– Приятно познакомиться, а я Большов Владимир, – пожав руку молодого врача, представился Владимир.
– Я прекрасно знаю вас, и мне очень приятно, что вы будете работать у нас, – ответил молодой доктор, надевая на себя очки.
Алексей предложил присесть на диван в своём кабинете, заварил чаю для гостей, и приступили к обсуждению.
– Вы будете работать на этаже для психиатрической экспертизы. Где сможете работать с Акуловым, – произнёс молодой доктор.
– Не могли бы вы предоставить анализ Акулова?
– Вот, прочтите, конечно, – Алексей достал чёрную папку, в которой лежали медицинские заключения.
Владимир открыл эту папку и приступил к чтению:
«Психиатрический анализ подозреваемого Акулова О. А.
За время нахождения в следственном изоляторе подозреваемый проявлял чрезмерную агрессию к сотрудникам учреждения: кусался, дрался, царапался. Было принято решение посадить в одиночную камеру. Каждую ночь скулит, бьётся головой о стену, временами плачет. На вопросы не отвечает, отказывается идти на какие-либо контакты, на вопросы о совершённых преступлениях реагирует агрессивно, пытается нанести увечья докторам. Психологический портрет был составлен из характеристик и со слов матери – Акуловой Алёны Юрьевны.
Со слов Акуловой А. Ю., Акулов О. А. рос активным мальчиком, хорошо учился в школе, профессионально занимался спортом, играл в команде по регби, умел дружить, поступил в высшее учебное заведение. Внезапно начались бессонница, говорливость, чрезмерная подвижность, стал беспокойным. Высказывал нелепые идеи: что он очень богат и из знатного рода, у него много денег и его ждут «вожди» и «владыка мира». Категорически отказывался от стационара. С принуждением был помещён в больницу им. Ганнушкина, где находился более двух месяцев. Первое время был сильно возбуждён, никого не узнавал, кричал, что «наступает конец», призывал всех спасаться. Лечился инсулином (22 шока). Спустя два месяца сбежал из-под лечения, дальнейшая участь неизвестна. Предположительно, наблюдаются эндогенные заболевания шизофренического спектра».
– А что такой маленький анализ? – спросил Владимир.
– Сколько успели собрать, я думаю признать данное лицо невменяемым.
– Я уверяю вас, что этот человек хочет обойти закон и избежать наказания, – уверял всех Палыч.
– Не стоит думать, что принудительное лечение – это какое-то развлечение и санаторий.
– Знаете, когда я почитал о его преступлениях и манере их исполнения, мне показалось, что у подозреваемого «синдром Герострата», – сделал заключение Владимир.
– Что это за такой синдром? – спросил Палыч, попивая ещё одну чашку чая.
– Позвольте я вам расскажу. В психиатрии есть такое понятие – «синдром Герострата», когда человек совершает преступление, для того чтобы прославиться. Но Акулов не желает об этом говорить и никак не проявляет своё тщеславие. А наоборот, остаётся равнодушен ко всему происходящему, я и мои коллеги считают, что он болен, – начал спорить молодой доктор Алексей.
– Чтобы я был точным, мне нужно провести работу с данным лицом. И тогда я смогу сделать окончательный вывод.
– Я всё же думаю, что он здоров и его нужно посадить пожизненно. Он должен ответить за всё, – не успокаивался Палыч.
– Я вас уверяю, что принудительное лечение – это лучшая форма наказания. Они тут лечатся и становятся нормальными людьми, больше не вернутся к преступлениям. Позвольте провести небольшую экскурсию и показать вообще рабочее место? – надменно ответил Алексей, пригласив своих гостей пройти с ним.
Владимир и Палыч встали и послушно пошли за Алексеем. Они шли по белым длинным коридорам, Алексей рассказывал:
– Это очень старая психиатрическая больница специализированного типа с интенсивным наблюдением. Эта больница – одна из семи в нашей стране, которые предназначены для лечения и реабилитации психически больных лиц, совершивших преступления в состоянии невменяемости и отправленных на принудительное лечение по решению суда. И хотя она находится в ведении Министерства здравоохранения, охраняют больницу сотрудники из системы исполнения и наказания.
– Как здорово. Когда я работал, нас никто не охранял, только санитары без оружия. Поэтому бывали побеги, бунты, – вспоминал Владимир.
Посмотрев в зарешечённые окна, Палыч увидел, как на вышках стоят два охранника с оружием и наблюдают за обстановкой. Они прошли вдоль коридоров, оценили, каким стал прекрасным ремонт после реставрации здания. Структура больницы состояла из пяти этажей. Первый этаж – для персонала. Состоял из комнат отдыха, где санитары, врачи могли полежать на диване и посмотреть телевизор, спальная комната, где могли поспать сотрудники больницы и охранники. На втором этаже – тяжело больные пациенты, они были привязаны к своим койкам и не осознавали, что с ними происходит, будто спали с открытыми глазами. На третьем – те, кого постоянно возят на психиатрическое освидетельствование, там была комната белого цвета. Посередине комнаты стоял прикрученный стол и лавочки, стоявшие напротив стола, в стене было зеркало, за зеркалом находилась комната наблюдения, в которой наблюдали за подозреваемым во время экспертизы. Алексей показал рабочий кабинет Владимира, это был обычный офисный кабинет, со столом, на котором стоял старенький персональный компьютер, и с деревянными стульями. На четвёртом – обвиняемые, которых признали невменяемыми в момент совершения преступления. Этот этаж был похож на тюрьму: кругом были охранники в военной форме, повсюду на окнах стояли решётки, пациенты были в одинаковой серой форме, похожей на тюремную, у каждого на груди с правой стороны были вышиты фамилии и инициалы. Тут уже были не палаты, а тюремные камеры, в них живут от двух до восьми человек. В самом углу этажа проводилась шокотерапия для буйных пациентов. Пятый этаж – самый прекрасный. Там находится отделение медико-социальной реабилитации, содержат в нём наркоманов. Условия там лучше всего: удобные кровати, есть новенький спортзал. Пациентов других этажей сюда не пускают.
– Распорядок дня – тюремный. Подъём – в шесть утра, но он необязательный. При желании можно поспать подольше. Дальше завтрак. Кормят в тюремном стационаре согласно требованию здравоохранения. Норма еды ограничена, есть возможность получить передачу от родственников. От тюремной еда в местном стационаре отличается только тем, что изредка дают яйца, масло и молоко, – рассказывал Алексей.
– Всё равно не так жёстко, как в тюрьме, – произнёс Палыч.
– У нас не заключённые, а больные люди.
– Хорошо, Алексей, мы всё посмотрели, всё поняли. Когда могу увидеть Акулова? – поинтересовался Владимир.
– Раз вас восстановили в должности, то можете приступить завтра. Его конвоируют утром для повторной экспертизы.
После экскурсии по больнице Палыч и Владимир сели в свои автомобили и поехали в кафе для разговора.
– Девушка, мне борщ, зелёный чай. Моему другу – кофе, – сделал заказ Палыч.
– Один момент, – ответила официантка.
Владимир задумчиво смотрел в окно, утопая в своих мыслях.
– О чём задумался, мой юный друг?
– Ты что-то говорил о том, что Акулов произнёс моё имя.
– Он, как обычно, ночью кричал, скулил. А под утро стал тихим, его зашли проверить и увидели, как он расписал на стене твою фамилию и произнёс: «Я буду говорить только с Большовым». И вновь стал немым.
– А что конкретно ты от него хочешь? Не просто ж так у тебя столько внимания к нему?
– Я хочу узнать о его подельниках. Кто-то ему помогал совершать эти преступления.
Диалог прервал телефонный звонок у Владимира, на экране высветилось: «Евгений».
– Да, Женя, я тебя слушаю, – ответил на звонок Владимир.
– Владимир Андреевич, нам надо встретиться и всё обсудить.
– Да, я помню, подъезжай ко мне, я сейчас в кафе, – ответил Владимир и объяснил, как до него можно доехать.
– Это кто? – задал вопрос Палыч, допивая свой чай.
– Один журналист, нужно с ним встретиться.
– Ладно, я тогда поехал. Завтра созвонимся. Держи меня в курсе, Володя.
Палыч уехал по своим делам. Владимир заказал ещё кофе и обдумывал дальнейший план.
– Добрый день! – поздоровался Евгений.
– А ты быстрый парень, – додавил Владимир.
– Я оперативный, Владимир Андреевич.
– Присаживайся, заказывай.
– Мне апельсиновый сок, овощной салат, – сделал заказ Евгений только что подошедшей официантке.
– Ты всё эту зелень ешь?
– Я очень слежу за своим здоровьем.
– Понятно. Я всё думал о твоём предложении.
– Так, хорошо. Я надеюсь, вас всё устраивает? – задал вопрос Евгений, приступивший есть свой салат.
– У меня есть два условия. Первое: ты заплатишь такую вот сумму, – Владимир взял салфетку и ручкой написал число.
Евгений внимательно посмотрел и удивлённо спросил:
– А почему столько много?
– Потому что ты будешь полноценно работать со мной. Погрузишься в это дело целиком. А сумма такая, потому что мне нужно оплатить учёбу дочери, расплатиться с долгами бывшей жены, ну и на жизнь немного оставить.
– Хорошо, я всё понял. А второе какое будет условие?
– А второе и самое главное: ты будешь один работать.
– Это как? У меня съёмочная команда.
– То-то и оно. Снимать нельзя, ты можешь записывать разговоры, делать фото. И в конечном итоге напишешь книгу обо всём этом.
– У меня по замыслу фильм. Я и спонсорам обещал. Почему нельзя снимать?
– Я смотрел твои фильмы, меня не устраивает качество съёмки. Это попса. А книга – это на вечность, и у меня есть знакомый редактор, который грамотно и красиво всё сделает. А спонсоры твои оплатят издание книги и заработают неплохие деньги. Ты получишь узнаваемость.
– Нужно всё обдумать.
– Обдумай, вечером мне позвони. Если согласен, то приступаем завтра, если нет, то нет. Такие только условия.
Высказав всё, Владимир допил кофе, вышел на улицу и закурил сигарету. Вслед за ним выбежал Евгений с криком:
– Владимир Андреевич, я согласен на ваше предложение!
– Я так и знал. Вот, завтра, в девять утра, я жду тебя, – Владимир отдал Евгению записку с адресом и сел в свой автомобиль, отправившись по делам.
Евгений отправился на встречу со спонсорами, чтобы рассказать о новых идеях. После встречи поехал в офис к Антону.
– В смысле книга? – недовольно спросил Антон.
– В прямом. Только такие условия. Но есть и свои плюсы.
– Какие же могут быть в этом плюсы, Женя?
– Я встретился со спонсорами, они были сперва против. Я им объяснил плюсы книги и то, что можно намного больше заработать. А ещё есть главный плюс. После выхода книги будет возможность её экранизировать, создать художественный фильм. Ты станешь режиссёром, я сценаристом. После ажиотажа будут брать интервью, и заработаем очень приличные деньги.
– А ты голова, Женя! – воскликнул Антон.
– Ещё какая голова.
После разговора Евгений вышел в коридор и позвонил по мобильному телефону.
– Я слушаю, – ответил абонент.
– Пап, привет! Мне нужна твоя помощь.
Глава 5
На улице поздняя ночь, было очень темно, будто кто-то выключил все звёзды. Евгений спал в своей большой кровати, он стал чувствовать, что кто-то его трогает, будто живое существо бегает по его телу. Открыв глаза, он ужаснулся: сверху на нём была сгоревшая девушка с красными глазами и рожками на голове, которую он видел в автомобиле.
– Кто ты? – тихо произнёс Евгений.
Девушка открыла рот, у неё вместо зубов были белоснежные клыки. Она высунула длинный красный язык и водила им по лицу Евгения.
– Любишь меня? – произнесла она мрачным голосом.
– Что ты? Что тебе нужно от меня?
– Мне нужна любовь твоя.
– Какая любовь?
От этих слов девушка стала душить Евгения, он попытался закричать, как вдруг проснулся от звука будильника, было уже утро.
– Да что же это такое? – сказал вслух Евгений.
Молодой человек встал с кровати, занялся йогой, принял душ, правильно и полезно позавтракал и отправился к психиатрической больнице, где его уже ждал Владимир.
– Что, не выспался? – спросил, стоявший у входа, Владимир.
– Да, кошмары беспокоили.
– Это всё потому, что ты не ешь мясо.
Владимир прошёл внутрь здания, Евгений последовал за ним. В кабинете у Владимира сидел главный врач – Алексей.
– Сам Евгений Пауэлл у нас тут, очень приятно, – произнёс Алексей, пожимая руку Евгению.
– А это главный врач – Алексей Игоревич Новиков, – представил Владимир.
– Для вас просто Алексей. Видел ваши сюжеты, вы делаете интересную и очень полезную работу.
