Роберт выдохнул, собираясь с силами, и попытался закинуть бесчувственную Вику обратно на плечо. Но его вдруг повело, и якут со всего маху рухнул набок, ударившись головой. Усталость взяла верх. Путь они продолжили лишь спустя некоторое время, когда он более или менее пришёл в себя.
Коридор казался бесконечным. Роберт помнил, что он – суть спираль с центром в той самой зале с колонной. Белизна чужеродных комнат уже давно осталась позади, и спуск потихоньку становился всё очевидней. Светонитей по потолку почти не было, мрак крепчал, и в одном из мест потемнее беглецы вновь присели отдохнуть.
Шаги послышались спустя несколько минут. Роберт вмиг представил, как его будут резать: неспешно, заживо, и на белом глянце безликих скафандров не будет ничего, кроме его собственного отражения.
– Не… шевелись… Только… не шевелись… – откуда-то из-за головы хрипел и булькал абориген.
Шаги приближались. Роберт ощутил холод по спине – встречи не избежать. Вездесущие контейнеры и полумрак укрывали не так хорошо, а вышедшие в коридор соискатели были уже совсем рядом. Но они, слава предкам, оказались не вооружены.
Аборигена будто подменили. Он прыгнул одному на спину ловко и быстро, Роберт едва успел вскочить. Изящное тело содрогнулось, чужак всплеснул руками и повалился навзничь, придавив собой цепкого, как клещ, парня. Роберт схватил один из контейнеров и что было сил саданул второго белотелого по вытянутой к затылку голове.
Клёкот заполнил малахитовый коридор, и Роберту померещилась быстрая победа. Преждевременно.
Раскрытая ладонь угодила в лицо наотмашь; мелькнула мысль, что хорошо бы то полетели искорки, а не зубы… Якута отшвырнуло к противоположной стене, он налетел на такой же контейнер и встать не успел.
Чужак навис белой точёной смертью. Длинные пальцы сомкнулись на шее Роберта, и он с ужасом осознал, что ничего не может – противника просто не достать! В панике он зашарил руками по полу и в ту же секунду поранился чем-то острым. Без раздумий схватил это и с силой ударил белотелого в локоть.
Трескучий вопль оборвался едва народившись. На спине раненого Робертом чужака возник окровавленный абориген – двумя короткими тычками он затолкал клёкот тому обратно в горло. Яйцо, которым он бил, оставляло «неоновый» росчерк во мраке коридора.
Стало тихо. В коридоре теперь слышалось только хриплое, булькающие дыхание аборигена. Соискатели лежали неподвижно, головы их выглядели так, словно по ним проехался разведывательный вездеход «Мальчик».
В руке что-то больно кололось и дрожало. Роберт глянул на собственное оружие и испуганно отшвырнул. Это был игольчатый кристалл! Точно такой же, какой таял в белоснежной комнате, превращаясь в туман с его, Роберта, лицом!
– Держи…
Абориген еле как разжал себе пальцы, чтобы высвободить яйцо. Кожа под ним потемнела, истончилась и пошла глубокими трещинами, из которых почему-то не сочилась кровь.
– Держи говорю… Тебе оно… не повредит… Но не… касайся им… моей Виктории!.. Усвоил?..
Он схватил Роберта здоровой рукой и быстро вложил яйцо ему в ладонь. Оно было тёплым и тоже слегка вибрирующим. Словно бы живым…
– Нам… повезло… Это… – Абориген глянул через плечо на трупы белотелых, с которых медленно стаивали «тканевые» скафандры. – Всего лишь… учёный… Геолог… Коллега твой!.. Запомни… – Он резко развернул лицо Роберта к себе. – Они… не стреляют… внутри города… Понял?.. Стены резонируют… Как и песок… Будет взрыв… Используй это… если я… задержусь… Пойдёте вниз… там больше нет… их… Я знаю… наверняка… Можете отдыхать… Но безопаснее… всего… будет после… могильника… Там они… не появляются… в такое время… Я проверял… это много раз…
– Куда ты?
– Теперь нужен… ложный след… я – в механический… город… Очень скоро… они пойдут… за нами… Я их запутаю… Впереди будут… раскопки… И могильник… Не советую… идти… в могильник…
Еле держась на ногах, абориген побрёл прочь. Роберт с опаской глянул на почти невесомое яйцо в руке, затем на раскроенные черепа белотелых. Как же он им умудрился забить их?..
Всюду была их кровь. Красная кровь. Длинные белые тела украшал идентичный рисунок пунктирных шрамов, изображавших на впалой груди спираль. С виду они почти не отличались от людей. Разве что глаза были чёрными… да ряды острых резцов заставляли коротенькие волосы на затылке шевелиться.
Вика стала неподъёмной. Тоненькую, миниатюрную девушку никак не получалось закинуть на плечо – остатки сил ушли на скоротечный бой. Глубоко дыша, Роберт сидел рядом и утирал слёзы. Ему вдруг стало жаль. Себя, такого немощного, неприспособленного бороться и убивать. Её… такую…
Рука. Там, где должны бы виднеться оголённые части сустава, неестественно розовело что-то искусственное, накрепко спаянное с живым эпидермисом. Роберт сглотнул. Культя приковала его взгляд…
Вика еле слышно застонала, и ему будто жгучую пощёчину кто влепил – не ныть! встать! идти!
И вновь тепло обмякшего девичьего тела на плече. Он не устал. Он. Не. Устал. Нет. Идти, только идти. Смотреть вперёд и больше никуда. Только вперёд.
Неправильный овал в ладони придавал уверенности. Шутка ли, абориген забил им двух белотелых! Только почему это яйцо не опасно для Роберта, если рука аборигена в последний момент почти уже не шевелилась? Высохла вся, как змеиная шкура на солнце, и покрылась трещинами.
Впереди была зала не меньших размеров, чем та, из которой они сбежали. Центр свода также подпирала колонна, но она была как бы… недоочищена? У основания лежали различные инструменты и вездесущие контейнеры, только пустые. Роберт глянул лишь мельком, на ходу.
Они счищали с колонны слой изумрудного стекла. Притом без привычных человеку следов выработки: ни тебе куч отколотой породы, ни пыли вокруг, ничего. Просто продолговатые борозды в теле стекла, как если бы его кто чайной ложкой черпал. А сама колонна с барельефами иероглифов виднелась глубоко внутри. И опять у её основания проступал символ-трезубец.
Силы в очередной раз покинули его у выхода из этой залы. Роберт почти уронил Вику и рухнул на спину сам, тяжело дыша. Сердце гнало кровь натужными рывками, шумно откликаясь в голове.
Всё. Пусть хоть что! Сил нет…
Мутный взгляд бесцельно поплыл по потолку. Но прошла минута, вторая, и Роберт, толком ещё не переведший дух, уже всматривался – любопытство родилось раньше него.
Тут было на что посмотреть. Словно кто-то очень прожорливый день ото дня поедал стекло со стен небольшой ложечкой, как сладкий студень «Тархун». А внутри, за ним, темнела стена. Малахитового цвета, с иероглифами и фигурами, часто казавшимися объёмными. И «морская звезда». Почти такая же, как и первая, что он разглядывал долгие часы из своего кокона. Она тоже замерла как бы в воздухе, словно застыла в движении.
Слой стекла тут был повсюду. На полу и даже на потолке. Это навело на мысль, что когда-то зала была «затоплена» им полностью. А белотелые теперь очищали её с помощью «ложечной» выработки.
Роберт встал, чтобы идти дальше, но его внимание привлекла дальняя часть залы. Она была почти нетронута – толща стекла там выглядела внушительной. И то, что он разглядел, стоило потраченного времени.
Это была могила. Братский саркофаг из изумрудного стекла. Если, конечно, существ внутри вообще можно было назвать братьями…
Роберт прильнул к стеклу и случайно коснулся его лазурным яйцом. Послышалось шипение, и из-под руки взвился дымок. Он инстинктивно закрыл нос рукавом, но дымок оседал и стелился только вдоль стены, медленно исчезая. От него-то и исходил убойный запах «мятного нашатыря». Роберт поднёс яйцо ещё раз и с нажимом провёл. Ярко-голубой след истаял быстро, а на его месте осталась неглубокая борозда. Как от чайной ложечки.
Три фигуры в толщи мутно-зелёного стекла были абсолютно разными, но совершенно точно принадлежали некогда живым существам. Наверняка разумным – что животное бы делало тут, в этом городе?! Тем более что застыли они так, словно в последний момент ничего не подозревая контактировали…
Меж тем и многоногое низкое существо, похожее на краба, и зависший над ним диск с несколькими тоненькими, почти невидимыми щупальцами, и вполне себе антропоморфного карлика высотой Роберту до пояса объединяло одно – наличие у всех той самой «морской звезды». Она виднелась в разных местах, порой была почти неразличима, но всё же.
Хоть абориген и уверял, что белотелых тут больше нет, подолгу оставаться на одном месте не очень-то хотелось. Нужно идти дальше, мимо какого-то могильника. Роберт поднял Вику и тяжело зашагал.
Едва он подумал, что никакого могильника они не встретят, как из-за поворота полился яркий свет. Роберт остановился. И тут же вскрикнул от неожиданности – Вика впилась зубами в ухо!
Скинуть её с себя как можно мягче, стоило большой ловкости – девушка вдруг взялась лупить и царапать его единственной рукой. Хорошо хоть не верещала… Сообразив, что просто так истерика не кончится, он на секунду прижал её лицом к полу. От ударившего в нос мятного нашатыря она закашлялась и сникла.
Роберт сел напротив, прямо под яркий свет из белоснежного помещения в конце поперечного коридора. Замер, не сводя глаз с девушки. Ждать её реакции долго не пришлось.
Но вместо воплей со слезами Вика остолбенела. Она, не моргая, уставилась на обрубок руки. И молчала. Отёкшее лицо – поразительно спокойное – не выражало ничего. Прошло несколько минут, а она по-прежнему невидяще таращилась и даже не думала плакать.
Роберту стало страшно за неё. Он не умел говорить. Да и что тут скажешь?.. Какое-то время он просто сидел рядом и пытался заглянуть бедняге в глаза. Безуспешно. Словно Вика теперь не видела ничего, кроме ополовиненной руки.
Он поднялся, брякнул в никуда что-то типа «я рядом». Она не отреагировала, но руку опустила. И теперь таращилась перед собой, просто в пустоту.
Пусть. Надо дать немного времени… Несколько минут ничего не решат. Он должен знать, правильно ли они идут. Где-то тут должен быть какой-то могильник.
Роберт прикрылся рукой и медленно, шатко пошёл навстречу холодному свету. Холодному в прямом смысле – по ногам повеяло вполне ощутимо. Роберт то и дело оглядывался, находя Вику на том же месте.
Коридор ожидаемо закончился невидимой стеклянной преградой. Роберт хотел было прорезать вход голубым яйцом, но, вспомнив предостережение аборигена, передумал. Вместо этого отошёл вбок и заглянул внутрь.
А вот и могильник.
Сверху клубился густой пар, а вдоль белых стен висели прозрачные коконы. Роберт потёр глаза…
Внутри находились люди. Обнажённые трупы без одной руки, обтянутые затвердевшим стеклом. И двое из трёх видимых – точь-в-точь тот, кто их вызволил.
В двух коконах висел разделанный на части абориген.
Глава 4. Запоздалый клич
Роман чертыхнулся, когда поймал себя на мысли, что ему не хватает бёрдовских констатаций очевидных вещей. «Ясная», – говорил чаще всего Майкл, когда они выходили на поверхность.
– Что-то случилось? – спросил Иван.
– Нет. Всё путём. Трогаем! – И два оставшихся в строю боевых экзотела двинулись на северо-восток, где высился поросший деревьями холм и виднелась небольшая прогалина.
Брать с собой третьего разумно было разве что в качестве приманки. «Сапфир» для Карины не более чем разноцветная фольга для детворы под ёлкой – конфеты будут съедены так или иначе.
Он ждал её ещё на опушке. Потом был уверен, что услышит зацикленный смех среди тёмных лиан и эфемерного тумана. Но позади осталось добрых две трети пути, если верить системам «Осы», а Карина никак не желала появляться. Злой азарт тлел, потрескивал: убить, на этот раз искромсать тварь бронебойным калибром во что бы то ни стало! За Саныча. За отличного человека, которого теперь нет.
– Вот ведь как бывает! – нарушил гнетущую тишину командир. – А, Иваныч? Живёшь рядом. Споришь, доказываешь что-то. А потом – бац!.. Как в старых книжках про верность и предательство.
– Он нас не предавал, – негромко отозвался Иван.
С дерева спускался апатичный клещ. Роман как шёл, так и наступил со злости на одну из ходовых лап. Не полегчало.
– Скажи ещё, что мы казнили его.
Тишина была красноречивее ответа.
– Ты серьёзно так считаешь?
Иван упорно молчал, а Роман тихо злился, напрочь игнорируя ток-предупреждение.
Вскоре песок пошёл крупными ухабами. Ближе к цели деревья истончались и выглядели моложе, что подтверждало их с Буровым предположение. Но изменения леса начались слишком рано, Роман ждал чего-то подобного метров за пятьсот от предполагаемого центра холма, никак не за полторы тысячи.
Время шло, а он всё не успокаивался. И чем ближе они подходили к поросшему взгорку, тем сильнее накипала злость. Роман никак не мог понять её природу. Шедший впереди Иван обернулся, когда его коснулось эхо вмешательства. Казалось, даже антрацитовое троекрестие сейчас взирало с укором.
– Командир, – спустя некоторое время окликнул Иванов.
Лазерный целеуказатель скользнул по чему-то вдалеке и тут же преломился, распавшись надвое. Космопроходцы сделали ещё пару шагов, а красный лучик в это время, расщепляясь, плясал дивной цветомузыкой.
– На стекло похоже. Или изумруд какой…
То там, то тут из-под песка выглядывали валуны зелёного цвета. Словно впереди притаились черепахи размером с машину и с почти прозрачным панцирем. Деревья редели, становились зримо моложе остального леса и почти не цеплялись друг за друга лианами.
Разведчики предусмотрительно держались в стороне от зелёных валунов. Крона истончалась, свет здесь был не такой уж редкостью. И поэтому, наверное, почти пропал туман, лишь изредка напоминая о своём существовании завихреньями в тени там, где только что прошли люди.
– Фон.
Роман заметил и сам. Счётчик Гейгера, как привыкли называть люди всякий прибор для измерения радиации, ожил неожиданно.
– Ноль целых, сорок девять сотых микрозиверт… – констатировал командир. – Мы на медосмотре больше хватаем.
Песок повсеместно сменялся не то стеклом, не то удивительно прозрачным изумрудом. Играя нечастыми лучами, иные валуны выглядели завораживающе красиво, а на близлежащих стволах дрожали размытые цветастые блики пастельных тонов.
– Как в старой сказке…
– Что?
– Глядим в оба, говорю!.. Не нравится мне это место, – понизил голос Роман.
Подъём только начинался. Он был пологим и уже почти полностью стеклянным, напоминая ледяную горку на городской площади под Новый год, залитую крашеной водой. Углепластиковые ступни отлично держались на его поверхности – космопроходцы предусмотрительно проверили насколько они скользят.
– Вулкан, что ли… – просопел Иван.
Наслоения виднелись невооружённым глазом. И вправду было похоже, будто расплавленное стекло когда-то текло сверху сплошным потоком, потихоньку остывая, а после накатывал следующий слой. Получалась причудливая и красивая «черепица».
– Роберт бы наверняка выяснил, что это, – отозвался Роман.
Дальше шли молча, то и дело страхуясь о деревья. Но, когда системы предупредили, что осталась буквально сотня метров, Иван вдруг выматерился.
– Ведь из-за меня же всё!.. Я выпустил их, командир!
Группа нечасто обсуждала исчезновение двух членов. Не потому, что всем плевать, нет. Наоборот, не было космопроходца, который не думал бы о Вике с Робертом по нескольку раз за день. Если нет толковых предложений, конкретных наработок и мыслей по их поискам, то лучше молчать. Переливание из пустого в порожнее в среде космопроходцев не приветствовалось.
Но всему есть предел.
– Ты не виноват… – почти дежурно ответил Роман, чувствуя, что кривит душой.
Иван остановился. Через пару шагов встал и командир. Датчики движения молчали.
– Я её не брошу, – медленно проговорил Иван. – Не брошу тут Вику. Думаю, вы меня понимаете.
И Роман понимал. Как никто понимал – сам готов был хоть с обрыва ринуться, знай наверняка, что так он разыщет Ольгу.
А он её разыщет. Где бы Ясная её ни прятала.
– Ещё не вечер в Барнауле, – хрипло, зло отозвался Роман. – Мы найдём женщин. И Роберта. Никто, кроме нас, Ваня…
Иван не ответил. Только посмотрел вверх, в небольшое светлое оконце. И пошёл дальше.
Стекло под ногами бликовало, отражая хищную морду «Осы» почти как зеркале. Тающие цифры на панели будто бы измеряли его, Романа, самообладание. Чем ближе космопроходцы были к вершине, тем сильней засасывали его необъяснимые злость и тревога.
Но стоило подняться, как от них не осталось и следа. На вершине не было ничего, что указывало бы на присутствие людей. Надежда обнаружить тут челнок или модуль, спущенный на Ясную давным-давно, пошла прахом.
– Ноль целых, восемьдесят девять сотых микрозиверт…
Показатель радиоактивного фона вписывался в представшую перед космопроходцами картину, как нотный стан в фюзеляж бомбардировщика. Это было похоже на ожившую сказку. Но рассказанную не земным детям.
