– Ага, – тут же подхватил Семен. – Рядом с нами молния грохнула. Мы ее не видели, но треск стоял.
– Видно, озеро к себе молнии притягивает, – предположил отец, – да еще лес рядом.
Он пошел мыть руки и попросил:
– Ален, забери из машины пакет с хлебом – забыл взять.
В этот раз мама не кричала, не вбежала перепуганная в дом, но, когда она вернулась, Семен сообразил, что что-то неладно.
Из дальнейших объяснений выходило, что маме снова почудилось странное. Она вышла во двор, достала пакет и собралась идти обратно. В тот же миг воздух словно поплыл. На месте уютного дома возникло двухэтажное здание из красного кирпича с пустыми глазницами окон, из которых выглядывали вороны. Они выжидающе смотрели, коротко переговариваясь на птичьем. Мама моргнула, и все исчезло – перед ней находился одноэтажный коттедж, который они сняли на июль.
– Вы мне честно скажите, – спросила она, – я сумасшедшая?
Папа издал странный звук, точно пытался сдержать икоту, затем отвел глаза. Ответил не сразу:
– Вряд ли. Это от жары.
– Это не от жары, – возразила мама. – После грозы стало прохладно.
– Может, давление поднялось? – Отец ушел от ответа. – Ты бы лучше легла.
Семен был с ним согласен: мама просто невзлюбила дачу, вот ей и мерещится разное. А может, даже выдумывает, чтобы был повод уехать. Они же с отцом ничего подобного не наблюдают.
Полночи Семен ворочался. Родители давно уснули, на улице погасли фонари – в деревне экономили на освещении. Лишь светила полная луна. На какое-то мгновение Семен погрузился в дрему и тут же вынырнул из нее, словно от резкого толчка. В окно постучали. Он выглянул и увидел Олю. Она стояла, озаряемая звездным светом, будто пришла к нему из далекого космоса.
– Ты чокнутая! – восхитился Семен. – Ночь же!
– Я подумала, что твои родители мне не обрадуются. Решила прийти, пока они спят.
Семен помог ей влезть в окно. Она села рядом и торжествующе взглянула ему в глаза. Все отступило на задний план. Он неловко обнял Олю за плечи и притянул к себе. Из ее полуоткрытого рта высунулся змеиный язык…
Обо всем остальном Семен узнал от родителей.
Побуждаемая смутной тревогой, мама решила проведать сына. Взяла мобильный телефон и, подсвечивая экраном путь, зашла в его комнату. На груди Семена свернулась огромная черная змея. Мама хотела позвать отца, но не смогла ни сдвинуться с места, ни выдавить из себя ни звука. Она набрала его номер и стала ждать. Вскоре папа прибежал в комнату.
– Что за черт? – Спросонья он не мог понять, в чем дело.
Мама глазами показала на змею. Папа побледнел. Затем метнулся в котельную, схватил топор и примчался обратно. Одним махом скинул гадину с груди сына и рубанул по ней топором. Потом еще и еще. Змея дернулась несколько раз и затихла. Семен подскочил как ужаленный.
– Что случилось? – Он непонимающе посмотрел на родителей, на змею и добавил: – А где Оля?
Папа выбросил гадину и некоторое время молча стоял у окна, затем взглянул на маму.
– То, что ты сегодня видела… – Слова давались ему с трудом. – Я ведь тоже это видел несколько дней назад. Старый кирпичный дом… Кладка на торцах стала обваливаться, по стене пошли трещины. Вместо окон лоскутья стекол. Глядел и думал, что схожу с ума.
Мама не отвечала, тогда отец продолжил:
– Утром уедем. Давай собираться.
Уже дома через неделю после отъезда Семен вбил в поисковик: дом на Вишневой улице. Поисковик выдал несколько ссылок, по одной из которых Семен попал на форум, где пользователи обсуждали арендуемые дома. Один из форумчан, под ником Археолог, так писал о доме на Вишневой улице: «Свет постоянно перегорал, вода на полу появлялась. Постоянные шорохи, голоса, музыка непонятная. Огромные змеи на участке. Съехали оттуда через две недели. Я потом расследование провел. Вот что выяснилось. Раньше на этом месте стоял коттедж, построенный новым русским. Того в девяностые годы порешили вместе с дочерью и собакой, а дом сожгли. Новые хозяева участок по дешевке купили и дом отстроили, только жить там не смогли. Стали сдавать. А арендаторы сбегают, кто через неделю, кто через две, когда чертовщина вылезает. А бабка чокнутая, которая возле дома постоянно околачивается, мать того нового русского. У нее после пожара крыша уехала, так на место и не вернулась».
А в конце лета Семену приснилась Оля. Она стояла на лунной дороге, и вокруг нее огненным дождем падали на землю звезды, а он шел к ней навстречу.
Ведьмин глаз
Давно Таня так не злилась: в начале лета родители снова надумали разводиться. Мама наорала на отца, что он ей всю молодость испортил, а папа обозвал маму изжогой. И вот мама собрала вещи и ушла в съемную комнату, а Таню отправила к прабабке в деревню. Мол, нечего с отцом, «врагом народа», оставаться под одной крышей.
Последний раз Таня ездила к прабабушке три года назад, и ничего хорошего в той поездке не было. Холодная вода в рукомойнике, мытье посуды в тазике, деревенский туалет. По телевизору всего четыре канала, интернет не ловится. Полная дыра, а не деревня. Но мама заупрямилась, как ишак: коммуналка с соседом-алкоголиком, где она сняла комнату, не подходящее место для ребенка. А глухая деревня подходящее?! Слов нет! Но мама находилась в том настроении, когда спорить бесполезно. Загрузила Танины вещи в машину и отвезла дочь к бабе Тосе.
Бабке недавно стукнуло восемьдесят пять, но она бойко шуршала по хозяйству и отказывалась переезжать в город, несмотря на то что с каждым годом деревня усыхала на несколько домов: жители умирали или перебирались в более цивилизованные места.
Мама укатила обратно в Москву, а Таня осталась. Прабабка сразу же погнала ее на колонку за водой, мол, ведра все пустые. Не могла раньше маму попросить! Все равно та на машине. Так ведь нет, пусть Таня сходит. Таня взяла ведро и неохотно поплелась на колонку, которая находилась через три дома. Нажала на рычаг, и в ведро с грохотом хлынула вода, обрызгав ее.
– Господи! Живой человек появился! – раздалось сзади.
Таня развернулась и увидела девушку. Чуть постарше, чем она сама, с хвостиком темных волос, в коротких шортах и топике, едва прикрывающем грудь. На деревенскую совсем не похожа. Тане стало неловко: она как дура вышла, в халате. Привыкла, что здесь наряжаться не перед кем. Они познакомились. Девушку звали Крис.
– Сокращенно от Кристины. Так прикольней звучит, – пояснила она.
Таня чуть не присвистнула: надо и себе крутое прозвище подобрать, чтобы Светка с Леной, одноклассницы, облезли от зависти.
– Я тут уже две недели, – рассказывала Крис. – Думала, на стенку полезу от скуки. Все книги перечитала, какие в доме нашла. Даже подшивку «Вокруг света» за восемьдесят третий год. Представляешь?
Таня представляла: читать книги – та еще гадость. Даже к урокам литературы она готовилась по краткому содержанию из интернета.
– Вот и я о том же, – кивнула Крис. – Ну теперь веселее будет: вдвоем нескучно.
Крис, как оказалось, жила одна. Ей исполнилось шестнадцать, и она решила попробовать силы в выживании в деревне. Весь год готовилась в одной социальной группе.
– Первый раз печь топила – чуть от дыма не задохнулась, – со смехом вспоминала она. – В дымоход прошлогоднее гнездо провалилось. Пришлось на крышу лезть и жердью его прочищать.
Таня поймала себя на мысли, что Крис настолько красочно рассказывает о неприятностях, что они кажутся настоящими приключениями.
– Зато теперь и печь стопить, и еду на ней сварить – раз плюнуть, – похвасталась Крис. – Я даже зелень в огороде посадила… прикольно. Может, вырастет.
Крис помогла донести ведро до дома бабы Тоси, и девушки договорились вечером сходить на речку.
Прабабка внучку за знакомство похвалила:
– Хорошая девочка эта Кристина. И в магазин сбегает, если попросишь, и воды принесет.
Вечером Крис зашла за Таней. Они прошли через деревню, пересекли поле и по тропинке углубились в лес. Вокруг трещали птицы да пищали надоедливые комары. Таня отмахивалась от них полотенцем.
Девушки вышли к реке.
– Как на Мальдивах! – Крис провела ногой по белоснежному песку.
– Ага, только пальм не хватает, – поддакнула Таня.
– Прикинь, здесь раньше суда ходили, при Петре Первом, – продолжила Крис.
Таня пожала плечами: она не любила историю из-за разных дат. Те сплетались в спутанный клубок, вместо того чтобы растянуться по линейке. При Петре Первом – это же когда-то очень давно?
Девушки разделись и вошли в воду. На левой лопатке у Крис была вытатуирована летучая мышь. Таня сразу отметила: надо и себе забавную татушку сделать. И волосы бы погуще, и кожу гладкую – без противных прыщей. Вон Крис какая красотка. Даже завидно. Да и фигура у Кристины отпад: тоненькая, но с формами. Самой Тане не мешало бы похудеть, но трудно отказаться от сладостей.
Вода в реке обожгла холодом. Таня поежилась: быстрая речушка – это не море и даже не озеро. Здесь не понежишься. Крис быстрыми и отточенными движениями поплыла на другой берег, Таня за ней. На противоположном берегу все выглядело мрачным и заброшенным, будто девушки пересекли некую грань, отделяющую один мир от другого. На стволе ближнего дерева Таня разглядела сучок, похожий на глаз. Ей почудилось, что он подсматривает за ней.
– Как-то здесь не по себе, – призналась Таня.
– Да уж, такое ощущение, что за деревьями спряталась ведьмина избушка и сейчас нас пустят на жаркое, – согласилась Крис. – Поплыли обратно? А то скоро стемнеет.
Она вновь первой зашла в реку, Таня старалась не отстать. Казалось, упусти она хоть мгновение, домой уже не вернется.
На следующий день баба Тося послала Таню в соседнее село, в магазин. По дороге ее догнала Крис.
– Чего не позвала? – поинтересовалась она. – Хорошо, что я тебя в окно заметила.
– Да неудобно было, – ответила Таня. – Вдруг ты спишь или занята?
– Расслабься, – усмехнулась новая подружка, – мы же в деревне. Здесь городские этикеты не в моде.
Они отоварились в сельпо и отправились в деревню. По дороге Крис предложила:
– Слушай, тут одно место есть… Не хочешь сходить?
– А что за место? – Таня зевнула. Прабабка встала рано и, пока хлопотала на кухне, разбудила и внучку.
– Ведьмин дом, – прошептала Крис. – Реально.
– Да ладно… – Таня даже остановилась. – Не выдумывай.
– Я серьезно. – Подружка наклонилась к уху: – Хочешь, покажу?
Таня без энтузиазма согласилась – сумка с покупками оттянула руку, но отказывать не хотелось. Они свернули на заброшенную дорогу и скоро уткнулись в старый дом. Серый от дряхлости, присевший к земле, словно под грузом лет, он походил на старика, растерявшего волосы и зубы. Окна чернели прорехами, крыша провалилась. Вокруг колыхались заросли крапивы и иван-чая.
– Дом как дом, – равнодушно сказала Таня.
– Да ты что! – Крис подтолкнула ее плечом. – Видишь, крыша сломана? Когда ведьма умирает, она долго мучается. И тогда крышу разбирают, чтобы ведьма помереть могла.
– Ну и фиг с ней, – отмахнулась Таня. – Пошли лучше, а то у меня сейчас руки отвалятся.
Но и по дороге Крис не унималась:
– Говорят, ведьма обычно свою силу другому человеку передает.
– Ну и что? – совсем невежливо ответила Таня.
– А эта не передала! Никто не согласился.
– Да тут одни бабки живут, – усмехнулась Таня, – даром никому не надо.
– Я бы взяла, – возразила Крис. – Могла бы людьми управлять. Чтобы он ко мне на коленях приполз…
– Кто он? – заинтересовалась Таня.
– Неважно, проехали. – Кристина скривилась.
После полудня пошел дождь, и Таня заглянула к Крис. Та развела огонь в печи и поставила чайник. Дождь бойко барабанил по крыше, пламя трещало в очаге.
Крис раскинула карты.
– Будет тебе скоро дорога, – предсказала она.
– Ага, мама с папой заключат пакт о ненападении и за мной прикатят, – сморщилась Таня.
– А еще ждет тебя подарок. – Крис продолжала вглядываться в карты и вдруг нахмурилась: – Странное сочетание: сильный дар и большая опасность. Ты это, поаккуратней, подруга.
Со стены на Таню внимательно смотрел сучок, похожий на глаз. Ей стало не по себе.
Бабка была совсем старая – лет сто, не меньше. Единственный железный зуб торчал из провалившегося рта. Платок съехал назад и оголил почти лысую макушку с белым пушком. Таня замедлила шаг: старуха никак не могла вскарабкаться вверх по мокрой траве. Она поднималась по склону оврага на дорогу и раз за разом соскальзывала обратно. Таня посмотрела по сторонам – никого, придется самой.
– Вам помочь? – поинтересовалась она.
– Помоги, внучечка, – зашамкала бабка. – Сил-то уже не осталось.
Таня подошла к краю оврага.
– Вы мне палку свою протяните, – посоветовала Таня.
