Собрание сочинений. Том 8
Евгений Александрович Евтушенко
Собрание сочинений Евгения Евтушенко #8
Собрание сочинений Е.А. Евтушенко представляет творчество выдающегося поэта и писателя во всей полноте, подытоживает все лучшее, что он сделал за свою жизнь: любовную и гражданскую лирику, 22 эпические поэмы, по которым можно изучать и историю России, и жизнь всего человечества. Ведь он выступал с чтением стихов, помимо всех регионов родины, в 96 странах, и его стихи, переведенные на 72 зарубежных языка, учили людей во многих странах свободному незашоренному мышлению, разрушая железный занавес. В книгу включены стихотворения и поэмы 1991–2000 годов, и в XXI веке звучащие современно, социально значимо, и редко публикующийся сценарий «Конец мушкетеров».
В формате a4-pdf сохранен издательский макет книги.
Евгений Александрович Евтушенко
Собрание сочинений. Том 8
© Евтушенко Е. А., наследник, 2018
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2018
Стихотворения и поэмы 1991–2000 годов
1991
Открытое письмо генеральному прокурору СССР
Генеральный прокурор СССР В. Трубин в своей статье в «Правде» от 3 мая 1991 года полностью оправдал массовый расстрел рабочих в Новочеркасске в 1962 году.
Земной поклон за новый приговор.
Его обосновали вы кургузо,
не генеральный прокурор Союза,
а просто генеральский прокурор.
Тот город на крови – Новочеркасск
расстрелянной свободы стал надгробьем.
Но в шестьдесят втором здесь началась
народная война с антинародом.
Как были люди там доведены,
когда самоубийцы-россиянки,
прижав детей к груди,
пошли на танки,
под пули своей собственной страны!
Скажите,
генеральский прокурор,
неужто вам на миг не стало зябко,
когда скоросшиватель проколол
рабочих трупы,
втиснутые в папку,
не брызнула на вас
кровь сквозь нее
на золотомундирное шитье?
(У прокурорской папочки
тесемочки кальсонные.
Молчите,
трупы,
в тряпочки —
вы правильно казненные.
Пристукнули старушечку?
Сидела бы по-тихому.
А кто попал в психушечку —
те вправду были психами.)
Спасибо,
генеральский прокурор.
Вы описали с жаром патриота
и всю педагогичность пуль в упор,
и всю преступность бунта против гнета.
Я расшифрую ваши же слова:
«стреляющая власть всегда права».
Вам не союзник Пушкин.
Он воспел
свободу,
но не в рупор с бронебашен.
Не только русский бунт,
но и расстрел
бессмысленный и беспощадный страшен.
Террор был красным, белым,
но ничуть
друг с другом не устали мы сражаться.
От Ленского расстрела краток путь
до ленинских расстрелов на гражданской.
Кровь подмерзала быстро, как могла.
Такой уж климат, где тепло – в посулах,
и «оттепель» хрущевская была
с новочеркасской кровью на сосульках.
Как пересотворить вражду в любовь, —
в любовь без автоматов наготове?
Россия,
станешь ты великой вновь,
лишь отказавшись от великой крови.
И женщины России гениальные,
прижав детишек в новый страшный час, —
вот наши прокуроры генеральные.
Не дай нам Бог,
они осудят нас.
1991
В. Трубин был вскоре снят с должности Генерального прокурора. Данное стихотворение сыграло в этом не последнюю роль.
Непотребство
Политическое непотребство
наше русское небо трясет,
и у каждого неботрясца
политес невысоких высот.
Вся дешевая эта шумиха
непотребна, как заросли брюх,
как расстегнутая ширинка,
как завязки кальсон из-под брюк.
Вся политика наша – дочка
коммуналки, подвалов ЧК,
оболванивающего детсадочка
и – на столькие дупы – «толчка».
Вся политика наша – помеха,
чтоб не смели пробиться умы,
растеряха людей, неумеха,
попрошайка с амбициями.
Все пророки в ней – йети, изгои.
В ней для гения нету угла.
Но скажите, а разве другою
быть политика наша могла?
1991
Потеря
Потеряла Россия
в России
Россию.
Она ищет себя,
как иголка в стогу,
как слепая старуха,
бессмысленно руки раскинув,
с причитаньями ищет
буренку свою на лугу.
Мы сжигали иконы свои.
Мы своим не верили собственным книгам.
Мы умели сражаться лишь с пришлой бедой.
Неужели не выжили мы
лишь под собственным игом,
сами став для себя
хуже, чем чужеземной ордой?
Неужели нам жить суждено
то в маниловском, молью побитом, халате,
то в тулупчике заячьем драном
с плеча Пугача?
Неужели припадочность —
это и есть наш характер, —
то припадки гордыни,
то самооплева —
и все сгоряча?
Медный бунт, соляной и картофельный —
это как сон безопасный.
Бунт сплошной —
