Потом пошла в кино. Отвлечься. В темноте мысли постоянно сворачивали к поиску работы. Точнее, денег. Но фильм понравился.
Потом потолклась в торговом центре. Съела салат. Еще раз убедилась, что сетевые кафе – нет, нет и нет. Померила охапку шмоток в «Заре». Пока в примерочной – хорошо. А вынесешь из магазина – сразу превращается в пластмассовую тряпку, как будто, оплатив, разрушаешь какую-то магию. Света не дала себя обдурить. Да и какой смысл покупать сейчас, если в январе будет сейл? Свалила шмотки продавщице с бейджем – пусть сама теперь вешает обратно. Но кстати, «Зара» – тоже вариант, если что.
На улице Света почувствовала, как на нее наваливается сразу все: Москва, сентябрь, длинный пустой день. Хотелось пить. Света увидела зеленую вывеску «Азбуки вкуса». Дорого, конечно. Но от бутылки минералки не разорится.
Света шла мимо полок с пустой корзиной на руке. Поглядывала на немногочисленных покупателей. Вот эта – одиночка-фитоняша. А этот явно собрался на свидание: в корзине болтаются сырная нарезка, виноград, коробка шоколадных конфет, – мужчина опустил к ним бутылку с блестящей розовой этикеткой. «Ну точно, кобеляж», – отметила Света.
Оглядела полки с бутылками. Надраться захотелось решительно и бесповоротно. Она сперва глядела на ценник. Ужасалась. Но кое-что нашлось.
На кассе прокатила карточку. Терминал зажужжал. Выпустил короткий чек.
– Недостаточно денег на счете, – холодно заметила кассирша, глядя ей куда-то в солнечное сплетение. Вслух обязательно? – рассердилась Света: теперь вся очередь знает: полезла, мол, со свиным рылом в калашный ряд.
Кассирша сделала движение рукой – отставить бутылку в сторону. Света почувствовала, что надраться теперь не просто хочется. А хочется смертельно.
– Подождите… Наличными.
Кассирша ждала, мечтательно глядя поверх кассы. «Чтобы принц из очереди залюбовался», – беззлобно подумала Света. Она принялась вылущивать из сумки, из карманов бумажки, монеты – сбрасывала на пластмассовое блюдце перед кассой. Телефон держала в руке, чтобы не мешал. Чувствовала, как краснеет. Деньги были мятые. Лицо кассирши стало еще мечтательнее. Видно было, что та едва скрывала злость, но неподалеку маячил супервайзер.
Телефон зазвонил прямо в руке, и хотя момент был самый неподходящий, Света ответила, не глядя на номер.
Кассирша принялась пересчитывать деньги. Расправляла в руках. Выклевывала монетки.
– Алло.
– Это Смирнова, – голос заполошный. Какие-то все нервные сегодня. – Ира не с тобой?
Светина соседка Ира подрабатывала у Смирновой нянькой. Не для самой тетки, конечно, для ее мелкого, Костика. Ответила трубке:
– Нет.
– А еще два рубля? – это уже кассирша. Тон как у прокурора. Света почувствовала жар от груди до лба. Выдавила, глядя на кассиршу в упор:
– Мне очень надо.
И соврала неожиданно для себя:
– Меня парень бросил.
Кассирша впервые поглядела ей в лицо.
– Пить – не надо, – пробормотала, но тихо, и смахнула деньги в кассу. Женская солидарность.
– Я Иру с утра не видела. А что? – ответила Света в телефон. Но Смирнова уже отрубилась.
Бутылка приятно звякнула в сумке, подсказывая, где ключи. Света отперла дверь. Дом был хороший – послевоенная сталинка. С высокими потолками и просторной шахтой-клеткой, в которой плавал обновленный недавно лифт. Нашли через знакомых знакомых. Поэтому не умереть как дорого. Но все равно пришлось снимать на пару. Света нашла квартиру, поэтому комнату выбирала первая: взяла хоть и с книжными полками (пыль!), зато большую, особенно понравились двери. Не дверь – а двери: две створки с окошками. Свете показались роскошью. И паркет елочкой. За окном, правда, трамвайное депо. Оно засыпало глубокой ночью и начинало тренькать снова – тоже среди ночи, но уже с другой стороны, заставляя вспомнить школьное из Пушкина: «одна заря сменить другую спешит, дав ночи полчаса». Не проблема: Света спала с затычками в ушах. Ире досталась комната поменьше. Просторная кухня в этой квартире заменяла гостиную: в углу даже стоял диванчик, видный в дверной проем прямо из широкого даже не коридора, а холла (тоже в книжных полках).
И сейчас на кухонном диванчике обнаружился их лендлорд Миша. Нога за ногу, руки скрещены на груди.
Света прижала локтем сумку с бутылкой.
– Привет, – хмуро поприветствовал он. И сразу перешел к делу: – Деньги где?
Вообще, Миша не досаждал. Деньги они ему оставляли на кухонном столе, в последний четверг месяца. Один месяц – Света. Другой – Ира. И только по тому, что вечером конверта не было, понимали, что днем побывал Миша. А так – не беспокоил. Ни идиотских внезапных инспекций, ни идиотских требований сохранить бабушкин сервант (квартира досталась уже без серванта – бабушка Миши была интеллигентной: журналисткой, переводчицей или типа того). Ни внезапных родственников, которым срочно надо «где-то» переночевать. Миша был клад. Портили его только реденькие бакенбарды на жирном бабьем лице – и какая-то неприятная самодовольная слабость: «потомственный москвич», как это определяла для себя Света, не уважавшая всю породу. Москва – город приезжих, зачем ей москвичи?
– Ира оставила, – ответила. В этом месяце должна была платить Ира.
– Да? Только что-то я ничего не нашел, – раздраженно сообщил Миша.
Света вошла – увидела: стол был пуст. Врет или нет? До сих пор не врал.
Миша поморщился:
– Ты всегда в ботинках по паркету ходишь?
Света посмотрела на пол.
– Извините.
Развязала шнурки. Вынула одну ногу, другую.
– Ира не оставила, – Миша сделал ударение на «не» и сразу занервничал – на губе показались капельки пота. Дело пахло выяснением отношений, а потомственный москвич Миша этого не умел и боялся. Вымирающий вид, давно поняла Света. Ботинки ему сними, как будто сам потом пол мыть будет, придурок.
Но Ира! Как это – не оставила? С Ирой все было в порядке. Обычно.
– В этом месяце Иркина очередь.
– Мне все равно, чья очередь. Я не хочу в это вникать. Я вообще не должен знать, как вы там между собой договорились, – Миша говорил слишком много и слишком быстро для хозяина положения, то есть квартиры. Что с него взять. Он и баки называл – долларами.
– Тысячу долларов, пожалуйста…
Вообще, Ира не подводила. Обычно.
– Сейчас, – успокоила его Света. Вынула телефон.
– Я ей позвоню. Она же очень аккуратная.
С этим Миша не спорил. Кивнул. И даже расплел свои толстенькие ножки. Теперь они стояли рядом, как две кегли.
Ирин номер был у нее среди «самых популярных». Нажала. Гудки. Голос оператора: абонент не отвечает. И голосовая почта.
– Не понимаю, – ответила механическому голосу Света. – Ира же обещала.
– Так поговори с ней! – взвизгнул Миша. Он понимал, что сейчас надо построже, но не умел орать.
Ира набрала опять:
– Вот, сами послушайте.
Оба послушали длинные гудки. Потом включилась голосовая почта.
– Хорошо, – сказал Миша недовольно. – Завтра.
И добавил – как будто внутри черепа голос ему сказал «Будь мужчиной!»:
– Мне все равно, чья у вас очередь платить. Чтобы завтра деньги были. Завтра я приду со слесарем и, если денег нет, поменяю замок.
– Деньги будут. Вы что, Иру не знаете, – заверила Света и подумала: «Вот засранец». А еще потомственный москвич с интеллигентной бабушкой. Дверь закрылась.
Она поставила бутылку на стол. Села на диван, еще теплый от Мишиной задницы.
Набрала Ирин номер. Длинные гудки. Голосовая почта.
– Ирка, привет, это Светка, ты где? Тут у Миши кипеж. Ты деньги приготовила? Ты где?
А потом вспомнила, что уже это спрашивала.
Просто бывают такие дни, когда через жопу – все. Нужно было срочно смягчить контуры мира. Положила телефон на стол. Стала искать штопор. Выдвигать ящики, надеясь, что интеллигентная бабушка пила. Зазвонил телефон.
Видно, Ира.
– Привет, – невольно пыхнул в трубку Миша. – Я опять поднимаюсь.
Вспомнил о манерах: предупредил. И даже дождался, пока Света сама отопрет. Не тыкал своим ключом, как будто в квартире нет чужого человека. Это в нем было все-таки хорошо.
Миша снял ботинки.
– Послушай, я подумал. Ты права. Это все-таки не очень на нее похоже.
«Он что, в нее втюрился?» – удивилась Света. Или из-за штуки так беспокоится?
– Я деньги найду. Не проблема.
Еще какая проблема. Но что она должна была сказать?
– Это понятно, – быстро вставил Миша.
«А мне вот нет», – подумала Света: где найти до завтра штуку баксов, она не знала. Миша кашлянул:
– Давай в полицию звонить.
– Да найду я деньги! Что вы сразу!
– Не в этом дело. Я по-человечески.
«По-человечески замок не врезают», – подумала Света. Но сказала:
– Да все в порядке.
– Давай лучше позвоним.
Сообразил – поправился:
– Я позвоню.
Света пожала плечами.
– Звоните, если хочется.
Миша вынул телефон. Нашел на сайте номер горячей линии, куда предлагалось звонить, если у вас ушла бабушка в маразме, сбежала дочь-подросток или еще кто-нибудь. Дождался ответа. Объяснил. Очевидно, там спросили: вы муж? Потому что Миша ответил: «знакомый», потом – «друг». Света показала жестом: громкую связь. Миша выпучил глаза – не понял, потом сообразил – включил:
– …взрослая – девица-то ваша, – недовольно вещал голос.
– Ну и что? Взрослый человек тоже может пропасть, – Миша не убеждал, тем более не приказывал, он мягко доканывал. «Тоже метод», – подумала Света.
– Нет оснований для розыска, – отчеканил голос, но, видимо, опомнился, что говорит с человеком и о человеке, смягчился: – По знакомым, родственникам – искали?
– Нам некому больше звонить, – вмешалась Света. – У нее тут больше никого нет, в Москве.
– Иногородняя? – перебил голос.
– Ну да, – Свету неожиданно для нее самой задело.
– Ну так к родне скорее всего укатила. А вам сказать забыла. Или не захотела. А вы нас от настоящих дел отвлекаете, – с укоризной проговорил.
– Конечно, – вмешалась Света. – В другом городе…
Гудки.
– Ну, наверное, они правы, – промямлил Миша. – Линия-то горячая, они должны действовать четко, быстро и по правилам. Давай ее родне на всякий случай позвоним?
– Да не знаю я ее родни! Что вы из-за тысячи долларов, в самом деле! Сказала же – найду завтра. Послезавтра в крайнем случае. Дайте мне чуть-чуть времени.
Миша посмотрел от нее. На лице у него будто со стуком опустилась картонная дверка, как в киоске.
– Хорошо. Послезавтра, – холодно сказал он. И на этот раз ушел.
Штопор нашелся. Телефон опять зазвонил. Света проверила кто. Смирнова, мамаша того мальчика. К которым Ира ходила вроде няни. Света ответила, чувствуя, как под желудком зарождается холодок:
– Алло.
Желудок тотчас свело: Смирнова плакала. Хлюпала носом и шумно дышала. Света испугалась.
– Вы что!?
– Ира… Ира…
Свете стало жутко.
