Однако карвейн сыграл с ним дурную шутку. Допив последний стакан, Грегор лёг спать, но вместо нормального сна провалился в хмельные беспокойные грёзы, в которых продолжал звать Айлин. То полным именем, как в призыве души, то просто как адептку.
– Ревенгар! – взывал он во сне, пробираясь через какие-то пустоши с травой по колено, перелезая через каменные стены, подозрительно напоминающие кладбищенские, проваливаясь по щиколотку в зыбкие болотистые поляны. – Ревенгар!
– Ну и что ты орёшь, Бастельеро? – послышался вдруг злой голос, который Грегор не смог сходу признать, но почему-то поёжился. – Это же надо, аж сюда доораться! Ну, докричался, дальше что?
– Ревенгар… – повторил Грегор безнадёжно. – Айлин? Где ты?
– Айлин? – переспросил голос с непонятным выражением. – Какого Баргота ей здесь быть? Если ты, выползок могильный, не уследил за ней… Барготовых демонов тебе в глотку, Бастельеро! Три дюжины свернуть клубком и протащить до самой задницы! Айлин он здесь ищет! Пр-ротектор-р недоделанный… Только попробуй…
Голос ещё что-то рычал, стремительно удаляясь, будто между ним и Грегором росли всё новые прочные стены. А Грегор, наконец, узнал его, изнывая от стыда, но подумал, что всё это не более, чем сон. Ну не может некромант, пусть даже Избранный, докричаться до Садов без всякого ритуала, всего лишь напившись карвейна и непрерывно повторяя родовое имя. Хотя определённая логика в этом кошмаре имелась, конечно. Действительно, кто ещё мог откликнуться на имя «Ревенгар»? Да и в выражениях Дориан именно так не стеснялся бы.
Утром он проснулся с желанием убивать. В висках ломило, во рту пересохло, и стоял мерзопакостный привкус. А вышколенный камердинер на приказ принести соответствующий эликсир позволил себе изумлённо приподнять брови! Впрочем, мгновенно осознал свою ошибку, испарился и вернулся с нужным зельем. После холодной ванны Грегор пришёл в себя настолько, что счёл своё появление в Академии достаточно безопасным для окружающих.
Но карвейном решил больше не злоупотреблять. Только в крайних случаях, только для восстановления резерва! А то Малкольм тоже так начинал, наверное, от тоски… Ну это же надо! К другим с глубокого перепою зверь Перлюрен приходит, а ему, извольте видеть, Дориан Ревенгар чуть не явился!
В кабинет Архимага он вошёл хоть и не в лучшем расположении духа, но уже готовым к работе. Хмуро оглядел уже привычную стопку бумаг, словно по волшебству появляющихся на столе каждое утро, подтянул к себе верхнюю… И прислушался.
В примыкающем к кабинету помещении, где обычно сидели три секретаря пониже рангом, чем Райнгартен, слышались взволнованные голоса. Кто-то упорно добивался встречи с милордом Архимагом. Грегор поморщился. Видеть ему никого не хотелось, но, с другой стороны, хоть какой-то отдых от бумаг, не считая преподавания. Да и не всё же ему полагаться на Райнгартена?! Какой он глава Ордена, если не умеет решать вопросы самостоятельно.
– Пропустите! – велел он в переговорное устройство, соединяющее кабинет с малым секретариатом.
Почти сразу дверь распахнулась, и в его кабинет влетели сразу два знакомых Грегору мага. Причём оба – артефакторы! Первым оказался лорд Девериан, ещё более потрёпанный, чем помнилось, в откровенно потёртом камзоле и осунувшийся. Второй – тот самый мастер, что когда-то сделал чучело из умертвия Айлин Ревенгар. Как же его…
Грегор с некоторой неловкостью понял, что не помнит имени. А точнее – и вовсе его не знает. Да, вот именно для этого нужны секретари и заранее назначенные встречи, но что уж теперь…
– Милорд Архимаг! – по праву старшего, первым провозгласил пожилой артефактор и поклонился.
– Милорд Архимаг, – эхом повторил Девериан и приветствие, и поклон.
– Господа маги.
Грегор встал и вежливо вернул поклон.
– Чем могу служить? – поинтересовался он, снова опускаясь в кресло и жестом предлагая посетителям присесть.
– Этот мерзавец Райнгартен… – начал Девериан.
– Этот в высшей степени способный молодой человек, ваш заместитель… – прервал его старый артефактор.
Грегор невольно улыбнулся на «молодого человека» применительно к Райнгартену и подумал, что если совместить обе характеристики, то главу стихийников они опишут весьма верно.
– По очереди, господа, будьте любезны, – попросил он. – Милорд…
Он повернулся к старику, и тот без всякой обиды представился:
– Мэтр Гельсингфорц, милорд, к вашим услугам. – Курт Гельсингфорц.
«Не дорвенантец, – отметил Грегор. – Из северо-восточных княжеств, похоже. Либо он сам, либо родители… Впрочем, неважно».
– Так вот, милорд! – начал старый артефактор, подавшись в кресле немного вперёд и азартно блестя глазами.
Излагал он витиевато, чрезвычайно вежливо и вместе с тем с насмешливым злым остроумием, изящно прикрытым учтивыми оборотами. Грегор невольно вспомнил те самые семьдесят золотых, которые с него содрали «ради чести рода Бастельеро». Но сейчас дело было поинтереснее.
Оказывается, и у Девериана, и у Гельсингфорца случилась одинаковая беда. Во время нашествия демонов пострадали лавки с готовой продукцией и мастерские. То, что уцелело в лапах Барготовых тварей, разграбили добрые люди Дорвенны. Запасы дорогих ингредиентов, инструменты, уже готовый товар… Гельсингфорц вытащил из поясного кошеля лист бумаги, развернул его – и Грегор увидел длиннейший список, куда, можно быть уверенным, вошла даже старая метла, которой подметали в лавке.
– А у вас? – поинтересовался он у Девериана больше от растерянности, указывая взглядом на документ чучельника.
– Могу составить по памяти, – сдержанно сообщил лорд. – Впрочем, он будет гораздо короче.
– Короче?! – возмутился Гельсингфорц. – Я не для того столько лет непосильным трудом наживал своё в высшей степени скромное состояние, чтобы пускать его на ветер! И тоже могу перечислить по памяти всё! Каждый напильник! Вы хоть понимаете, милорд Архимаг, насколько всё это дорого моему сердцу, я уж не говорю о кармане?! А ваш Райнгартен…
– Отказывает нам в положенных выплатах, – сухо прервал его Девериан.
Выступать в роли просителя, пусть и на законных основаниях, лорду явно претило, и Грегор его прекрасно понимал. Суть претензий он уже понял. У обоих артефакторов с их гильдией имелся договор, по которому в случае стихийного бедствия или нападения разбойников гильдия помогала пострадавшим мастерам восстановить лабораторию и мастерскую. Какие-то выплаты, оказывается, полагались и на лавку, довольно скромные, но Орден отказал даже в этом.
– А почему Орден, а не гильдия? – удивился Грегор. – Простите, господа, но я решительно не понимаю.
– Да потому что налоги, которые мы выплачиваем именно на эти цели, только проходят через гильдию, но оседают в казне Ордена, – сдерживая раздражение, пояснил Девериан. – Так же как у целителей, алхимиков, стихийников… Благие Семеро, Бастельеро! Вы что, никогда не работали на заказ?!
Грегор, который действительно ни разу в жизни не использовал дар именно таким образом, почти устыдился. Ему и в самом деле не приходилось зарабатывать некромантией. Соответственно, он понятия не имел, какие налоги в этом случае платятся и на какие цели они идут.
– Прощу прощения, милорд Архимаг! – сбавил тон Девериан, и его скулы слегка порозовели. – Я забылся…
– Пустяки, – бросил Грегор. – Так, но почему лорд Райнгартен не решил ваши сложности?
– Потому что, изволите ли знать, соответствующая часть бюджета Ордена истрачена, – хмыкнул Гельсингфорц. – Похороны, лечение, выплаты… И не торопитесь возмущаться, милорд! Мы с моим юным коллегой ни в коем случае не покушаемся на вдовий хлеб и лекарства для раненых детей. Имеем совесть и честь, знаете ли! Всё, что мы просили у лорда Райнгартена, это освобождение от налогов на этот год и перерасчёт их на будущий, пока не сможем восстановить мастерские, либо пока Орден не сможет выплатить нам компенсацию. Но нет же! Помочь нам купить новые инструменты Орден не может, зато проценты с каждого браслетика-наполнителя извольте отстегнуть! И никакой отсрочки!
Он продолжал возмущаться, а Грегор в упор смотрел на Девериана, которому было мучительно стыдно, и понимал, что по закону Райнгартен прав, но вот по чести и совести, как говорит старый артефактор, происходит изрядная мерзость. Он всё ещё помнил рассказ бывшего соученика о его семейных обстоятельствах, и, судя по виду Девериана, если что и изменилось, то в худшую сторону. У Гельсингфорца наверняка не последний напильник украли, а если и так, старый артефактор найдёт, за что купить другой. Девериан, несмотря на невозмутимый вид, был на грани отчаяния.
А на столе Грегора отдельно от стопки остальных бумаг белел листок с пятью именами, из которых два он уже вычеркнул. Осталось три. Трое заслуженных мэтров, наверняка благонадёжных и почтенных, никогда не связывавшихся с незаконными заказами и сомнительными сделками. Не то, что Девериан, уличённый лично Грегором в продаже запрещённых артефактов. Лорд из Трёх Дюжин, который год спасающий семейную честь, вытаскивая из долгов брата-игрока, собирающий каждый грош на приданое дочерям.
Девериан, разумеется, тоже понимал, что Грегор всё помнит. Он отвёл взгляд, поднялся из кресла, плотно сжав губы, вздохнул, собираясь что-то сказать…
– Погодите, мэтр, – попросил Грегор Гельсингфорца. – Я всё понял. Во всяком случае, понял достаточно. Магистр Райнгартен прав, разумеется, но… Девериан, сядьте, сделайте милость! Извольте меня выслушать.
Он помолчал, глядя на застывших в креслах артефакторов, и продолжил:
– Орден действительно не может в данный момент выплатить вам компенсацию. Вопрос о налогах я лично обсужу с магистром Райнгартеном. Полагаю, это удастся решить в вашу пользу. Что до остального… Девериан, вы остались без мастерской, так? Полностью?
– На пепелище, – скупо уронил лорд.
– Ну и Баргот с ней, – сказал Грегор. Откинулся в кресле, посмотрел на изумлённого соученика и слегка улыбнулся. – Вы удивительно вовремя. Я как раз искал подходящего человека на должность магистра гильдии. Ваши коллеги никак не могут определиться с выбором, придётся мне сделать это за них. Сами понимаете, недовольных будет предостаточно. Однако на мою поддержку можете рассчитывать. Кстати, насколько я знаю, в Академии отличные мастерские, никто ещё не жаловался. Сейчас там изрядная разруха, но уж на это Райнгартен денег точно даст. Всё артефакторное крыло Академии в вашем полном распоряжении хоть сейчас, можете знакомиться с подчинёнными и приступать к работе. Разумеется, нужные документы я подпишу, как только их составят, а это будет в ближайшее время.
Снова помолчал, искренне наслаждаясь эффектом, и закончил:
– А если примете мой совет, я вам искренне рекомендую пригласить заместителем мэтра Гельсингфорца. Его авторитет, опыт и знания окажут вам бесценную помощь. К тому же, мэтр тоже временно остался без мастерской, так? Я готов утвердить его в должности, если вы примете моё предложение.
– Бастельеро… я…
Девериан привстал в кресле, растерянно глядя на Грегора. Его глаза заблестели, кровь бросилась в скулы ещё сильнее… И Грегор его прекрасно понимал. Вот так внезапно получить предложение, о котором Девериан даже мечтать не смел! Жалованье магистра гильдии – это далеко не пятнадцать золотых флоринов обычного преподавателя, а ведь даже их наставникам Академии хватает на достойную жизнь. Став магистром, Девериан сумеет пользоваться такими лабораториями и инструментами, о которых даже мечтать не мог!
– С вашего позволения, милорд Архимаг, мы согласны! – сообщил Гельсингфорц. – Я с удовольствием возьму на себя переговоры с милордом Райнгартеном. Полагаю, следует начать с пересмотра налоговой политики гильдии и утверждения бюджета на ближайшие несколько месяцев. Что вы там сказали, мастерские в плачевном состоянии? Этим следует заняться!
– Этим следует заняться в первую очередь! – возмутился Девериан, вставая. – Милорд Архимаг?
Он поклонился Грегору сдержанно, однако с должной почтительностью, и Грегор склонил голову в ответ.
– Желаю удачи, господа, – усмехнулся он вслед, но артефакторы вряд ли его услышали.
Размахивая руками и бурно обсуждая что-то, они выскочили из кабинета, а Грегор с огромным удовлетворением подвинул к себе список Райнгартена и зачеркнул оставшиеся имена. Да, заслуги этих претендентов достаточно велики… Но никто из них не пользуется в гильдии безусловным авторитетом, раз уж никого из них до сих пор не выбрали! Девериан, несмотря на своё бывшее плачевное положение и сложности с законами, человек чести. Именно такой глава нужен Синим. А старый пройдоха Гельсингфорц позаботится о благополучии гильдии, ну и себя со своим магистром вряд ли забудет.
Отличного расположения духа Грегору хватило надолго. И даже появление хмурого Этьена Райнгартена, заглянувшего в кабинет Архимага после обеда, это не изменило.
– Поздравляю с первым значительным решением, милорд, – съязвил стихийник. – Одного не понимаю, зачем тогда я занимался этим делом, тратил время? Вы отлично управились сами.
– Бросьте, Этьен, – примирительно хмыкнул Грегор. – Чем Девериан вам не по душе? Во всяком случае, он человек нашего круга, не простолюдин какой-то. И артефактор прекрасный, насколько мне известно. Ему не повезло в жизни, так отчего бы не восстановить справедливость?
– Благие Семеро, Грегор, – вздохнул Райнгартен, бросив взгляд на список претендентов, что так и лежал на столе. – Вы и в самом деле думаете, что я подбирал этих пятерых по научным заслугам? Как же вы до сих пор наивны! Я нашёл вам пять человек, любой из которых точно знал бы, кому обязан местом. Пять человек, способных на верность и признательность! Вам всего-то нужно было ткнуть в любое имя, и у вас был бы послушный голос в Совете гильдий. А Девериан непредсказуем. Сейчас, конечно, он вам благодарен, но характер… Думаете, я его не знаю? Да он давно мог бы гораздо лучше устроить свою жизнь, будь немного… посговорчивее! Ещё и этот его заместитель! Притащить в Академию старого Гельсингфорца! Грегор, да вы отвернуться не успеете, как весь Орден станет придатком к Синей гильдии! Особенно в отношении бюджета!
– Не думаю, – спокойно сказал Грегор, всё больше уверяясь, что поступил правильно. – Вы ведь не позволите этому случиться, правда, Этьен? А говорить о непредсказуемости после Адальреда и вовсе смешно, вам так не кажется? Несговорчивый Девериан – это как раз то, что нужно.
«А Гельсингфорц и вовсе бесценен, если уж ты сам его опасаешься, – закончил Грегор про себя. – По крайней мере, мне будет, кого расспросить о некоторых тонкостях финансовых дел Ордена. Да и тебе, дорогой Этьен, полезно понять, что я обещал всегда слушать твои советы, но не клялся всегда им следовать. Как бы то ни было, решать я всегда буду сам».
* * *
Бастардо вылетел за дверь, и Лучано возблагодарил всех Благих, что разговор, наконец, прервался. Ещё немного, и грандсиньор Вальдерон вполне мог додуматься до правильных вопросов, на которые Лучано уже не знал бы, как ответить. Может, ещё и додумается, кстати! Но пока что бастардо мешали злость, недостаток опыта и брезгливость, которую он явно испытывал к такому неблагородному делу, как допрос.
Однако обманываться внешней наивностью Вальдерона не стоит. В чём-то он, конечно, простодушен, однако явно из тех, кто быстро учится. Вот остынет на свежем – ещё каком свежем! – воздухе с любимыми лошадками, поразмыслит хорошенько, и кто знает, с чем вернётся? Хуже всего, если передумает и прогонит от своей сиятельной особы. Это в городе легко выследить кого угодно, а дорвенантские леса – неподходящее место для игры в прятки. Просто не получится следовать за этой парочкой так, чтобы они его не заметили. Вальдерон – опытный охотник, лес он знает куда лучше городского выкормыша Лучано. А ещё у него Пушок. И магесса, между прочим…
Лучано вздохнул и посмотрел в сторону печки, где рыжеволосая девица невозмутимо складывала очередную высохшую рубашку. Убрав её в сумку, она подложила в огонь пару поленьев и поставила на каменный верх печи глиняную миску, откуда потянуло травяным запахом. Ромашка, мята и душица? Ах да, она же говорила, что взяла его травы. А карвейн доставал бастардо. И надо же было ему наткнуться на эти клятые бумаги! Словно сам Баргот пошутил!
В другом случае Лучано непременно попробовал бы отговориться своей историей о поездке во Фрагану. Подумаешь, поддельные документы! Он шпион или кто, в конце концов? Ему такое просто по должности положено иметь! Но не сейчас. Эти двое уже слишком пуганая дичь, Вальдерон точно не позволил бы ехать с ним дальше… А уж если бы узнал про второе поручение!
Он снова посмотрел на синьорину Айлин, сосредоточенно мешавшую снятый с плиты отвар ложкой. Перегрела. Большинство ценных свойств улетучилось, это уже не лечебное снадобье, но горячего душистого питья всё равно хотелось.
Словно почувствовав его взгляд, девчонка разлила отвар по кружкам, глянула в окно, однако звать Вальдерона не стала, оставила его долю на крае очага. Лучано принял тёплую посудину из рук синьорины и благодарно склонил голову. Магесса присела на краешек лежанки и осторожно пригубила отвар.
«Здесь и стульев-то нет, – с лёгкой растерянностью подумал Лучано. – Вот это подобие кровати, рассчитанное на одного, да стол. Они что же, спали на полу?!»
Свёрнутые и уложенные возле стены плащи молчаливо подтвердили, что так оно и было. И, между прочим, бастардо к тому времени уже нашёл фальшивые документы!
Лучано сделал глоток и едва не поперхнулся, но не от горечи, а просто горло почему-то перехватило. Снова некстати вспомнились рубашки, которые благородная синьорина стирала вряд ли привыкшими к такой работе ручками. Нет, пальцы у неё изящные, но крепкие, Лучано сам видел, что поводья магесса держит уверенно, да и вообще неженкой её не назовёшь. Но это совсем другое!
Что мешало бросить его пропотевшую одежду куда-нибудь в угол, пока Лучано очнётся и сам сможет о себе позаботиться? Что мешало уложить его на полу, пусть даже на плащи и попоны? Он был болен? Ну и что? А она – дворянка! И далеко не захудалая, судя по всему! Вальдерон так вообще принц, хоть и отказывается от титула. Но эти двое уступили единственную лежанку ему, почти незнакомцу и совершенно точно простолюдину.
Он передёрнулся от странного едкого чувства и поднял взгляд, встретившись со спокойным взглядом магессы. Улыбнулся, стараясь, чтобы вышло достаточно легко, и с чувством сказал:
– Не знаю, как вас благодарить, прекрасная синьорина. Если бы не ваше великодушное заступничество…
– Вы, наверное, хотели сказать «предусмотрительное заступничество»? – усмехнулась магесса. – У нас договор, синьор Фарелли, помните?
– Разумеется, – кивнул Лучано. – И смею заверить, что по-прежнему в вашем распоряжении. Если, конечно, ваши планы…
– Не изменились, – бросила магесса. Заглянула в опустевшую кружку и вздохнула: – Это ужасное себялюбие с моей стороны, я знаю, но я так ждала, когда же вы придёте в себя. После вашего шамьета пить что-то другое решительно невозможно. Особенно такие… полезные травы.
И снова вздохнула. Лучано улыбнулся уже по-настоящему, от души, и попытался привстать, но в глазах сразу потемнело. Стиснув зубы, он свалился на постель и неловко пошутил:
– Боюсь, прекрасная синьорина, между полезным и вкусным выбор делать рановато.
– Осторожно! – Девчонка выхватила у него кружку, с тревогой глянула на облитые горячим отваром руки. – Не обожглись? Ну зачем вы так, я же просто сказала… Вам нужно ещё долго лежать!
– Долго не получится, – вздохнул Лучано. – Вряд ли синьор Вальдерон согласится на задержку.
– Я поговорю с Аластором. – Магесса схватила наживку так легко, что Лучано на миг даже устыдился. – Всё равно нам тоже придётся ждать, пока снег растает. Хорошо, что погодные аномалии нестабильны. – Она слегка смутилась и уточнила: – Это значит, что погода скоро изменится…
– Я понимаю, что такое нестабильность, синьорина, – снова улыбнулся Лучано. – Хоть я и профан, но воспитывался в доме мастера-зельедела. Он ставил очень много опытов с разными веществами.
– Как наши алхимики, да? – Девчонка вернула ему кружку, где плескалась ещё изрядная порция отвара, подтянула к себе колени и обняла их, уставившись на Лучано пронзительными зелёными глазищами. – А у него тоже что-то вечно горело и взрывалось? И пахло ещё так…
Она поморщилась, и россыпь веснушек на носу и щеках вдруг бросилась в глаза особенно отчётливо. Словно на тонкий чинский фарфор брызнули мельчайшими каплями золота.
– Иногда бывало, – согласился Лучано и со вздохом доверительно признался: – Особенно в те дни, когда за колбами и перегонным кубом присматривал я.
Магесса прыснула совсем уж по-девчоночьи, и Лучано с содроганием вопросил себя, где именно её величество Беатрис нашла в этой рыжей малышке сверхъестественную расчётливость и коварство? Ну котёнок же! Забавный пушистый котёнок! Только вот… Память немедленно подсунула, как эта девочка дурила северян в трактире. Как нашла единственно верные слова для разгневанного бастардо. И как торговалась с ним, Лучано, за собственную смерть.
Ну что за безумие! Не может ведь юная магесса быть единой в двух лицах?! Одновременно и наивной лапочкой, и бесстыжей, расчётливой интриганкой? Нет, не может. И сейчас он скорее поставил бы на то, что Беатрис ошиблась. Королева мерила поступки синьорины Айлин по себе, и ей в голову не могло прийти, что юная магесса не играет с мужчинами, а просто очаровывает их своей сущностью. Что там какие-то молодые лорды в Академии! Лучано снова поймал себя на том, что глядит на улыбку Айлин – и губы тянутся в ответной улыбке сами по себе. Это у него-то! Вот где настоящая магия без капли волшебной силы!
И всё-таки смутное беспокойство жгло внутри, не давая полностью расслабиться. Лучано вспомнил его источник и напрягся ещё сильнее.
– Могу ли я спросить, синьорина? – осторожно начал он. – От кого вы узнали о моём задании? Помнится, вы обещали дать ответ, когда грандсиньора Вальдерона не будет рядом…
– Обещала, – вздохнула магесса и отвела взгляд. Не так, словно собиралась соврать, а как будто ей было стыдно смотреть ему в глаза. Лучано ещё сильнее насторожился, у него даже холодок пробежал по спине. А рыжая магесса вмиг посерьёзнела. Показалось даже, что ей не семнадцать-восемнадцать, а намного больше.
– Вы ведь знаете, что я служу Претёмной Госпоже, – тускло и ровно сказала она.
Это был не вопрос, но Лучано всё равно кивнул.
– Маги неодинаковы по силе и умениям, – негромко продолжила девчонка, быстро глянув на него. – И по способностям – тоже. Одним некромантам особенно удаются проклятия, другим – работа с нежитью… А мой талант – видеть призраков. Мне даже не нужно призывать их для этого, понимаете? Я… просто вижу.
– Понимаю, синьорина, – напряжённо отозвался Лучано. – Претёмная Госпожа щедро вас одарила.
– Это правда, – спокойно согласилась синьорина Айлин. – Когда мы впервые встретились, я увидела призрака за вашим плечом. Это был… первый человек, которого вы убили. И сами понимаете, он не испытывал к вам тёплых чувств.
– Первый? – переспросил Лучано.
Тот купец, которого он добил на своём первом задании? Молчун Джузеппе промахнулся из арбалета, всадил мишени болт в плечо, и Лучано закончил дело ножом. Или… вообще кто-то из приюта? Драки там были кровавые, не все дети после них выживали…
