Псковское дело как под копирку повторяло дело Ванечки. Шестьдесят четыре раны, пальцы рук отсутствуют, а главное, на месте преступления не обнаружены два мизинца и средний палец. Сама жертва – типичный маргинал, бывший военный летчик, списанный в запас из-за травмы конечности (у убитого отсутствовала стопа левой ноги), вследствие чего летчик запил, благополучно пропил жилье и скудные сбережения, после чего переехал жить под Ольгинский мост, поближе к монастырю, где бедному калеке всегда перепадал кусок на пропитание и монетка на «бормотуху».
Убийство калеки псковский убойный отдел проработал на совесть. Одних только протоколов опроса к делу подшили не меньше трех десятков, фотографий с места преступления хватило бы на три альбома, будь их тематика чуть повеселее, но продвинуться в расследовании им это не помогло. Подозреваемых в процессе следственно-розыскных мероприятий прошло около десятка, но до суда дело так и не дошло. Обвинять оказалось некого, и дело повисло «глухарем». Произошло это за два с половиной года до убийства Косыгина.
После псковского дела Гуров еще надеялся, что в случае с Косыгиным действовал подражатель, но поиск идентичных преступлений все же начал. Спустя два часа он отыскал еще одно преступление, совершенное тем же способом. Все те же шесть с половиной десятков ран, нанесенных кухонным ножом, те же отрезанные пальцы и снова «висяк». Город поменялся с Пскова на Курск, на этом разница заканчивалась. После этого стало окончательно понятно, что речь идет об организованной группе и о серии убийств.
Догадка подтвердилась на сто процентов. К полудню вторых суток у Гурова на руках скопилось порядка двенадцати подобных дел. Радиус действия группы никак не определялся территориально, так как места преступлений отстояли друг от друга на многие сотни километров. Омск, Череповец, Киров, Ульяновск, Оренбург, Уфа… Список солидный, даже в столице наследили. Гуров как раз дошел до изучения московского эпизода, когда в архив приехал Крячко.
– Все корпишь? Бросай это неблагодарное занятие. – Стас выложил на стол пакет с пирожками. – Обедать пора, а ты еще не завтракал. Хорошо еще, я о тебе позаботился, а то бы одним запахом бумажным питался.
– Перекусить было бы неплохо, – кивнул Лев и заглянул в пакет. – О, симпатичные! Надеюсь, не у Сивухиных приятелей разжился?
– Обижаешь. В кафетерий забежал, тут недалеко вполне приличный общепит. Чай навынос не продают, а то бы я прихватил.
– С меня и пирожков довольно. – Гуров выудил из пакета пирожок и впился в него зубами. – Вкусно, – прокомментировал он.
– Знаю, пробу снял. – Крячко уселся на свободный стул и, последовав примеру друга, спросил:
– Что новенького?
– Плохи наши дела, – проглотив кусок, ответил Гуров. – Налицо деятельность организованной группы лиц. – Он выложил перед Крячко список дел, которые удалось найти. Тот пробежал по списку глазами и присвистнул:
– Ого, солидно!
– Не то слово. Такого урожая я давно не видел.
– Что делать собираешься?
– Сам как думаешь?
– Проверять каждый эпизод, – произнес Стас и тяжело вздохнул. – Эх, и работенка нам предстоит! Орлову доложил?
– Пока нет. Сперва самому осмыслить надо, а то получится, как с Косыгиным. Я только аналогию провел, а мне уже готовое решение навязали.
– На первый взгляд версия вполне правдоподобная. Объявилась банда придурков, которые решили, что резать людей – это весело. Сидеть на одном месте и резать прохожих чревато последствиями, а разъезжать по стране и в каждом городе кромсать по одному человеку вроде как незаметно. Упаковали чемоданы и поехали, – начал вслух рассуждать Стас. – А почему нет? Если возраст и финансы позволяют – катайся по России-матушке сколько душе угодно. Страна большая, скоро не загребут.
– Насчет финансов замечание актуальное. Откуда они деньги берут? На что живут, на какие шиши по стране раскатывают? Хоть на личном авто, хоть на общественном транспорте – на все деньги нужны, – заметил Лев. – Выходит, наши клиенты из обеспеченных слоев.
– Может, и обеспеченные, а может, и грабежом промышляют. Убили, обчистили, наворованное обналичили и дальше покатили, – предположил Крячко.
– Нет, Стас, тут ты не угадал. Из того, что я успел о них узнать, жертвы они себе подбирают по определенным критериям, – покачал головой Гуров. – Судя по датам, банда действует порядка трех лет, а может, и того больше. За все это время только Андрей Орехов не вписался в общую схему. Ранее члены банды выбирали себе жертву из числа опустившихся слоев общества: безработные, пьяницы, гастарбайтеры, наркоманы и бомжи. В разных сочетаниях.
– Может, специально расчет на то, что ради бомжей никто из штанов выпрыгивать не станет? Убили нарика, да и шут с ним. Найдется убийца – хорошо, не найдется – плевать.
– Или идейные, – внес свое предположение Гуров. – Слышал про так называемых «санитаров общества», а еще есть «общество белых охотников»? Группы в социальных сетях, где публикуют ролики с кадрами избиения бомжей и гастарбайтеров. Насилие ради насилия, так, кажется, но прикрывается это красивыми лозунгами типа: «Очистим город от грязи, наркотиков и алкоголя».
– Думаешь, наши из этой серии?
– Думаю, да. Только зашли дальше, чем остальные.
– Хреново дело, – снова вздохнул Стас. – Придурки с идеями, да еще разгуливающие по всей стране. Найти их просто нереально.
– А главное, не думаю, что Орехова тоже они убили.
– Вот те раз! На черта же ты тут два дня зависаешь, если не веришь, что Орехов из той же серии, что и Косыгин?
– Приказ есть приказ, – пожал Лев плечами. – Для того чтобы двигаться дальше, нужно исключить версию с бандой «санитаров». Совпадений на самом деле много.
– Так что тогда тебя не устраивает? Одно дело, если бы они Орехова в пиджаке и при галстуке встретили, а то ведь в подштанниках и после недельной попойки. Как раз их клиент.
– Что не нравится? Пока не могу сказать, но что-то точно есть, – задумчиво проговорил Гуров. – Считай, что интуиция.
– Вечно ты со своей интуицией. Тут без нее не знаешь, с какого бока за расследование браться, а ты еще ощущения свои подсовываешь, – проворчал Стас.
– Ладно, оставим это. Давай думать, с чего начинать. Логичнее всего по новой отработать убийство Косыгина, сам же видел, кто над делом работал. Если повезет, найдем зацепку.
– А если не повезет?
– Тогда по другим городам покатим. Пока не найдем то, что ищем, – подытожил Гуров.
Глава 4
– Да не могу я тебе гарантий дать, Лева! Никаких гарантий, понимаешь ты это или нет? Это же не горошины от стручков отделить, в конце концов! То, что происходит в человеческом мозге, находится за гранью понимания и на конкретные составляющие не раскладывается. Легче атомное ядро на протоны и нейтроны разделить, чем понять, какими мотивами руководствуется человек, совершая то или иное действие. И это, заметь, нормальный человек. Нормальный!
– И все же что-то ты можешь сказать. Я ведь чувствую, что ты недоговариваешь. Осторожничаешь. А мне твоя осторожность боком выйдет. Ты меня-то пойми, Веня, я по уши в дерьме! Все, что мне нужно, это чтобы ты высказал свое мнение. Мнение, Веня, не вердикт! Я с ним в суд идти не собираюсь. И к делу пришивать не планирую. Толчок, отправная точка, вот что мне нужно.
Разговор на повышенных тонах происходил в отделении психиатрии московской психиатрической больницы имени Гиляровского, куда Гуров приехал после двух недель, заполненных поездками по городам и весям в поисках следов банды «Беспалых», как, с легкой руки капитана Игольникова, прозвали убийц Ванечки Косыгина и иже с ним. Повторное расследование убийства Ванечки заняло неполных три дня. За это время Гуров и Крячко успели перетрясти все грязное белье калужской маргинальной тусовки, отыскать свидетелей, даже тех, кого не удалось найти следователю и стажеру, но каких-либо значимых результатов поиски не дали.
Тогда Гуров методом тыка выбрал город из числа тех, где произошли идентичные преступления, и поехал туда. Первым на очереди оказался Ульяновск, и там обоим полковникам пришлось попотеть, чтобы заставить местных правоохранителей напрячь мозг и выдать информацию, не вошедшую в отчеты. Потраченные усилия совершенно не оправдывали полученного результата, но в тот момент Лев был рад и малому. Предположение о количестве членов банды вроде бы подтверждалось, в случае с ульяновской жертвой действовали минимум три человека. Кроме того, ульяновский эксперт составил приблизительный портрет двоих из трех нападавших. Ничего конкретного, лишь общее описание физических параметров, но это уже было кое-что.
Посчитав, сколько времени придется затратить на объезд всех городов, Гуров и Крячко разделились. Поделив между собой города, разъехались в разные стороны, договорившись держать мобильную связь. Дело пошло быстрее. Приезжая в очередной город, оба знали, с чего начать и до какого момента есть смысл в городе задерживаться. Спустя две недели, измученные и злые, они снова вернулись в Калугу. Подбив итоги, получили неутешительный результат: за полмесяца работы расследование убийства Орехова не продвинулось ни на шаг.
Тогда-то и пришла в голову неожиданная мысль: обратиться к психиатру, чтобы тот помог нащупать хоть какую-то логику в действиях «Беспалых». Отправив Крячко отсыпаться, он сел в машину и поехал в Москву. За годы работы в органах Гуров усвоил одну простую вещь: ни один психиатр не бросится помогать полиции при первом же обращении, будь ты с ним хоть в трижды шикарных отношениях. Почему? Да потому что работы у них и без просителей выше крыши, а ответственность в таких случаях куда выше, чем при консультации простых смертных.
Правда, есть в среде «мозгоправов» определенная категория людей, которые любят разгадывать сложные задачи. Стоит им подкинуть головоломку посложнее, и отказаться от ее решения они уже не смогут, несмотря на то, что, действуя без официального соглашения, рискуют потерять лицензию. В числе гуровских знакомых таким авантюристом от психиатрии был Вениамин Непольский. Их связывали узы многолетней дружбы, так что рассчитывать на его помощь можно было на восемьдесят пять процентов, поэтому Лев и оказался в больнице Гиляровского.
Сперва все шло по плану: Непольский встрече с другом обрадовался, выписал ему пропуск на территорию больницы, встретил, как родного, напоил чаем, долго расспрашивал про жену, здоровье и житье-бытье, старательно обходя тему профессиональной деятельности Гурова. Затем, как это обычно бывает, в разговоре образовалась пауза, которой тот беззастенчиво воспользовался. Начал он с изюминки, если можно так назвать странную особенность преступлений, совершаемых «Беспалыми», а именно с рассказа об отрезанных и исчезнувших пальцах.
Расчет оказался верный, история Непольского явно зацепила. Он принялся выспрашивать подробности, вникать в нюансы и что-то старательно черкать на возникшем из ниоткуда листке бумаги. Гуров старался как мог, расписывал каждый случай во всех красках, даже фотоснимки Непольскому предъявить не поленился. И вот, когда, по его ощущениям, Веня по уши увяз в расставленных силках, тот вдруг отложил в сторону лист и резко сменил тему. Заговорил о какой-то конференции, к которой вроде как готовится вся психиатрическая элита, и он, Непольский, в том числе.
Гуров аж опешил, отчего без обиняков заявил, что до конференции ему совершенно никакого дела нет и пусть, мол, Веня от темы не уходит. Вот тут и началось: Веня вспылил, обвинил друга в том, что тот пытается использовать его расположение в корыстных целях, а ему такой расклад совершенно не по вкусу. Лев принес формальные извинения, но давить на друга не перестал. Наоборот, засыпал того аргументами, которые должны были пробудить в психиатре чувство долга перед обществом. Короче, давил на совесть, пока тот не взорвался окончательно и не выдал вышеизложенную тираду о гарантиях.
Ответный взрыв эмоций обычно щепетильного в подборе слов полковника заставил Непольского сбавить тон. Подобных заявлений, типа «по уши в дерьме», он от друга не слышал за все время знакомства, оттого и приутих.
– Видно, сильно тебя прижало, – резюмировал Непольский после минутной паузы.
– Не то слово, Веня, – вздохнул Лев. – Я больше двух недель бьюсь как рыба об лед, а толку нет. Нервы на пределе, начальство давит. Если честно, черт с ним, с начальством, самому противно. Ведь сколько душ эти мерзавцы загубили, а сколько еще загубят, если их не остановить! Как подумаю об этом, жутко становится.
– Слишком уж ты к себе строг, Лева, – осуждающе покачал головой Непольский. – Ты ведь всего лишь человек, со всеми человеческими слабостями и классическими возможностями. Ты не супергерой, не маг, не волшебник, так и не предъявляй к себе завышенных требований.
– Тогда незачем было идти в убойный отдел, брать на себя обязательства и полномочия, – устало проговорил Лев. – Ладно, все это лирика. Ты лучше скажи: будешь помогать или мне другого эксперта искать?
– Ну, в том, что тебя отказ не остановит, я не сомневаюсь, – заулыбался Непольский, – а потому попытаюсь помочь.
– С этого и нужно было начинать, – облегченно выдохнул Гуров.
– Попытаюсь, – повторил Непольский, увидев, как заблестели глаза у друга. – Не решу твои проблемы, не вложу тебе в руки волшебную палочку или ключ к разгадке, а всего лишь попытаюсь нарисовать психологический портрет членов банды. Особых надежд не питай, Лева, все, что я скажу, не более чем теоретические выкладки.
– Для начала пойдет, – согласно кивнул Лев.
– Начнем, пожалуй, с возраста, – с минуту подумав, начал Непольский. – Возраст твоих преступников должен варьироваться в пределах от восемнадцати до двадцати шести лет. Почему? Да потому, что в этом возрасте молодые люди наиболее подвержены психологическим метаниям. Становление личности, осознание собственной значимости и все такое.
– Разве этим грешат в восемнадцать? Не раньше? – удивился Гуров.
– Ты прав, начало пубертатного периода наступает несколько раньше. Для девочек – лет в двенадцать, для мальчиков – чуть позже, и к восемнадцати, как правило, завершается, но мы говорим не о половой зрелости, а о зрелости психики. Тут все индивидуально, хотя и связано с пубертатом. Итак, если не желаешь прослушать курс молодого психолога, придется полагаться на мои знания и мой опыт.
– Ладно, молчу. – Гуров жестом показал, что идет на попятный.
– Все же объяснюсь, почему мной определен именно этот возрастной отрезок, – подумав, произнес Непольский. – Дело в том, что речь идет не о классике девиантного поведения подростков и лиц более старшего возраста. Группы людей, чье поведение не укладывается в общепринятые нормы, существовали всегда, и наибольший процент данных отклонений от нормы поведения приходится как раз на пубертат. Но! Девиант, в классических его проявлениях, теряет актуальность, как только подросток переходит во взрослую жизнь. Обзаводится семьей, получает работу в престижной фирме, поступает в высшее учебное заведение – все это дает ему возможность осознать себя полноценным членом общества и без дополнительных стимулов. Пока все понятно?
– Продолжай, – коротко ответил Лев.
– Итак, человек обзавелся новым статусом, и необходимость в девианте отпала. Всегда ли так происходит? Разумеется, нет. Бывают случаи, когда и после восемнадцати, и после двадцати пяти лет на первом месте у определенной личности остаются ее детские представления о несправедливости жизни и несовершенстве общества. Из таких личностей и складываются устойчивые группы лиц с явно выраженными девиантными наклонностями. В данном случае ситуация осложняется тем, что лица, которых ты ищешь, выбрали себе эталоном поведения не просто нормы, отличающиеся от стандартных, но нормы асоциальные, античеловечные и уголовно наказуемые.
– И что дают нам твои выкладки?
– По сути, ничего. Мы можем предположить, что возраст членов банды «Беспалых» несколько старше. Хотя бы исходя из того, как долго они этим занимаются.
– Можно как-то попроще? – попросил Гуров.
– Можно, но сперва я бы хотел описать тебе структуру или иерархию, на которой строятся абсолютно все группы или объединения, независимо от того, какие цели их объединяют.
– Думаю, с этим я знаком, – заметил Лев.
– Тем не менее обозначусь. В данных группах обязательно существует лидер. Именно он собирает вокруг себя тех, кто готов разделить его взгляды, интересы и идеи. Без лидера группа просто не может существовать, как, впрочем, и без остальных ее членов.
– Логично. Один человек – не группа, – усмехнулся Лев.
– Совершенно верно. А вот два – уже группа. Но такое случается редко, обычно группа собирается минимум из трех-четырех человек. – Непольский сменил позу, побарабанил пальцами по столешнице и продолжил: – Итак, есть лидер. Каковы его обязанности? Он определяет цели группы, ее интересы и конкретные дела. Он же не дает группе распасться. Да-да, это очень важный фактор. В какой-то момент в группе обязательно происходит раскол, особенно в той, что выбрала для себя криминальные цели. Кто-то испугался разоблачения, кому-то стало противно, у кого-то проснулась совесть, и каждый из них решил потихоньку свалить. Уйти незаметно им не даст лидер. Именно он должен строго следить за тем, чтобы люди из группы не разбегались. Как этого добиться? Давить на страх. А еще лучше замазать каждого члена группы так, чтобы он сам боялся потерять доверие остальных членов и не оказаться на скамье подсудимых за общие делишки.
– Это все общие понятия, – выдал Гуров. – Хотелось бы конкретики.
– Вот тебе конкретика, – легко уступил Непольский. – Некий гражданин, по каким-то причинам недополучивший любви и ласки от родных и по этой или по какой-то иной причине обозлившийся на весь мир, решает для себя, что жить по правилам – скучно. Он стремится создать свое общество, свой идеальный мир. Что ему нужно для воплощения своей идеи? Как ни парадоксально, нужны ему все те же люди. Без них не построить общества, как ни крути. Он это осознает и начинает искать соратников, людей, которые разделяли бы его взгляды. Сейчас сделать это довольно просто, не нужно даже из дома выходить.
– Знаю, – перебил его Гуров. – Создал страничку в соцсетях, открыл группу и ждешь, кто туда заплывет.
– Совершенно верно. Этот способ хорош уже тем, что создатель группы сам решает, кого в эту группу принять, а кого отвергнуть. Как правило, общением в соцсетях все и ограничивается, но не всегда. В случае с нашим гражданином, назовем его для простоты повествования мистер Икс, так и случилось. Мистер Икс подобрал себе группу, которая разделяла его взгляды на негативное отношение к так называемым маргиналам. Такой вывод мы можем сделать, исходя из выбора жертв «Беспалых». Согласен?
– Согласен.
– Итак, группа образовалась, взгляды определились, что дальше? А дальше мистеру Иксу стало скучно просто болтать о мерзости маргиналов. Он решил, что пришло время действовать. Почему? Скорее всего, того влияния, которое он имел над членами группы удаленно, ему стало недостаточно. Он захотел ощутить свою власть физически. В таких случаях предлагается встреча ради конкретных дел. «Соберемся и отметелим бомжей и алкоголиков» – примерно так поначалу звучал его призыв. Кто-то из группы наверняка откликнулся, раз уж существование группы мы под сомнение не ставим. Встретились, отметелили, понравилось. Дальше – больше. Встречи участились, «борьба» с отбросами общества пошла полным ходом, и тут мистер Икс заметил, что кое-кто готов сорваться с крючка, а может, и даже более вероятно, уже сорвался. На встречи начали приходить не все, и с каждым разом группа становилась все малочисленнее. Мистер Икс испугался, что потеряет всех приверженцев, с таким трудом им полученных. Тогда он решается на отчаянный шаг: в очередной раз, когда группа выходит на улицу вершить праведные дела, он берет с собой нож.
– Нож только у него? – вклинился в монолог Гуров.
– Не обязательно. Возможно, то же самое он предложил другим членам группы. Возможно, заставил воспользоваться ножом уже на месте. Быть может, первое убийство вообще произошло спонтанно, никто его не планировал. И вот тут-то и случился перелом. Членам группы понравилось убивать, после чего они переквалифицировались из группы в банду. А дальше начинается то, что имеет непосредственное отношение к твоим нуждам.
– В каком смысле?
– Все, о чем я говорил ранее, только преамбула. Теперь же перейдем к деталям, и, возможно, они помогут тебе в поисках преступной банды, – пояснил Непольский. – Первое, что обращает на себя внимание, – количество ударов, которое использует мистер Икс в ходе совершения преступления. Цифра эта, повторяющаяся столько раз, не может не иметь скрытого значения. Во-первых, потому что в том состоянии, в котором должны находиться убийцы в момент совершения преступления, заниматься подсчетом ударов, не имей число какого-то особого значения, просто невозможно. Во-вторых, потому что любой группе, пусть даже состоящей из последних отморозков, важно иметь определенное оправдание своим действиям. Нет, даже не оправдание, а объяснение.
– Объяснение для кого? – уточнил Лев.
– Для самих себя, мой друг, для самих себя, – для убедительности дважды повторил фразу Непольский. – Им недостаточно просто объявить себя «санитарами общества», таких деятелей сейчас предостаточно. Им же нужно, чтобы идея имела сакральный смысл. Не в религиозном, а в ритуальном смысле. Лупить бомжей – это по?шло, а вот очищать мир от мерзости, опираясь на вековые традиции каких-то верований, – это значит быть в тренде.
– Жуть какая-то, – скривился Лев.
– Жуть, но имеющая под собой определенные основания. Уж поверь мне, Лева, я этим вопросом занимался не один год.
– Ладно, верю. Что дальше?
– Дальше необходимо понять, какой смысл мистер Икс нашел в числе шестьдесят четыре. – Непольский наморщил лоб, пытаясь отыскать в глубинах памяти что-то, связанное с вышеозначенным числом. – Признаться честно, с ходу на ум ничего не приходит. Будь то цифра «три», было бы куда проще. Тут фантазии есть где разгуляться. Три – единство божества, трехмерность пространства, трехфазность бытия, будь то прошлое, настоящее и будущее. Или рождение, жизнь и смерть. С тройкой всегда проще. Но, увы, это не наш случай. – Непольский помолчал, переваривая свои же мысли, затем встряхнулся и продолжил: – Или взять число девять. Здесь тоже довольно просто: это число означает всемогущество. Опять же, Тройная Триада. Три, умноженное на три.
– Может, и здесь что-то на что-то умножили, – заметил Гуров.
– Скорее всего. Только нам придется не множить, а делить. – Непольский с минуту сидел молча, потом глаза его загорелись, и он снова заговорил: – Слушай, а ведь это гениальная мысль – восемь, помноженное на восемь!
Произнеся эту фразу, он уставился на Гурова таким взглядом, будто его слова сами по себе уже все объясняли.
– Прости, – покачал тот головой, – но мне твои выкладки непонятны. Было бы неплохо, если бы ты облек их в слова.
– Ох, прости! – Непольский вышел из ступора. – Действительно, ты ведь не изучал вопрос так, как я. Так вот, шестьдесят четыре может быть восемь, помноженное на восемь. Это сочетание в индуизме особо знаковое. Оно означает порядок небесного мира, установленного на земле. Как раз подходящая платформа, не находишь?
– И к чему ведет нас это открытие?
– Есть отправная точка, кого искать, – торжественно заявил Непольский и снова замолчал.
– Ты меня, конечно, извини, Веня, – осторожно начал Гуров, – но лично мне совершенно непонятно, как индуистские восьмерки помогут мне найти банду «Беспалых».
– Да как же тебе непонятно? Современное общество основано на компьютерных технологиях, интернет-запросах и прочей информационной ерунде. Тебе должно быть известно, что с просторов интернета ничего не исчезает бесследно и ничего не остается незамеченным.
Непольский продолжал торжествовать, тогда как Гуров все еще не мог уловить, куда клонит психиатр.
– Запросы, Лева, запросы, аккаунты и страницы в соцсетях!
– Хочешь сказать, мы сможем выйти на банду, проанализировав запросы миллионов пользователей интернета? – Гуров смотрел на Непольского с сожалением.
