Резун поведал ему, какой он видит развязку.
Завтра они с женой идут на премьеру «Свадьбы Фигаро», для этой цели арендована у него ложа в Мариинском театре. Встретиться с адвокатом его жена сможет только там, потому что он, Резун, сделал так, что незаметно из дома ей не выйти, всюду станет сопровождать ее охранник. Алиса уже предупредила его, что пригласила в их ложу Мировольского с подругой, он не возражал.
– Значит, завтра во время вечернего спектакля, адвокат передаст ей колье. Я же хочу, чтобы вы это колье незаметно подменили на вот такую стекляшку. – Резун достал из кармана мешочек синей замши и выложил на стол дешевую бижутерию. – Затем вы спокойно уезжаете из театра, а я дома извлекаю это, с позволения сказать, «колье» и устраиваю Алисе серьезный скандал.
– С мордобоем? – спросил Маркиз. – Имейте в виду, я по мокрому делу не работаю.
– Удержусь! – успокоил его клиент. – Не в моих интересах ей морду бить. Мировольский наверняка ее проинструктировал, и она попытается зафиксировать побои. Значит, я обвиняю ее в банальном воровстве. Ее и этого адвокатишку. Припугну как следует и заставлю подписать бумагу о том, что она при разводе не станет претендовать на мое имущество. Ну, положу, конечно, какое-то ей содержание, но не так чтобы большое. Как только Мировольский поймет, что Алиска замешала его в дело о пропаже колье, он тут же от нее открестится. Скажет, знать ее не знает. Ему надо свою репутацию беречь, уголовщина ему ни к чему. С деньгами, что он заплатил за то, чтобы колье выкупить, пускай сам разбирается, вот и будет ему наказание. А с вами мы встретимся послезавтра утром в офисе, вы мне привезете колье, а я вам заплачу за работу. Устраивает вас такой вариант?
– Ну что ж…
Леня задал еще несколько практических вопросов и распрощался с клиентом.
Дома Лола, выслушав эту историю, задумчиво сказала:
– Что-то это мне напоминает… читала где-то…
– Конечно, читала, это в романе Дюма так же было с подвесками королевы! – рассмеялся Маркиз. – Она их отдала влюбленному герцогу, а король взревновал и велел ей непременно быть на балу в подвесках. Вот и поехали мушкетеры в Англию, чтобы спасти честь своей королевы! Так что у нас все, как у Дюма – колье – это подвески, а три мушкетера – это ты, я и Пу И.
Лола представила своего песика в голубом плаще, в шляпе с пером и со шпагой на боку и восхищенно вздохнула.
На следующий вечер дружная компания отправилась в театр. Каждый блестяще сыграл свою роль, операция по подмене колье прошла как по маслу. Леня был уверен, что ни адвокат Мировольский, ни жена Резуна ничего не заподозрили.
Так что теперь можно было расслабиться и отдохнуть.
Аскольд еще раз потерся о ноги хозяина и проникновенно заглянул в его глаза. Этим взглядом он хотел сказать Лене, что дожидался его возле дверей и еще не ужинал, так что сейчас самое время угостить голодного кота чем-нибудь вкусненьким.
– Сейчас, Аскольдик… – проговорил Леня озабоченно. – Потерпи минутку, я только взгляну на наш сегодняшний трофей и немедленно займусь тобой…
Он достал из внутреннего кармана пиджака сверток, принесенный из театра, и прошел в свой кабинет.
Здесь он положил сверток на стол, включил яркую лампу и аккуратно развернул бумагу.
Перед ним, переливаясь в ярком электрическом свете, лежало усыпанное бриллиантами колье из белого золота и платины. В центре колье располагался огромный голубоватый алмаз удивительной формы, напоминающий человеческое сердце.
Алмаз сверкал, как и полагается настоящему алмазу. Более мелкие бриллианты искрились и переливались, рассыпая по комнате голубые искры. Однако что-то насторожило Леню.
Дело в том, что лежащее перед ним колье не распространяло того особенного аромата, свойственного таким уникальным драгоценностям, – аромата огромных денег, аромата роскоши и богатства. От колье не пахло миллионами, не пахло дорогими курортами, виллами на Лазурном берегу, «Роллс-Ройсами» и «Бентли» с личным шофером.
Леня ощущал такие вещи каким-то шестым чувством, это было его врожденное свойство, вроде цвета глаз или аллергии на спелую клубнику.
– Ой, Ленечка, как красиво! – восхищенно выдохнула Лола, которая смотрела на колье через плечо своего боевого соратника.
– Ты считаешь? – переспросил Леня, с сомнением разглядывая украшение.
– А тебе что – не нравится? – удивленно переспросила Лола, расслышав в Ленином голосе тревожные нотки.
– Да, что-то мне здесь не нравится! – ответил Маркиз, снова заворачивая колье. – Съезжу-ка я к Ивану Францевичу!
– В такой поздний час? – удивилась Лола. – Что, у тебя действительно есть какие-то серьезные подозрения?
– Пока не покажу ему колье – не успокоюсь! – ответил Маркиз, вставая из-за стола.
Иван Францевич Миллер был ювелир, как говорится, от бога. Он занимался драгоценными камнями и изделиями из них, без преувеличения, всю свою сознательную жизнь – с тех самых пор, когда в далеком детстве вместе с матерью оказался в ссылке в соленых пустынях Каракалпакии.
Мать его была худая строгая петербургская немка, и ее сослали в Среднюю Азию перед войной вместе с большинством немцев нашего города.
Эльза Миллер умерла в ссылке, не выдержав сурового климата пустыни, и смышленого мальчика Ваню взял на воспитание ссыльный старик ювелир, когда-то бывший поставщиком двора Его Императорского Величества.
Старый ювелир передал толковому и аккуратному мальчику все секреты своего древнего мастерства, и вскоре Иван Францевич сделался действительно первоклассным специалистом по драгоценным камням и изделиям из них.
Маркиза познакомил с Миллером его покойный друг Аскольд – тот самый, в чью честь Леня и назвал своего кота. С тех пор всегда, когда Лене требовалась консультация первоклассного ювелира, он обращался к Ивану Францевичу.
Правда, Миллер был человек преклонного возраста, давно уже не выходил из дома и ложился спать довольно рано, но Леня решил все же потревожить старика – уж больно серьезным был повод.
Через полчаса Леня стоял перед дверью Миллера.
Если бы он увидел эту дверь впервые – он был бы очень удивлен: изготовленная из специального сверхпрочного сплава, она могла выдержать прямое попадание артиллерийского снаряда, а огромный замок, заказанный в знаменитой швейцарской фирме, делал ее похожей на банковский сейф.
Леня нажал на кнопку звонка.
Он уже знал, что в ответ услышит из-за двери хриплый лай кавказской овчарки по кличке Шторм. Действительно, за дверью несколько раз гавкнули, а затем раздался низкий недовольный голос:
– Кто это в такой поздний час пожаловал?
– Это я, Парфеныч! – отозвался Маркиз с некоторой робостью. – Я, Леонид, к Ивану Францевичу! Извините, что так поздно…
Внутри двери что-то загудело, лязгнуло, и дверь медленно открылась, как люк батискафа.
На пороге квартиры стоял мощный старик с длинными, как у гориллы, руками и густыми сросшимися бровями – телохранитель и камердинер Ивана Францевича по имени Парфеныч.
Рядом с Парфенычем рвался с поводка Шторм.
В маленьком государстве Ивана Францевича Миллера Парфеныч и Шторм представляли собой то, что в современных фирмах называют службой безопасности – и эта пара стоила десятка хорошо вооруженных парней. Вообще, Парфеныч оружие не очень уважал. Он говорил, что если человек не может ничего сделать голыми руками, то ему и никакое оружие не поможет.
Парфеныч далеко не первый раз видел Маркиза, тем не менее он внимательно оглядел его, охлопал руками, как на контроле в аэропорту, и только тогда пропустил в квартиру.
Квартира Миллера нисколько не напоминала навороченные жилища современных богатеев – здесь не было евроремонта, не было сложной подсветки и многоуровневого потолка, не чувствовалась рука дизайнера интерьеров. Обычный темный коридор, заставленный старой массивной мебелью, пыльные бархатные портьеры и высокая дверь, ведущая в кабинет хозяина. Все это не говорило посетителю, что он попал в дом к богатому и влиятельному человеку, для которого миллион долларов – не такие уж большие деньги.
Маркиз постучал и вошел в кабинет Ивана Францевича.
Здесь тоже царила старомодная и провинциальная атмосфера – пожелтевшие обои на стенах, темные картины мастеров девятнадцатого века – по большей части, портреты строгих важных мужчин в мундирах с золотым шитьем и орденами.
Старый ювелир сидел за письменным столом красного дерева.
Он выглядел, как всегда, бодрым и энергичным, и только темно-красный шелковый халат говорил о том, что Ленин звонок поднял его с постели.
– Здравствуй, Леонид! – произнес старик, приветливо взглянув на Маркиза. – Думаю, случилось нечто серьезное, если ты приехал ко мне в такой поздний час.
– Здравствуйте, Иван Францевич! – ответил Леня, подходя к столу. – Вы понимаете, что я не стал бы беспокоить вас без серьезного повода. Вот, взгляните на эту вещь… – Он положил на стол перед ювелиром тот сверток, который они с Лолой принесли из театра.
Миллер был человек неторопливый.
Он считал, что спешка в его деле недопустима, а драгоценные камни требуют степенного и уважительного отношения.
Вот и сейчас, прежде чем ознакомиться с Лениным свертком, он придвинул поближе бронзовую настольную лампу с матовым зеленым абажуром, достал из ящика стола старинную ювелирную лупу и только тогда развернул плотную бумагу.
При виде колье ювелир с интересом поднял брови и начал насвистывать марш из оперы «Аида».
Те, кто имел счастье знать старого ювелира многие годы, по этому признаку поняли бы, что колье его серьезно заинтересовало.
Под этот аккомпанемент он поворачивал колье разными сторонами к свету, разглядывал его и тщательно изучал.
Леня молча следил за действиями ювелира. Он даже задержал дыхание, боясь помешать его работе.
Наконец Иван Францевич отложил колье, убрал в ящик лупу и поднял взгляд на Маркиза.
– Хорошая работа, – проговорил он удовлетворенно.
– Значит, это подлинник? – отозвался Леня, и в глазах его засветилась надежда, смешанная с сомнением. – А мне что-то показалось подозрительным…
– Это делает честь вашему чутью, Леня. Из вас мог бы получиться неплохой ювелир. Конечно, сейчас об этом уже поздно говорить, ювелирному мастерству нужно обучаться с детства, в крайнем случае с юности… Хотя, конечно, бывают исключения, но они только подтверждают правило…
– Так я не понял, – перебил Маркиз ювелира. – Вы же сказали, это хорошая работа?..
– Да, очень хорошая имитация! Но ни в коем случае не подлинник!
– Вы уверены… – пролепетал Маркиз и тут же понял, что сморозил глупость.
– Леня, – поморщился Иван Францевич. – Вы когда-нибудь слышали, чтобы я сказал то, в чем не уверен на все сто процентов?
– Нет, конечно… – смутился Леня. – Извините… это я от расстройства… А что вообще вы можете сказать об этом колье? Значит, это подделка?..
– Леня. – Ювелир снова поморщился. – Прошу вас, выбирайте выражения! Подделка – это совсем другое. Подделки изготавливают жалкие халтурщики, чтобы провернуть грошовую аферу. Имитации ювелирных изделий выполняют настоящие мастера, профессионалы. Имитации делают обычно для владельцев подлинных украшений, слишком дорогих для того, чтобы носить их на балы и приемы. Настоящее изделие хранят в сейфе, а на люди дама выходит в имитации… Это широко принятая европейская практика, так поступают даже коронованные особы…
– Я все это знаю, – вздохнул Леня. – И еще раз спасибо… Похоже, что на этот раз у меня действительно неприятности…
– Постойте, Леня, я еще не закончил! – Миллер немного повысил голос, что делал крайне редко. – Имитации такого уровня мне и самому случалось делать, но уверяю вас, это колье – не моя работа. На мой взгляд, его могли сделать только два человека в нашем городе: Аристарх Платонович Мертваго или Лева Марковский. Аристарха Платоновича вы наверняка знаете, это солидный мастер старой школы, настоящий профессионал. Он никогда не связывается с сомнительными делами и сомнительными личностями. Лева другое дело, молодое дарование, он не так давно в нашей профессии, но у него очень хорошие руки и прирожденный художественный вкус, так что он может далеко пойти. Но у Левы есть некоторые криминальные наклонности. Так что в вашей ситуации я бы в первую очередь поговорил с ним…
Маркиз поблагодарил Ивана Францевича, еще раз извинился за поздний визит и покинул квартиру под неодобрительными взглядами Парфеныча и Шторма.
Выйдя из дома, он сел за руль своего автомобиля, но прежде чем включить зажигание, задумался.
Их с Лолой положение было незавидным.
Завтра с утра их ждет Олег Резун. Он знает, что они успешно провели операцию, все происходило у него на глазах – значит, он захочет получить свое колье.
И, если вместо колье Леня принесет ему имитацию, пусть даже очень удачную, – заказчик будет взбешен.
Он решит, что Леня хочет обмануть его, что он сам подменил колье.
А Резун – человек решительный и влиятельный, он не спустит компаньонам попытку обмана.
Значит, Леня должен до утра, до визита к Резуну, выяснить, кто же на самом деле подменил колье, и вернуть подлинник.
Хорошо, но как это сделать, да еще за такой короткий срок?
Иван Францевич назвал Лене имена двух ювелиров, которые могли изготовить имитацию колье. Можно, конечно, начать с них, но, во-первых, ему будет очень трудно заставить ювелиров признаться в своем авторстве, и, во-вторых, даже если он выяснит, кто из двоих мастеров сделал копию колье – не факт, что ювелир выведет его на заказчика, а значит – на подлинное колье.
Нужно попытаться зайти с другой стороны.
Последний человек, через чьи руки прошло колье, – адвокат Мировольский. Уж он точно по уши увяз в этом деле и не сможет отпереться. С него и нужно начать поиски колье.
Леня не знал адреса и телефона адвоката, однако выяснить это не представляло большого труда.
В Ленином мобильнике было много полезных телефонов, в том числе там был телефон некоей Вики, сотрудницы одного из городских телевизионных каналов.
Леня Маркиз никогда не выступал на телевидении. Он также не давал интервью бульварным газетам и интернет-изданиям. Он предпочитал держаться в тени и руководствовался незыблемым принципом, сформулированным много лет назад одним из главарей американской мафии: «Мне не нужна скандальная известность». Впрочем, и никакая другая известность Маркизу тоже не нужна.
При его профессии известность – это символ провала, прямой путь к профессиональной непригодности. Леня сам иногда в шутку называл себя бойцом невидимого фронта.
Однако девушка Вика попала в его записную книжку совсем не случайно: она знала очень многих известных в нашем городе и во всей стране людей и любила поболтать о них, так что Леня использовал ее как бесценный источник информации.
Набрав номер Вики, он довольно долго слушал веселую музыку, которая заменяла в ее телефоне гудки.
Он уже хотел отключиться, когда наконец музыка прекратилась и в трубке послышался озабоченный голос Вики:
– Я уже подъезжаю, Анатолий Алексеевич! Я через пятнадцать минут буду в студии! Тут такие пробки…
– Привет, Викуля! – перебил ее Леня. – Ты что – еще только едешь на работу?
– А, это ты, Ленчик! – Голос Вики изменился, он стал заинтересованным и жизнерадостным. – А я думала, это шеф меня достает! Ну да, еду на работу… У меня сегодня ночной эфир. А у тебя что – другие предложения?
– К сожалению, нет… – вздохнул Леня. – Я хотел спросить – у тебя ведь наверняка есть координаты Мировольского? Он ведь был у вас на канале?
– Это такой толстенький адвокат? – переспросила Вика. – Ну да, был, и не раз… Он последнее время вообще с экрана не вылезает… Шеф уже сказал, чтобы я его больше не приглашала, а то слишком примелькался, еще немного, и надоест зрителям… А тебе он зачем? Ты что – собираешься разводиться?
Голос Вики стал еще более заинтересованным.
Дело в том, что Леня, чтобы с самого начала поставить точки над «i» и не подавать девушке ненужных надежд, сказал ей, что женат.
– Возможны варианты, – проговорил он туманно. – Так что – дашь мне его координаты?
– С удовольствием. Они у меня в телефоне, так что ты пока отключись, я тебе скину их эсэмэской…
