Второстепенный
Андрей Потапов
Представьте, что вы – молодой автор, который только что заключил контракт на книгу и уходит навигационным помощником в долгий рейс. Только писать вы будете не о чем хотите, а что сказали. И в процессе второстепенный персонаж начнет с вами спорить. Сможет ли Дима совладать с собственным текстом? Выживет ли второстепенный волшебник Серетун? Как собственное произведение изменит автора?
Пролог
Написание книги – все равно, что путь моряка домой. Каким бы сложным ни было приключение, это всегда дорога от начала к финалу. Остановок можно совершить бесчисленное множество, времени потратить – не дай бог каждому, но точно известно: однажды наступит тот самый счастливый конец.
Писать книгу сложно. Особенно, если выдавливаешь текст, в который сам не веришь.
Особенно, если пишешь в море.
Угораздило же перед уходом в рейс связаться с чересчур принципиальным издателем. Алексей – человек-столп, даже выше нерукотворного памятника Пушкина самому себе. Через него прошли самые видные фантасты, получив десятки переизданий, коллекционных сборников и – что самое важное – признание читателей.
А еще прошел мой рассказ.
Уж не знаю, какими судьбами короткая поделка «безымянного матроса» смогла оказаться под одной обложкой с мастодонтами отечественной фантастики. То ли невероятное везение, то ли судьба. Правда, Алексей утверждал – пожалели.
Я был даже не против.
Если бы рассказом все и ограничилось, никто бы не удивился. Но дальше произошло нечто действительно фантастическое – Алексей пригласил меня к себе на рюмку чая.
Кабинет не то, чтобы просторный. Небольшая комнатушка в многоэтажном офисном здании близ центра Москвы. Посреди возвышался массивный стол, занимающий львиную долю пространства, а скрывалось помещение за дверью с убедительной табличкой: «Алексей Тихонович Зарицкий, главред».
– Присаживайся, – издатель обходительно указал на старый стул, а затем занял свое кресло размером в треть стола.
– О чем будет разговор? – с интересом спросил я.
– Сам как думаешь?
Ох не люблю же я, когда мне тыкают, попутно играя в угадайку. Слишком легкий способ демонстрировать превосходство.
– Вы позвали, вы и расскажите, – просто ответил я. Пусть не думает, что меня легко взять.
– Уговорил, – Алексей почему-то просиял. – Ты же понимаешь, что одним рассказом непонятного паренька мы ограничиться не можем? Уже вовсю интересуются, как мы вообще допустили, чтобы ты появился в том дурацком сборнике. Придется сделать из тебя писателя.
– Что значит – сделать? – все-таки, формулировка резанула ухо.
– Только не обижайся, – опасно-примирительным тоном начал Алексей, – но ты же понимаешь, что рассказ не шедевр, а сам ты не хватаешь звезд с неба. У нас таких, как ты, каждый день на пороге десятками. Разница лишь в том, что ты набрался наглости послать свой текст в наш патриотический сборник, а они – нет. Мы и подумали, что будет неплохим ходом засветить новое имя, а то заладили все вокруг по поводу золотых унитазов за участие. Ты стал доказательством того, что мы все делали бескорыстно, из любви к Родине.
– Допустим, – я почувствовал, как вспыхнули уши, но продолжил гнуть ту же линию.
– Теперь нас рвут в клочья вопросами: кто ты такой и чего от тебя ждать?. Мы не можем отступить и признаться, что ты был всего лишь прикрытием. Вот поэтому нам нужно сесть и поработать над твоим писательским будущим, – заключил главред. – Ты говорил, есть еще несколько рассказов. Покажешь?
– Пожалуйста, – я безразлично протянул Алексею флешку, где хранились плоды моего ленивого стихийного творчества.
– Прекрасно, – главред подключил носитель к системному блоку и уткнулся в монитор. – Небольшой опус про Хотея, странная история с путешествиями во времени, наследование за Шекли. Это… приемлемо.
Из тысячи возможных эпитетов Алексей мог выбрать самый оскорбительный, назвать меня бездарностью, вышвырнуть из кабинета – и было бы не так обидно, чем от его кислого «приемлемо». Одним лишь словом издатель сумел выразить целую гамму недовольства. Наверное, он уже жалеет, что вообще связался со мной.
– Приемлемо, – повторил я, чтобы заполнить паузу.
– Рассказы будем публиковать регулярно, пока не напишешь книжку, – утвердительной интонацией отчеканил Алексей. – У тебя ведь есть идея книжки?
– Ну конечно, – ответил я с легкой надеждой. – Уже много лет я думаю об истории планеты, похожей на Землю. У них другое общество, и это хороший способ противопоставить…
– Тише, тише, – перебил меня издатель, – космическая тема сейчас не в тренде.
– Как это? – я искренне удивился. – Но ведь марсианские колонии, возвратные ракеты, Илон Маск…
– Не спеши, – Алексей махнул рукой. – Людям не нужна высокоморальная научная фантастика. Думаешь, кто-то вспомнит сейчас о системе Контроля и гексах?
– Я.
– Молодец, – главред осекся и сделал небольшую паузу. – Но средний читатель хочет совсем другого. Сейчас гораздо популярнее фэнтези. Смотрел же «Игру престолов»?
– Остановился на первом сезоне. Не пошло, – честно признался я.
– Это же самый популярный… – Алексей, ощутив, что заводится, остановил себя и уже мягче добавил: – Ты все-таки подумай. Станешь известным, будешь писать эпические книги, прямо как Ник Перумов.
– А как же «Звезды – холодные игрушки», или «Лорд с планеты земля»? – парировал я.
– Когда это было, – отрезал издатель. – Времена изменились.
– Видимо, выбора нет, – пожал я плечами.
– Значит, договорились, – Алексей протянул руку. – К концу рейса с тебя черновик. Если выстрелит, есть шанс, что больше не пойдешь в море.
– Договорились, – равнодушно ответил я и покосился в сторону двери.
– Не спеши так, – загадочно улыбнулся господин Зарицкий. – Сначала дам тебе несколько советов, о чем должна быть книжка.
– Слушаю.
– Читатели в последнее время стали немного странными, – начал длинную тираду Алексей. – Различные телепроекты избаловали их, предлагая исключительно тех персонажей, с которыми они уверенно могут себя ассоциировать. Причем, обязательно с долей социопатии. Шаблон уже настолько устоялся в незрелых разумах, что сейчас все больше читают о попаданцах.
– О попаданцах? – тупо переспросил я.
– О попаданцах, – подтвердил главред. – Шел по улице, упал, очнулся – только вместо гипса очутился в другом мире, откуда надо выбраться и попасть домой. И чтобы на пути было как можно больше преград. Вот такое сейчас читают, вот это сейчас любят.
– А если герою не обязательно хотеть возвращаться домой? – спросил я с таким же безразличием, как и раньше?
– Не помню, чтобы так делали, – Алексей на секунду призадумался. – В этом что-то есть, однако.
Главред оживился и даже предложил мне чай из собственных запасов.
– Черный, пожалуйста, – сказал я. – Две ложки сахара.
– Благодарные новички носят мне презенты за публикации, – Зарицкий повел бровями с намеком. – Обычно в их пакетах коньяк и что-то шоколадное, реже – кофе или чай. Спиртное, конечно, я забираю домой. Прости, ты начал мысль. Можешь развивать.
– А что тут еще добавить, – лениво произнес я. – главному герою понравится, и он решит остаться.
– Может, он так бежит от реальности? – спросил Алексей у воздуха. – Или сам мир существует, чтобы прятаться в нем от жизни…что-то в этом есть, не находишь?
– Да, наверное, – в моем голосе энтузиазма не прибавилось. Издательство нуждалось во мне, чтобы прикрыть свой же косяк, но прекрасно понимало, что я в нем нуждаюсь не меньше, и поэтому выдвигало свои почти ультимативные требования, отсекая для меня возможность писать то, что я действительно хочу.
– Мне нужно еще поразмыслить над этим, – главред дружелюбно посмотрел на меня. – Не спеши, допивай чаек, но когда закончишь – оставь меня в одиночестве. Не люблю думать при посторонних.
Чего только не сделаешь, чтобы осесть на берегу. Будешь выслушивать покровительственные фразочки от человека, которого видишь первый раз в жизни, возьмешься за книжку, сюжет которой тебя вообще не интересует, сдашь свои убеждения в обмен на сомнительные перспективы стать кем-то в мире, где все позиции уже расписаны на десятилетия вперед. Но ты будешь переть как танк, потому что другого варианта нет. Когда тебе представляется шанс укрепить свой имидж после первой громкой публикации, ты пойдешь на все – даже на книгу о попаданце.
Особенно, если работаешь в море.
1
Экран показал анимацию загрузки Windows. Все-таки, «семерка» никогда не устареет из-за своей надежности. Когда Билл Гейтс покинул пост директора, он, видимо, не предполагал, что компания продолжит выпускать новые версии. Сложно представить степень его разочарования.
Наконец, высветилась фотография зеленой лужайки с холмиком на фоне утопающего в облаках неба Калифорнии. Почему бы не позволить себе нотку ностальгии. В центре рабочего стола висело всего две иконки: «Герои III» и вордовский файлик. Как бы не хотелось погрузиться в хорошее фэнтези, нужно продолжать свое.
Погожий субботний денек обещал быть плодотворным хотя бы потому, что в перерыве между вахтами не придется выходить на палубу. Все наполеоновские планы на проверку пожарных рукавов накрылись благодаря звонку индийского кадета.
– Привет, – раздался в трубке голос с выраженным акцентом.
– Привет, – ответил я, морально готовясь к странным вопросам.
– Старпом передал, что тебе нужна моя помощь, – заявил паренек.
– Было дело.
– Но сегодня же суббота, – возмутился Махеш.
– И что? – изобразил я недоумение.
– Выходной же, – страшным шепотом ответил кадет.
– Ладно, сейчас, – я нажал на отбой и позвонил старпому.
– Вот лентяй, – со смехом сказал Максим, услышав мою историю. – Ладно, он скоро уедет домой, протестируете с новеньким.
Так у меня освободилось несколько дней, чтобы продолжить повесть о великом воителе, противостоящем ордам злого владыки почти всех земель вокруг. Стандартная история об очередном олухе, перенесшемся каким-то чудом в другой мир и оказавшемся, само собой, бесстрашным героем.
Зато востребовано.
Я дважды кликнул по файлу с книжкой. Перед тонной заезженного текста нехотя замигал курсор. Что уже написано? Так, тут он поссорился, тут договорился, потом собрал войско… Ага, поехали.
И сцепились две армии на волшебном поле у не менее волшебного леса. Солнце предательски слепило глаза вояк, но они самоотверженно противостояли коварным лучам, с прищуром взирая на противника. Поначалу в ход пошли горы проклятий, а затем им начал вторить шквал стрел, пущенных узкоглазыми эльфами, с таким трудом привлеченными к битве самим Натахталом. Восседая на своем верном гнедом жеребце, воитель рвался в бой первым. Левую руку грела острая, как собственный ум, рукоять клинка, доставшегося от первого поверженного служителя тьмы в безумном, но уже таком родном мире; правую ногу украшал только вчера начищенный наколенник, а из маковки серебристого шлема непокорной красной рощицей торчало воинственное оперение.
Натахтал чувствовал – артефакт где-то рядом. Долгие годы он выслеживал эту вещицу, и, наконец, предводителя захлестнула непоколебимая уверенность, что сегодня – тот самый день, когда смерть Злободуна станет неминуемой.
Не счесть горя, которое злой владыка принес на свои земли. Ввергнув народы в кровопролитные войны, он не унимался и продолжал насылать все новые и новые орды на восставших против него воинов. За несметные запасы золота, томящиеся в неспокойном жерле Северного вулкана, темный властелин мог купить кого угодно, кроме честных сердцем повстанцев, не согласных подчиниться даже за все деньги мира.
Битва разворачивалась ужасающая. Со всех сторон доносились истошные крики, исполненные витиеватых ругательств, и затихающие после очередного удара мечом. Топот пеших войск дополнялся упоительным чавканьем копыт конницы, шедшей по трупам. Армия Злободуна численно превосходила повстанцев, но бравые мятежники не уступали воителям тьмы в настырности. Готовясь встретить по достоинству очередного врага, Натахтал занес клинок для смертоносного удара. Ярость затмила рассудок, растекаясь по жилам и замедляя время. Верный гнедой жеребец умерил бег, чтобы Натахтал совершил роковое для пособника тьмы касание лезвием. Прошла еще секунда…
Звуки битвы затихли, оставив за собой слабое эхо. Войска застыли, испепеляюще буравя друг друга полными ненависти глазами. Рука воителя замерла в положении «тебе несдобровать», и обе армии принялись ждать, решится их судьба.
Однако, дилемма. Кто же передаст артефакт Натахталу? Вряд ли он может быть у простого солдата. То есть, серьезно, Злободун не так глуп, чтобы разбрасываться собственной смертью, как Кощей Бессмертный. Тот праздный недоумок допустил, чтобы об игле не знал только ленивый. «В сундуке – заяц, в зайце – утка, в утке – яйцо». И почему-то эту присказку слыхала каждая собака, но не главный герой. Может, Иван действительно был дураком? Но Натахтал совсем другой. Ему нужна загадка и временный проводник в придачу. А что если быстренько ввести нового персонажа и сразу же его убить, чтобы не таскался за звездой книги…
Курсор мигал будто с вызовом. Мол, автор, ты тратишь мое время на бездарные писульки, а я мог бы мигать и в другом месте. Ну не мигай. Все равно книгу придется дописать.
