– Да, Ки?
Ки Танг, уже успевший сменить мундир на гражданское платье, вместо положенного салюта только коротко кивнул.
– Я только что закончил переговоры с центром реабилитации относительно наших девяти тяжелораненых. Прогноз в основном благоприятный. И они считают, что им удастся восстановить четырех из девяти замороженных убитых, может, даже пятерых, если повезет. Хирурги даже надеются, что им удастся починить имплантат Демми, когда закончится заживление нервной ткани. Конечно, за плату…
Танг назвал цену в федеральных кредитках. Майлз мысленно перевел ее в имперские марки Барраяра и невольно присвистнул. Танг ответил сухой улыбкой:
– Угу. Но вы можете отказаться. Ремонт имплантата действительно стоит слишком дорого.
Поморщившись, Майлз отрицательно покачал головой.
– Во вселенной найдется немало людей, которых я готов надуть, но мои собственные раненые к их числу не относятся.
– Спасибо, – сказал Танг. – Я с вами согласен. А теперь я практически готов уйти. Мне только осталось подписать бланк, где я беру личную ответственность за уплату по счету. Вы совершенно уверены, что сможете получить деньги, которые причитаются нам за дагульскую операцию… здесь?
– Я собираюсь сейчас этим заняться, – пообещал Майлз. – Подписывайте. Я позабочусь, чтобы все было оплачено.
– Хорошо, сэр, – согласился Танг. – И после этого я могу ехать домой в увольнение?
Танг был родом с Земли – единственным землянином, с которым приходилось встречаться Майлзу. Наверное, этим и объясняется подсознательная симпатия, которую он испытывает к этой планете, решил Майлз.
– Сколько времени мы вам должны, Ки? Года полтора? («И, увы, это должен быть оплаченный отпуск», – произнес внутренний голос, который Майлз мгновенно осудил.) Можете отдыхать столько, сколько захотите.
– Спасибо. – Голос Танга смягчился. – Я только что говорил с дочерью. У меня внук!
– Поздравляю! – откликнулся Майлз. – Ваш первый?
– Да.
– Ну так отправляйтесь. Если что-нибудь произойдет, мы этим сами займемся. Вы ведь незаменимы только в бою. Э-э… Где вы будете?
– В доме моей сестры. В Бразилии. У меня там около четырехсот всяких родственников.
– В Бразилии, так. Хорошо. – «Где она, к черту, эта Бразилия?» – Желаю хорошо отдохнуть.
– Непременно. – Прощальный салют Танга был явно бодрее приветствия. Лицо над комм-устройством исчезло.
– Черт побери, – вздохнул Майлз. – Мне не хочется отпускать его даже в отпуск. Но он это заслужил.
Элли перегнулась через спинку стула, и ее дыхание коснулось его темных волос – его темных мыслей.
– Смею ли я напомнить, Майлз, что он не единственный старший офицер, которому требуется отдых? Даже тебе иногда нужно избавляться от стресса. И ты тоже был ранен.
– Ранен? – У Майлза свело скулы от напряжения. – А, ты имеешь в виду переломы. Переломы не в счет. Я борюсь с ними всю жизнь. Мне просто надо научиться не уступать соблазну сыграть роль боевого офицера. Место моей задницы – в славном мягком штабном кресле, а не на передовой. Если бы я заранее знал, что на Дагуле будет такое, то послал бы в качестве фальшивого военнопленного кого-нибудь другого. И вообще – я уже отдохнул на больничной койке.
– И целый месяц бродил по кораблю, как криотруп, подогретый в микроволновке. Когда ты входил в комнату, всем казалось, что их посетил неуспокоившийся мертвец.
– Я провел всю дагульскую операцию на одних нервах. Нельзя столько времени находиться на взводе и не отплатить потом за это небольшой депрессией. По крайней мере у меня это не получается.
– У меня сложилось впечатление, что здесь нечто большее.
Майлз резко повернул к ней кресло и огрызнулся:
– Отстанешь ты от меня? Да, мы потеряли нескольких хороших бойцов. Я не люблю терять хороших бойцов. Я плачу по-настоящему – но не на людях, ясно?
Она отшатнулась, и Майлз сразу же смягчил тон, устыдившись своей несдержанности:
– Извини, Элли. В последнее время я легко срываюсь. Смерть этой несчастной, которая выпала из катера, потрясла меня сильнее, чем… сильнее, чем допустимо. Я никак не могу…
– Это вы меня должны извинить, сэр.
Это ее «сэр» словно иглой прокололо какое-то магическое изображение Майлза, которое находилось в руках у Элли. Майлз поморщился.
– Ничуть.
Ну почему, почему, почему адмирал Нейсмит принял это идиотское решение: избегать физической близости со своими подчиненными? В тот момент идея показалась ему удачной. Танг ее приветствовал. Господи, да ведь Танг уже дедушка, у него, наверное, уже давно отмерло его мужское начало! Майлз не мог забыть, как отклонил первые ухаживания Элли. «Хороший работник не делает покупок в магазине, принадлежащем компании», – мягко объяснил он. Почему она не дала ему по физиономии за эту самодовольную глупость? Она молча проглотила оскорбление и новых попыток не делала. Элли потом поняла, что он имел в виду не ее, а себя.
Когда он долгое время находился с флотом, то старался отправить ее на какие-нибудь задания, с которых она неизменно возвращалась с превосходными результатами. Она возглавляла разведывательную команду, высадившуюся на Землю, и к тому времени, когда дендарийский флот вышел на околоземную орбиту, уже подыскала «Кэймер» и других подрядчиков. Хороший офицер: после Танга она, наверное, лучшая. Чего бы он только не дал за то, чтобы сжать это ловкое тело в своих объятиях и забыться! Слишком поздно, он упустил свой шанс.
Ее бархатные губы иронически скривились. Элли пожала плечами – кажется, по-сестрински:
– Я больше не стану к тебе с этим приставать. Но по крайней мере подумай об этом. Я еще не видела мужчины, которому так нужно было бы с кем-нибудь переспать.
О Господи! И что же на самом деле означают эти слова? У Майлза перехватило дыхание. Дружеский совет или приглашение? Если это всего лишь совет, а он примет его за приглашение, то не решит ли она, что он злоупотребляет своим положением, чтобы добиться ее внимания? А если все наоборот, то не будет ли снова оскорблена и не отвернется ли от него еще на несколько лет? Запаниковав, он ухмыльнулся.
– Содрать деньги! – выпалил он. – Что мне сейчас нужно, это не переспать, а денег содрать. Потом… потом, гм-м… может быть, мы могли бы посмотреть какие-нибудь достопримечательности. Кажется просто преступлением так далеко залететь и не увидеть Старую Землю – пусть даже мы попали сюда случайно. Все равно считается, что со мной на планете всегда должна быть охрана, так что мы могли бы объединиться.
Вздохнув, она решительно выпрямилась:
– Да, конечно, долг превыше всего.
Да, долг превыше всего. И теперь его долг требует, чтобы он явился с докладом к нанимателям адмирала Нейсмита. После этого его трудности значительно уменьшатся.
Майлз жалел, что не переоделся в штатское, прежде чем отправиться в эту экспедицию. Его аккуратная форма адмирала дендарийцев чертовски бросалась в глаза в торговом центре. Или по крайней мере Элли надо было переодеться: они могли бы притвориться военным в увольнении и его подружкой. Но его штатская одежда была уложена в контейнер, оставшийся на какой-то планете в нескольких нуль-переходах от Земли, – получит ли он ее когда-нибудь обратно? Одежда была сшита специально на него и стоила немалых денег: не столько для того, чтобы отметить его высокое положение, сколько в силу необходимости.
Обычно Майлзу удавалось забыть об особенностях своего телосложения: слишком крупной голове, особенно заметной из-за короткой шеи, и кривом позвоночнике – и все это при росте метр сорок пять, – но ничто не заставляло его так остро чувствовать свои недостатки, как необходимость одолжить одежду у человека нормального роста и телосложения.
«Ты уверен, что именно мундир привлекает к тебе внимание окружающих? – спросил он себя. – Или ты опять пытаешься обдурить сам себя? Прекрати!»
Он снова стал смотреть по сторонам. Город-космопорт Лондон – почти двухтысячелетняя мозаика несовместимых архитектурных стилей – просто завораживал. Солнечный свет, пробивавшийся сквозь витраж в застекленной арке, был настолько богат красками, что дух захватывало. Одного этого было бы достаточно, чтобы догадаться: его глаза вернулись на планету, являющуюся их родиной. Может быть, потом ему удастся посетить и другие исторические места: например, проплыть на подводной лодке по озеру Лос-Анджелес или увидеть Нью-Йорк с его огромными дамбами…
Элли еще раз нервно обошла вокруг скамейки под часами, осматривая толпы покупателей. Конечно, крайне маловероятно, чтобы здесь появилась группа цетагандийских убийц, но все равно Майлзу была приятна ее бдительность, позволявшая ему немного расслабиться. «Можешь когда угодно приходить искать убийц у меня под кроватью, любовь моя…»
– В некотором смысле я даже рад, что мы здесь оказались, – заметил он. – Здесь может представиться прекрасная возможность для того, чтобы адмирал Нейсмит скрылся. Дендарийцы получат роздых. В самом деле, цетагандийцы очень похожи на барраярцев: у них очень личностное отношение к командованию.
– Ты к этому чертовски легкомысленно относишься.
– С детства привык. Когда абсолютно незнакомые люди пытаются меня прикончить, я чувствую себя в своей тарелке. – Ему в голову пришла мысль, заставившая его мрачно ухмыльнуться. – Знаешь, меня впервые пытаются убить из-за того, что я собой представляю, а не из-за моих родственников! Я тебе когда-нибудь рассказывал, что сделал мой дед, когда мне было…
Она прервала его болтовню, резко подняв голову:
– По-моему, это за нами…
Майлз проследил за направлением ее взгляда. Он действительно не в форме: она заметила того, кто пришел с ними встретиться, раньше его. На приближавшемся к ним с вопросительным выражением лица мужчине был модный земной костюм, но волосы были подстрижены барраярским военным ежиком. Наверное, рядовой. Офицеры стриглись, как правило, чуть менее строго, в стиле римских патрициев. Майлз вдруг понял, что ему пора подстричься: спускавшиеся на воротник волосы защекотали шею.
– Милорд? – проговорил мужчина.
– Сержант Барт? – спросил Майлз.
Кивнув, мужчина перевел взгляд на Элли:
– А это кто?
– Моя охрана.
– А!
Губы чуть заметно сжались, а глаза расширились, выразив некоторую долю насмешки и презрения. Майлз почувствовал, как у него напряглись мышцы шеи.
– Она прекрасно знает свое дело.
– Не сомневаюсь, сэр. Пройдемте со мной, пожалуйста.
Он повернулся и повел их за собой.
За своей невозмутимой маской он смеялся над ним: Майлз был уверен в этом, даже глядя ему в затылок. Элли, почувствовавшая только, что атмосфера внезапно стала напряженной, бросила на него расстроенный взгляд.
«Ничего страшного», – тоже взглядом постарался ответить ей Майлз, продевая ее руку себе под локоть.
Они прошли за своим проводником по магазину, потом спустились по лифтовой шахте, потом по какой-то лестнице. Подземный служебный уровень оказался лабиринтом туннелей, трубопроводов и оптических кабелей. По оценке Майлза, они миновали пару кварталов. Их проводник открыл замок, приложив к нему ладонь. Еще один короткий туннель привел их к новой двери. Возле нее сидел охранник – подтянутый барраярец в зеленой парадной форме. Он поспешно вскочил с кресла за комм-устройством и еле удержался, чтобы не отдать честь их одетому в гражданское проводнику.
– Мы оставляем здесь свое оружие, – сказал Майлз. – Всё. Я имею в виду – действительно всё.
Элли удивленно приподняла брови, комментируя резкое изменение речи Майлза: с монотонного бетанского чуть гнусавого выговора он перешел на теплые гортанные звуки своей родной барраярской речи. А ведь она редко слышала, чтобы он говорил по-барраярски: который из его выговоров покажется ей неестественным? Однако мнение сотрудников посольства было совершенно очевидно, так что Майлз прокашлялся, чтобы его связки лучше подготовились к новому звучанию.
Майлз положил на пульт рядом с охранником свой карманный парализатор и длинный стальной кинжал в ножнах из кожи ящерицы. Охранник сканировал его, открыл серебряную крышечку в инкрустированной драгоценными камнями рукояти, осмотрел спрятанную под ней печать и вернул кинжал Майлзу. Их проводник тем временем изумленно рассматривал арсенал, который выложила Элли. «Вот тебе, – мысленно сказал ему Майлз. – Подавись, надутый вояка!» Немного повеселев, он снова пошел за сопровождающим.
После подъема в лифтовой шахте интерьер вдруг стал приглушенным и солидным.
– Посольство Барраярской империи, – шепотом объяснил Майлз Элли.
Похоже, жена посла – дама со вкусом, решил он. Но в здании чувствовалась странная герметичность, отдававшая, по мнению поднаторевшего в этих вещах Майлза, параноидальной зацикленностью на безопасности. Ах да, посольство планеты – это ее территория. Чувствуешь себя как дома.
Сопровождающий провел их к следующей лифтовой шахте, ведущей в рабочие помещения, – Майлз на ходу успел заметить сканеры на арке входа, – а потом, пройдя через две автоматические двери, они попали в небольшой тихий кабинет.
– Лейтенант лорд Майлз Форкосиган, сэр, – объявил их проводник, вытянувшись по стойке «смирно», – и… охрана.
У Майлза непроизвольно сжался кулак. Только барраярец способен короткой паузой между словами выразить такой тонкий оттенок презрения. Он снова дома.
– Благодарю вас, сержант, вы свободны, – проговорил капитан, сидевший за пультом комм-устройства. На нем тоже была зеленая парадная форма – похоже, посольство поддерживало официоз.
Майлз с любопытством взглянул на человека, которому волей-неволей предстояло быть его новым командиром. Капитан ответил ему не менее пристальным взглядом.
Мужчина с необычной внешностью – хотя далеко не красавец. Темные волосы. Полузакрытые темно-карие глаза. Жесткий сдержанный рот, мясистый орлиный нос на римском профиле, соответствующем офицерской стрижке. Толстоватые и аккуратные пальцы напряженно переплетены. Майлз решил, что ему чуть больше тридцати.
Но почему этот тип смотрит на него так, словно он щенок, напрудивший на ковер? Он ведь только что прилетел сюда… «О Боже, надеюсь он не из этих деревенщин, которые видят во мне мутанта, выжившего после неудачного аборта…»
– Итак, – проговорил капитан, со вздохом откидываясь на спинку кресла, – вы сын Великого, да?
Улыбка Майлза застыла. На глаза набежала пелена, кровь застучала в висках. Впившаяся в него взглядом Элли затаила дыхание. Майлз шевельнул губами… с трудом сглотнул.
– Да, сэр, – словно издалека услышал он свой ответ. – А вы кто?
Ему с величайшим трудом удалось не спросить: «А вы чей сын?» Никак нельзя допустить, чтобы вышла на поверхность ярость, стиснувшая ему сердце: ему придется работать с этим человеком. Возможно, он даже не имел намерения оскорбить Майлза: откуда этому незнакомцу знать, сколько сил и нервов пришлось ему потратить, чтобы снять обвинения в привилегированном положении, неверие в его способности? «Мутант здесь только потому, что папочка его устроил…» Он живо представил себе, как его отец парирует: «Ради Бога, парень, вытащи голову из задницы!» Он вложил всю свою ярость в один продолжительный выдох и наклонил голову.
– Ах да! – отозвался капитан. – Вы ведь разговаривали только с моим помощником. Я – капитан Дув Галени. Старший военный атташе посольства, являюсь здесь главой не только военной, но и Имперской службы безопасности. И, признаюсь, несколько изумлен, получив вас под свое командование. Мне не вполне ясно, что я должен с вами делать.
Выговор у него не деревенский: это голос образованного, хладнокровного и флегматичного горожанина. Но Майлзу никак не удавалось привязать его к географии Барраяра.
– Меня это не удивляет, сэр, – сказал Майлз. – Я сам не ожидал, что мне придется делать доклад на Земле – и спустя столь долгое время. Первоначально предполагалось, что я вернусь с докладом в командование Имперской службы безопасности в секторе два, на Тау Кита – месяц тому назад. Но Свободный флот дендарийских наемников был выбит из пространства Махата Солярис внезапной атакой цетагандийцев. Поскольку нам не платят за то, чтобы мы вели военные действия против цетагандийцев, мы отступили. Кончилось все тем, что мы не смогли добраться обратно более коротким путем. Это буквально первая возможность сделать мой доклад после того, как мы высадили спасенных на их новой базе.
– Я не… – Капитан замолчал: губы у него дергались. Справившись с собой, он снова начал: – Я не знал, что побег с Дагулы был тайной операцией барраярской разведки. Ведь это очень близко к акту открытой агрессии против Цетагандийской империи?
– Именно по этой причине в ней были задействованы дендарийские наемники, сэр. Сначала считалось, что операция будет иметь несколько меньший масштаб, но события вышли из-под контроля. Если можно так выразиться, во время боя. – Стоявшая рядом с ним Элли продолжала смотреть прямо перед собой и даже не вздрогнула. – У меня… э-э… готов полный доклад.
Похоже, капитан ведет какую-то внутреннюю борьбу.
– И каковы отношения между Свободным флотом дендарийских наемников и Имперской службой безопасности, лейтенант? – спросил он наконец. В его голосе послышались вдруг жалостные нотки.
– Э-э… А что вы уже знаете, сэр?
Капитан Галени повернул руки ладонями вверх:
– Я и слыхом о них не слыхивал, пока вы вчера со мной не связались. Мои материалы – мои секретные материалы! – говорят о вашей организации всего три вещи: вас нельзя атаковать, на все неожиданные просьбы о помощи необходимо по возможности быстро реагировать, и с вопросами о дальнейших действиях мне следует обращаться в штаб службы безопасности второго сектора.
– Понятно, – отозвался Майлз. – Все правильно. Это ведь посольство третьего класса, да? Э-э… ну, отношения относительно простые. Дендарийцев держат на договоре для операций высокой секретности, которые производятся либо за пределами юрисдикции Имперской службы безопасности, либо в том случае, если их авторство может оказаться компрометирующим с политической точки зрения. Дагула соответствовала обоим параметрам. Я получаю приказы Генерального штаба – с ведома и согласия императора – непосредственно от шефа службы безопасности Иллиана. Так что цепочка командования получается очень короткой. Я посредник и считаюсь единственным связующим звеном между флотом и Барраяром. Я выхожу из Имперского штаба лейтенантом Форкосиганом и возникаю – там, где это нужно, – в качестве адмирала Нейсмита, размахивая новым контрактом. Мы выполняем то, что нам поручено, а потом, с точки зрения дендарийцев, я исчезаю так же таинственно, как появился. Одному Богу известно, чем, по их мнению, я занимаюсь в свободное время.
– Вы это действительно хотели бы знать? – У Элли заблестели глаза.
– Потом, – бросил он ей.
Капитан нервно забарабанил пальцами по комм-пульту.
– В вашем личном деле об этом ничего не говорится. Двадцать четыре года… не слишком ли вы молоды для вашего звания… э-э… адмирал?
Говорил он сухо, с некоторым презрением осматривая дендарийскую форму.
