«Кто вспомнит, как год спустя русские запасные упражнялись с дубинками, как мы отовсюду скупали сами винтовки устаревших образцов, тот согласится, что речь шла не о “вывозке излишков”. Делились, можно сказать, последним»[9 - Покровский М.Н. Империалистическая война. Сборник статей. С. 179.].
А теперь я приведу цитату из книги Н.П. Полетики «Возникновение Первой мировой войны»:
«Когда Сазонов в своих переговорах с Берхтольдом (министром иностранных дел Австрии. – А.Ш.) попробовал сослаться на святость международно-правовых принципов, граф Берхтольд 25 июня ответил – ядовитость этого ответа смогут оценить лишь товарищи, побывавшие до Октября в эмиграции! – следующей телеграммой австро-венгерскому послу в Петербурге графу Сапари: “Так как параграф 5 наших требований, касающийся сотрудничества австро-венгерских чиновников в подавлении вредоносной агитации в Сербии, вызвал особые возражения господина Сазонова, Вам поручается совершенно конфиденциально осведомить его, что вставка этого параграфа [в текст ноты. – Н.П.] вызвана чисто практическими соображениями и не направлена к нарушению сербского суверенитета. Сотрудничество, упомянутое в параграфе 5, относится к созданию в Белграде тайного полицейского бюро (bureau de surеtе), которое вело бы работу, подобно аналогичным русским учреждениям в Париже и Берлине, и сотрудничало бы с сербской полицией и администрацией”.
Эта ссылка на знаменитый филиал русской охранки в Париже, в котором, под благосклонным оком прекрасной Марианны, сотрудничали самые прожженные прохвосты и провокаторы царской охранки, ясно показывает, что нарушение международного права в параграфе 5 и не ночевало. Поэтому не нарушением международного права или суверенитета Сербии следует объяснить отказ Сербии удовлетворить параграфы 5 и 6 ультиматума, а чем-то другим, и это другое – боязнь, что австрийские сыщики могут докопаться до того, что сербскому правительству приходилось и приходится тщательно скрывать и до сих пор – именно: свое участие в организации сараевского убийства»[10 - Полетика Н.П. Возникновение Первой мировой войны. (Июльский кризис 1914 г.). М.: Мысль, 1964. С. 392.].
Я внимательно прочитал царский дневник. С момента покушения на эрцгерцога и до 12 июля о событиях в Австрии не говорилось ни слова.
А вот запись от 12 июля: «Утром поехал в Красное Село, и в 10 час. состоялся отличный смотр Астраханскому полку. От 11 ч. до 12 ч. у меня было совещание с 6 министрами по тому же вопросу, и о мерах предосторожности, кот. нам следует принять. Завтракал с офицерами Астрахан. гренад. п.»[11 - Дневники императора Николая II (1894–1918). В 2 т. / Отв. ред. С.В. Мироненко. М.: РОССПЭН, 2013. Т. II. Ч. 2. С. 45–46.].
Далее следует описание полковых мероприятий: «Вернулись в Петергоф в час с четвертью».
Так всего за один час (торжества в Астраханском полку отложить никак было нельзя) решилась судьба всего ХХ столетия.
Военный министр Сухомлинов позже писал в мемуарах: «…я придавал поездке в Красное Село настолько малое значение, что поехал один, не взяв с собою ни начальника Генерального штаба, ни даже дежурного адъютанта: предметом совещания могло быть чисто военное дело Петербургского военного округа или что-либо, касающееся лагерных сборов…
‹…›
Сазонов сильно подействовал на наши воинские чувства. Он нам объявил, что непомерным требованиям можно противопоставить, после того как все дипломатические средства для достижения соглашения оказывались бесплодными, только военную демонстрацию; он заключил указанием на то, что наступил случай, когда русская дипломатия может посредством частичной мобилизации против Австрии поставить ее дипломатию на место…
‹…›
На этом основании и решено было предварительно объявить начало подготовительного к войне периода с 13/26 июля. Если же и после того не наступит улучшение в дальнейших дипломатических переговорах, то объявить частичную мобилизацию…
В соответствии с этим намечены были отправные точки, несмотря на то что я был противником частичной мобилизации и такого своего мнения не скрывал. Моим делом было приготовить армии для шахматной игры Сазонова, следовательно, и в этом отдельном вопросе мне приходилось повиноваться…
В 1914 г. армия была настолько подготовлена, что, казалось, Россия имела право спокойно принять вызов. Никогда Россия не была так хорошо подготовлена к войне, как в 1914 г.»[12 - Сухомлинов В.А. Воспоминания. Берлин, 1924. С. 284–286.]
После этого совещания была начата мобилизация четырех военных округов (Одесского, Киевского, Московского и Казанского), а также Черноморского и Балтийского флотов. «При этом было обращено внимание на то, чтобы всякие военные подготовления были бы ясно направлены исключительно на случай столкновения с Австро-Венгрией и не могли быть истолкованы как недружелюбные действия против Германии».
Кстати, еще в 1894 г. начальник штаба русской армии генерал Обручев заявил: «Мобилизация означает войну».
В войне был заинтересован царь и его окружение. Они справедливо полагали, что начало боевых действий вызовет огромный патриотический подъем. А победа в войне поможет сохранить существующий строй как минимум лет на двадцать. Нет никаких сведений, что Николай II не собирался после войны проводить кардинальные реформы. Исключение – письмо Александры Федоровны мужу, где она предлагает «добровольно-принудительно» послать демобилизованных солдат на строительство железных дорог, дабы избежать аграрных беспорядков. Ну и, естественно, наказать «врагов нашего друга». Вот и все реформы.
За войну были российские либеральные политики и промышленники. Война сулила им огромные прибыли. И в этом они тоже были правы. Средняя величина прибыли частных промышленных предприятий в 1915 г. по сравнению с 1913 г. выросла на 88 %, а в 1916 г. – на 197 %, то есть почти в два раза.
Главное же, либералы надеялись в ходе войны усилить свое положение и заставить царя создать ответственное перед Думой министерство, то есть передать власть либеральному большинству Думы. Рассматривался и вариант отречения.
И вновь планы сбылись. В ходе войны буржуазии удалось создать Земгор – общественную организацию, занимавшуюся снабжением армии. На самом же деле либералы заставили царя на государственные деньги создать аппарат будущего Временного правительства.
Однако ни царь, ни либералы в мыслях не держали возможность четырехлетней позиционной войны, огромных потерь армии, развала экономики и падения боевого духа армии.
14 (27) июля начался обмен телеграммами между Николаем II и Вильгельмом II.
28 июля Николай II телеграфировал: «Возмущение в России, вполне разделяемое мною, безмерно. Предвижу, что очень скоро, уступая производящемуся на меня давлению, я буду вынужден принять крайние меры, которые поведут к войне»[13 - Материалы сайта: http://istmat.info/node/33690].
29 июля 1914 г. в 6 ч. 35 мин. кузен Вилли пишет кузену Ники: «По моему мнению, действия Австрии должны рассматриваться как желание иметь полную гарантию в том, что сербские обещания претворятся в реальные факты. Это мое мнение основывается на заявлении австрийского кабинета, что Австрия не стремится к каким-либо территориальным завоеваниям за счет Сербии. Поэтому я считаю вполне возможным для России остаться только зрителем австро-сербского конфликта и не вовлекать Европу в самую ужасную войну, какую ей когда-либо приходилось видеть. Полагаю, что непосредственное соглашение твоего правительства с Веной возможно и желательно, и, как я уже телеграфировал тебе, мое правительство прилагает все усилия к тому, чтобы достигнуть этого соглашения. Конечно, военные приготовления со стороны России, которые могли бы рассматриваться Австрией как угроза, ускорили бы катастрофу, избежать которой мы оба желаем, и повредили бы моей позиции посредника, которую я охотно взял на себя, когда ты обратился к моей дружбе и помощи»[14 - Материалы сайта: http://istmat.info/node/33690].
Увы, все было напрасно. Сазонов, Сухомлинов, великий князь Николай Николаевич и Ко очень хотели повоевать.
Из дневника царя:
«19 июля. Суббота.
Утром были обычные доклады.
После завтрака вызвал Николашу (великого князя Николая Николаевича. – А.Ш.) и объявил ему о его назначении верховным главнокомандующим впредь до моего приезда в армию. Поехал с Аликс в Дивеевскую обитель.
Погулял с детьми. В 6? поехали ко всенощной. По возвращении оттуда узнали, что Германия нам объявила войну»[15 - Дневники императора Николая II (1894–1918). В 2 т. / Отв. ред. С.В. Мироненко. М.: РОССПЭН, 2011. Т. II. Ч. 2. С. 47.].
В 1917 г. на процессе в Салониках полковник Димитриевич признал, что он руководил операцией по убийству Ф.Ф. в Сараеве. Мало того, он признал, что двое русских знали о предстоящем убийстве и дали ему денег (Гартвинг и Верховский. – А.Ш.).
Но об этом Димитриевича подробно не спрашивали, а по приказу правительства расстреляли 24 июня 1917 г., несмотря на просьбы Парижа и Лондона подождать с вынесением приговора.
Любопытна карьера лучшего друга Димитриевича А.И. Верховского. Он был видным масоном «Военной ложи». В августе 1917 г. Керенский назначил Верховского военным министром. В сентябре Керенский ввел его в состав Директории (в Совет пяти). 2 ноября н.с. Верховский поехал на две недели на остров Валаам «на отдых». Там он пересидел все «события». В декабре 1918 г. официально примкнул к большевикам. В 1922 г. на Генуэзской конференции Верховский был главным советским военным экспертом. Арестован 11 марта 1938 г. Через полгода расстрелян. Реабилитирован 28 октября 1956 г.
Любопытно, допрашивали ли его об убийстве в Сараеве?
На Западе все объективные исследования оказались под запретом, поскольку они опровергают «статью 231 Версальского мирного договора (эта статья, устанавливая одностороннюю ответственность Германии и Австро-Венгрии за войну 1914–1918 годов, возлагала в силу этого факта на них обязательство уплатить репарации Антанты).
С этой целью они не только потребовали выдачи всех архивов, захваченных войсками центральных держав во время войны, но и обязали в последующих мирных договорах – Сен-Жерменском с Австрией, Трианонском с Венгрией – не опубликовывать документов из своих архивов, касающихся политики австро-венгерского правительства по отношению к Югославии, Румынии, Италии и др. государствам – наследникам Австро-Венгерской монархии без разрешения этих государств. Правда, большинство из “наследников” установило известные сроки, после которых это запрещение утрачивает свою силу. Но эти сроки являются, попросту говоря, скрытым издевательством»[16 - Полетика Н.П. Возникновение Первой мировой войны. (Июльский кризис 1914 г.). М.: Мысль, 1964. С. 316–317.].
В Советской России в 1920–1933 гг. историки имели куда большую свободу в исследовании причин Первой мировой войны. Профессорам М.Н. Покровскому и Н.П. Полетике удалось частично раскрыть причины начала Первой мировой войны.
Но после установления абсолютной диктатуры Сталина в середине 1930-х годов их труды были изъяты из библиотек и сданы в секретные спецхраны.
М.Н. Покоровский умер 10 апреля 1932 г., и его прах, как замнаркома просвещения, был захоронен в Кремлевской стене. А вот ряд его учеников в 1938–1939 гг. посадили.
Профессору Н.П. Полетике каким-то образом удалось уцелеть – он умер своей смертью в 1988 г.
Ну а «сазоновско-николаевская» версия начала войны 1914 г. после 1937 г. стала у нас официальной, таковой и остается сейчас.
Глава 3. Была ли Германия побеждена в 1918 году?
25 октября (7 ноября) 1917 г. в Петрограде произошла Великая Октябрьская социалистическая революция, или «большевистский переворот» – пусть каждый называет, как хочет. Лично я считаю, что взятие Зимнего дворца 25 октября, равно как и взятие Бастилии 14 июля 1789 г., следует считать переворотами с опереточными эпизодами. Но эти события определили весь ход истории, соответственно XIX и ХХ веков. Так что волей-неволей нам придется говорить в Великой Октябрьской социалистической революции и Великой французской революции.
26 октября, то есть на следующий день после захвата власти большевиками, Второй Всероссийский съезд Советов принял «Декрет о мире». В декрете говорилось:
«Справедливым или демократическим миром, которого жаждет подавляющее большинство истощенных, измученных и истерзанных войной рабочих и трудящихся классов всех воюющих стран, – миром, которого самым определенным и настойчивым образом требовали русские рабочие и крестьяне после свержения царской монархии, – таким миром Правительство считает немедленный мир без аннексий (т. е. без захвата чужих земель, без насильственного присоединения чужих народностей) и контрибуций.
Такой мир предлагает Правительство России заключить всем воюющим народам немедленно, выражая готовность сделать без малейшей оттяжки тотчас же все решительные шаги впредь до окончательного утверждения всех условий такого мира полномочными собраниями народных представителей всех стран и всех наций».
Давайте на секунду предположим, что Германия и Антанта приняли ленинскую формулу – «Мир без аннексий и контрибуций», то есть никто никого не грабит, и границы остаются по состоянию на 1 августа 1914 г.
Внутри бывшей Российской империи это привело бы к быстрому подавлению контрреволюционных и сепаратистских элементов. А во всем мире резко усилились бы пацифистские силы. Получается, что в возникновении войны никто не виноват или все великие державы виноваты примерно поровну. Никто никакой выгоды от войны не получил. Зато четыре года войны народы Европы терпели невиданные лишения, погибло от 10 до 15 млн человек.
Согласитесь, в такой ситуации ратовать за новую войну было очень рискованно.
В итоге Гитлер стал бы художником средней руки или в крайнем случае лидером малочисленной партии. Ни о какой Второй мировой войне не могло быть и речи.
Мало кто знает, что Берлин и Вена согласились на «мир без аннексий и контрибуций», но поставили условие, чтобы на такой мир согласились Англия и Франция. Однако те, естественно, отказались. В итоге Россия и Германия подписали 3 марта 1918 г. сепаратный мир, но война с Англией и Францией продолжалась.
Глава 4. Перемирие
Летом 1918 г. на Западный фронт прибывают американские части, и союзники переходят в наступление. В сентябре 1918 г. войска Антанты на западноевропейском театре имели 211 пехотных и 10 кавалерийских дивизий против 190 германских пехотных дивизий. К концу августа численность американских войск во Франции составляла около 1,5 млн человек, а к началу ноября превысила 2 млн человек.
Ценой огромных потерь союзным войскам за три месяца удалось продвинуться на фронте шириной примерно 275 км на глубину от 50 до 80 км. К 1 ноября 1918 г. линия фронта начиналась на побережье Северного моря в нескольких километрах западнее Антверпена, далее шла через Монс, Седан и далее до швейцарской границы, то есть война до последнего дня шла исключительно на бельгийской и французской территории.
В ходе наступления союзников в июле – ноябре 1918 г. немцы потеряли убитыми, ранеными и пленными 785,7 тыс. человек, французы – 531 тыс. человек, англичане – 414 тыс. человек, кроме того, американцы потеряли 148 тыс. человек[17 - Мировая война в цифрах. М.: ОГИЗ, 1934.]. Таким образом, потери союзников превысили потери немцев в 1,4 раза. Если экстраполировать от цифр, то, чтобы дойти до Берлина, союзники потеряли бы все свои сухопутные силы, включая американцев.
К моменту подписания перемирия Германия имела 15 тыс. легких полевых орудий, 10 тыс. тяжелых и 2600 зенитных орудий. Франция имела 10 тыс. легких 75-мм полевых орудий, Англия – 7 тыс. легких и 400 тяжелых орудий. Франция и Англия вместе имели на фронте 800 зенитных орудий.
Огромный перевес был у союзников в танках. У Англии и Франции имелось 7 тыс. танков, а у Германии – 70, то есть в 100 раз меньше.
Но на самом деле германское командование готовило большой танковый погром в конце 1918 – начале 1919 г. В 1918 г. германская промышленность изготовила 800 танков, однако большинство их не успело дойти до фронта. В войска начали поступать противотанковые ружья и крупнокалиберные пулеметы, которые легко пробивали броню британских и французских танков. Было начато массовое производство 37-мм противотанковых пушек.
В годы Первой мировой войны не погиб ни один германский дредноут (линкор новейшего типа). В ноябре 1918 г. по числу дредноутов и линейных крейсеров Германия уступала Англии в 1,7 раза, но германские линкоры превосходили союзные по качеству артиллерии, системам управления огнем, непотопляемости кораблей и т. п. Все это хорошо продемонстрировано в знаменитом Ютландском бою 31 мая – 1 июня 1916 г. Напомню, что бой имел ничейный результат, но потери англичан существенно превосходили германские.
В 1917 г. немцы построили 87 подводных лодок, а исключили из списков (из-за потерь, по техническим причинам, из-за навигационных аварий и т. п.) 72 подводные лодки. В 1918 г. было построено 86 лодок, а исключена из списков 81. В строю находилась 141 лодка[18 - Шталь А. Развитие методов операций подводных лодок в войну 1914–1918 гг. М.: Воениздат, 1936.]. На момент подписания капитуляции строилось 64 лодки.
Почему же германское командование попросило у союзников перемирие, а фактически согласилось на капитуляцию? Германию погубил удар в спину. Суть произошедшего одной фразой выразил Владимир Маяковский: «…и если б знал тогда Гогенцоллерн, что это и в их империю бомба». Да, действительно, германское правительство передало революционным партиям России, включая большевиков, довольно крупные суммы. Однако Октябрьская революция привела к постепенной деморализации германской армии.
Уже в конце января 1918 г. Германию потрясла всеобщая политическая забастовка, в которой участвовало более полутора миллиона рабочих (из них свыше 500 тысяч в Берлине). Важнейшей причиной забастовки был срыв германским правительством мирных переговоров с Советской Россией в Брест-Литовске. Забастовка охватила 39 городов Германии. На заводских собраниях в Берлине были избраны представители в Рабочий совет в количестве 414 человек. Рабочий совет единогласно потребовал: мира без аннексий и контрибуций; улучшения продовольственного снабжения; отмены осадного положения и введения демократических свобод; освобождения лиц, осужденных или арестованных за политическую деятельность, и др. Однако властям с помощью правых социал-демократов удалось подавить забастовку.
В августе 1918 г. в Кале восстали команды четырех миноносцев, однако их выступление было немедленно подавлено артиллерийским огнем.
Дисциплина в армии падала, значительная часть отпускников не возвращалась на фронт, резко увеличилось число дезертиров.
В такой обстановке в Германии создается новое правительство, опирающееся на парламент. Рейхсканцлером стал принц Макс Баденский. В правительство вошли представители социал-демократической, самой левой на тот момент, партии Шейдеман и Бауэр.
Правительство Макса Баденского немедленно обратилось к американскому президенту Вильсону с предложением заключить мир на основе его доктрины из 14 пунктов, выдвинутой 14 января 1918 г.
8 октября американцы ответили: «Никаких переговоров о перемирии не будет до тех пор, пока германские войска находятся на территории союзников». 12 октября германское правительство заявило о согласии на эвакуацию войск на германскую территорию.
Однако союзники вошли в раж и с каждым днем требовали от Германии все новых и новых уступок. В конце концов, они потребовали сменить в Германии форму правления, выдать весь военный и торговый флот, тысячи полевых орудий, тысячи паровозов, десятки тысяч голов племенного скота, десятки тысяч сельскохозяйственных орудий и т. д.
Тем временем германское командование получило новый удар в спину. 29 октября взбунтовались команды нескольких линкоров и линейных крейсеров. 1 ноября началось восстание в городе Киле.
Чтобы покончить контакты революционных сил с советскими дипломатами, 5 ноября германское правительство по инициативе социал-демократа Шейдемана разрывает дипломатические отношения с Советской Россией и требует немедленной высылки наших дипломатов.
Еще 7 октября в Берлине прошла нелегальная конференция части левых сил, объединившихся в группу «Спартак». Программа «Спартака» предусматривала: немедленное окончание войны, завоевание революционным путем демократических прав и свобод, свержение германского империализма, последовательное доведение до конца буржуазно-демократической революции с тем, чтобы развернуть борьбу за пролетарскую революцию.
8 ноября в Берлине спартаковцы и избранные в период январской забастовки 1918 г. на предприятиях революционные старосты призвали рабочих к всеобщей забастовке под лозунгом свержения монархии и установления социалистической республики. Утром 9 ноября сотни тысяч рабочих и солдат двинулись к центру города. К восставшим рабочим присоединились войска, и Берлин оказался в руках рабочих и солдат. В Люстгартене перед огромной массой рабочих и солдат Карл Либкнехт, освобожденный 23 октября из тюрьмы, провозгласил «социалистическую республику». Макс Баденский решил передать власть правым социал-демократам.
Император Вильгельм II в ночь на 10 ноября бежал в Голландию вместе с сыном – наследником престола кронпринцем Вильгельмом. Хозяйственный кайзер прихватил с собой 58 железнодорожных вагонов с личным имуществом, что дало ему возможность жить безбедно до самой смерти 4 июня 1941 г. Любопытно, что Вильгельм II на что-то еще надеялся и подписал отречение лишь 28 ноября 1918 г.
9 ноября Макс Баденский ушел в отставку, предварительно передав власть социал-демократическому правительству во главе с Фридрихом Эбертом. Был образован Совет народных уполномоченных из трех представителей Социал-демократической партии – СДП (Эберт, Шейдеман, Ландсберг) и трех представителей Независимой социал-демократической партии – НСДПГ (Гаазе, Дитман, Барт).
6 июня в Германии была создана комиссия по перемирию во главе со статс-секретарем ведомства иностранных дел М. Эрцбергером. Утром 8 ноября германская делегация прибыла на станцию Ретонд в Компьенском лесу, где и была принята маршалом Фошем. Ей были зачитаны условия перемирия. Они предусматривали прекращение военных действий, эвакуацию в течение 14 дней оккупированных германскими войсками районов Франции, территорий Бельгии и Люксембурга, а также Эльзаса и Лотарингии. Войска Антанты занимали левый берег Рейна (причем содержание оккупационной армии целиком возлагалось на Германию), а на правом берегу предусматривалось создание демилитаризованной зоны. Германия обязывалась немедленно возвратить на родину всех военнопленных, а также эвакуировать свои войска с территории стран, входивших ранее в состав Австро-Венгрии, из Румынии, Турции и Восточной Африки.
Германия должна была выдать Антанте 5 тысяч артиллерийских орудий, 30 тысяч пулеметов, 3 тысячи минометов, 5 тысяч паровозов, 150 тысяч вагонов, 2 тысячи самолетов, 10 тысяч грузовых автомобилей, 6 тяжелых крейсеров, 50 эсминцев и 160 подводных лодок. Остальные корабли германского военно-морского флота разоружались и интернировались союзниками. Блокада Германии сохранялась.
Компьенское перемирие имело ярко выраженный антисоветский характер. Согласно статье 12-й, германские войска продолжали оккупацию занятых ими территорий Советской России до тех пор, пока этот вопрос не решат союзники, «учитывая внутреннее положение этих территорий». Предусматривался также «свободный вход и выход в Балтийское море для военных и торговых судов Антанты», подготавливавшей вооруженную интервенцию против Советской России.
Маршал Фош решительно отверг все попытки германской делегации завязать какие бы то ни было переговоры по поводу условий перемирия. Фактически это означало требование безоговорочной капитуляции. Германская делегация получила для ответа 72 часа. Срок ультиматума истекал 11 ноября в 11 часов утра по французскому времени. Условия перемирия были сообщены в Берлин.
В конце концов, запугивая победителей «большевистской опасностью», германская делегация добилась некоторых уступок. Так, количество пулеметов, подлежащих выдаче, было снижено до 25 тысяч, самолетов – до 1,7 тысячи, грузовых автомобилей – до пяти тысяч. Были сняты требования о выдаче подводных лодок.
Рано утром 11 ноября 1918 г. в штабном поезде главнокомандующего войсками Антанты маршала Фоша (поезд стоял близ станции Ретонд в Компьенском лесу) представителями вооруженных сил союзников и Германии было подписано перемирие. В тот же день в 11 часов по Гринвичу в столицах стран Антанты прогремел 101 орудийный залп. Великая бойня, продолжавшаяся четыре года, три месяца и десять дней, окончилась.
21 ноября 1918 г. германские надводные корабли были переведены в базу английского флота Розайт, а затем в Скапа-Флоу. Вооружение их было выведено из строя, а личный состав сокращен до минимума, способного лишь поддерживать корабли в исправном состоянии. 21 июня 1919 г. немецкие команды затопили свои корабли на внешнем рейде Скапа-Флоу. Только один линкор, три легких крейсера и четыре эсминца англичанам удалось вывести на мелкое место и спасти. Корабли, оставшиеся в Германии, были разоружены и поставлены под контроль союзных миссий.
В декабре 1918 г. революционное движение в Германии вступило в новую фазу. С 16 по 21 декабря был проведен I Всегерманский съезд Советов. Из 485 делегатов съезда было 288 социал-демократов и 87 членов НСДПГ. Революционную линию отстаивали только десять спартаковцев, возглавляемые Францем Геккертом и Евгением Левине.
16 декабря спартаковцы организовали демонстрацию рабочих перед зданием, где заседал съезд. В демонстрации приняли участие 250 тысяч рабочих и солдат. Они требовали, чтобы съезд провозгласил Германию единой социалистической республикой, передал всю власть в государстве рабочим и солдатским Советам, немедленно и энергично провел разоружение контрреволюции и вооружение рабочих.
Тем не менее правой части социал-демократов удалось убедить съезд принять решение о созыве Учредительного собрания. 30 декабря открылся Учредительный съезд Коммунистической партии Германии, на котором присутствовало 83 представителя от 46 районов, три представителя от Союза красных солдат, один представитель молодежи и 16 гостей из других стран. Съезд утвердил доклад Карла Либкнехта о «Кризисе в Независимой социал-демократической партии и необходимости создания Коммунистической партии Германии» и принял решение, в котором говорилось: «…разрывая свои организационные связи с Независимой социал-демократической партией Германии, “Союз Спартака” учреждает себя как самостоятельная политическая партия под названием Коммунистическая партия Германии («Союз Спартака»)».
Съезд принял программу партии, которая выдвигала задачу борьбы за дальнейшее развитие революции с целью достижения победы рабочего класса и крестьянства и установления диктатуры пролетариата.
Съезд принял неверное решение об отказе работать в реформистских профсоюзах. Вопреки настоянию Карла Либкнехта и Розы Люксембург съезд решил не участвовать в выборах в Национальное собрание. За участие в выборах проголосовало 23, а против – 64 делегата. Съезд избрал Центральный комитет из 12 членов. В него вошли Карл Либкнехт, Роза Люксембург, Вильгельм Пик, Кэте и Герман Дункер и другие.
11 января 1919 г. социал-демократическое правительство вводит в Берлин верные ему войска. Коммунисты были объявлены вне закона. 15 января без суда и следствия офицеры убили Розу Люксембург и Карла Либкнехта.
19 января в обстановке жесткого террора, наступившего после подавления берлинского восстания, состоялись выборы в Национальное (Учредительное) собрание Германии. Германская коммунистическая партия в выборах не участвовала.
В выборах приняли участие 30 млн избирателей. Социал-демократы получили 11,5 млн голосов и 165 мандатов, независимые социал-демократы – 2,5 млн голосов и 22 мандата. Эти две партии имели 45,5 % всех мандатов. Остальные 54,5 % мандатов получили буржуазные партии.
Национальное (Учредительное) собрание открылось 6 февраля 1919 г. в небольшом городке Веймаре в Тюрингии. В день открытия собрания Центральный Совет рабочих и солдат по предложению социал-демократического руководства постановил передать все свои права Национальному собранию. Таким образом была предрешена ликвидация Советов в Германии.
11 февраля Учредительное собрание избрало Эберта президентом республики. Новое правительство, сформированное из социал-демократов, представителей демократической и католической партий, возглавил Шейдеман.
А теперь от внутриполитической борьбы в Германии вновь вернемся к положению на Западном фронте. В декабре 1918 г. верховному командованию Германии удалось отвести всю армию за Рейн. Ни одна ее часть не попала в плен. Правящие круги в Германии вздохнули с облегчением: план сохранения армии казался выполненным. Правда, армия была уже не прежней: она быстро поддавалась влиянию революции.
Германское командование по возможности саботировало ультимативные требования союзников. Так, Германия продолжала закладывать новые подводные лодки, хотя по условиям перемирия должна была сдать весь свой подводный флот. Всего на немецких верфях строилось 64 лодки. Германия срывала план поставки локомотивов и вагонов, а в числе сданных ею паровозов было много неисправных.
«Я думаю, – признавался Гофман, – что пока Антанта не имеет никакого представления, что делается у нас, иначе она давно потребовала бы, чтобы мы прекратили плутовать. Антанта все еще полагает, что у нас сохранилась крепкая армия и что мы играем с ними комедию»[19 - Гофман М. Записки и дневники. 1914–1918 / Пер. с нем. Л.: Лесная газета, 1929. С. 262.].
Между тем срок перемирия истекал. От Антанты пришло требование прислать уполномоченных для продления перемирия. Нота была направлена в адрес верховного командования Германии. Немецкое военное командование воспользовалась этим, чтобы подчеркнуть, что Антанта не считается с берлинским правительством. На предварительном совещании с германской делегацией начальник Генерального штаба генерал-фельдмаршал Пауль фон Гинденбург предлагал при продлении перемирия добиваться следующих условий: предмостные укрепления и нейтральная зона на правом берегу Рейна уничтожаются; граница проходит по Рейну, причем между Германией и оккупированными областями сохраняется свобода сообщений; оккупационная армия должна быть сокращена и блокада снята.
