Глава 5
Будё
Рино Карлсен склонился над схемой расследования. Деталей в ней пока было немного. Рассказ мальчиков, очень живой и красочный, почти ничего не добавил к уже известным инспектору фактам. Пока самый большой интерес представляло именно место преступления, в свою схему Рино добавил крушение круизного корабля «Хуртигрутен» в 1940 году, но поставил его в скобки.
Взгляд снова и снова возвращался к кокосовому печенью и бутылке кока-колы, которые он предусмотрительно отодвинул на угол стола. Это называлось «стратегия от обратного». «Убейте сахар, пока сахар не убил вас». Если верить приложениям о здоровом образе жизни в различных журналах, этот метод борьбы с лишним весом был самым действенным. Пока Рино чувствовал только нарастающее посасывание в пустом желудке.
Инспектор уже готов был сдаться, но тут в кабинет заглянула Сельма, незаменимый мастер-на-все-руки полицейского управления:
– Дьявол сорвался с поводка!
Рино вопросительно взглянул на нее.
– Только что звонил грузчик с причала Амундсена. Похоже, кого-то попытались сжечь живьем.
У инспектора перехватило дыхание.
– Скорая уже там.
– Сжечь живьем? – Рино стащил куртку со спинки стула.
– Именно так он и сказал.
Рино встал, рефлекторно схватил печенье:
– Имя грузчика?
– Велле.
– Угу.
– Хагбард.
Рино жестом чокнулся с Сельмой и откусил печенье:
– Выезжаю.
– Тебе вся эта суета никогда не надоедает?
– Вообще-то нет.
Закатив глаза, Сельма покачала головой и отошла в сторону, пропуская Рино.
– Советую начать с больницы. Если все действительно так плохо, как говорит грузчик, на месте они мало что смогут сделать. Беднягу отправят в Хаукеланд.
– Сельма, ты гений! Я когда-нибудь говорил тебе это?
– Тысячу раз.
– Эх, был бы я лет на 10 старше…
– То есть была бы я лет на десять моложе?
– А разве это не одно и то же?
– Иди уже. Лучше медсестру там очаруй.
– Сельма, верь в меня, – пропел он голосом, который был ничуть не лучше хрипа в автомобильной магнитоле.
Рино сразу отправился в реанимацию; в приемном отделении на страже сидела дородная матрона пенсионного возраста. Весьма верное стратегическое решение: строгий взгляд, тесная униформа, облегавшая каждый бугор жира на ее теле так, что она напоминала сосиску, отрицали саму возможность нарушения правил. Шарм здесь бессилен, поэтому Рино честно попросил разрешения поговорить с лечащим врачом ожогового пациента.
– Вы находитесь в отделении реанимации. Это означает, что пациентом занимаются врачи… прямо сейчас, – казалось, глухой гнусавый звук доносится прямо из носа.
Он попытался улыбнуться ей, но женщина уже отвела взгляд.
– Присаживайтесь. Я посмотрю, что смогу сделать.
Изнывая от нетерпения, он прождал около четверти часа, а потом, наконец, к нему подошел врач.
– Пациент находится в состоянии болевого шока, ему дают внутривенные обезболивающие. Мы готовим его к транспортировке в больницу Хаукеланд.
– Можно с ним немного поговорить?
Врачом оказалась девушка, которой на вид было не больше тридцати лет, но выглядела она очень строго.
– Уточняю еще раз: у пациента сильный болевой шок, к тому же он под действием препаратов. Было бы безответственно с моей стороны…
– В любом расследовании очень важно начать как можно раньше. Если его перевезут до того, как мы с ним побеседуем, мы потеряем сутки, а то и больше. И все закончится тем, что полицейскому в Бергене придется провести, мягко говоря, не самый приятный допрос. Десять минут сейчас могут стать решающими.
Он увидел, что его слова заставили врача с лицом цвета больничных стен засомневаться. Женщина засунула руки глубоко в карманы халата и продолжала стоять, в раздумье перебирая связку ключей.
– Я узнаю. Подождите здесь.
Через пару минут она вернулась.
– Его увезут примерно через полчаса. У вас несколько минут.
Когда он зашел в палату, сладкий, тошнотворный запах едва не сбил его с ног. Пострадавший лежал на кушетке, его рука была поднята на передвижной столик для манипуляций, скрытый от глаз пациента ширмой. Медсестра заканчивала перевязку. Из-под бинта выглядывали лишь кончики пальцев, частично прикрытые фольгой.
Медсестра вопросительно взглянула на инспектора, закончила процедуру и вышла из комнаты вместе с врачом.
Рино сел на табуретку и пододвинулся к пациенту.
– Можно задать вам пару вопросов?
Пострадавший, мужчина лет тридцати, скептически оглядел его и кивнул. Взгляд был затуманенным, Рино подумал, что это наверняка результат действия обезболивающих.
– Я буду очень краток, – он наклонился ниже, хотя от запаха ему хотелось убежать подальше. – Можете в общих чертах рассказать, что случилось?
Лицо мужчины, на котором, казалось, застыла маска удивления, исказилось от боли:
– Это… – он кивнул в сторону ширмы.
– Пожалуйста, немного подробнее…
– Я не знаю, – Слова звучали отрывисто.
– Не знаете?
– Черт возьми, не имею ни малейшего представления, за что мне все это.
– Понимаю.
– Проклятье! – Мужчина несколько раз всхлипнул, плотно стиснув зубы.
Кому адресовалось проклятье – ему или преступнику, – Рино не понял.
Мужчина тяжело дышал.
– Я наблюдал за парой куропаток, точнее, пытался установить, были ли эти две птицы парой.
Рино взглянул на капельницу с обезболивающим – не слишком ли большую дозу ему колют? Уколы, подавляющие мозговые импульсы, временно изменяют восприятие действительности. Он подумал об Иоакиме. Кулаки непроизвольно сжались.
– Вдруг что-то взорвалось. Бинокль упал, а я почувствовал во рту какую-то гадость. Я все еще чувствую этот отвратительный запах тряпки, которую он прижал к моему лицу. Запах камфоры и мочи. Больше я ничего не помню.
– До какого момента?
Мужчина поморщился и отвернулся от ширмы.
– До того, как почувствовал, что меня швырнули на землю, как какой-то кусок мяса. Пахло креозотом и смолой, поэтому я понял, что меня привезли на причал.
«Преступник не упускает своих шансов», – подумал Рино, и у него затеплилась надежда, что могут быть свидетели:
– Эта пара куропаток… Где конкретно вы находились в тот момент?
– У озера в долине Будёмарка.
– Вы там часто бываете?
Во взгляде пострадавшего читался немой вопрос: какое это вообще имеет отношение к делу?
– Иногда.
Значит, преступник знал, где его ждать.
– Вас привезли на причал…
– Сначала я подумал, что он посадит меня в лодку. Вместо этого он опустил меня на землю возле одного из доков и привязал к лестнице… – Из-за новой дозы лекарства взгляд пациента затуманился еще сильнее. – Потом я опять потерял сознание и очнулся уже, когда моя рука горела.
Рино опять почувствовал запах горелой плоти.
Пациент, всхлипнув, вздохнул.
– Мне понадобилось время, чтобы поверить в происходящее… Что я и впрямь сижу на цементном полу, а моя рука привязана к чертовой электропечке.
Конечно, инспектор уже заметил контраст между ледяной водой в первом случае и обжигающим жаром во втором, это наводило его на мысли, которых он старался избегать. – Вы не знаете, кто это сделал?
– Поверьте, если бы я знал…
– И никаких даже смутных догадок?
Мужчина снова попытался удивиться:
– Да разве на такое вообще бывают причины?
– В вашем и в моем мире – нет. В дьявольском преступном мире – определенно да. В нашем случае мы говорим о хорошо спланированном преступлении. А значит, кто-то считает, что у него есть причина.
По выражению лица пациента было понятно, что уровень обезболивающих опять достиг максимума:
– То есть, по-вашему…
– У вас есть враги. По крайней мере, один. Если криминалисты не нароют больше, чем обычно, нам придется надеяться, что вы скажете нам имя.
– Боже мой!
– Начните с голоса.
– Он не сказал ни слова.
– Может, прошептал? – молчание Рино посчитал отрицательным ответом. – Он не оставлял никаких рисунков так, чтобы вы их видели?
На секунду мужчина удивился осведомленности полицейского:
– Восемь дурацких человечков… Он прилепил рисунок к стене.
– Рисунок вам о чем-нибудь говорит?
– А?
– Он положил вашу руку на электропечку, а прямо перед носом повесил рисунок. Вам не приходило в голову, что здесь есть какой-то умысел?
Мужчина почти плакал.
– Никаких мыслей?
Пациент снова поморщился, но тут распахнулась дверь, в палату зашла медсестра:
– Мы готовы к транспортировке.
