– Ну, – пожимаю плечами, – это меня уже никак не касается. Случайный человек… попал в чужую разборку (снова русское словечко!)… Пусть будет рад, что так легко отделался!
– Ну, – искоса посматривает на меня Скарлати, – всё равно он тут ещё долго просидит…
– Лучше сидеть тут, чем лежать на столе в морге!
– Не стану спорить! – усмехается коп. – В любом случае, ему повезло!
Что ж, всё, что было возможно, я для «гангстера» сделал! Надеюсь, мы теперь квиты…
А в консульстве меня взяли в оборот офицеры безопасности… Несмотря на все свалившиеся на мою голову сегодня неприятности, они жаждали любой ценой получить от меня исчерпывающие пояснения всему произошедшему. Ни отдохнуть, ни попить – так прямо сразу и за стол – пиши!
Однако я не успел исписать и половины листа.
Стукнула дверь, и в кабинете появился Генри Ольбрехт. Весьма загадочный персонаж, кстати говоря.
Чем конкретно он занимается в посольстве, никто толком и не знал. Вход в занимаемые им и его командой помещения преграждался стальной дверью с основательными замками. На мой осторожный вопрос, начальство ответило кратко; «В их дела никому не рекомендуется совать нос!» Вот и всё, как хочешь – так и понимай. Благо что обеспечение их безопасности и не входило в наши обязанности – спасибо и на этом!
– Сэр! – приподнимается со стула офицер.
– А… погуляй-ка за дверью, сынок… – кивает в сторону выхода Ольбрехт.
– Но…
Гость удивлённо приподнимает бровь. По-видимому, безопасник гораздо лучше меня осведомлён о статусе визитёра, поэтому никаких вопросов более не задаёт.
Проводив взглядом удаляющегося офицера, Ольбрехт усаживается на его место:
– Итак, сынок, что там у вас стряслось?
Игра в доброго и злого полицейского? Не многовато ли для одного дня?
– Но, сэр… при всём уважении я могу отвечать на подобные вопросы лишь своему руководству и уполномоченным лицам!
– Правильно… Хорошо тебя учили! – кивает собеседник. – На вот, почитай…
«Предъявитель данных полномочий подполковник (ого!) Генри Ольбрехт является специальным агентом Агентства национальной безопасности США и имеет право…»
Проще уж сразу было написать – чего он не может. Думаю, что всё это легко уместилось бы в одну строчку.
– Вопросы?
– Нет, сэр! Никаких!
– Тогда рассказывай!
К чести подполковника, он ничуть мне не мешал и со всякими там каверзными вопросами не лез. Слушал внимательно, не делая никаких записей. Хм… а вот это странно! А с другой стороны, кто ему мешал попросту фиксировать всю нашу беседу на диктофон, например? Лично я на его месте так бы и поступил!
Вполне, кстати, возможно, что именно так всё и происходит – камера-то в комнате имеется! И огонек на ней горит! То есть она работает и из комнаты ведётся трансляция. И кто сейчас сидит за пультом внутренней охраны – большой вопрос!
– Всё? – поднимает он на меня внимательный взгляд.
– Да, сэр!
– Ничего не упустил?
– Нет, сэр!
– Значит, так… Этого самого «гангстера», как ты его называешь, не было. В том, разумеется, смысле, что он тебе не помогал. На полу, и верно, валялся какой-то тип… Так мало ли их там в то время было? Внизу так вообще десятка два! Внешность его ты запомнил мельком, автомат отобрал у убитого бандита. Ясно?
– Да, сэр! Но, что я должен сказать офицеру безопасности? Не станет ли он интересоваться этим вопросом уже и в полиции?
– Не станет – это уже не твоя забота. Скажешь ему то, что я тебе сейчас пояснил. Вопросы?
– Никаких, сэр!
– Что ж… – встает Ольбрехт, – хочу отметить должную выучку твоего подразделения! Полагаю, что подобное желание вскорости возникнет и кое у кого ещё… Обычно так всегда почему-то получается! И как правило, в тех случаях, когда кто-то нам хорошо помогает…
Он открывает дверь и окликает безопасника.
– Благодарю вас, я получил ответы на все интересующие меня вопросы. Не смею вам более мешать!
Проводив подполковника, офицер усаживается на своё место:
– Продолжим?
А огонёк-то на камере погас!
Глава 9
О вреде излишней вежливости
Неизбежная писанина и всевозможные проверки на этот раз закончились неожиданно быстро. Надо думать, что немалую роль в этом сыграл мой новый знакомый. Мы более не разговаривали, только один раз я встретил его, проходя по коридору. Подполковник дружески мне кивнул и скрылся за поворотом.
А дальше… дальше всё пошло по накатанной колее. Единственное, что изменилось, – наше мнение стали спрашивать (и что гораздо более важно – учитывать!) при планировании всевозможных операций. Но пока ничего особенного не происходило – рутинное обеспечение безопасности перевозок посольских грузов, почты… и всё такое прочее. Я редко когда покидал стены посольства, а уж о выезде в другие города и говорить не приходилось. Попросту не имелось настолько серьёзных задач.
Один раз пришлось посетить полицейский участок, где пожилой дознаватель ещё раз попросил меня пояснить некоторые моменты произошедшего боестолкновения. Никаких проблем – я с удовольствием повторил ему официальную версию. Ну, судя по лицу собеседника, ничего другого он и не ожидал услышать. Мы распрощались вполне дружелюбно, и я поспешил восвояси.
А вот Мюррея неожиданно отправили домой! Оказалось, что получение ранения предусматривалось его страховкой и он имел право в данном случае выбирать место лечения! Он и выбрал – Майями! А поскольку после выписки ему оставалось служить всего три месяца (учитывая полагающийся отпуск для поправки здоровья), то назад он уже точно не вернётся… Вот и пришлось мне натаскивать нового члена команды – худощавого и мрачного парня Шона Гриззи. Это ещё хорошо, что у нас пока нет никакой серьёзной работы – всегда плохо вписываться в сложившийся коллектив на ходу.
А сейчас – хорошо!
Ходим с ним по улицам, осматриваемся, изучая окрестности. На ходу я постоянно ставлю ему всевозможные вводные, которые, к чести новичка, он отрабатывает достаточно неплохо. Стрелок, кстати, он грамотный, да и ребята ему охотно кое-что показывают. Так что толк из парня будет!
– Сэр, – неожиданно обращается он ко мне, когда мы проходим по одному из извилистых переулков. – Прошу прощения… но за нами следят!
– Ерунда, кадет! Кому, а главное, зачем это нужно? Был бы это какой-то подозрительный район – тогда да, всё могло бы быть. А тут… Здесь каждый второй одевается точно так же, как и мы, а то и лучше! Да и полиция, надо отдать ей должное, порядок около посольства старается поддерживать. Что-что, а дипломатический скандал тут никому не нужен!
– И всё же, сэр… – упорствует Шон. – Вон те двое мальчишек идут за нами уже два квартала! Не приближаются, но и не отстают! Когда мы присели на скамейку пять минут назад, они куда-то исчезли. Но как только мы отошли метров на двадцать оттуда, они снова появились на улице.
Что ж…
Поворачиваюсь к витрине магазина и рассматриваю отражение улицы за нашей спиной:
– Рыжий, что ли?
– Да, сэр. А рядом с ним…
– Второго тоже вижу. Невысокого роста, вертлявый…
Так…
Следят они или нет, а оставлять этот тревожный звоночек без внимания не следует! Что ж, вот и новая вводная!
– Что положено в этом случае делать, кадет?
– Мы не в Штатах, так что юридических оснований для их допроса не имеем.
– Так!
– Обращаться в местную полицию – значит привлечь внимание к проводимой нами операции.
– Согласен.
– Вызвать подкрепление…
– Далеко – во-первых, а во-вторых – чем оно нам может помочь? Каких-то особенных полномочий они тоже не имеют.
Парень задумывается.
Давай шевели мозгами! Не всё, что мы здесь (да и не только здесь…) делаем, прописано в инструкции! Кое-что существует, так сказать, явочным порядком… без привлечения особенного внимания к нашей работе.
– Тогда… Сэр, можно, так сказать, сработать под местных. Или… не под местных!
– Например?
– Я могу неплохо имитировать польский акцент, например… Выдать себя за заезжих… э-э-э…
– Гастролёров?
На лице Шона написано изумление – этот термин ему явно незнаком.
– Преступных или антиобщественных элементов, находящихся здесь проездом, – поясняю ему смысл данного выражения. – Такие люди обычно плохо осведомлены о принятых в данной местности порядках и правилах. Но очень ревниво относятся к слежке и наблюдению с чьей угодно стороны.
– Ну да, сэр! – облегчённо кивает парень. – Это как у нас ненароком заглянуть в китайский квартал, например, – сразу на тебя обратят внимание очень многие.
– То есть твоё предложение, кадет, будет следующим. Один из нас отвлекает на себя внимание этих мальчишек, а второй находит способ задать им пару вопросов. С польским в данном случае акцентом. Я правильно понял?
Гриззи кивает:
– Да, сэр! Именно так, сэр!
– Ну, а поскольку таковой акцент у нас можешь имитировать только ты…
Договорившись о порядке взаимодействия, сворачиваю в узкий переулок – тут таких полно. Где-то по дороге «теряю» своего попутчика, впрочем, совершенно не обращая на это никакого внимания. Мало ли куда он мог пойти, в конце-то концов? Формально мы на отдыхе, прогуливаемся… могли же у парня «вдруг» возникнуть какие-то свои интересы? Вот и возникли…
А я продолжаю беззаботно топать по улице, стараясь ничем не выдавать того факта, что за назойливой парочкой наблюдаю уже вполне осознанно.
И вот тут…
Не сочтите меня параноиком, но какие-то подозрения впервые шевельнулись в моей душе. Они следят! И следят именно за нами! Точнее, уже за мной. Причём делают это весьма небрежно!
Хм… преступный мир настолько обнищал, что нанимает для этого совершенных дилетантов? Да ладно, не настолько у них всё плохо…
Тогда зачем? Всякое действие неизбежно имеет свой смысл – есть он и тут. Вопрос – в чём же именно он состоит? Понятно, что проследить за нами можно только до посольства, а это совершенно ничего не даёт. В чём же дело?
Двое здоровых мужчин, да ещё и вооружённых, – плохая цель для уличной шпаны. Сильно сомневаюсь в том, что парни настолько лопухнулись, что не поинтересовались личностями подопечных. Ладно, Шон тут новенький, его могли и не знать. Но уж меня-то!
Стоп… я даже шаги замедлил…
Что-то я только что сказал… точнее, подумал…
Двое вооружённых мужчин… плохая цель…
Один! Ибо Гриззи сейчас увлечённо следит за парнями!
А я обратил всё внимание именно на них, совершенно позабыв о том, что и по сторонам, вообще-то, надобно посматривать!
Нафиг эти прятки – надо отсюда уходить!
– Синьор…
Оборачиваюсь на голос, а рука сама по себе скользнула к отвороту пиджака.
Нет, ложная тревога – напротив меня стоит молоденькая девушка.
– Синьор, вы не поможете мне?
– В чём дело, синьора?
– Вы не могли бы поддержать мою коробку, пока я обмотаю её липкой лентой? Она слишком тяжелая, чтобы я могла сделать всё это сама.
