Смутилась, села на край кровати. Совсем забыла, что я не одна.
– Мне вещи разбирать нужно.
– Я не прямо сейчас зову, вечером заходи. – встал и ушёл.
– Ну ладно, ты устраивайся, я пойду свою гляну. – Кевин поставил мою сумку на пол.
Я вешала свои немногочисленные пожитки, когда услышала стук каблуков, и возглас:
– Господи! Какое убожество! Совсем академия разорилась! И я здесь должна жить? Мама купи мне дом! Да ладно! Подумаешь прокляла твою подругу, всего-то прыщами обсыпало, ну повалялась в коме пару дней и всё! Ну если тут клопы я прокляну и вас. – дверь распахнулась и на пороге стояла ведьмочка, Тасмин. Отодвинув магфон от уха, смерила меня презрительным взглядом, словно, я навоз какой-то. – Мама я тебе перезвоню.
– Что ты тут делаешь? Ты что воровка?
– Нет я твоя новая соседка. Очень приятно познакомиться. Я, Миди. – протягиваю руку, она кривится.
– Я не собираюсь с тобой жить!
– Девочки, – к нам заходят профессор Кюри, – устроились уже? Познакомились?
– Слушайте, вы старушка, в костюме прошлогодней коллекции, уберите эту! – она тычет в меня пальцем.
Я думала Дарея самая раздражительная, надменная, высокомерная… Оказалось Тасмин, переплюнула её. Одним словом: ведьма!
– Тебе надо ты и уходи. Я сюда первая заселилась.
– Мадам Кюри, – злобно шипела Тасмин, – я дочь верховной, возможно в будущем, займу место мамочки. Почему я должна делить комнату с какой-то убогой?
– Не нравится? Вон бог, вот порог. .– жёстко сказала профессор. – Вы только абитуриенты, должны пройти жесткий отбор и запросто можете вылететь отсюда. – Тасмин мерзко улыбнулась, похоже пакость задумала.
Она подошла ко мне и прошептала на ухо:
– Ты вылетишь отсюда, поверь я постараюсь.
– Успокойся уже, я не нравлюсь тебе, как соседка, поверь, я тоже не в восторге от такого соседства. Давай будем искать компромисс?
– Нет компромисса! Вали отсюда! А то прокляну, в могилу заведу тебя.
Как-то страшно стало, я слышала разговор Тасмин с матерью, из него поняла: она сможет. Но сдаваться не собираюсь, не на улице же мне жить.
Что в ней только Кевин нашёл? Ну да, красивая, умеет показывать себя, но это ничто, по сравнению с её ужасным характером.
– Выйди из моей комнаты и закрой дверь с той стороны. – холодно сказала ей.
– Что?! Да как ты смеешь?! – подхожу и выталкиваю её из комнаты, захлопываю дверь.
– Всё! Ты труп! – у неё меняется голос, становится, загробным, от него мороз по коже. – Запомни мои слова: земля, небо, темные силы беру вас в слуги, пусть пропадёт моя обидчица, в могиле сгниет. Как я сказала, так и будет!
Моё тело окутало холодом, захотелось спать, веки начали закрываться, еле дошла до кровати и просто рухнула в темноту…
Я почему-то маленькая девочка, бегу за мамой по нашему саду, следом за мной бежит кухарка, Тина.
– Принцесса. Подождите, вам нельзя туда.
Остановилась, оглядываясь по сторонам.
– Мама! – слёзы льются из глаз, я хочу её видеть, почему она убегает?
Между деревьями мелькнули золотистые волосы. Вытерев слезы ладонью, поспешила следом за ней.
Вышла на полянку, там сидели все сирены: моя бабушка Адалаида, тётя Персефона и даже тех, кого я видела только на портретах.
Они сидели мирно пили чай, каждую обнимал её фаворит.
Мама подошла к мужчине с белыми, как у меня волосами и цвет глаз у нас с ним был одинаковым.
Он нежно обнимал маму, целуя её в висок.
– Мама? Это кто? – она повернулась и улыбнулась.
– Это твой папа. – я никогда его раньше не видела, он умер, когда мама была беременна мной.
– Тебе нельзя здесь быть, Миди, ещё очень рано.
– Но мама, я хочу быть с тобой, мне так плохо без тебя, я не могу больше. Все меня ненавидят, каждый хочет уколоть побольнее. И сирен больше нет, я не хочу быть единственной на всей планете!
– Тебе нужно вернуться. На тебя вся надежда, нужно установить мир между сиренами и драконами.
– Мир? Да они убили тебя, тетю и бабушку и… Всех! Даже тех, кто был предан нам. И почему тётя и бабушка обнимают своих убийц? – мужчины опустили головы.
– Подрастёшь поймёшь. А теперь возвращайся, тебе нельзя здесь быть. – мама с папой подошли, обняли меня с двух сторон. Так тепло, спокойно. Папа поцеловал меня в макушку.
– Помни, Миди: остерегайся Элифаса Пикинджилла. Это опасный человек.
– Он же президент? Как мы можем с ним встретиться?
– Помни, что я тебе сказала. Теперь, тебе пора… – мамин голос блек, исчезал.
Распахнула глаза, по лицу бежал пот, возле моей кровати стоял профессор Кюри.
– Слава богам! Ты очнулась! – сглотнула, говорить было тяжело во рту словно пустыня, губы все слиплись.
– Пить… – хриплым, бабушкиным, скрипучим голосом попросила я.
– Да, конечно. – она помогла мне сесть, поднесла стакан с водой, в теле жуткая слабость. Сделала глоток воды, он покатился по горлу, обжигая.
– Всё достаточно. Ты слишком долго не пила и не ела.
– Долго? Это сколько?
– Ты пять дней была в коме. Мы уже не надеялись, что ты выживешь, слишком сильное проклятие наложила на тебя Тасмин. Даже верховная, мадам Лаво, не смогла его снять.
– И что теперь будет с Тасмин? – профессор Кюри, нахмурилось.
– К сожалению, мы не сможем её отчистить. Её мама очень влиятельная женщина, приближённая к президенту.
– К Элифасу Пикенджиллу? – слова мамы всплыли в голове, она же предупреждала, держаться от него подальше.
– Да. Тут к тебе друзья приходили. Одного ели выгнала.
– Да. – улыбнулась. – Кевин может быть настойчивым.
– Нет. – она покачала головой. – Его звали… – профессор задумалась. – А точно! Алонзо.
– Он был здесь?
– Даже ночевал возле тебя, и замок поставил. Теперь ты можешь заходить по своему отпечатку пальцев.
– Зачем вы позволили? – не хочу быть обязанной ему.
– Он же твой друг?
– Нет, это не так. – таких друзей и врагов не надо.
– Надеюсь до суда тебе станет легче.
– До суда?
– Да. Я не сказала? – покачала головой. – Суд будет решать, что делать с Тасмин. Ты должна быть там, со стороны обвинения. Суд будет проходить в академии. Её мы переселили, так что не беспокойся, Тасмин не сможет тебе навредить.
– Угу, пока я сижу в комнате. А когда выйду?
– Об этом будем думать потом.
Только сейчас заметила кристалл рядом с собой. От него тянулись лучи, по ним, как по венам текла голубая дымка, они заходили мне в левую руку.
– Что это?
– "Красный лев" он придаёт тебе силы, помогает бороться с болезнью. Раз тебе лучше, я заберу его, он очень ценен, наполнить его: энергозатратно.
– Хорошо, мне лучше, забирайте.
– Тогда я пойду. – кивнула, разговаривать всё равно было трудно.
Как только профессор Кюри ушла, в моей голове носилась одна мысль: приходил Алонзо! Пыталась унять радостное волнение, не очень получалось.
Не стоит обольщаться, может он ждал, когда я умру, чтобы порадоваться самым первым?
Меня опять утягивает в сон, сквозь него, слышу чьи-то шаги, горячие прикосновения к руке.
– Миди, прошу, очнись, девочка моя. – он прижимает мою руку к своей щеке, становится так хорошо.
Нужно прогнать его, но у меня нет сил, ещё мгновение понежусь, забуду на минуту, что нам нельзя быть вместе, что нас разделяют реки пролитой крови. Её не перейти.
Он целовал каждый пальчик, открыла глаза и увидела улыбку на лице, сердце бешено застучало, старалась сохранять невозмутимое выражение.
– Что ты здесь делаешь? – он с сожалением положил мою руку на место, сглотнул, видела, как он помрачнел.
– Хотел тебя проведать. Ты всё-таки была моей девушкой, хоть и недолго.
Была, была, была… Проносилась в голове.
Уже нет.
– Ты понимаешь, что мы не можем быть вместе?
– Да, понимаю. Сестра уже наябедничала дяде, и он запретил общаться с тобой.
– А кто у тебя дядя?
– Элифас Пикинджилл. Он растил меня и сестру, когда мы потеряли родных. Твоя семья слишком много принесла боли моей.
– Моя семья? – вспыхнула, как спичка. Да, как он смеет? – Ты что-то путаешь, это твои родственники убили всех, разгромили мой дом.
– Я не буду с тобой спорить, но ты не права, у них была на то веская причина.
– Не желаю тебя слушать. Выйди отсюда пожалуйста. И настрой замок, чтобы ты больше не смог сюда зайти. Спасибо тебе за него, но не стоило утруждать себя. Как поправлюсь, верну деньги за него.
– Не нужно. Это от чистого сердца.
– Сказала верну! Твои "благородные" родственники после того, как забрали все наши деньги, вернули мне кое-что. Так что я не бедствую и в твоих подачках не нуждаюсь.
– Я понял, но всё равно не возьму ничего.
– Тогда просто уйди. – отвернулась к стене.
Больно видеть его, и осознавать, что он мне не безразличен.
– Хорошо, я уйду. Выздоравливай, Миди.
Дверь хлопнула, поднесла руку, прижала к щеке, она хранила его тепло и запах.
Боги! Что я твою! Он не просто дракон, а племянник главного монстра, учинившего расправу над моими родственниками. Говорят, он владеет какой-то темной силой, против которой не одна сирена не устояла, и он запретил нам встречаться.
Мне нужно держаться подальше, что от одного, что от другого. А это будет очень непросто.
Проснулась от топота маленьких ножек, как будто детских. Откуда в академии дети?
Приподнялась на кровати. На улице уже стемнело, было трудно что-то рассмотреть, какая-то тень стояла рядом. Подтянула одеяло ближе к себе. Она не замечала меня, бегала по комнате. В один момент тень попала под свет луны, и тогда я смогла его рассмотреть: ростом с трёхлетнего ребёнка, седая борода. Увидев меня, он растворился в воздухе.
