Собрание сочинений. Том 2
Евгений Александрович Евтушенко
Собрание сочинений Евгения Евтушенко #2
В собрании сочинений Е.А. Евтушенко – выдающегося русского поэта-шестидесятника, лауреата премии «Поэт» 2013 года, писателя – представлены все лучшие произведения поэта и писателя: любовная и гражданская лирика, а также 22 эпические поэмы, проза, отражающие историю России и других стран мира, раскрывающие новые грани «солнечного дара» поэта, по словам Л.А. Аннинского.
В этот том собрания сочинений Евгения Евтушенко включены роман «Ягодные места», публицистика, статьи о русских и зарубежных поэтах и писателях.
«Ягодные места» – роман-мозаика, в котором переплетены живописность и публицистичность, лиричность прозы и элементы фантастики. Действие переносится из современности в 20-е годы, а из «периода коллективизации» – уже в начало века – в Калугу, где жил и работал К. Циолковский. Широка и география романа – из России – в Чили, из сибирской тайги, близ станции Зима, – в президентский дворец Сальвадора Альенде, с ленинградских улиц – на берег Гонолулу.
«Этот роман невозможно втиснуть в прокрустово ложе привычного и замкнутого представления о романе…» – писал Валентин Распутин.
В книге представлена вкладка с уникальными фотографиями из личного архива автора.
В формате a4-pdf сохранен издательский макет книги.
Евгений Александрович Евтушенко
Собрание сочинений. Том 2
© Евтушенко Е. А., 2014
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2014
Стихотворения 1955–1958 годов
1955
«Окно выходит в белые деревья…»
Л. Мартынову
Окно выходит в белые деревья.
Профессор долго смотрит на деревья.
Он очень долго смотрит на деревья
и очень долго мел крошит в руке.
Ведь это просто —
правила деленья!
А он забыл их —
правила деленья!
Забыл —
подумать —
правила деленья.
Ошибка!
Да!
Ошибка на доске!
Мы все сидим сегодня по-другому,
и слушаем и смотрим по-другому,
да и нельзя сейчас не по-другому,
и нам подсказка в этом не нужна.
Ушла жена профессора из дому.
Не знаем мы,
куда ушла из дому,
не знаем,
отчего ушла из дому,
а знаем только, что ушла она.
В костюме и немодном и неновом,
да, как всегда, немодном и неновом, —
спускается профессор в гардероб.
Он долго по карманам ищет номер:
«Ну что такое?
Где же этот номер?
А может быть,
не брал у вас я номер?
Куда он делся? —
трет рукою лоб. —
Ах, вот он!..
Что ж,
как видно, я старею.
Не спорьте, тетя Маша,
я старею.
И что уж тут поделаешь —
старею…»
Мы слышим —
дверь внизу скрипит за ним.
Окно выходит в белые деревья,
в большие и красивые деревья,
но мы сейчас глядим не на деревья,
мы молча на профессора глядим.
Уходит он,
сутулый,
неумелый,
какой-то беззащитно неумелый,
я бы сказал —
устало неумелый,
под снегом,
мягко падающим в тишь.
Уже и сам он,
как деревья,
белый,
да, как деревья,
совершенно белый,
еще немного —
и настолько белый,
что среди них
его не разглядишь.
12 февраля 1955
«Я что-то часто замечаю…»
М. Рощину
Я что-то часто замечаю,
к чьему-то, видно, торжеству,
что я рассыпанно мечтаю,
что я растрепанно живу.
Среди совсем нестрашных с виду
полужеланий, получувств
щемит:
неужто я не выйду,
неужто я не получусь?
Меня тревожит встреч напрасность,
что и ни сердцу, ни уму,
и та не праздничность, а праздность,
в моем гостящая дому,
и недоверье к многим книжкам,
и в настроеньях разнобой,
и подозрительное слишком
неупоение собой.
Со всем, чем раньше жил, порву я.
Забуду разную беду.
На землю теплую, парную,
раскинув руки, упаду.
О те, кто наше поколенье!
Мы лишь ступень, а не порог.
Мы лишь вступленье во вступленье,
к прологу новому пролог.
Тревоги наши вместе сложим.
Себе расскажем и другим,
какими быть уже не можем,
какими быть уже хотим.
Жалеть не будем об утрате,
самодовольство разлюбя…
Завязывается
характер
с тревоги первой за себя.
1 марта 1955
«Я шатаюсь в толкучке столичной…»
Я шатаюсь в толкучке столичной
над веселой апрельской водой,
возмутительно нелогичный,
непростительно молодой.
Занимаю трамваи с бою,
увлеченно кому-то лгу,
