Колдун медленно подошёл к кровати, на которой металась в какой-то странной агонии Мейфенг. Валентин встревоженно вглядывался в понурое лицо своего верного колдуна.
– Ну что, какие новости? Что сказали твои кости?
Колдун устало опустил голову и грустно ответил:
– Никаких, мой мальчик, кости молчат, я их три раза уже кинул, хотя так часто нельзя к ним обращаться.
– Как молчат? Что вообще ничего? Но хоть одна как-то легла по особенному, хоть одно слово?
– Да две так легли, но ничего утешительного, они обозначают холод и туман. Увы, я не знаю, что это может означать в этом случае. Нам остаётся только ждать и уповать на Бога.
– Да на какого Бога, мы же вампиры, грешники! Кто её теперь спасёт? Кто её вытащит из этого холода и тумана? Валентин в отчаянии сорвал часть балдахина и разорвал его на части, глаза его налились кровью и он прорычал:
– Убирайся!
Колдун подобрал полы своего тёмно-синего халата и быстро убежал обратно к себе в каморку. Валентин подошёл к Мейфенг, взял её за руку, тихо присел на край кровати и эмоционально произнёс:
– Прости, любимая, я не отойду от тебя ни на минуту, я вырву тебя из этого тумана, я уничтожу его!
Он стал внимательно наблюдать за её лицом, чтобы не пропустить тот момент, когда ей станет хуже или лучше.
А в это время, душа Мейфенг находилась на самом деле в глубоком тумане, вокруг никого, только серая непроглядная мгла и холод, такой, что она чувствовала, как дрожит каждой клеточкой своего тела. Её ноги утопают в какой-то липкой грязи, они словно налились свинцом. Девушка пытается делать шаги, но это ей очень тяжело даётся.
– Валентин! – кричит она, – любимый, где ты? Где я? Спаси меня, вытащи отсюда!
Но в этом жутком месте ей никто не отвечает, вдруг она слышит шёпот мужа: «Любимая, я спасу тебя». Она оборачивается, ищет его по сторонам, но всё тщетно. Ей тяжело дышать, она открывает рот, чтобы вдохнуть ещё глоток свежего воздуха, но его нет, стоит такой зловонный запах, что ей кажется, как её легкие сжимаются в комок, и она скоро попросту задохнётся. Вдруг она вспоминает, как кто-то или что-то хватало её за горло и как будто душило. Мейфенг чувствует жуткий страх от всего происходящего, нет, ужас. Её снова начинает трясти то ли от страха, то ли от холода, она озирается по сторонам и ничего не видит, вокруг сплошной туман. Вдруг она спотыкается и с криками падает.
«Что это, грязь?» – проносится в её воспалённом мозгу.
Девушка вытягивает руки из этой липкой жижи и пытается их внимательно рассмотреть, подносит к ноздрям, нюхает и приходит осознание: «Боже, так это же трясина! Я в болоте?! Но как? Где мой муж? Валентин, где ты? Валентин?»
Она пытается встать и вновь поскальзываясь, падает, слёзы градом катятся по щекам, и вдруг её снова хватает кто-то или что-то за горло. Мейфенг от страха чуть не умерла повторно, она снова начинает задыхаться, её душат. Ещё миг, и она пытается оторвать это от своей шеи, судорожно ощупывая то, что её держит, до её мозга доходит, что это какие-то липкие ветви ползущие прямо из трясины. Усилием воли, она отрывает их от себя и часто дышит, чтобы успеть отдышаться до новой атаки. Её глаза закрываются от усталости, и вдруг она слышит тот же страшный голос, что приходил к ней по ночам в полнолуние в последние месяцы.
«Мейфенг, иди ко мне, Мейфенг, иди сюда».
Девушка не выдерживает и теряет сознание, падая полностью в болото и уходя с головой в грязную жижу.
В этот момент она очнулась в реальности, открыла глаза и сквозь пелену стала узнавать любимые черты. Валентин крепко держал её за плечи и с тревогой внимательно смотрел ей в глаза. Она тихо произнесла: – Валентин.
